Часть 1
23 мая 2023 г. в 20:01
Как только Азирафаэль, смущенно улыбающийся, облаченный в свой любимый бежевый плащ, скрывается за дверью, Кроули взвывает. Истерически, печально, отчаянно и тоскливо. В очередной раз Азирафаэль приходил выпить вина, побеседовать обо всем на свете, построить Кроули глазки и загадочно уйти, так и не оставив ни единого намека хоть на что-либо.
— Что я делаю не так? — Кроули подскакивает на ноги и упирается взглядом в потолок квартиры, в углу которого нашел пристанище паук. — Я знаю, ты к таким, как я, не прислушиваешься, но я уверен, ты слышишь. Так обрати на меня внимание! Я помог спасти мир, я был хорошим де… ужасным демоном, но это ведь хорошо, правда? И теперь, по всем законам жанра, когда герой прошел испытание, он должен получить принцессу. Мне не нужны никакие принцессы, мне нужен просто ангел… Нет, конечно, не просто, этот ангел лучше любых принцесс. Но я ведь уже ему нравлюсь, хотя бы как друг, почему мы не…
Дверь распахивается, и в проходе снова возникает Азирафаэль, все такой же смущенный и милый.
— О, прости, дорогой, что без стука. Что ты делаешь?
— Молюсь.
Азирафаэль недоуменно моргает.
— Что, прости?
— Молюсь я, ангел. Пытаюсь. Плохо получается.
— Но ты де…
— Да хватит уже: демон-демон. Что за ксенофобия, ангел? То, что я демон, значит, что я не могу молиться? Я могу. И я хочу. Так что не мешай мне.
— Тебе помочь?
Интересно, конечно, как Азирафаэль собрался помогать Кроули в молитве. Помолится за него? Подскажет нужные слова? Кроули ни за что не позволит ему узнать, о чем он молится.
— А ты чего вернулся? — спрашивает Кроули, наблюдая за тем, как Азирафаэль решительно направляется к нему, поправляя клетчатую бабочку на шее.
— Просто хотел сказать, что провел чудесный вечер.
— Так срочно, что без стука?
Азирафаэль только кривовато улыбается, берет его за руки и тянет вниз.
— Самая лучшая позиция — на коленях.
— Серьезно? — поднимает брови Кроули, но послушно становится на колени вместе с Азирафаэлем. — Я думал, так только фанатики делают.
— Не задавайся, милый, перед Богиней не стоит показывать свой эксцентричный нрав.
Кроули только хмыкает, пока Азирафаэль складывает его руки в молитвенном жесте. Потом повторяет жест сам. Они стоят друг перед другом так близко, Кроули вглядывается в его голубые глаза и думает, как же это все романтично.
— Нет, не так, — голос Азирафаэля сосредоточенный, взволнованный. — Ты должен быть открытым перед ней, — в эту же секунду с Кроули стаскивают очки. И вот теперь они смотрят друг другу в глаза без всяких помех. Азирафаэль снова складывает руки, Кроули улыбается запаху конфет, мягким шлейфом идущему от его ангела. — А теперь закрой глаза.
Он слушается, но не держит язык за зубами:
— А зачем я тогда очки снимал?
— Сфокусируйся, будь вежливым, уважительным, обращайся к ней так, как не обращался бы даже к Бентли.
— Эй, я знаю, что к Богине нужно с уважением!
— Тогда чего ты пререкаешься со мной, пока пытаешься заговорить с ней. Это невежливо!
— Ладно-ладно, молчу.
— И не проси у нее ерунды какой-нибудь, хорошо?
Кроули задыхается от возмущения. Да за кого Азирафаэль его принимает?!
— Хорошо.
И тогда Кроули начинает молиться. Он обращается к ней от чистого сердца: «Всемогущая, прошу прощения за то, что вас беспокою, но мне это очень-очень нужно».
Ничего не меняется, ни обстановки, ни ощущений. Кроули приоткрывает один глаз и видит, что глаза Азирафаэля тоже закрыты. Интересно, о чем он думает? Молится ли? Кроули закрывает глаз и со всем отчаянием, со всей надеждой мысленно произносит: «Пожалуйста, прошу, пусть Азирафаэль меня полюбит».
Опять ничего не случается, Кроули наверняка никто и не слушал, но если Богиня все знает и все видит, то она в курсе, что тут один демон, неплохой, в общем, демон, страдает от несчастной любви.
Он открывает глаза и провозглашает:
— Я все.
Азирафаэль открывает глаза следом и тихо спрашивает:
— О чем ты молился?
— Разве можно рассказывать?
— Кроули, не путай Богиню с падающей звездой! Это возмутительно!
Кроули смеется и обхватывает щеки Азирафаэля, серьезно вглядываясь в его лицо, рассматривая каждую черточку: глаза, щеки, нос, губы.
— Не знаю, чего я молюсь. Я просто все жду, жду, жду, и, возможно, мне уже не дождаться.
Азирафаэль замирает, даже дышать как будто перестает. Не то чтобы ангелам нужно было дышать, но все-таки это странно.
— Я молился о том, чтобы с тобой все было хорошо, — признается Азирафаэль.
— Со мной все будет хорошо, пока ты рядом.
Азирафаэль очевидно смущен, но не отстраняется, как привык это делать, так что Кроули подается вперед, и его легонько отодвигают. Легонько и настойчиво.
— Почему ты не можешь полюбить меня? — отчаянно выдыхает Кроули. — Я всегда рядом, ближе меня у тебя никого нет, и я готов идти с тобой до конца, куда бы то ни было.
— Дело ведь не в… — Азирафаэль запинается и опускает взгляд. — Дело ведь не в том, что я тебя не люблю.
— Ты меня любишь?
— Конечно. Ты же мой лучший друг.
Кроули закатывает глаза и вскакивает на ноги, рыча.
— Я не хочу простой дружбы! Я хочу любви, романтики, водить тебя на свидания, смущать, целовать, делать с тобой всякие непотребства, которые тебе бы понравились. Понимаешь?!
— У меня ведь даже гениталий нет, Кроули.
— Отрасти! — восклицает он.
— И неприлично это как-то… до брака…
Кроули пораженно замирает.
— До какого брака? Мы что, люди, ангел?
— Мы достаточно жили среди людей, чтобы иметь хоть какие-то представления о собственном достоинстве.
— Что, по-твоему, между нами происходит?
Азирафаэль, кряхтя, поднимается с колен и с ужасным снисхождением смотрит на него.
— Ты охотишься за моей невинностью, а я успешно отражаю твои атаки последние шесть тысяч лет.
— Зачем?! — восклицает Кроули.
Азирафаэль с достоинством отряхивает плащ.
— Милый, это тело создано не для греховности.
— Но любить — это же не грех, — выдыхает Кроули.
— А предаваться страсти — очень даже.
Не то чтобы Кроули нужно моргать, но сейчас он моргает несколько раз, хорошенько, чтобы убедиться, что это все на самом деле происходит.
— Люди уже давно не обязаны жениться, чтобы быть вместе.
— А я старомоден.
— Ну конечно.
Кроули шумно вздыхает, разводит руки и сдается. Становится на одно колено и щелкает пальцами: в ладони тут же появляется маленькая фиолетовая бархатная коробочка.
— Ангел, я не знаю, что за коварный план ты мне приписал, но я просто хочу, чтобы ты был мой, а я — твой. Навсегда. Поэтому выходи за меня замуж? — Кроули открывает коробочку, Азирафаэль одаривает кольцо оценивающим взглядом и смущенно улыбается.
— Так сложно было догадаться, милый?
— В моем мире принято сначала быть вместе, а потом жениться, ангел.
— Мы живем в одном и том же мире, прошу заметить.
— Только ты старомоден.
— Только я старомоден, — Азирафаэль хватает кольцо, примеряет, любуется с таким победным видом, что это просто смешно.
И тут до Кроули доходит: неужели Богиня его услышала? Он внимательно вглядывается в Азирафаэля и понимает. Нет, услышала не Богиня, услышал этот пернатый, возомнивший неизвестно что о себе, говнюк. Столько лет, и все потому что Кроули не позвал его замуж!
— Так ты согласен или нет?
— Конечно, согласен, милый. Я жду этого предложения с незапамятных времен.
— Ты невероятен, ангел.
— В плохом, конечно, смысле? — осторожно уточняет Азирафаэль.
— В самом ужасном, — кивает Кроули с улыбкой. — Могу я теперь тебя поцеловать? — он встает на ноги и наступает на Азирафаэля.
— Так и знал, что это ловушка! — кудахчет Азирафаэль. — Ты сейчас поцелуешь меня и соблазнишь, а я…
— А ты насладишься этим, правда? — Кроули наклоняется к его уху, понижая голос до хрипоты.
— А я… да. Ужасный, коварный, злоде…
Кроули целует своего ангела. Нет у него никаких планов на соблазнение сегодня. Он подождет: он умеет ждать, он чертов профессионал в этом. К тому же, ждать осталось теперь совсем немного. Азирафаэль так трепетно и нежно отвечает на его поцелуй, что внутри все сворачивается. Кроули обнимает его, жмется крепче и дарит столько ответной нежности, сколько вообще способен подарить демон, обезумевший от любви.
— А я молился о том, чтобы ты меня полюбил, — шепчет Кроули ему в губы.
— Я же говорил не просить у нее ерунды! — возмущается Азирафаэль.
— Это не ерунда.
— Ерунда — просить то, что и так уже есть. Я люблю тебя почти с первого взгляда, Кроули. И не надо смотреть на меня так, будто ты не знал. Я люблю тебя, и я стану твоим супругом.
Все еще слишком идеально, все еще не верится, но кто Кроули такой, чтобы сопротивляться прекрасному?
— Я тоже тебя люблю.
Азирафаэль расплывается в счастливой улыбке и уже сам целует Кроули, со всем целомудрием, на которое способен. Ничего-ничего, еще немного, и Кроули с его целомудрием разберется. Ведь это все не так страшно, как невзаимная любовь.
Теперь Кроули точно знает: все будет хорошо.