take me out, and take me home

Стэй довольно тяжело восприняли новость о новых условиях жизни Stray kids. Честно говоря, это было неожиданно. Когда Сынмин случайно упомянул об этом во время эпизода SKZ Code, снятого месяцами ранее, никто из них не знал, что новость будет обнародована таким образом. Они жили в своих новых домах уже месяц, и у них совершенно вылетело из головы, что стэй не были посвящены в эту информацию. После того, как прошел первоначальный шок от «двух отдельных домов, по четыре спальни в каждом», они начали думать об условиях проживания восьми мальчиков. 3RACHA и Хенджин в одном доме, написали в твиттере стэй. Минхо, Феликс, Сынмин и Чонин в другом. Они ожидали, что последует какая-то реакция. У каждого было свое мнение о том, кто с кем был лучшими друзьями, а в некоторых случаях и больше, и было неизбежно, что у некоторых из них было бы разбито сердце, увидев, как расстаются их любимые пары. — Я говорю вам, большинству из них будет грустно, что Минсонов разлучили, — поклялся Джисон. — Минхо-хён и я собираемся опубликовать селку в Instagram, просто чтобы немного успокоить наших обожающих фанатов. Они были в репетиционном зале, разучивая хореографию для своего выступления в канун Рождества. Как обычно, Минхо вложил все свои силы в рутину. Он лежал на полу, пытаясь привести свое дыхание в норму. Он смерил их безразличным взглядом, затем сказал: Похоже, у Джисони синдром главного героя. Все рассмеялись, когда на Минхо внезапно набросиося с охапкой Джисон. — Как ты мог такое сказать! — воскликнул он. Обхватив ладонями лицо Минхо и угрюмо посмотрев ему в глаза, напустил на себя драматизм. — Ты никогда не любил меня, я знал это с самого начала. Динамика отношений между Минхо и Джисоном была интригующей. Большинство людей предполагали, что они были в какой-то степени соулмейтами, как это было с Чаном и Феликсом, и они были бы в основном правы. Они идеально подходят друг другу, всегда быстро подшучивают друг над другом и с удовольствием проводят время вместе. Однако те, кто предполагал, что они были чем-то большим, чем платонические соулмейты, ошибались. Минхо и Джисон не испытывали друг к другу ничего, кроме товарищества, и любой признак притяжения между ними, вероятно, исходил из того, как проявлялась каждая из их кокетливых сторон. Джисон был уверен в себе, почти хвастлив, а Минхо никогда не отступал перед вызовом. Они были идеально синхронизированы, но не более того. Несмотря на это, некоторые зрители верили, что это так, и Феликс был готов увидеть стену эмоциональных реакций на их расставание, когда открыл Твиттер после выхода эпизода. Он не ожидал, что половина этих твитов будет о нём. Чанликсы расстались? Это слишком жестоко. Думая о том, как Чонин всегда пытается избежать объятий Феликса. Кто теперь будет его удерживать… R.I.P Ликси. Феликс отделен от 3RACHA, говорится в одном твите. Как он собирается выживать без своих мускулистых парней? На самом деле у него все было хорошо. Ему все еще удавалось обнять и Чана, и Чанбина во время танцевальной тренировки, и он мог легко пройти несколько футов до их соседнего дома, если бы так отчаянно нуждался в своих «мускулистых мальчиках». Которым он не был. Условия проживания сложились для него просто замечательно — Чонин и Сынмин были относительно простыми соседями по дому, поскольку оба они предпочитали тишину громкому, буйному поведению, которое следовало за 3RACHA, куда бы они ни пошли, как тень. Честно говоря, он скучал по тому, что делил комнату с Чаном и Чанбином; он привык слышать легкое похрапывание Чанбина и подсознательное напевание Чана, когда тот работал со своей койки в 2 часа ночи. Однако в целом он был доволен тем, где оказался после того, как лестничная игра решила его судьбу. Лучшей частью новых условий жизни, безусловно, был переезд к Минхо. Жить с семью другими мальчиками и пытаться найти хоть какое-то подобие уединения было для них непростой задачей. Очевидно, что никто не был агрессивен по отношению к кому-либо еще, но Феликс мог попросить Сынмина и Хенджина посмотреть дораму в гостиной не так уж много раз, прежде чем у них возникнут подозрения. — Мне нужно поговорить с Лино-хёном, — это было все, что он сказал. — Хм, — ответил Сынмин. Он встал со своей кровати и жестом пригласил Хенджина следовать за ним, который с любопытством переводил взгляд с Феликса на Минхо. Минхо просто смотрел в ответ, непоколебимый, как всегда. — Опять? Разве вы двое, не разговаривали вчера вечером? — Мне действительно нужно найти оправдание получше, — подумал Феликс. — Нам есть о чем поговорить, — По выражению его лица было ясно, что Сынмин не поверил ему ни на секунду. — Хорошо, — сказал он. О чем бы он ни думал, он, вероятно, решил, что лучше об этом не спрашивать. — Пойдем, Джинни. Телевизор в главной комнате все равно больше. — Но моя кровать удобная! — Хенджин запротестовал. Сынмин вытолкнул его из комнаты, закрыв за ними дверь. Минхо заулыбался, когда Феликс повернулся к нему. — Нам есть о чем поговорить, Ёнбоки? Феликс закатил глаза. Он забрался на кровать, поставив колени по обе стороны от коленей Минхо. — У нас ещё много разговоров, — прошептал он, прикусывая кончик уха Минхо. — Я думаю, это займет всю ночь. — Ммм, — Минхо приблизил свое лицо к Феликсу. Они были достаточно близко, чтобы он мог чувствовать легкое дуновение воздуха на своей шее каждый раз, когда другой выдыхал. Феликс слегка задрожал, хотя это было частью их рутины. Каждый из них пробирался в общую спальню другого, украдкой целуясь всякий раз, когда это сходило им с рук. — Тогда нам лучше начать. Обычно это происходило так: руки Минхо притягивали лицо Феликса к своему собственному. Нежные поцелуи, которые никогда не оставались нежными. Грубые руки стаскивают рубашки, стягивают шорты, запутываются в мягких каштановых и светлых волосах. Прерывистый вздох, обычно исходивший от Феликса, который точно сказал бы любому, стоящему за дверью, что за ней происходит. Минхо легко переворачивает его, сильные бедра пригвождают его к месту. В зависимости от дня, руки Феликса скользят по крепким мышцам, в конце концов находя свое место на бедрах Минхо. Мягкие укусы на внутренней стороне бедер Феликса, аккуратно нанесенные туда, где их не было бы видно на следующий день. Рот Минхо чуть выше, язык скользит по всей длине, вытягивая из младшего прошептанное «пожалуйста». Рукой прикрыл рот Феликса, который был едва больше его собственного, чтобы скрыть стон, вырвавшийся, когда Минхо вошел в него. Тяжелое дыхание, разделяемое между поцелуями с открытыми ртами. — Мне всегда так хорошо, — прошептал Феликс на ухо, за чем последовал точный толчок. Низкий голос, умоляющий: Еще, Хён, нужно больше. Тихий смех, прижатые друг к другу после того, как они оба кончили. Еще больше смеха, когда Минхо шепчет: «Хорошо поговорили», и целует местечко прямо под ухом Феликса. Когда Феликс снова открыл дверь, в общежитиях было тихо. Сынмин и Хенджин спали на диване, где они и останутся до утра. Чанбин и Чонин заснули в своих кроватях, в то время как Джисон смотрел аниме на своем телефоне, наушники блокировали любой шум, который они не смогли заглушить. Он сделал шаг, чтобы уйти в свою комнату, прежде чем Чан вернулся из студии, когда чья-то рука схватила его за руку. Минхо дернул его назад и крепко поцеловал в губы, его улыбка соответствовала той, что расползалась по лицу Феликса. — Спокойной ночи. Так что, да. Переезд в дом всего с четырьмя комнатами — достаточно просторными для полноценной кровати, достаточно большими для комфортного размещения двух человек — был улучшением. Жить в одном доме с Минхо, а это значит, что ему не придется отдуваться и придумывать какую-нибудь дурацкую отговорку, когда Сынмин откроет дверь и обнаружит его на пороге? В лучшем случае. Дом был разделен поровну: главная комната соединялась с кухней, с каждой стороны было по одному коридору. В каждом коридоре было по две спальни, а между ними — ванная комната. Естественно, Сынмин и Чонин встали на одну сторону, в то время как Минхо и Феликс — на другую. Было легко назначать встречи, когда все, что ему нужно было сделать, это зайти в соседнюю дверь. Не нужно было просить своих друзей спать на диване; все, что Феликсу нужно было сделать, это открыть дверь Минхо, запереть ее за собой и забраться в чужую кровать. Никто по соседству их тоже не слышал, а это означало, что им не нужно было так тщательно следить за тем, насколько громкими они были. Они по-прежнему вели себя тихо, просто на случай, если их соседи по дому выйдут перекусить на ночь, но чаще всего они испытывали удачу. Именно в один из таких вечеров Минхо затронул тему, вокруг которой они танцевали с тех пор, как начали свои отношения. — Что ты делаешь в понедельник? Феликс играл с пальцами другого, переплетая их со своими собственными и бездумно распутывая. Он улыбнулся Минхо и положил одну руку себе на грудь. — Ты ведь знаешь, что мы в одной группе, верно? — Минхо кивнул и стал ждать его ответа. — Национальная съемка со Stray Kids яркая и ранняя. Урок вокала в 3 часа дня. Я буду дома к 5. Минхо молчал. В этом не было ничего необычного для него, но эта тишина ощущалась… по-другому. В этом был какой-то вес, как будто слова ждали, чтобы выплеснуться из него, но что-то их останавливало. — Пенни за твои соображения, — сказал Феликс, в основном самому себе. Минхо бросил на него вопросительный взгляд, не зная английской фразы. — Что у тебя на уме? — спросил он, на этот раз по-корейски. Приятным аспектом отношений Минхо и Феликса — хотя и неопределенным — было то, что ни один из них не боялся, что между их словами возникнет тишина. Каждая фраза, произнесенная между ними, была осмысленной. Это была освежающая вещь в их индустрии, до краев заполненной корпоративными сотрудниками, интервьюерами и другими айдолами, которые говорили слишком много, но не говорили ничего существенного. Феликс терпеливо ждал, пока Минхо заговорит. Он повернулся всем телом к Феликсу, его кошачьи глаза были устремлены на следы укусов, которые он только что оставил на груди блондина. Минхо провел рукой по рельефным отпечаткам и собрался с мыслями. — Позволь мне пригласить тебя куда-нибудь, — сказал он. — На свиданиe, я имею в виду. –На свидание? — Феликс приподнялся на подушках, чтобы лучше видеть лицо другого. Его левая щека слегка подергивалась, что означало, что он, вероятно, прикусывал внутреннюю сторону рта — единственный признак того, что он нервничал. — Ты хочешь пойти со мной на свидание? Минхо кивнул. — Мы могли бы поесть еды, — Последовала пауза, а затем он сказал: Или я мог бы приготовить для тебя. Если ты так предпочитаешь. Феликсу потребовалось некоторое усилие, чтобы скрыть улыбку. Судя по тому, как губы Минхо дернулись вверх, он, вероятно, плохо справился с этим. — А если свидание пройдет хорошо? — спросил он, поддразнивая. — Что произойдет после этого, Хён? Рука, лежавшая у него на груди, скользнула вниз по бедру и по пояснице. Раздался легкий шлепок по его заднице, который заставил Феликса громко рассмеяться. — Не дразни меня, Боки, — игриво прорычал Минхо. — Мы немедленно поженимся, — пошутил он. — Зачем тратить время на бесконечные свидания, когда я мог бы претендовать на тебя вечно? Сердце Феликса сильно забилось, каждый удар был быстрее предыдущего при этих словах. Очевидно, это была просто шутка… но он позволил себе задуматься об этом на минуту. То, какими они были — нежные слова, когда они были наедине, пламенная страсть между ними, остывание, которое наступило потом, успокаивающее, как лед при ожоге. Дымка, которая окрашивала ленивые дни, которые они проводили за чтением или играми, озорство Минхо, которое всегда заставляло Феликса гадать, что он будет делать дальше. Воспоминание мгновенно вернулось к нему: рука Минхо, отяжелевшая ото сна, лежала на обнаженной талии Феликса. Свет, пробивающийся сквозь его неплотно задернутые шторы, окрашивал их в мерцающий оранжевый и розовый свет, который бывает только ранним утром. Они оба шевелятся и моргают, пытаясь прийти в себя. Губы Минхо нежно скользят вверх по шее Феликса, пальцы убирают с его пути тонкие кончики волос. Прошептала ему на ухо слова, которые крутились на повторе весь день, легко заменяя текст, который Феликс должен был учить. — Людям трудно узнать меня, — тихо сказал Минхо. Это было похоже на тайну, которую вытащили из глубины души, на что-то слишком хрупкое, чтобы произнести вслух. — У них сложилось неверное представление. Они думают, что мне наплевать на других людей только потому, что я не всегда говорю то, что чувствую, — Он запечатлел поцелуй на щеке Феликса, мягкий и нежный. — Ты единственный, кто когда-либо смотрел на меня и действительно видел меня, — Феликс не знал, что на это сказать. Поэтому он ничего не сказал. Он повернулся, стараясь не нарушить возникший между ними момент, и посмотрел. Он оглядел парня рядом с собой — острые углы его скул, кошачий разрез глаз, которые передавали то, что чувствовал другой. Он отметил изгиб его губ, брови, которые почти всегда были приподняты в удивлении или забаве. Он провел много времени, глядя на Минхо, восхищаясь его красотой, очарованный его движениями, когда он танцевал, очарованный его выходками. Прожить с ним всю жизнь казалось чудом. Феликс потратил большую часть трех лет на то, чтобы влюбиться в него, и он хотел потратить все оставшиеся у них годы на то, чтобы научиться выражать эту любовь. Он хотел, чтобы Минхо просыпался каждый день, зная, что кто-то понимает его, знает каждую его частичку и любит его безраздельно. Он не мог этого сказать. Он знал это. Вот Минхо делает ему предложение на их первом свидании, а Феликс уже нарисовал в своей голове дальнейшую их жизнь. Он улыбнулся сам себе и притворился, что размышляет об этом. Он взял запястье Минхо и поднес его к своему рту, его губы в форме сердечка прижались поцелуем к точке пульса другого. — Я буду твоим навсегда, если ты этого захочешь, — искренне сказал Феликс. Это казалось слишком большим, слишком серьезным для их нынешнего статуса отношений, но сорвалось с его губ прежде, чем он осознал это. Он почувствовал себя увереннее, когда заметил, что Минхо улыбается ему, по-видимому, довольный его ответом. — Давай начнем с ужина в понедельник, — сказал он, переплетая свою руку с рукой Минхо. Феликс счастливо вздохнул. — Посмотрим, что будет дальше.