Я смотрел в эти лица и не мог им простить Того, что у них нет тебя И они могут жить.
***
Цзинь Юань - гром среди ясного неба. Ужас в прекрасном и последняя отдушина Блейда. Искать страстные чувства в сердце врага - значит идти по лезвию ножа. Блейд всегда был близок к этим острым граням. Каждый раз резался о них, но никогда не задевал так глубоко. В какой-то момент - это получилось. И стало невыносимо. Больно, жарко, обидно. Все начиналось с редких взглядов. И закончилось на них же. Цзинь Юань всегда смотрел холодно и неприкосновенно. Блейд мог чувствовать этот взгляд у себя под кожей. Невольно пробегали мурашки. Почему-то Блейду снова приятно. Особенно, когда он чувствует всю ненависть собранную в одном кулаке. Каждый раз, когда этот кулак брал над ним контроль, касаясь воротника рубашки, всегда становилось жарко. Пламенно. Низ живота связывало в узел. До жути приятно. На лице проскальзывает блаженная улыбка. А когда ее стирают одной пощечиной — возбуждение накатывает с новой силой. Отвратительно. От самого себя. Он никогда не ощущал подобного. И не должен. Блейд тоже должен оставаться непоколебим, правда в своей манере. Но теперь и так не получалось. Каждый мускул желал Цзинь Юаня. Его взглядов, касаний. А все, что он получал - обрывки фраз. Недосказанность была лишь между Блейдом и его телом. Вместе с этими новыми чувствами, появились и новые особенности. Когда он не виделся с Цзинь Юанем больше месяца после последнего случая, он получил жжение в горле. С каждым днем оно увеличивалось в геометрической прогрессии, а потом и вовсе переросло в кашль. Страшный, словно лай дикой собаки. В глазах каждый раз темнело, а руки начинало мелко потряхивать. На языке металлический привкус. Теперь он сопровождал Блейда всегда. Как и дорожка из красных цветов. Слишком прекрасных, статных. Ликорисов. С каждым разом, они приносили все больше боли и огонии. Такая красота была увековечена в раковине его жилья, а в легких - цвела и пела. По наблюдениям Блейда, она была слишком своевольной, ведь всегда прорастала тогда, когда желала. Утром, на миссии, ночью, во сне, на отдыхе. Везде. Дни переливались в месяцы, а Блейд все так же ощущал, как ликорисы обвивали его легкие и сдавливали, не давая и шанса выиграть эту кровавую войну. Такую бессмысленную и жалкую. Прям как каждая мысль, которая проносилась в голове охотника. Все цели вдруг стали пустыми. Существование - бесполезно, а бессмертие стало истинным проклятием. Теперь и душа в тисках, прям как и тело. Блейд думал, что привыкнет жить с вечным жжением и цветами, что приносили только тугую боль. Но с каждым приступом, Блейд сомневался в своих силах. Особенно стало понятно, когда он не мог выкашлять один из ликорисов, что пророс сильно и глубоко. Охотник попытался выдернуть его своими руками, но вместо прекращения страданий, он получил окровавленные руки и нестерпимое пекло. Блейд прижал руки в шее. Он пытался задушить себя, но чтобы он не делал - все планы проваливались. Всегда становилось хуже. Ликорисы отбирали у него всё. Возможно, Блейд поздно осознал, что ему нужно попытаться предпринять какие-то меры по устранению подобного недуга. Но сейчас - это было последнее, о чем он задумывался. В книге с повериями Лофу Сяньчжоу, он действительно смог найти ответ. Правда, ответ его явно не устроил. В одном из поверий упоминалась та самая болезнь, которая заставляла Блейда содрогаться, просыпаться в холодном поту и бежать к раковине, пока перед глазами - сплошная, красная пелена. Эта болезнь была носила название ханахаки. Ей заражались лишь пара “счастливчиков“, особенно среди бессмертных или проклятых. Болезнь высасывала все силы, сокращала годы жизни. Естественно путем одного из самых главных симптомов. Цветение. Самое отвратительное то, что заболевание можно было вылечить только одним способом. Признание человеку, к которому больной питает секретные и теплые чувства. Еще хуже, если получаешь отказ - умираешь. Если не признаешься - тоже умираешь. Постепенно. Мучительно. Неожиданно. У всех было по разному, кто то прожил почти полгода в мучениях, а кому-то хватило и двух недель. Блейд понимал то, что он не доживет и до разгара зимы. Умрет осенью — сделал быстро умозаключения охотник, убирая книгу на полку и покидая библиотеку с накатившим комом в горле. Он никогда не признается в чувствах. В первую очередь - сам себе. Это стыдно, обидно и противно. Он не может влюбится в своего врага. Блейд ни за что не позволит себе этого сделать, поддаться искушениям и своим же слабостям. Теплые чувства к Цзинь Юаню - его главная слабость. А слабости уйдут с ним в могилу. О них не узнают даже после смерти. Блейд никогда не откроется другим. И сам себе тоже. Поэтому оставалось бросить взгляд на свое отражение в зеркале и скривиться. Он стал противен сам себе. А для Цзинь Юаня - всегда останется отвратительным. Даже после его скоропостижной кончины. Блейд был в этом несомненно уверен. Их встреча наступила внезапно. Как первый выпавший снег в ноябре. Возможно это был самый настоящий знак свыше. Но теперь это было неважно. Как и то, что стража вела его к причине его мук, над которым всегда светило солнце. В помещении солнца конечно не было, но его заменял другой свет, что падал на плечи. Укрыл Цзинь Юаня, говоря, что даже свет на его стороне. Все в его власти. И Блейд тоже. Шаг за шагом. Ноги почти не слушались, отчего охотник шел медленно и постоянно спотыкался. Стража каждый раз рявкала на него и приставляла ножи к спине. Забавно. Настолько, что Блейд не сдержал смешка. Интересно, оставит ли Цзинь Юань их тут? Хотя, какое дело ему было до этих простых смертных. На их лицах будет лишь недопустимая жалость, когда они увидят, как схваченный кашляет кровью и ликорисами. Возможно, они поймут. А может и нет. Цзинь Юань не поймет. И это заставляло сердце сжиматься. Смотреть на него теперь почти невозможно. Слишком обидно. Все могут жить без него. Только Блейд не может. И этого, он никогда себе не простит. Даже после смерти. Даже если переродится. Такая оплошность - выше всех его ошибок. За эти чувства, он и несет свою кару. Возможно, этому суждено было случиться. Заслуженно. — Стража, отпустите его. Я сам с ним разберусь. — холодно, строго и властно. Снова мурашки по коже. Тошно от самого себя. Теперь все тело не слушается. Его трясет. Особенно, когда он чувствует звук лезвия, что мужчина медленно вытащил из-за спины. Словно, специально оттягивал момент. Похоже он действительно настолько сильно ненавидел Блейда. Пора было достать и свой клинок, начать защищаться или нападать, но он не смог. Рука не поднялась. Каждый его шаг отзывался эхом в сердце. Знакомое жжение подкатывало к горлу. Воздуха перестало хватать. Нужно было бежать, атаковать, да делать что угодно. Но Блейд просто стоял. Послушно. — Нам стоит разобраться раз и навсегда. Чтоб ты всё уяснил. — вторил Цзинь Юань, медленно поднимая меч. Остриё блистало на свету. Перед глазами знакомая пелена, а во рту пересохло. Он не мог вымолвить ни слова. Ликорисы прорастали активнее, сжимая его легкие как можно сильнее. Боль пронзала все тело, отчего пришлось зажмуриться. Меч медленно вошел в бок Блейда, заставляя его пасть окончательно. Цзинь Юань лишь хмыкнул, даже как-то удивленно. В этот раз он вообще не сопротивлялся, не давал ответного отпора. — Для тебя - слишком удивительно, Блейд. — последнее, что сказал Цзинь Юань. Двери резко захлопнулись. Он ушёл. А цветы - нет. Наконец-то Блейд смог отпустить все свои слабости, почувствовать, как из груди прорастают наименованные цветы смерти. Название идеально украшало статус бессмертия. Наверное, Цзинь Юань расчитывал на новую встречу, раз вонзил меч не так глубоко. Позаботился. Но Блейд все равно терял кровь слишком стремительно, ибо она теперь была повсюду. Оставалось лишь размазать ее по всему полу и слиться с ней воедино. Каждый ликорис падал к своей паре, постепенно собирая целое поле. И все для одного Блейда. — Как приятно. — вымолвил охотник, касаясь своего лица, а затем бока. Руки полностью окрасились в кроваво красный. Теперь все смешалось. И чувства, и страхи, и мысли. Стало большой красной массой, которая уверенно вдавливала Блейда в пол. Его щека устроилась в луже крови, а глаза медленно закрывались. Наконец-то он смог отдаться ханахаки полностью. Вся его слабость собралась в кучу. Возможно, это его последние хриплые вздохи. В помещении стоял запах железа. Веки стали безумно тяжелыми. Блейд был полностью открыт и себе, и другим. Быть честным с самим собой в одну минуту до смерти - большой шаг. Бессмысленный. Когда-то неверный. Блейд может и переродиться, но даже если это так и случится, он надеется никогда не видеть Цзинь Юаня. Больше не хочется умирать с ощущением горькой обиды и тугой боли. Но сейчас, он умирает красиво. С ощущением того, что смерть действительно скоро кинется к нему с распростертыми объятиями. В луже своей собственной крови. А самое главное - среди прекрасных ликорисов. Символ неприступности, чести и смерти в бою. Между Блейдом был бой с самим собой. Бой с чувствами, противоречиями, неидеальностями. И он проиграл. — Я больше никогда тебе не поддамся, Цзинь Юань. Это первый и последний раз. — голоса почти не слышно, но на губах застывает улыбка. Привычная для них обоих. Теперь обиды прошли. Боль отпустила тело. Звон в ушах пропал. Все исчезло в один миг. Лишь самый непоколебимый стебель цветка украшал грудь Блейда. На место страданиям пришла желанная свобода.