Сонная Флоренция

Было довольно поздно. За окном сгущалась темнота. Беделия Дю Морье приоткрыла дверь и в одном халате вышла из ванной, еле слышно шурша полотенцем. Она верила, что горячая вода и ароматные масла сотворят чудо с её переживаниями, и беспокойный ум наконец получит отдых, но этому не суждено было случиться. Ганнибал вновь покинул её в этот вечер, и Беделия не сомневалась, что эту ночь не переживёт один из флорентийских детективов, прозревший и с ужасом осознавший истину. Вновь беспокойства. Вновь дрожь и странные видения вместо мирных снов. Ганнибала нельзя было запереть в клетке и привязать к себе, запретить убивать и отрезать от тяги к кровавому искусству, и она это прекрасно понимала. Но как хотелось мира и спокойствия… Беделия осторожно прошла по мягкому ковру, ступила на тёплые половицы и приподняла полог кровати, серебристый в свете круглой луны. Она была готова уже скользнуть в объятия одеял и погрузиться по обыкновению в ненавистные долгие думы, когда увидела отблеск света на взъерошенных волосах. Ганнибал всё же вернулся раньше полночи и теперь бесшумно спал, небрежно укрытый одеялом. Он не боялся, что Беделия решится убить его во сне?.. Доктор Дю Морье замерла на месте, завороженная сладким моментом. Ганнибал Лектер, спящий, беззащитный, совершенно по-детски обхвативший подушку рукой, лежал, прикрыв глаза, и точёные черты лица серебрились в лунном свете. Было разумно предположить, что весь этот нежный облик был всего лишь притворством; но Беделия чувствовала, она знала, она понимала, что это не так. Будто пресловутое шестое чувство проснулось в ней, и она не могла и моргнуть, прикованная к этому странному, неестественному видению. Он выглядел таким уязвимым… Беделия никак не решалась потревожить его. Так редко она заставала его спящим… Ганнибал казался вечно бодрствующим. С трудом могла вспомнить Дю Морье момент, когда он предавался лени и безделью, валялся в кровати до утра и был неаккуратен и неидеален. Он был вечной каменной скалой, преисполнен спокойствия и достоинства, и никогда Беделия не могла вытянуть из него яркой эмоции, переживания такой силы, что неизменная маска сломалась бы, и Ганнибал показал бы свою душу полностью, без остатка. И теперь, когда он спал, маска рассеялась, рассыпалась в прах, обнажив истинное лицо. Беделия, не дыша, нагнулась над ним, рассматривая его. Мягкие серебристые волосы прикрыли лоб, брови слегка приподнялись, рот чуть приоткрылся, так, что блестели еле заметно острые клыки. Аккуратный нос очаровательно уткнулся в подушку, и Ганнибал совершенно по-детски сопел. Беделия не могла находить его милым и очаровательным. Она прекрасно помнила о его сути и ужасающих деяниях, но её сердце подвело её. Слишком красив и невинен он был такой — сонный, взъерошенный, растрёпанный… Видно было, что он проворочался в кровати около часа — измята была постель. Она не смела его разбудить. Беделия не могла заботиться о нём — но преданно охраняла его сон, сидя в кресле и любуясь им до самых криков птиц. Она отказывалась признавать, что это было какой-то нежностью… Хотя — кого обманывать, это было удивительно нежно и сладко, словно мимолётный вкус персика на языке. Лектер спал на удивление беспокойно. То перевернётся на бок, то подожмёт колени к животу, то сонно всхлипнет, то зажмурится, прерывисто выдыхая и раскидавшись по постели… Слишком прекрасен он был. Беделия впервые задумалась так крепко, так долго о его внешности. О его прошлом. О многом она знала. И о его сестре, и о той трагедии… Но всё равно оно оставалось мутным, размытым, нечётким — и Беделия до сих пор не могла его различить целиком. Её клонило в сон. Не сумев удержаться, она всё же встала и со всей осторожностью легла, не решаясь даже вытянуть из-под тяжёлого тела Ганнибала одеяла. К её радости, Лектер не проснулся. Даже не заворочался нисколько. — Спи спокойно, Ганнибал, — беззвучно прошептала Беделия, и сама проваливаясь в сон. Светало. Она будет долго жалеть, что не осталась верна своей бессоннице тогда и легла в постель. Тихая зевота Ганнибала, мурчащий, ленивый стон и сонный взгляд влажных, тёмных глаз стоил того. А то, как Лектер тихо усмехнулся себе под нос и нежно обнял её, зарывшись носом в её волосы, несомненно, оставило бы что-то в её сердце.