let's ride, go with me

      — Ради всех Святых, прошу, Хо, только не останавливайся, — Джин повторяет эти слова уже не в первый раз.       Они мчат со скоростью под сотню километров в час вот уже несколько минут, что для тихохода Чона дело непривычное. Само вождение для него дело непривычное.              — Может тогда в «камень, ножницы»? — Чимин закидывает ногу на подлокотник кресла, после чего слышится недовольный вздох.       Парни собрались в студии Юнги, чтобы решить, кто же окажется тем счастливчиком, кто весь следующий месяц будет учить Хосока азам вождения.       — Хочешь положиться на случай? — прикидывая вероятность своего проигрыша, хмурится Джин. Ему данная идея совсем не нравится, — может, стоит спросить Хосока для начала? Уверен, что он сам захотел бы выбрать себе, — поднимает руки в воздух, изображая кавычки, — наставника.       — Ты просто боишься, что этим наставником, — парень повторяет движение воздушных кавычек за старшим, — можешь оказаться ты, — Чимин пропускает смешок, а Тэхён продолжает, — лучше поставим его перед фактом. Сам он ни за что и ни на что не решится, — кивает в сторону владельца помещения, — Юнги?       — Я за любой вариант, только б вы отсюда поскорее свалили, — стягивает наушники Мин, вновь недовольно вздыхая, — «камень, ножницы» на три.       — Чертовски по-взрослому, — обречённо выдыхает Джин.       — Два.       — Один.       — …       — Чёрт.              Оставшись единственным в своей небольшой компании без прав, Хосок, наконец, решился. Решился научиться водить. Если под «решился» читать «вынудили друзья», то да, всё так и было. Трое за, один воздержавшийся и один против. «Против», как уже можно было догадаться, голосовал сам Чон.       И всё бы ничего, если бы проблемы не начались уже на первом этапе обучения, а точнее, на выборе учителя.       Юнги и его пикап были идеальным вариантом, за исключением того факта, что первый был постоянно занят, а разбивать пикап в отсутствии хозяина, Чону не позволяла совесть. И пусть Мин долго бы не смог злиться на лучшего друга и быстро простил его. Ничего это не меняет.       Чимин и его машина не подходили по причине принадлежности упомянутой старшему брату Пака. И хотя Чимин был уверен, что ничего страшного не может произойти, также он знал, что учитель из него отвратительный.       Откуда была машина у Тэхёна, в их компании не знал никто. Доверчивому Чимину он сказал, что угнал её. Хосок был уверен, что Ким всё выдумал для образа, а на самом деле ему подарили автомобиль родители. Джин верил в самую неправдоподобную, по мнению остальных, версию о том, что парень смог сам накопить на машину. Что до Юнги — он и не интересовался никогда этим, потому что ему было плевать.       Последним вариантом оставался Джин, в чьих преподавательских способностях никто не сомневался. Сомневались лишь в том, сможет ли он доверить свою машину кому-то, кроме самого себя. Ким бдел за ней, как за самым ценным в своей жизни: умудрялся мыть её по три раза за неделю, хотя климат позволял делать это не чаще, чем раз в одну или даже две недели. «Пылинки сдувал» идеальное описание взаимоотношений Джина со своей ненаглядной.       От того слова, что сейчас произносил Джин, шли в разрез всем его учениям вроде «тише едешь — дальше будешь». И Хосок никак не мог понять, боится ли друг за свою машину или за свою жизнь.       Да, Чон в роли водителя был ужасен, но кто мог подумать, что в день своего первого заезда он перепутает положение рычага переключения скорости и вместо того, чтобы тронуться с места, сдаст назад, сбив при этом чужой байк. И, конечно, ничего не придумав лучше, он быстро уедет с места преступления, оставив владельца покалеченного транспортного средства, как и само средство, далеко позади.              — Давай, быстрее, — Джин цепляется крепче за ручку над пассажирской дверцей, предчувствуя резкий рывок машины вперёд, — езжай, езжай, езжай.       — Это всё ты виноват, — кричит Хосок, забывая, что он вообще-то за рулём сидит лишь второй час, быстро переключая скорость и, насколько это возможно, плавно стартуя с места.       — Прости? Я виноват в том, что ты перепутал первую скорость с задним ходом? — возмущению Джина нет предела.       — А чья машина?       — А кто за рулём?! — Джин смотрит назад, чтобы понять, едет ли за ними кто-то, и резко возвращается в исходное положение, поняв, что их дела плохи, — Хо, только не останавливайся, прошу!       Они проезжают ещё несколько перекрёстков, на их удачу, на зелёный сигнал светофора. Но Хосок не из удачливых, и Джин это прекрасно понимает. Долго так они не протянут точно, а, если Хосок ещё и паниковать начнёт, то у них наверняка будут проблемы. Поэтому Джин решает притормозить гонщика и поменяться с ним местами, пока не поздно, когда Хосок рушит планы старшего.       Парень резко выкручивает руль, едва не зацепив проходящего в неположенном месте пешехода, после чего следует небольшая перепалка:       — Таких надо прав лишать, — зло кричит незнакомец.       — Ты бы лучше смотрел, куда прёшь, — перекрикивает его Чон, а после поворачивается лицом к испуганному другу, — видел? — Довольная моська, — я не задел его, — и это повод для гордости?       Джин совсем не смотрит на водителя, продолжая вжиматься в кресло, лишь краем глаза замечая интерес к своей персоне.       — Ты бы на дорогу лучше смотрел, — Ким вновь оборачивается, чтобы понять, гонятся ли за ними до сих пор или нет, но, не заприметив никого, кроме старушки на стареньком опеле, возвращает свой взор обратно, — и скорость сбрось. А ещё прижмись к обочине. Мне нужна минутка спокойствия, — кладёт руку на грудь, словно это поможет снизить зашкаливающий пульс, — или моё сердце того и гляди сейчас выпрыгнет из груди.       — Рассла-а-абься, — тянет Хосок и сбрасывает скорость резче, чем ожидалось.       Оба, водитель и пассажир, улетают по инерции вперёд. Система ремней безопасности при экстренном торможении срабатывает чётко, потому ни один из них не касается приборной панели лицом.       — Я же сказал, сбрось скорость, — кричит Джин, — а не остановись.- Ким потирает шею в месте, где ремень неприятно протёр её, и выдыхает, — хотя, может, оно и к лучшему.       — Твоя машина не слушается меня, — ворчит Хосок, отпуская сцепление раньше положенного, и вновь глохнет, — она у тебя не правильная какая-то.       — Это ты неправильный какой-то, — Джин складывает руки на груди, — и глупый я, что согласился тебе помочь. Надо было попросить Юнги. Его старому пикапу точно ничего бы не было, — он переводит взгляд на боковое зеркало, замечая в нём знакомый байк, — чёрт.       — Я почти, — пыхтит Чон, вновь переключая рычаг в нейтральное положение, прокручивая ключ и заводя машину, — видишь?       Хосок на мгновение теряется, когда замечает испуганный взгляд Джина, почему-то вжимающегося в пассажирское сиденье. Он поднимает бровь, пытаясь понять, в чём дело, как тишину в машине прерывает незнакомый голос:       — Вижу, — водителя хватают за руку, что сейчас расположена на руле, — вижу, что у тебя нет совести, раз ты покинул место преступления, даже не попытавшись извиниться.       Чон подскакивает на месте, не издавая и звука, медленно переводит взгляд с друга на руку, полностью забитую тату: от кончиков пальцев, что сейчас окольцевали его запястье, до плеча, что едва виднеется из-под съехавшей расстёгнутой кожаной куртки.       — Есть что сказать в своё оправдание? — парень нагибается чуть ниже в попытке заглянуть в глаза виновника аварии, а Хосок всё не может набраться храбрости, чтобы увести взгляд от открытого плеча и посмотреть в глаза незнакомца с красивым голосом.       — Я-я… — начинает тихо парень.       — Ты-ы, — передразнивает другой, не ослабляя хватки.       Смелость — это не про Чона, так что взгляд он всё же отводит от плеча, но переводит его на Джина, что сейчас медленно качает головой из стороны в сторону, явно давая понять, что горе-водителю придётся разбираться самому.       Хосок пытается собраться с мыслями, выдыхает и смотрит на рычаг переключения скорости. Он успел поставить его в положение первой скорости, а значит, плавно нажав на газ и также плавно отпустив сцепление, машина тронется с места, оставив позади байкера. Была, не была?              — Не-ет, солнце, — незнакомец резко ныряет свободной рукой под руль, поворачивая и вынимая ключ из замка зажигания, — это глупый план.       Парень осторожно вылезает из окна, отпуская чужую руку, и лишь на мгновение всё же пересекаясь взглядом с Чоном.       Проходит минута, две, но из машины так никто и не выходит. Байкер хмурится, вновь заглядывая в окно.       — Водитель выходит, пассажир может остаться, — и громко хлопает ладонью по крыше машины.       — Джин, — шепчет Хосок.       Ким видел разные уровни испуга своего друга, но то, что он видел сейчас, происходило впервые.       — Хосок, — шепчет Джин, когда его перебивают.       — Если хотите вернуть ключи, не стоит медлить и ещё больше злить меня, — звучит голос, не дающий возможности пререкаться.       И всё, на что хватает Джина, это лишь мягкая улыбка, рука в волосах Чона, что небрежно их растрёпывает, и вера в то, что он видит своего друга не в последний раз в своей жизни.              Глубокий вдох. Выдох. Щелчок ремня безопасности. Лёгкий скрип открывшейся двери. И Хосок, стоящий возле этой самой дверцы и переминающийся с ноги на ногу.       На лице незнакомца улыбка, но её Хосок не видит, как и не замечает ключи, залетающие в открытое окно прямо на колени пассажира.       — Свободен, — говорит пассажиру байкер, а после берёт ладонь провинившегося водителя и ведёт его к своему байку, — садись, — и вновь тон, не приемлющий пререканий.       Хосок пытается собраться, но ничего не получается. Руки начинают трястись, а из глаз того и гляди потекут слёзы. Это не ускользает от внимания байкера, который всё не отпускает ладонь парня.       — Успокойся, — сжимает крепче руку, в попытке привлечь внимание, и, наконец, ловит взгляд напротив, — убивать тебя мы не поедем.       — Точно? — парень готов поклясться, что услышал всхлип, но не отвечает, потому что тонет в грустном взгляде напротив. Чон же затаивает дыхание, сталкиваясь с мягким взглядом карих глаз незнакомца, который осторожно протягивает свободную ладонь к лицу Хосока и, сгибая пальцы, как можно мягче стирает скатившуюся предательскую слезу.       — Я не обижу, честно, — байкер задерживает на пару мгновений ладонь на лице напуганного Чона, медленно проводя по щеке, — садись.       И Хосока отпускает.       Он слушается. Садится на непривычное для него транспортное средство, неумело и кривовато перекидывая ногу через байк, в ожидании дальнейших действий байкера. Тот же осторожно снимает единственный, судя по всему, шлем с руля и разворачивается.       Хосок не упирается, когда ему на голову надевают шлем, но замирает, когда тёплые пальцы едва касаются шеи в попытке застегнуть ремешок. А ещё возмущается, когда осознает, что парень сам остаётся без шлема.       — Я аккуратно, — незнакомец быстрее опускает затемнённый визор на шлеме, чтобы не смотреть на возмущающееся солнце, — обещаю, — и седлает свой байк. Заводит его, поворачивая ключ, убирает подножку, но, не обнаруживая на своей талии чужих ладоней, оборачивается.       — Нет, — слышится приглушенный крик.       — Уверен? — в ответ лишь кивок, — как хочешь, — хмыкает парень, но после добавляет полушепотом, — сейчас передумаешь.       Байк резво срывается с места, оставляя небольшой след от шин на асфальте. Пальцы Хосока цепляются как можно крепче за сидение, но уверенность, что он сможет удержаться в будущем, уменьшается также быстро, как и увеличивается их скорость.       — Ну-у же, — шепчет байкер.       Проходит ровно одна минута до того момента, как Хосок окольцовывает торс незнакомца, случайно ладонями проникая под кожанку. Жмётся крепче всем телом, вспоминая всех богов и прося у них добраться до места назначения целым и невредимым.              А место назначение… Оно, кстати, где?