***
— Зуха, к нам сегодня вечером придут мои друзья! — прокричала Сакура из ванной, где она сушила волосы. Не дождавшись ответа, она высунула голову из-за двери и спросила: — Посидишь с нами? Они давно хотели с тобой познакомиться. В ответ Казуха лишь протянула «да», в четвертый раз возвращаясь к строчке про влияние социальных процессов на формирование танца. Через две недели у нее будет сложный устный экзамен по одной из дисциплин, и девушка настолько волнуется за результат, что сократила свое привычное количество тренировок в танцевальном зале, выделяя дополнительные часы постоянному изучению учебных материалов и просмотру статей «как выучить корейский за 5 минут». Возможно, она совсем немного отчаялась, но ее сложно винить. Она пришла в себя к тому моменту, как раздались нетерпеливые звонки в дверь, и Сакура быстрым шагом отправилась открывать ее. В это время девушка не сильно продвинулась в изучении, постоянно останавливаясь и возвращаясь к определенным фразам и словам для более ясного понимания. Казуха со вздохом облокотилась на диван, закрывая учебник. Может быть этот перерыв с друзьями Сакуры пойдет ей на пользу. Квартира наполнилась случайными голосами и громким смехом, поэтому девушка встала со своего места, чтобы поприветствовать гостей. Сакура быстро представила ей Чеен, Чевон, Минджу и Юнджин. После очень неуверенного представления Казухи (из-за которого ей пришлось два раза повторить имя, потому что Юнджин его не так поняла), девушки отодвинули журнальный столик и расселись на полу рядом с диваном. Они все были разного возраста, учились на совершенно разных факультетах и имели крайне разные личности, так что Казуха не переставала удивляться, как они все могли оказаться друзьями с Сакурой. Однако, чем больше пачек рамена было съедено и чем больше бутылок соджу было употреблено, тем лучше все вставало на свои места. Девушки действительно хорошо дополняли друг друга. Чеен постоянно шутливо била Сакуру по руке, восклицая «онни» каждый раз, когда та говорила что-то смешное (хотя сама Сакура не была уверена, что смешного в ее фразах). Чевон и Минджу не отставали от разговора, однако, иногда погружаясь куда-то в свой мир. Казуха не была профессионалом в этом деле, но даже слепой бы заметил эту «особенную» дружбу. А потом была Юнджин. Поначалу Казуха отнеслась со скептицизмом к этой очень громкой и активной девушке, которая часто вставляла английские слова в свою речь и смешно проговаривала их с корейским акцентом. Японка не то чтобы не любила такой тип людей, но это определенно не было тем, к чему она привыкла. Именно поэтому они с Сакурой смогли работать в качестве соседей — их характеры никогда радикально не отличались. Но Юнджин была сплошным вихрем эмоций, мнений, мимики и жестов. Она с головой погружалась в каждую историю, сопереживая персонажам так, как будто она лично присутствовала во время всех упомянутых событий. Она звучно смеялась, громко хлопая в ладоши или по чему-либо другому (или кому-либо), не стесняясь обнажать улыбку. Казуха нашла интересным то, как разная эмоция открыто отражалась на ее лице. Это было мило, но не более того. — …И тогда мне пришлось два часа слушать истории о несварении желудка его кота, — сокрушенно сказала Чевон, надувая губы. — А мистер Пак всегда рассказывает во всех подробностях, только представьте, что мне пришлось пережить! — По крайней мере, он поставил тебе зачет, — заметила Минджу. — Мой профессор Пак ставит его только во время ретроградного Меркурия, который бывает раз в год. Девушки посмеялись над этим нелепым представлением преподавателя. Казуха постепенно начала понимать, что расслабляется в этой компании. Она практически не говорила, ограничиваясь односложными ответами, но очень внимательно слушала все веселые истории и смешные ситуации, которые происходили в жизни подруг Сакуры. В голове самой младшей девушки в их компании пронеслось, что иметь друзей, с которыми можно было бы вот так посидеть — довольно неплохо. У нее все еще было критически мало свободного времени, которое она может выделить на такие встречи, но если эти ребята дадут ей шанс влиться в их компанию, то она попытается. Периодические взгляды от Юнджин, которые участились с количеством выпитого алкоголя, лишь немного укрепили уверенность Казухи. — Это еще ладно, у Зухи профессор вообще не признает наличие других стран и языков, и постоянно ругает ее за плохое знание корейского, — сокрушенно проговорила Сакура, слегка похлопывая по плечу упомянутую девушку. — Его вообще не волнует, как старательно она его учит. — О, Зуха, у тебя действительно проблемы с корейским? — выглядя искренне удивленной, спросила Чеен. — Но мы так хорошо общаемся, сразу и не скажешь… — Наверное, это потому что она за весь вечер сказала слов меньше, чем ты только что, — шутливо ударила ее Минджу. — Не в обиду, Зуха. — Все в порядке, — последняя лишь помахала руками, неловко улыбнувшись. — Я пока что не особо уверена в своем корейском, это правда. Но стараюсь его совершенствовать. — Я уже давно говорила, что ей надо больше практиковаться, все дело в повседневной речи, — добавила Сакура. — А у нее даже нет никого, с кем можно было бы поговорить на корейском как следует. — Ну теперь есть мы! — Чевон радостно поднялась со своего место, раскинув руками. — Если хочешь, мы можем с тобой созваниваться или даже встречаться где-нибудь в перерывах для небольшого разговора, — взволнованно проговорила Юнджин. С ней тут же согласились все остальные. И вот так номер Казухи появился сразу у четырех человек. Юнджин сразу же отправила ей большое количество милых смайликов и поменяла ее имя. Небольшое волнение где-то внутри японки подсказывало ей, что если она и чувствует сейчас некоторое сомнение в отношении всей этой затеи — оно скоро пройдет. Сверкающие глаза, устремленные на нее весь оставшийся вечер, были тому подтверждением.***
Юнджин-онни доброе утро~~~ у тебя сегодня будет свободное окно в обед? я нашла такууую кофейню… там есть и чай тоже! а какие там пирожные, просто slaaay~~~Милая Зуа♥♥♥
Доброе утро, онни.
Думаю, у меня будет окно.
Я не против пообедать в новой кофейне.
Юнджин-онни увидимся! наконец то ты сохранила мой номер… но выбрала такое скучное имя :((( Примерно так проходила рутина Казухи последние несколько недель. Она действительно стала больше общаться с другими ребятами, иногда выбираясь из своего забитого расписания на кофе или просто для прогулки до остановки. Столько, сколько писала ей Юнджин, больше не писал никто. Она спамила сообщениями буквально каждые двадцать минут, не давая возможности сосредоточиться на занятиях. Что ж, в целом Казуха могла бы решить эту проблему, включив режим не беспокоить, но она сама ждала всех этих сообщений с еле заметным для себя волнением (хотя она, конечно, в этом никогда не признается). Все эти приятные слова о том, как ее корейский улучшается на глазах, какой она прекрасный танцор и как у нее все обязательно будет хорошо, действительно иногда вгоняли в краску, но тем не менее придавали нужной уверенности. Казуха с улыбкой еще раз перечитала сообщение, отрывая взгляд от телефона, чтобы пересечь улицу. Общаться с Юнджин было легко, потому что она сама строила диалог. Каким-то образом ей удавалось понимать, в какие моменты можно разговорить японку, а в какие лучше рассказать о своем дне. С легким неверием Казуха признавала, что Юнджин была очень интересным собеседником. Ее явно американская манера речи с тем не менее легко угадываемыми корейскими замашками очень живо отличала общение с ней от всех прочих людей. И Казуха общается с ней исключительно ради улучшения своего корейского, только для этого. — Зуха-а-а! — мило пропев имя, Юнджин помахала ей со своего места в дальней части заведения. На ней сегодня были одеты привычные джинсы и свободная рубашка. Блондинистые волосы мягко покачивались в такт движениям. — Привет, онни, — коротко поприветствовала ее Казуха, усаживаясь на свое место. Они вдвоем взяли за привычку обедать в новых заведениях, так что если им удавалось найти хотя бы крупицу времени в своем расписании — Юнджин неизменно предлагала очередное место, а Казуха неизменно с этим соглашалась. Их разговоры строились очень буднично, еще никогда японка не чувствовала себя такой свободной в общении с кем-то. Как будто они были знакомы не месяц, а десять лет. — Но мне нравится эта куртка, что думаешь? — спросила Юнджин, поднимая глаза от телефона на девушку напротив нее. — Я уже чувствую, как становится все холоднее, нужно поторопиться. — Мне нравится, это хорошо смотрится, — мягко согласилась Казуха, разглядывая куртку «очень-в-стиле-Юнджин». Они закончили свой обед комфортным молчанием, пока каждая проверяла свое расписание на оставшийся день. В конце концов Юнджин решила в очередной раз проводить Казуху до ее танцевального зала. И причиной небольшого румянца на щеках последней были конечно же приближающиеся морозы.***
— Давай, Зу-а, у нас осталась еще пара страниц, — Юнджин сочувственно толкнула плечом сидящую рядом Казуху, переворачивая страницу. Та лишь невнятно что-то пробурчала в ответ. Они были в квартире японок в преддверии очередного устного экзамена, к которому Казуха привычно готовилась в компании Юнджин. Девушка не могла отрицать тот факт, что время с громкой подругой действительно позволило ей существенно подтянуть свой уровень языка. И последние несколько месяцев их общения позволили выяснить не только это. Как только дверь за Юнджин закрылась, Казуха все еще чувствовала слабый аромат ее парфюма, который ненадолго окутал все ее существо, а призрачное легкое прикосновение все еще покалывало спину. Сакура вскинула бровями, сжав губы, на что ее соседка лишь отмахнулась, воскликнув «ничего не говори» на пути в свою комнату. Рухнув на кровать, девушка задумалась. Каждый раз, когда она признавалась себе вслух в том, что ей нравится Юнджин, это заставляло ее сердце трепетать сильнее, а дыхание — учащаться. Возможно, ей следовало бы привыкнуть к этому, потому что она полностью осознала свою очевидную симпатию некоторое время назад, но стоило блондинке появиться где-то рядом, как Казуха снова превращалась в одно сплошное недоразумение. Если даже Сакура заметила это, то могла ли заметить Юнджин? Встряхнув головой, японка постаралась отогнать от себя эти мысли. Они были студентами, у которых едва хватало времени для учебы. Казуха проводила все больше часов в танцевальном зале, поскольку ее следующий год почти полностью должен был состоять из практики. Юнджин работала на полставки, оплачивая жилье и частично помогая родителям платить за учебу. Да, они все еще иногда обедали вместе, блондинка часто приходила к Казухе, чтобы выполнить как свои задания, так и помочь с выполнением девушке, но в остальном их общение было строго ограничено всей этой нескончаемой кутерьмой полной занятости. Очевидно, это неудачное время. И все же контролировать постоянные волны тепла от ответных улыбок Юнджин, их случайных прикосновений и совместных секретов становилось все сложнее.***
Возможно, идти на эту вечеринку было плохой идеей. То, что Казуха начала больше вливаться в различные социальные группы студентов благодаря крайне общительным друзьям, дало определенные плоды в виде приглашения ее на различные тусовки студентов. Поначалу японка восприняла это как неплохую возможность попрактиковаться в корейском и, возможно, улучшить в целом свои коммуникативные навыки, немного раскрепоститься и привыкнуть наконец к существованию в другой стране. Она никогда так сильно не ошибалась. Если ее языковой практике мешали заплетающиеся от алкоголя языки людей вокруг спустя лишь час от начала вечеринки, то раскрепощению препятствовали потные тела и не совсем приятные сцены с целующимися студентами, то тут, то там разбросанными по всему огромному особняку какой-то богатой девочки. Девушка росла довольно обособленно от типичного поведения подростков, все ее время занимал балет. Пока какие-то ребята успевали напиться, протрезветь и напиться еще раз, Казуха была где-то в зале, оттачивая fouetté или pas de bourrée. Так что вся эта активность определенно была для нее очень непривычной. Она успела заметить в толпе Чевон с Минджу, где то слышался звучный голос Ынби, на втором этаже Чеен тихо переговаривалась со своей сестрой. Знакомых лиц было действительно много, и все же это не придало особой уверенности в том, что она хочет быть здесь. Даже несколько стаканов пунша, которые она смогла проглотить, не вызывали обещанной легкости мыслей и тела. Девушка направилась на улицу, чтобы покинуть это не совсем подходящее ей место. Она уже набирала сообщение Сакуре о том, что отправляется домой, когда прямо перед самым выходом столкнулась с кем-то. — О, Зуха! — она безошибочно узнала владельца голоса. — Я не знала, что ты здесь! Там стояла Юнджин с чужой рукой, обернутой вокруг талии. Казуха даже не смогла зафиксировать лицо парня, перед ее глазами было лишь то, как он небрежно наклонился ближе к девушке, оттягивая воротник кофты, прямо под которым сияли очевидные отметины. Глаза японки расширились, и к горлу подступила непрошенная тошнота. Она что-то невнятно пробормотала, резко разворачиваясь на пятках и возвращаясь в душный дом. Изрядно поработав локтями и получив несколько тычков и обидных слов вслед, Казуха добралась до свободной ванной, где немедленно закрылась. Это было глупо, чертовски глупо. Казуха не должна чувствовать себя так. Они с Юнджин были едва подругами, просто хорошими знакомыми, которые иногда обедали вместе. Чувствовать всю эту слепую ревность, а именно ее девушка правильно распознала за непонятным гневом, поднимающимися откуда-то снизу, было неразумно. Юнджин, возможно, даже и не подозревала об этих глупых чувствах. Черт, Юнджин была натуралкой. Однако, даже еще одна порция холодной воды не смогла отогнать все это ощущение неконтролируемой ярости. Казуха и не подозревала, что была способна на эти эмоции. Она подняла голову, посмотрев на себя в зеркало. Она выглядела жалко. Снаружи раздался небольшой стук. Девушка подумала, что кому-то ванная была нужнее сейчас, поэтому быстро вдохнула и отперла ее, тут же утыкаясь в пару знакомых глаз. Не успев вовремя среагировать, она оказался снова внутри, но на этот раз в компании Юнджин со сдвинутыми бровями. — Ты в порядке? Что-то случилось? — она беспокойно осмотрела ее, протянув руку к запястью. — Ты так резко убежала, что напугала меня. — П-прости, — запнулась девушка, прочистив горло. — Я уже собиралась уходить на самом деле. Юнджин рассматривала ее какое-то время, недоверчиво сверкая глазами. Казуха должна была знать лучше, что девушка прекрасно умеет читать все сигналы, она росла в другом обществе и имела гораздо более богатый опыт общения, чем было необходимо, чтобы раскусить японку. Блондинка подняла руку, убирая со лба влажные волосы Казухи. — Я провожу тебя, — наконец сказала она, подняв уголки губ. — А что насчет твоего…эм… — Он уже ушел.***
Чевон бы сказала, что они очень очевидно танцевали друг вокруг друга следующие несколько месяцев. Теперь в их общей компании больше не было Юнджин или Казухи, были Юнджин и Казуха. Они шли в комплекте, приклеенные друг к другу бедрами. Пожалуй, для Казухи было огромной загадкой, в какой именно момент они стали такими. В какой момент держать за руку Юнджин, удобно переплетая их пальцы, стало так удобно. В какой момент их приветствия и прощания взмахом руки превратились в теплые объятия. В какой момент они начали подробнее сверять свои расписания, обсуждая вечернюю рутину в квартире японок или небольшие посиделки в общежитии блондинки. Все это произошло так постепенно и так незаметно, что в один день Казуха просто остановилась, перестав складывать вещи в спортивную сумку для предстоящего дня. Были ли они с Юнджин друзьями? Конечно. Но могло бы перерасти это во что-то большее? О, Казуха на это очень надеялась, открыто и не стесняясь надеялась. — Зу-а?.. Зу-а! — японка встрепенулась, отгоняя наваждение, заметив перед собой Юнджин, которая пару раз щелкнула пальцами перед ее лицом. — Ты тут зависла. Опять вспомнила про пятистраничное эссе, которое нужно сдать завтра? — усмехнувшись, девушка прошла вглубь комнаты, суша волосы полотенцем. — Ха-ха, — с еле заметной улыбкой ответила Казуха. Она продолжила, прочистив горло: — Хочешь посмотреть серию дорамы, на которой мы остановились, или сразу ляжем спать? — Дорама звучит хорошо, — промычала в ответ кореянка, громко приземлившись на кровать младшей и уткнувшись в телефон, что-то быстро печатая. — Тебе не трудно будет завтра вставать? — Нет, все хорошо. Тренировка в 10, я успею проснуться, — Казуха устроилась недалеко от девушки, оставляя заметное расстояние. Почему-то ее неудобные мысли, которые как-то резко обрушились сверху, заставляли чувствовать излишнюю неловкость. Возможно, Юнджин почувствовала это, а возможно, даже не заметила. В любом случае она раскрыла одеяло, вопросительно уставившись на Казуху и несколько раз похлопав по месту рядом с собой для пущей убедительности. Скорее всего японке не стоит лишний раз утруждать себя серьезными размышлениями и просто ловить момент. Поэтому она удобно устроилась у бока Юнджин, пока та по-хозяйски обернула свою руку вокруг ее плеча, зарывшись в волосы. Мягкие движения вводили в некий транс, наверное поэтому Казуха не заметила, как в процессе просмотра переместилась, теперь уже полностью обвивая всеми конечностями тело подруги, утыкаясь носом в шею и вдыхая свежий абрикосовый аромат. Не то чтобы они раньше никогда не оказывались в этой позиции. В конце концов яркий экран погас, и в комнате на несколько минут воцарилась тишина. — Онни, ты спишь? — прошептала Казуха настолько тихо, что если бы не движение губ у шеи Юнджин, то она вряд ли бы распознала голос. — Нет, — также шепотом ответила блондинка. — Я могу кое-что спросить? — возможно, Казуху выдал неуверенный тон, но Юнджин развернула свою голову так, чтобы теперь их лица были напротив друг друга. К счастью для японки, в комнате было темно, потому что горячее дыхание, которое обдавало ее лицо, заставило щеки вспыхнуть. Ее подруга хмыкнула, призвав продолжать. — Когда в Америке кому-то кто-то нравится, как они с этим справляются? — ее голос звучал слишком сухо на ее взгляд, но отступать было поздно. — Имеешь в виду, как они признаются? Тебе кто-то нравится? — Нет, я не… Мне просто интересно, как люди понимают, что могут признаться. Что, если их отвергнут? — Люди просто идут на риск. Начало отношений всегда сопряжено с риском. Ты доверяешь свое сердце человеку и просто ждешь, что случится, — рука Юнджин переместилась на поясницу японки, отбивая слабый ритм. — Если тебе ответят взаимностью, то это работает. Если тебе разобьют сердце, то ты, по крайней мере, не будешь жалеть о том, что не пыталась. — Разве не легче быть уверенным в том, что тебе точно ответят взаимностью? А если люди, например, дружат, и это признание только все испортит? — теплота блондинки и ее спокойное дыхание медленно убаюкивали Казуху. — Я думаю, что немного нечестно решать все за другого человека. Когда ты держишь свои чувства в себе, ты заранее решаешь за кого-то, что он должен испытывать. Это неправильно. Если вам суждено быть вместе — друзьями или любовниками, вы ими будете, но брать за это ответственность только на себя действительно глупо. — Звучит логично, — после небольшой паузы промычала Казуха. На это Юнджин только усмехнулась, прижимая ее ближе и натягивая одеяло. — Я горжусь тем, что ты теперь можешь свободно вести такие сложные беседы на корейском без каких-либо проблем. А теперь спи, — она поцеловала ее в лоб, закрывая глаза.***
Чевон, Сакура и Казуха сидели в кафетерии около кампуса своего университета. У всех троих оказалось свободное от занятий окно, поэтому они договорились встретиться и перевести дух, догоняя новости друг друга. Их общение шло неторопливо, спокойные характеры японок всегда привносили некоторую умиротворенность в их компанию друзей. Они обсуждали магистратуру Сакуры, выпуск Чевон и успехи Казухи в ее дисциплинах, которые добавились с новым учебным годом. — Как дела у Юнджин? — буднично спросила Чевон, жуя трубочку. — Мы давно не созванивались. — У нее возникли проблемы на работе, она планирует уволиться, но все еще не уверена, потому что тогда ей нечем будет платить за комнату, — понимая, что вопрос адресован ей, ответила Казуха. — Я думала, что она просто переедет к тебе, раз я все равно съезжаю, — добавила удивленно Сакура. — Мы…э-э-э…еще не обсуждали это. — Разве она не твоя девушка? Это вопрос решенный, — поддакнула Чевон подруге, посмеиваясь. Но когда Казуха ответила лишь широко открытыми от непонимания глазами, а Сакура захлопала в ладоши, открыто смеясь, кореянка почувствовала определенную напряженность. — Вы ведь встречаетесь…верно? Внезапно все эти месяцы практики корейского вылетели у девушки из головы, заставив ту лишь что-то невнятно сказать, в итоге промямлив неопределенную фразу на японском. — Несмотря на то, что все вокруг уже давно считают, что они вместе, они все еще не встречаются, — объяснила Сакура, похлопывая по спине свою подругу. — Возможно, даже Юнджин уже считает, что у вас есть ярлык. Вы, типа, буквально спите вместе. Она заработала лишь легкий шлепок по плечу и негромкий смех от Чевон, сопровождавший быстро разливающийся по шее Казухи румянец.***
Казуха еще раз проверила телефон на наличие новых сообщений, которых не было, и нервно вздохнула, прекратив вышагивать по комнате и откинувшись на диван. Сегодня Юнджин переезжает к ней. И нет, они все еще не встречаются. Это нервирует японку гораздо больше, чем должно, потому что вся их динамика за последние две недели стала еще более странной. С тех пор, как Казуха смогла уговорить подругу наконец переехать, потому что это было бы удобнее для них обеих во всех отношениях, Юнджин, казалось, слегка изменилась… Она стала смотреть на японку больше, при каждом удобном моменте переплетая их руки, заплетая ей тонкие косы, взъерошивая волосы, поправляя кофту, наклоняясь к ней достаточно близко, чтобы Казуха могла вдохнуть мягкий фруктовый аромат. Это запутывало еще сильнее. Ее твердые поцелуи в щеку стали слишком частым гостем, особенно за закрытыми дверьми, и если раньше проявление очень доминантного характера Юнджин на публике можно списать на ее экстравертность, то в темноте комнаты среди одеял это становилось, на вкус японки, слишком интимным. У нее действительно болела голова. Должна ли она просто сказать прямо, что влюблена в нее, и покончить с этим? — Вау, дверь действительно так легко отпирается! В общежитии нужно было нажать на определенную вмятину с определенным усилием, чтобы просто вставить ключ! — в прихожей послышалась возня, и Казуха поспешила туда, встречая слегка запыхавшуюся Юнджин с двумя сумками в руках и рюкзаком за плечами. На ее лице сверкала широкая улыбка. Это не помогало. — Как вы говорите в Японии, когда вернулись домой? Тамайма? — Тадайма, — мягко поправила ее Казуха, все больше поднимая уголки губ. — Тогда тадайма! — Окаери, Юнджин-чан. — Я купила нам немного рамена и по дороге зашла за ттокпокки. Сакура посоветовала этот передвижной ларек, — она по хозяйски освободилась от обуви и верхней одежды, быстро затаскивая свои вещи в свободную комнату и тут же возвращаясь на кухню с объемным пакетом. — Ты уже ужинала? — Еще нет, спасибо. Они растянулись на полу возле дивана, быстро поглощая еду и ведя непринужденный разговор то тут, то там. Казуха все еще не понимала, что ей делать со всеми этими глупыми чувствами, которые стучали у нее в висках особенно сильно из-за осознания, что теперь они с Юнджин будут действительно делить одну квартиру и видеться еще чаще. В конце концов вечер был закончен, и Казуха знала, что блондинка не будет спать в своей комнате. Они слишком привыкли ночевать вместе, когда раньше Юнджин приходила к ним с Сакурой. Было бы глупо изменять своей рутине. Или именно так объяснила себе все это японка. Они снова прижались друг к другу, довольные и с полными животами, прислушиваясь к тихому дыханию. — Я подумала кое-что о том, что мы обсуждали, онни, — внезапно проговорила Казуха. Девушка рядом с ней лишь что-то сонно промычала, показав, что слушает. — О том, что нельзя решать за других, что им нужно чувствовать. Я думаю…я думаю, это правильная вещь, — она нервно потеребила края своих пижамных шорт, собирая в кучу мысли. Многие скажут, что решиться на что-то такое просто. Что это самая мелкая проблема из всех возможных. И, возможно, они окажутся правы. Потому что для каждого своя правда, и Казуха чувствовала, что больше не может скрывать свою. — Это опасно и глупо говорить сейчас, но вряд ли у меня хватит сил сделать это позже, — она подняла взгляд, сталкиваясь с теплыми глазами Юнджин. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы успокоить Казуху. Посмотрев в эти глаза, она просто поняла, как все эти подростки понимают, когда и почему они должны рискнуть. — Ты мне нравишься. Так-так сильно. Мне нравится, как ты смеешься, и как разговариваешь, и как одеваешься. И мне нравится, когда мы проводим время вместе, ты добрая и заботливая, и всегда ругаешь меня, когда я не хочу есть что-то вкусное из-за диеты, или когда я провожу слишком много времени в зале. И…и я не знаю, как еще это сказать. Мой корейский все еще довольно неуклюжий… Наступила пауза, во время которой японка опустила глаза, не уверенная в том, что сможет сдержать и без того нахлынувшее на нее смущение, из-за которого горели ее уши. Однако, она услышала лишь тихий смешок от Юнджин. — Я могла лишь надеяться, что практика со мной позволит тебе стать достаточно уверенной в корейском, чтобы сказать это, — кореянка мягко коснулась подбородка девушки, заставляя ее посмотреть наверх и придвигая свое лицо ближе. — Твой корейский замечательный, Зу-а. И ты, ты тоже замечательная. Юнджин все еще двигалась вперед, пока ее нос не коснулся носа девушки, заставив ту быстро заморгать и судорожно выдохнуть. В голове Казухи пронеслось, что, наверное, именно так все и происходит в Америке. Люди там также испытывают ощущение переворачивания их органов, и что весь мир как будто готов схлопнуться вокруг них. Она была не права, никто не должен равняться и полагаться на чей-то чужой опыт. Потому что губы Юнджин уже были на ее губах, и она все еще слышала стук своего сердца на правильном месте, а мир все еще был вокруг них в полном порядке. И Юнджин все также пахла абрикосом, а ее губы были со вкусом недавно купленного бальзама с алоэ. И они не были неловкими, скорее немного нетерпеливыми из-за долгого ожидания. Казуха всегда была тихим студентом. Она любит последовательность и определенность в своей жизни. Иногда ей нравится оставаться дома вместо похода куда-то с друзьями, иногда ей нравится больше слушать, чем говорить в диалоге. Она все еще тренируется в танцевальном зале и встречает добрую старушку в супермаркете. Ее жизнь изменилась лишь совсем немного, добавляя красок и новых возможностей тут и там. А еще она, наконец, поняла, почему всех интересует эта штука со студенческой любовью.