Что ты увидел, Уилл?

- Как ваше самочувствие, мистер Грэм? – Ганнибал удобно расположился в своем кресле и, закинув ногу на ногу, взял в руки блокнот и ручку. Уилл внутренне передернулся. Он все никак не мог привыкнуть, что, хотя в обычной жизни они давно были на «ты», на сеансах психотерапии его доктор предпочитал официальные обращения. - Опять всю ночь не спал, - профайлер вежливо улыбнулся и потер красные глаза, - Но сны преследуют меня и наяву. Ганнибал сделал несколько пометок у себя. - Опять Хоббс? – поинтересовался он, продолжая что-то писать в блокнот. - Не только, - уклончиво ответил Уилл. Говорить про жуткого разваливающегося оленя почему-то не хотелось, хотя в глубине души Грэм знал – от психиатра такого класса как Ганнибал Лектер ничего не утаишь. Вопреки ожиданиям, допытываться Ганнибал не стал. Вместо этого он отложил блокнот в сторону и прямо посмотрел на Уилла. От взгляда психотерапевта все внутри профайлера сжалось – казалось, темные глаза доктора смотрят ему даже не в подсознание, а в душу. - Думаю, мы имеем дело с какой-то травмой, подавлением чего-то или неприятием, - Ганнибал говорил спокойно и властно, - Скорее всего, это как-то связано с работой, но утверждать наверняка я не берусь. Уилл отметил про себя, что да, работа постепенно сводит его с ума. Кроуфорд словно не замечает, что каждое новое дело прожигает все больше дыр в и без того воспаленном мозгу профайлера. Погружаясь в сознание убийц и психопатов, Уиллу Грэму с каждым разом все сложнее было возвращаться к реальности. Тени маньяков и их жертв следовали повсюду за детективом, проникая уже не только в ночные кошмары, но и возникая среди белого дня пугающе ясными фантомами. Чтобы удержаться, не рухнуть в бездну безумия, Уилл ходил на сеансы к Ганнибалу Лектеру. Постепенно между ними возникло что-то вроде дружбы. Они были непохожи почти до противоположности: чувствительный эмпат Уилл Грэм и холодный рационалист Ганнибал Лектер. Но было у них и нечто общее: одиночество. Одиночество и одаренность. Ганнибал мог залезть в разум любого, а Уилл – в сердце. Грэм умел чувствовать мотивы, а Лектер – устанавливать причины. На сеансах Ганнибал был доктором, а Уилл – пациентом. Только вот Грэм считал иначе. Он также пытался просчитать, проникнуть в душу своего психотерапевта. Он чувствовал со стороны Ганнибала интерес к себе, интерес не как к пациенту. Собственно, с этого и началась их дружба. Взаимная приязнь и заинтересованность. Но было что-то еще… Уилл следил за доктором, отмечая про себя все движения, реплики, действия. Сравнивал с тем, как Лектер введет себя с другими. И все больше уверялся, что он на каком-то особом счету у психотерапевта. - Сегодня мы попробуем извлечь из вашего подсознания, мистер Грэм, то, что так вас беспокоит, - Ганнибал привстал со своего кресла и взял с журнального столика, что стоял между ними, пульт. Уилл внутренне напрягся. - Если вы не против, я бы хотел ввести вас в состояние транса, - Ганнибал щелкнул пультом, и в тяжелой тишине кабинета зазвучала музыка. Очень-очень тихо, так что Грэму пришлось поднапрячь слух, чтобы распознать Шопена. Куда громче был звук маятника часов за спиной Уилла. Там раньше стояли эти часы? Уилл не помнил, но сегодня их монотонное тиканье казалось уж слишком навязчивым. - Простите, доктор Лектер, но я не очень верю в гипноз, - Уилл вежливо улыбнулся. Ганнибал сидел от него довольно-таки далеко, но даже на таком расстоянии Грэм заметил, как блеснули темные глаза доктора, а тонкие губы дрогнули в неуловимой улыбке. - Напрасно, мистер Грэм. Но попробовать, я думаю, стоит. Уилл кивнул. Действительно, попытка – не пытка, не получится – и черт с ним, а если получится… Но это вряд ли. - Хорошо, - Ганнибал откинулся на спинку своего кресла, скопировав позу пациента напротив, - закройте глаза. Сердце Уилла забилось чуть быстрее. Словно почувствовав это, Ганнибал произнес: - Расслабьтесь. Здесь вам ничего не угрожает. Вы в полной безопасности. Низкий и тихий голос психотерапевта внушал пугающее доверие, а властная интонация подчиняла. Уилл закрыл глаза, и тьма обступила его. Вокруг не осталось ничего, кроме едва различимой мелодии Шопена, мерного стука маятника и спокойного голоса Ганнибала. - Вы чувствуете себя спокойно, вам удобно… Уиллу действительно было удобно – мягкое кресло, в котором он сидел, идеально поддерживало тело, а подлокотники располагались на той идеальной высоте, что положив на них руки, можно было про них забыть. Но вот спокойствие… Он никогда не чувствовал себя до конца расслабленным в обществе своего психотерапевта. Было ли дело в их амбивалентных отношениях, или в той власти, которую Ганнибал умел оказывать на людей, в том числе, и на Уилла. Или в том, что за тьмой глаз Ганнибала скрывалось что-то еще более темное, страшное, какая-то тайна. Было в докторе Лектере что-то от зверя, сильного, могущественного и безжалостного. Иногда Уиллу даже казалось, что он играет с огнем, пытаясь просчитать Ганнибала. Может, не стоит узнавать, что именно привлекало в нем Лектера? Неясная опасность, ощущаемая на уровне интуиции, заставляла поджимать хвост в обществе Ганнибала. Но эта же опасность и манила, как огонь манит завороженного мотылька. - Вы чувствуете вялость и сонливость. Ваши мышцы тяжелеют. Голос Ганнибала звучал глухо. Словно далекие раскаты грома – молний еще не видно, но в воздухе уже пахнет озоном, стоит пугающее безветрие, но оно лишь предвестник надвигающейся бури. С удивлением Уилл обнаружил, что его действительно стало клонить в сон: ненавязчивая музыка, монотонный маятник и приглушенный голос. Может, все дело было в том, что последнее время Грэм спал по три-четыре часа в сутки? - Ваши веки тяжелые, вы не можете открыть глаза. Ваше дыхание замедляется. Вам хочется уснуть. Уилл вдруг подумал, что теперь будет платить доктору не за сеансы психотерапии, а за возможность вот так просто заснуть. Потому что самому засыпать становилось все труднее. Но состояние гипноза – это не сон. - Вы засыпаете. Засыпаете. Засыпаете. Ганнибал говорил медленно, каждое слово разделялось ударом маятника. Все сформированные мысли вдруг оплавились в сознании Уилла, он уже не мог сосредоточиться ни на анализе обстановки, ни на анализе своего отношения к Ганнибалу Лектеру. Голова стала пустой и тяжелой. - Вы спите. Вы крепко спите. Тьма перед глазами прорезалась полосами тусклого света. Деревья. Мрачный туманный лес. - Что ты видишь, Уилл? – прозвучал голос. Властный голос в лесу, наполненном мерным стуком маятника. - Я в лесу, - покорно ответил Грэм. И тут он увидел своего чудовищного оленя. Олень стоял от него в десятке метров, и даже в слабом освещении сумеречного леса Уилл видел искореженность его тела, неестественность изгибов, пугающий размах разветвленных,изуродованных, будто обломанных рогов. Олень повернул к нему голову. - Еще я вижу оленя. Язык плохо слушался. Олень медленно качнул рогами, но с места не сдвинулся. - Опиши мне его, Уилл. Олень опустил голову, и с его рогов посыпались струпья. Казалось, он разлагался живьем. - Он… неправильный. Он очень большой. И весь… он будто разваливается. Он как будто болен… Вот-вот умрет. Или уже мертв. Уилл слышал мерное тиканье часов, слышал, как скрипит карандаш по бумаге – там, за границей его подсознания психотерапевт ведет запись. - Что ты чувствуешь, Уилл? К этому оленю? Уилл сглотнул, а сердце застучало быстрее. - Страх. Я боюсь его. - Почему, Уилл? - Потому что он… неправильный. Олень смотрел на него большими темными глазами. Страшными глазами. Прожигающими насквозь. Грэм вдруг осознал, что олень покрыт кровью. - Он покрыт кровью. Шуршание записывающего карандаша. - Чьей кровью, Уилл? - Не своей. Судя по звуку, Ганнибал положил тетрадь на стол. Олень вдруг сделал шаг к Уиллу. Профайлер напрягся, а мозг захлестнула волна паники. - Что такое, Уилл? Грэм напрягся. Олень медленно, шатаясь, шел к нему. Что-то отваливалось с его боков, капало в папоротник. Шкура зверя была покрыта мхом и поросла грибами. Морда чудища была в язвах, и лишь глаза блестели влажно, кровожадно. Медленные приближающиеся шаги. Шуршала под копытами оленя гнилая листва, а может, это был шорох шагов в дорогих ботинках по мягкому ворсу. - Оно… оно приближается. Уилл почувствовал, что ему трудно дышать. Страх сковал его, он не мог даже отвести взгляд от медленно приближающегося животного. Чувство фатальности, неминуемости сжало сердце профайлера. - Что ты хочешь, Уилл? – глухой голос Ганнибала звучал теперь намного ближе. - Бежать, - прошептал Грэм. - Только? Нет. Еще ему хотелось подпустить чудище ближе. Жуткое очарование пораженной плоти завораживало. Хотелось разглядеть все, почувствовать, дотронуться руками до сыплющихся рогов, бледных грибов на тонких ножках, мшистых язв. Узнать тайну этого монстра. - Чего ты боишься, Уилл? Голос звучал совсем близко, над ухом. В мрачный мир леса из сна вдруг вторгся запах. Запах лосьона после бритья и запах специй. Кориандр. Тмин. А олень пах кровью. Кровью и сладким мясом. Уилл боялся. Боялся того, что ему нравится это. Нравится запах. Нравится страх. Нравится жуткое создание, живущее вопреки и отнимающее жизни. - Кто он, кто твой олень, Уилл? Существо подошло вплотную. От него пахло смертью. Вблизи оно было даже больше. Оно неотрывно смотрело сверху вниз на Уилла немигающим остекленевшим взглядом. Грэм боялся вдохнуть. Он чувствовал постороннее дыхание на своем лице. Дыхание оленя. Или Ганнибала. Лектер так близко подошел к нему? Внезапно Уилл почувствовал, как его запястья сжали. Словно Ганнибал склонился над ним. Тепло. Он ощущал теперь и тепло постороннего присутствия. Олень стал расплываться перед ним, мутнеть. Сквозь деревья замшелого леса плавно проступали высокие книжные шкафы кабинета психиатра. И вот уже Уилл смотрит снизу вверх не на оленя, а на Ганнибала. Те же глаза с сосущей пустотой внутри. Близко. Опасно близко. Немигающий подчиняющий взгляд. Прядь волос выбилась на лоб. Тонкая пугающая улыбка. Пестрый галстук чуть ослаблен. - Чего ты хочешь, Уилл? – снова спрашивает Лектер. Он издевается над ним. Играет. Управляет им. Грэм не может и пошевелиться. Его сковывает страх и восхищение. Он чувствует себя беззащитным перед клыкастым оскалом матерого волка. Блеск острых зубов завораживает. Он почти хочет быть съеденным. Ганнибал медленно наклоняется, заслоняя собой свет. Сердце профайлера вот-вот выскочит из груди, а дыхание сбивается и застревает в горле. Он не может пошевелиться, не может даже отвести взгляда. - Поддайся, - шепчет Ганнибал в самые губы Грэма, и Уилл послушно приоткрывает рот. Поддается. И Ганнибал целует его. Властно, напористо. Тьма из его глаз проникает и в Уилла, заполняет его душу, сердце. Тьма переполняет его, он пьет ее с губ психотерапевта. Он хочет разделить ее с Ганнибалом, хочет стать с ним единым в этой разъедающей тьме... Внезапный хлопок в ладоши. Уилл резко распахивает глаза. Воздух врывается в его легкие почти с болью – он дышит рвано, тяжело, будто только что пробежал несколько километров. Губы горят от поцелуя, но… Ганнибал сидит на своем месте. На его коленях лежит блокнот. Не похоже, чтобы он вообще вставал с места. Да и не мог бы он за ту долю мгновения, что звучал хлопок, переместить на свое кресло. Это значит… Грэм испуганно моргает и бессильно то открывает, то закрывает рот. Это значит, что все это ему только привиделось. - Итак, мистер Грэм, - голос Ганнибала уже не такой низкий и глухой, - Что же вы увидели после того, как ваш олень исчез?