Шторм

Первое, что заметил Ши Цинсюань, едва ступив на песчаный берег Острова Чёрных вод, — суровый, строгий взгляд горящих золотом глаз хозяина демонических владений. Хэ Сюань ждал его в паре шагов от кромки моря, сложив руки на груди, с распущенными волосами, без пояса, с распахнутыми верхними одеяниями, и в вечернем сумраке его высокая худая чёрная фигура выглядела внушительно и капельку зловеще. Ладно, для постороннего зрителя — возможно, очень зловеще. Но Ши Цинсюань давно уже его не боялся. — Ты ведь можешь безо всяких препятствий приходить сюда при помощи Сжатия тысячи ли. Я для чего учил тебя безошибочно вычерчивать поле? — ворчливо поинтересовался демон вместо приветствия. — Чёрные воды не созданы для увеселительных прогулок. — Невозможно отказать себе в удовольствии полюбоваться красотами твоих владений. Теперь, когда я могу без проблем насладиться видами и не опасаться твоих стражей — разве я упущу такую возможность? Если бы Хэ Сюань хуже знал своего спутника, он бы, верно, заподозрил, что тот издевается — во всяком случае, он бросил подозрительный взгляд через плечо небожителя на море, словно пытаясь рассмотреть, где же, чёрт возьми, Цинсюань здесь углядел «красоты». Ничего необычного и хоть сколько-нибудь завораживающего не увидел — те же чёрные волны, покрытые шапками белой пены, да затянутое огромными серыми облаками небо над ними, да кое-где выглядывающие из воды костяные рыбьи хребты. Из всех удивительных особенностей — только гуляющий над водами ветер, непривычно живой, резвый и свежий — совсем не мёртвый и не зловещий. Ветер, принесённый Цинсюанем. Ветер, на крыльях которого тот сюда прилетел, взмывая к самым небесам, улыбаясь присмиревшим стражам и ловя водяную пыль. — То есть, я так понимаю, тебе попросту нравится гордиться тем, что я слишком много тебе позволяю, — наконец сказал Хэ Сюань, всё ещё не отводя взгляда от своих владений. По меркам нелюдимого Непревзойдённого он и правда его слишком баловал. Запретил стражам на него нападать, разрешил приходить путём Сжатия тысячи ли (ещё бы Цинсюань часто пользовался этим способом), позволил использовать на своей территории божественную магию. Такое доверие далось ему нелегко. Впрочем, Цинсюань ни разу не обманул его — и ни разу не обратил свои привилегии ему во вред, и никто на Небесах не знал о жизни и владениях Чёрного Демона никаких подробностей. — Какой же ты всё-таки ворчун, Хэ-сюн, — донеслось до него женским голосом, и его талию под распахнутыми верхними одеяниями обвили две тёплые нежные руки. — Ни за что не поверю, что ты не рад меня видеть. Ему в лицо заглянули сияющие весельем искристые синие глаза. Повелительница Ветров улыбалась ему солнечно и шаловливо, с каждым мигом прижимая к себе всё теснее и теснее, и от этого прикосновения Хэ Сюань тихо и незаметно выдохнул. Хотел было высвободиться и повести уже во дворец, чтобы не стоять на берегу попусту, но вспомнил, что в таких ситуациях нужно делать что-то нежное в ответ — и приобнял девушку за плечи одной рукой. Интересно, сколько пройдёт столетий, прежде чем он привыкнет к ласковым жестам и прекратит мучительно соображать, какой можно оказать знак внимания, — если ему вообще вовремя придёт в голову над подобным задуматься? — Ну вот, всё-таки рад, — довольно засмеялась богиня и игриво ткнула его пальцем в грудь. — Пойдём домой, Хэ-сюн. У тебя здесь всё-таки холодно. — То есть, с твоей точки зрения, путешествие над морем лучше помогает согреться, чем короткий путь? — не удержался и фыркнул Хэ Сюань, привычно беря спутницу под руку и направляясь в глубину островного леса. — Короткий путь тратит духовные силы. А они мне сегодня понадобятся, — возразила богиня и на ходу потёрлась щекой о его плечо. Хэ Сюань снова выдохнул. Похоже, Цинсюань не был сегодня настроен на лишние предисловия и долгие прелюдии. С возвращением Повелителя — сейчас Повелительницы — Ветров изменились не только порядки на Острове Чёрных вод — изменился отчасти и сам дворец. В нём — по крайней мере, в тех частях, где бывал Цинсюань, — стало неуловимо светлее, легче, просторнее, чище. И личная кровать Хэ Сюаня, когда-то похожая на жуткую берлогу из одеял, превратилась — или к визитам божества превращалась — во вполне себе приличное ложе для двоих. Хэ Сюань машинально сбросил верхнее одеяние с плеч, небрежно, на автомате, забросил на ширму — и, полуобернувшись через плечо, спокойно поинтересовался: — Есть хочешь? Пирожные, закуски, вино, чай… — Ты, — Повелительница Ветров улыбалась уверенной и многозначительной улыбкой. — Не голодна сегодня ни по чему, кроме тебя. Исполненная грации походка, плавное покачивание бёдрами — в несколько невесомых шагов богиня оказалась прямо перед ним. В её глазах ярко горел отнюдь не невинный огонёк, а одеяние на груди раскрылось чуть сильнее, чем того требовали приличия, — но лишь самую малость. Неторопливо она взяла руки Хэ Сюаня в свои и положила их себе на пояс. — Давай. Хочу, чтобы ты меня освободил от всех завязок. Длинные демонические пальцы запросто справились со всеми узлами. Ши Цинсюань поддавалась легко, не мешая себя раздевать, не поддразнивая — лишь в нетерпении закусывая губы и поворачиваясь так, чтобы Хэ Сюаню было удобнее. Лишь когда остался последний слой одежды, девушка игриво отступила назад. — Поймай меня, Хэ-сюн. — Как-то несвоевременно тебе пришла в голову мысль играть в догонялки. Собираешься носиться полуголой по моей спальне? — только и выдал демон. — Романтики в тебе ни на волос, Хэ-сюн! — расхохоталась богиня. — Это для остроты ощущений, чтобы тебе было понятнее. Ну, давай, не поймаешь — самого красивого не увидишь и ничего не получишь! Варианты «Да пожалуйста, как хочешь» и «Да чего я там не видел» не принимаются, имей в виду. Она плавно заскользила туда-сюда по спальне, сопровождаемая спокойным взглядом Хэ Сюаня, который продолжал сидеть на месте и совершенно не торопился бросаться за ней бегать. Но стоило ей отвести от него глаза и заскочить за ширму — как сразу же прямо там она оказалась зажата в крепкие объятия. — Поймал. Всё, — будничным тоном сообщил демон. — Смошенничал, — притворно возмутилась богиня, напрочь лишённая возможности пошевелиться. — Ты… Ай! Хэ Сюань не стал дожидаться конца её речи и ощутимо укусил её у основания шеи. А укусив — широко прошёлся языком, зализывая ранку, и припал в поцелуе. Ши Цинсюань затрепетала в его хватке и тихо выдохнула, обмякая. — Хищник ты всё-таки, Хэ-сюн, — прошептала она. — Притаился в засаде, напал — и сразу вгрызаться в шею… Демон подхватил её на руки, отнёс на кровать и мягко повалил, нависая сверху. — Так и есть, — серьёзно подтвердил он. Ши Цинсюань положила руку ему на затылок и притянула к себе, увлекая в поцелуй — нежно, но глубоко, влажно, проникновенно. Хэ Сюань отвечал грубее и напористее, голодно прикусил губу — и спустился поцелуями-укусами ниже, по шее, к ключицам, к груди — нежным, мягким, белым полукружиям, трепетно вздымавшимся от каждого вздоха. Мешала только ткань — и демон расправился с завязками, едва не порвав, чтобы распахнуть нижнюю рубашку и припасть наконец-то к коже. Тело Повелительницы Ветров источало удивительную смесь тонких запахов — были в этом букете ароматов и благоухание весенних цветов, и отголоски дорогих благовоний, и отзвуки носивших её ветров, и просто что-то домашнее, тёплое, женственное — что-то почти неуловимое, но разжигавшее в душе демона голод — правда, не мучительно-иссушающий, а хищно-будоражащий. Хэ Сюань припал к богине теснее, почти неосознанно сжал её грудь в ладонях — и, чертыхнувшись, слегка нагрелся, когда заметил, как по её телу побежали мурашки, а сама она выгнулась и тихонько пискнула. Морозить её в его планы не входило — и кто же виноват, что мёртвое демоническое тело обычно всегда холодное? От прихлынувшего тепла Повелительница Ветров совсем разнежилась — и, едва она расслабилась под ним на постели, Хэ Сюань снова прильнул к ней с поцелуями-укусами. Царапал острыми демоническими клыками — и усердно зализывал, нажимая языком, втягивал нежную кожу в рот и припадал с засосами, лишь с усилием заставляя себя оторваться, сминал в руках божественную грудь — и слушал, как сверху доносятся стоны, сперва тихие и короткие, затем всё более громкие и протяжные. — Хэ-сюн… — Ши Цинсюань запустила пальцы ему в волосы. — Что же ты меня опять так… мучаешь… Она чувствительная — в отличие от него самого. Хэ Сюань едва ли возбудился бы так от подобного. Но быстро доводить богиню до разрядки он не желал. Слишком скоро. Слишком просто. Слишком легко она получит своё вознаграждение — и, конечно, так не пойдёт. Его тело не может столь же сильно распалиться — зато он может себе позволить сполна морально насладиться тем, как она его хочет, как трепещет под ним, как ощутимо её желание. В несколько быстрых движений Хэ Сюань освободил её от оставшейся одежды, но не дал ей, обнажённой, сказать и слова — лишь мельком приметил затуманенный взгляд и спустился губами к мягкому животу, не оставляя грудь без внимания, скручивая и оттягивая соски пальцами. — Хэ-сюн!.. Хэ-сюн!.. В её голосе мольба, но демон умеет быть терпеливым и стойким. — Хэ-сюн!.. Она схватила его за руки, но добилась только того, что он отпустил её грудь и заскользил ладонями по талии. Спустился ниже, прикусил кожу на животе, на бедре, снова и снова, сдвинулся на постели, развёл в стороны стройные ножки — и ничего не сделал, совсем ничего, кроме новой россыпи укусов и нарочитого тёплого дыхания на самое нежное место. Ему не нужно ни дышать, ни быть тёплым, но ради Ши Цинсюаня он заставляет себя заморочиться. Чего не сделаешь для того, чтобы помучить небожителя. Ши Цинсюань дразнит его раз за разом — а Хэ Сюань, как известно, очень мстителен. — Хэ-сюн!.. Повелительница Ветров поймала его пальцами за волосы и подтолкнула к самому сокровенному, но Чёрный демон и не подумал покориться. Лишь слегка коснулся носом, снова нарочно выдохнул воздух, заставив нетерпеливо дёрнуться, — и только. — Хэ-сюн, ты невыносим! — взмолилась богиня. — Или ты сейчас же что-нибудь сделаешь, или я!.. Или я нападу на тебя сама!.. — Интересно было бы посмотреть, — иронически фыркнул Хэ Сюань, но тотчас же предупреждающе сжал бедро, стоило ей попытаться приподняться. — Не получится. И не мечтай. И широко провёл языком по нежным складкам, вызывая дрожащий стон и отнимая всякую способность к сопротивлению. Ши Цинсюань повалилась обратно на постель — и раскрылась, приглашающе подалась вперёд, отчаянно ловя его ласку. В каком-то смысле это могло одурманить. Нет, Хэ Сюань не терял рассудка, не чувствовал себя ни обезумевшим, ни запредельно перевозбуждённым, он отлично, превосходно контролировал себя даже теперь — но отрываться не мог и не хотел. Это был уже не первый раз, но, сколько бы раз они вдвоём вот так ни предавались любви, демон ощущал в груди странное, тянущее, захватывающее всё его существо чувство — и отдавался ему без остатка. Это было сложно описать. И Хэ Сюань не пытался описывать. Зачем описывать, когда можно жить текущим моментом и ласкать любимое божество, то вылизывая медленно и плавно, чтобы услышать просящее хныканье, то быстро теребя языком, чтобы вызвать серию коротких и звучных стонов. Ши Цинсюань извивалась под ним, распалялась всё сильнее, но едва её трепет превратился в непрекращающуюся крупную дрожь, знаменуя скорую разрядку, как демон отстранился на несколько мгновений, посмотрел на неё непонятно что выражающим взглядом — и погрузил язык внутрь, неспешно двигая им вперёд-назад. Несомненно, всё ещё приятно, но как же слабо, как же недостаточно, чтобы достигнуть пика!.. — Хэ-сюн!.. — протестующе воскликнула Повелительница Ветров, принимаясь ёрзать. — Ещё немного — и я подумаю, что в твоём словарном запасе не осталось никаких слов, кроме моего имени, — хмыкнул Хэ Сюань, ненадолго отвлёкшись. — Хэ-сюн, перестань издеваться, честное слово, переста-а-а-ань! Ноль реакции. Хэ Сюаню хорошо, он чувствует запах богини, у него во рту растекается её вкус, он ощущает удовлетворение — к чему ему куда-то спешить? — Хэ-сюн!!! — на сей раз в голосе Повелительницы Ветров послышалось откровенное возмущение. Перед носом демона мелькнули белые пальцы — девушка, по всей видимости, решила помочь себе самостоятельно. — Вот так и кончишь без моего участия, — хмыкнул он, приподняв бровь. — Тебя это устраивает? — Ну раз ты не хочешь!!! — Кто сказал? Хэ Сюань перехватил обе её руки, невозмутимо смерил взглядом раскрасневшееся от гнева и возбуждения лицо — и, помедлив несколько секунд, порывисто припал губами вновь, лизнул пару раз и втянул бугорок в рот, беспощадно присасываясь и не давая ни мгновения передышки. Ответом ему были крики и стоны. Повелительница Ветров безостановочно и беспорядочно умоляла о чём-то, крутилась и шевелилась — и даже, похоже, пару раз нечаянно ударила Хэ Сюаня по спине ногами. Его это, впрочем, нимало не обеспокоило. Совсем немного, до разрядки оставалось совсем немного. Не переставая мучить небожительницу языком, демон плавно ввёл в неё два пальца и осторожно, но решительно толкнулся. Ещё, и ещё, и ещё, наращивая темп. Надолго это не затянулось — Повелительница Ветров выгнулась, глубоко застонав, и Хэ Сюань, вовремя вытащив пальцы и припав ртом, ощутил её последние судороги у себя на языке. Божественно. — Хэ-сюн, ты… ты… ты демон, ты в курсе?! — выпалила Ши Цинсюань, утомлённо отодвигаясь и переворачиваясь на бок. — Да ну? — с сарказмом переспросил Хэ Сюань, облизывая губы и подползая, чтобы устроиться рядом. — Боги, да ты даже сам ещё не разделся! Не прилипай ко мне одетый! Я хочу чувствовать всей кожей тебя, а не твой наряд! Черновод закатил глаза, но протестовать не стал. Ему было непринципиально. Спустя минуту он уже обнимал небожительницу со спины, накрыв их обоих одеялом, чтобы та, разгорячённая после секса, случайно не замёрзла. Ши Цинсюань перевернулась к нему лицом, уткнулась в его грудь и на некоторое время замерла, словно о чём-то задумавшись. Хэ Сюань полагал, что она уснёт. В конце концов, энергии она с ним потратила немало. Но нет. — Хэ-сюн… — её ладонь коснулась щеки демона, спустилась на шею, огладила обнажённую грудь. — Я тут вот о чём думаю. — Хм? — Почему ты всегда такой спокойный в постели? Это прозвучало с притворным укором, и демон вопросительно приподнял бровь. — В смысле? Ладонь провела по впалому животу, очерчивая линии шрамов, переместилась на ягодицы и игриво сжала. Хэ Сюань поджал губы. — Ты слишком… нейтральный, что ли. Ну, то есть как, в том, что я тебе нравлюсь, я уже давно опять не сомневаюсь. И то, что ты меня хочешь, тоже хорошо заметно. Ты прекрасен в постели, и я не могу придраться ни к чему из того, что ты делаешь. Но… Посмотри, ты даже особо не разгорячился. Ты не… — богиня задумалась. — Ну, понимаешь, я хочу видеть не просто то, что тебе «нравится», а то, что ты «в блаженстве». Понимаешь? Я хочу, чтобы со мной ты был вне себя от удовольствия. И чтобы это было видно невооружённым глазом. — Многого хочешь, — хмыкнул Черновод. И, подумав, что это прозвучало грубовато, добавил: — В общих чертах я тебе уже объяснял. Но повторю. Я демон. Я давно мёртв. Я и при жизни не был таким же чувствительным, как ты. Я так думаю. На практике не проверял. А уж после смерти… Я очень плохо ощущаю боль. Раны, страшные для человека или тяжёлые для божества, причиняют мне гораздо меньше затруднений. Это довольно удобно. Но… Обратная сторона заключается в том, что и к удовольствию я гораздо менее восприимчив тоже. Смирись с этим как с фактом и не принимай на свой счёт. Достаточно того, что с тобой у меня в конце концов вполне получается насладиться. Пусть мне и требуется на это больше времени, чем тебе. Заметно больше, надо сказать. Где Ши Цинсюань успел бы получить разрядку раза три, Хэ Сюань едва достиг бы пика единожды — он очень долго «разогревался». — Меня всё устраивает, — добавил демон, столкнувшись с взволнованным и задумчивым взглядом. Помолчал и исправился уже чуть раздражённо: — Хорошо, мне всё нравится, нравится, понимаешь? Ши Цинсюань вдумчиво кивнула в ответ. И тут же возразила: — Но мне так совершенно непонятно. — Что именно? — Насколько тебе хорошо. Ты так мало показываешь мне, как тебе приятно, — она положила обе руки ему на грудь, принимаясь поглаживать. — Постоянно молчишь. Ровно дышишь. Двигаешься не то чтобы мало, но не сверх необходимого. Не горишь. И даже не стонешь! Только рычишь, когда кончаешь. Это тоже возбуждает, спору нет, но… Знаешь, чего я хочу? — она максимально приблизила своё лицо к его и заговорщицки прошептала: — Чтобы со мной ты сошёл с ума и просто сгорел от удовольствия. — И на кой тебе в постели обезумевший пепел? — не удержался Хэ Сюань. — Хэ-сюн, дурак! — богиня шлёпнула его ладонью по плечу. — Не делай вид, что ты не понимаешь! Она заставила его лечь на спину, перекинула через него ногу и уселась сверху, не обращая внимания на упавшее одеяло. Хэ Сюань ощутил мягкое, влажное прикосновение и непроизвольно потёрся. — Я хочу… Сделать тебе подарок. Я хочу… Чтобы тебе было так невероятно хорошо... Чтобы даже ты не смог сдерживаться. Чтобы тоже, как я, извивался, стонал и просил… Её голос звучал завораживающе, отдаваясь где-то внутри Хэ Сюаня странной дрожью, но лицо демона при этом выражало самый искренний и неподдельный скепсис. — Не веришь? А я тебе докажу! Честное слово, докажу! Прямо сейчас! — Как амбициозно. — Приготовься… Хэ-сюн, я с самого начала сегодня планировала подарить тебе неземное блаженство. Так что просто позволь мне и наслаждайся. — Удачи, — усмехнулся Черновод и выжидательно уставился на неё. Ши Цинсюань наклонилась к нему, словно намереваясь поцеловать, но его губы поймали лишь пустоту: она увернулась, скользнула в сторону и игриво лизнула его ухо. Быстро, мокро провела по раковинке, за ушком, задержалась, лаская языком — и легонько прикусила мочку, заставив Хэ Сюаня слабо вздрогнуть. — С козырей зашла? Богиня утвердительно хмыкнула и сильнее сжала зубы. Прикусила, ненадолго отпустила, снова прикусила, сомкнула зубки на остром кончике, добилась едва слышного шипения, удовлетворённо вздохнув, извинительно зализала укусы — и тут же, не останавливаясь, перешла ко второму уху. Пусть тело Хэ Сюаня действительно отличалось притупленностью ощущений, но прикосновения к ушам отчего-то чувствовались заметно ярче — почти болезненно. Это заставляло морщиться и вздрагивать — к величайшему удовлетворению Ши Цинсюаня. Ещё немного — и он бы недовольно заворчал, призывая прекратить, но Повелительница Ветров знала его слишком хорошо — в последний момент переместилась и впилась губами в его шею. Ещё одно место, чуть более чувствительное, чем остальные. Хэ Сюань тихо выдохнул, позволяя богине присасываться к его прохладной коже. — Жаль, следов не останется, — с наигранной грустью посетовала она. — Вы, демоны, такие неуязвимые… — Достаточно того, что я это запомню, — хрипло отозвался демон. Кровь не текла по его жилам, но что-то словно пульсировало внутри, что-то сжималось не то от поднимающегося возбуждения, не то от неясной тревоги — словно вместо поцелуя или невинно-острого укуса богиня могла невзначай вспороть его вены. Тем отчётливее ощущалось, как она прижимается к нему мягкими губами, как ведёт языком по шее, очерчивая вздрагивающий кадык, спускаясь к ключицам и вылизывая впадинку между ними. — Нра-а-а-авится? Сдержанный кивок. — То ли ещё будет. Хэ Сюань верил. — Покажись мне. Хочу тобой полюбоваться. Будто давно не видела. С точки зрения Черновода, никому в здравом уме и доброй памяти не могло прийти в голову им любоваться. Тощее тело, мертвенно бледная кожа, обтягивающая неровно выпирающие рёбра и изрубцованная застарелыми уродливыми шрамами. Нужно быть слепым, чтобы считать это красивым. Ши Цинсюань, видимо, слепой. Или глупый. Или и то, и другое сразу. Но, по крайней мере, он определённо не врёт и совершенно искренен в своих чувствах. Каким бы бредом это ни казалось. И Хэ Сюань ему за это в глубине души даже благодарен. Хотя и абсолютно этого не понимает. — Красивый, — выдохнула его богиня, любуясь и наклоняясь ближе. Извращенка. Новые поцелуи покрыли его грудь, а тёплые пальцы нежно и бережно очертили шрамы — сперва совсем легонько, будто боясь вызвать боль в ранах, лишь повторявших полученные до смерти живым человеком, затем увереннее, сильнее… страстнее? — Люблю тебя. Таким, — подмигнула ему Повелительница Ветров, и вместо её ладоней рубцов коснулись губы. Хэ Сюань возбуждался — но будоражило его плоть явно не это. Пульсирующее сладко-тревожное чувство в душе усиливалось, отдавалось в груди, в сердце, разливалось до кончиков пальцев, сворачивалось клубком в животе и наполняло жаром пах. Нет, прикосновения к следам былых увечий определённо не могли вызывать ничего подобного. Его заводило то, что богиня ласкала его с такими восторгом и упоением, — он до сих пор не понимал, недоумевал, едва мог принять, но внутри словно таял и исходил журчащими ручьями массивный кусок льда. Она не оставила без внимания ни один шрам, не обошла лаской ни цуня его кожи, обхватила руками его бёдра, потёрлась щекой о крепнущий член, приподняла его на ладони, протяжно провела языком по всей длине, дразня, — и с силой подула на разгорячённую головку. — Считай, что это моя расплата, — засмеялась она. — Думаешь, только ты можешь меня мучить, Хэ-сюн? Получи! Струя тёплого воздуха вновь обдала его плоть. Хотелось дёрнуться, согнуть ноги, податься вперёд, но на сей раз Хэ Сюань сдержался чисто из вредности — сдержался и тогда, когда Повелительница Ветров, шаловливо усмехнувшись, короткими движениями вылизала его яички, вновь прошлась по члену, слегка вобрала в рот головку, нежно пососала — и отстранилась, как только почувствовала, что у Хэ Сюаня окончательно стоит. — Нет-нет, Хэ-сюн, так легко ты не отделаешься. Ничего не получишь, пока как следует не заведёшься. До такой степени, что держаться не сможешь. — Опасно заводить демона так сильно, не находишь? — выдохнул Черновод, приподнявшись на локтях. — Ты весь целиком опасный, но я тебя не боюсь, — Ши Цинсюань подползла к нему на четвереньках, увлекая в глубокий поцелуй. Её нежное мягкое тело вплотную касалось его тела. Хэ Сюань ощущал, как её грудь трётся о его грудь — тёплая, бархатистая, завлекающе податливая. Хотелось сжать, смять, присосаться, доводя до звучных протяжных стонов, до обжигающего жара под кожей и мольб о продолжении или о пощаде, придавить собой к кровати трепещущую девушку, но демон по-прежнему прекрасно себя контролировал. Повелительница Ветров бросила сама себе вызов — так пусть пока потешится. В один прекрасный момент она утомится, поймёт, что не добьётся желаемого, бросит пару притворно разочарованных и усталых фраз — и он сам поможет и ей, и себе, и после этого они уснут друг у друга в объятиях, как это бывало уже десятки раз. Ши Цинсюань словно догадывалась о его потаённых желаниях. Её тонкие пальчики обхватили его за запястья и завели его руки за голову, да так и продолжили удерживать, сжимая не то чтобы крепко, но уверенно и властно. Хэ Сюаню не составило бы никакого труда справиться с этой хваткой, но он и бровью не повёл, с интересом ожидая, к чему это приведёт. Богиня прижалась к нему тесно-тесно, тепло-тепло, подалась вперёд, с загадочной улыбкой глядя ему прямо в глаза, — и через пару мгновений его лицо накрыла мягкая грудь. Хищно-будоражащий голод новой волной прошёлся по телу, и демон непроизвольно сжал в кулаки пальцы, которыми не мог коснуться. Ему достаточно одного рывка, чтобы перевернуть Ши Цинсюань на спину, нескольких движений, чтобы отомстить за этот голод пожаром ощущений, пары минут, чтобы овладеть, не встретив никакого протеста. Но ведь обидится же. Пусть балуется. Пусть пока балуется… — Ты такой забавный, Хэ-сюн, — её смех серебристыми колокольчиками донёсся откуда-то сверху. — Очень интересно видеть тебя таким желающим и беззащитным, ты знал? От слова «беззащитный» в сердце кольнуло недовольством. Нашла беззащитного. Смешно ей. Сейчас будет не до смеха. Хэ Сюань изловчился и ухватил сосок — сперва плотно прижал губами, потом, когда богиня попыталась выскользнуть, легонько, но ощутимо прикусил зубами — и тщательно вылизал, не отпуская. Хватка на его руках ослабла, послышался дрожащий стон, на живот упала первая вязкая капля… Но насладиться торжеством Хэ Сюаню толком не удалось. Издав странный гортанный полувскрик, Ши Цинсюань что-то проговорила срывающимся шёпотом… И, к своему огромному удивлению, Хэ Сюань буквально почувствовал у себя между ног потоки ветра. — Я в следующий раз просто сброшу тебя в Чёрные воды, раз твои вкусы настолько специфичны, —проворчал он. — Что ты творишь? — Ты можешь связать меня по рукам и ногам, но от ласки не отделаешься, — она легла на него, разведя ноги, и хитро-самодовольно подмигнула. На животе стало очень мокро. Вероятно, она сама едва держалась. — Я могу запечатать твои силы. Это мои владения, если помнишь, — буркнул Хэ Сюань. — Не будь таким жестоким. Тебе понравится. Ещё как понравится, только подожди и прочувствуй, — пообещала девушка. То, что его член со всех сторон обдувает короткими, но мощными потоками ветра, с точки зрения Черновода, было не столько возбуждающе, сколько невероятно странно — и это, наверное, ещё мягко сказано. Конечно, это помогало ему оставаться «в боевой готовности», конечно, будоражило нервы, но желание смешивалось с неугасимым ощущением абсурдности происходящего. Хотелось, чтобы это прекратилось. В то же время очень хотелось ещё. А вдобавок к этому… Черновод выдохнул и вполголоса издал что-то похожее на стон, когда Ши Цинсюань прихватила зубами кожу под его горлом и почти больно ущипнула за соски, а потоки ветра, не переставая играть между его ног, поползли по всему его телу. Его было не пронять ни теплом, ни холодом, ни сквозящей свежестью, но вся эта доступность, вся невозможность укрыться от богини, её губ, пальцев, магии, бесконтрольность ситуации, почти безотчётное осознание, что в этой комнате сейчас самый воздух может подчиняться ей и сгущаться, лаская его тело… Всё это создавало ощущение крайней открытости и… уязвимости, от которых у Непревзойдённого, привыкшего безраздельно властвовать над обстоятельствами, кипела мёртвая кровь и шумело в голове. Он поймал себя на том, что зачем-то дышит, приоткрыв рот и запрокинув голову, что вздрагивает от каждого укуса, от каждого прикосновения, позволяя терзать свои грудь, шею, подаваясь навстречу влажно скользящей по нему Повелительнице Ветров. — Тебе нравится, Хэ-сюн! — восторженно проговорила она. — Смотри, ты уже не так сильно сдерживаешься! Просто расслабься, смотри, как у тебя хорошо получается! Наивная, наивная небожительница. Она приписывает реакцию Черновода только своим ласкам, понимает, что у него проблемы с чувствительностью, но полагает, что одними своими усилиями ей удаётся через них пробиться. Вовсе нет. Её усилия лишь разжигают внутри него странный пожар, опаляющий нутро, ударяющий в голову, скручивающий естество — и больше от этого, чем от поглаживаний и поцелуев, его так сильно заводит, больше от этого у него сейчас гордо стоит — и так хочется, чтобы она коснулась его члена хотя бы рукой, а не ветром… — Цинсюань, — он ограничился лишь этим словом, и оно прозвучало негромко и хрипло. Черновод никогда не любил просить, поэтому просто поймал руку спутницы и положил на свой пах. С его точки зрения, намёков предостаточно. — Нетерпеливый, нетерпеливый Хэ-сюн, — она, похоже, вполне довольна. Головки коснулись горячие губы, пальцы заскользили по стволу вверх-вниз, ветер же продолжил свободно гулять по его телу, полюбовно-прохладно овевая кожу. Краем сознания Хэ Сюань задался вопросом, почему бы ей не поступить проще и не забраться на него сверху, насаживаясь, — это бы понравилось ему гораздо больше — но тут же вспомнил, что она поставила себе цель заставить его «извиваться, стонать и просить», а значит, первой кончать не захочет. Он подумал даже, не подыграть ли ей немного, но тотчас отмёл эту мысль — частью из принципа, частью из-за того, что Цинсюань может заметить и возмутиться, частью понимая, что она, возможно, самое непредсказуемое существо во всех трёх мирах, и что за этим последует, неизвестно. А неожиданностей Хэ Сюаню сейчас хватало и так. Он шумно выдохнул и чуть качнул бёдрами в знак того, что ему всё нравится. Богиня ответила короткой одобрительной усмешкой — Черновод живо вообразил себе её мимолётную улыбку — и взяла поглубже, бережно, трепетно, но ритмично и настойчиво поглаживая пальцами член у основания и нежную кожу яичек. Минут на десять — или сколько там могло пройти времени? — демон получил своеобразную передышку. К ласкам ветра он привык, Ши Цинсюань не совершала ничего необычного, и он немного ослабил бдительность, отдавшись привычным ощущениям, мерно, ритмично двигаясь навстречу горячему, влажному рту. Удовольствие накатывало плавными, равномерными волнами, и такие же волны разливались в его душе — широко, неторопливо, но неудержимо, с каждым новым разом становясь всё сильнее. Каждый толчок чувствовался чуть ярче, резче и острее предыдущего — совсем немного, но достаточно, чтобы возбуждение нарастало, а сам Хэ Сюань незаметно для самого себя ускорялся, негромко постанывая и царапая острыми ногтями постель. — Так не пойдёт. Голос небожительницы выдернул Хэ Сюаня из его блаженного состояния, и он настороженно покосился на неё, приподняв голову. — Что не так? — Всё происходит… Как обычно. Я вижу, что тебе приятно, Хэ-сюн, но это «просто приятно». А должно быть — «великолепно». — Может, не будешь ставить себе недостижимых целей? — хмыкнул Черновод. — Если ты устала, так и скажи, я могу… — У меня идея. Ветер стих, в воздухе прозвучало заклинание, и Ши Цинсюань прижал демона к кровати уже мужским телом. — Хэ-сюн… — от его интонации внутри у Хэ Сюаня что-то недоверчиво сжалось. — Хэ-сюн… — он игриво выдохнул ему в ухо и провёл рукой вниз по животу. — Хочешь… Я возьму тебя? Как ты делал это со мной? Повисла пауза. — Ты думаешь, это тебе как-то особо поможет? — наконец поинтересовался Черновод. — Более чем, — кивнул Ши Цинсюань. — Я вот о чём подумал. Ничто не поможет тебе раскрепоститься сильнее, чем новые ощущения. А на новые ощущения ты скорее согласишься, когда уже хорошенько возбуждён. Никто в здравом уме не согласится бросить всё на середине и отказаться от удовольствия, когда уже трудно терпеть. Возможно, даже ты. А поскольку на другой расклад я не согласен… Вот же зараза. Черновод мстительно укусил его в плечо, не особо церемонясь с силой. «Переубедить» Цинсюаня на «другой расклад» ему бы труда не составило, но… Хитрый Повелитель Ветров был прав — никакого настроения ни прекращать, ни что-то переигрывать не было. Тело просило разрядки, голод требовал утоления, плещущее в груди море не собиралось утихомириваться. Демон пристально посмотрел небожителю в глаза и серьёзным тоном заявил: — Хорошо. Будь по-твоему. Но если ты действительно по-настоящему нарвёшься — пеняй только на себя. На секунду в глазах Ши Цинсюаня промелькнули сомнение и нерешительность, но он упрямо мотнул головой: — Согласен. И тотчас же, наскоро перетряхнув одеяло, свесился с кровати: — Где-то тут моя одежда лежала… Я там в рукаве заранее припас бутылёк с ароматическим маслом. Самое лучшее для тебя купил. Чтобы хорошо скользило и приятно пахло. — Ты думаешь, мне не всё равно, чем благоухает моя задница? — поднял бровь Черновод. — Я думаю, что я должен позаботиться о нашем взаимном комфорте, — веско произнёс Ши Цинсюань, но, нашарив искомое, разогнуться не успел. Белоснежную кожу ожгло ударом ладони. Бедный Повелитель Ветров едва не свалился на пол. — Хэ-сюн! — почти возмутился тот. — А если бы я упал?! — Не упал бы. Я контролирую силу. Ты же не думал, что сегодня достанется только моей заднице? — хмыкнул Хэ Сюань. Сказать по правде, вид двух нежных упругих полушарий, словно нарочно выставленных напоказ, вызывал у него вполне отчётливое желание взять Ши Цинсюаня, а не давать ему. Хотелось от души куснуть, и не раз, оставляя алеющие следы, протяжно провести языком, вызывая полусдавленный всхлип, а потом… Но неважно. Отыграется в другой раз. Даже если увесистый (пусть и по меркам Непревзойдённого действительно скромный) шлепок ладони почти не помог спустить пар. — Итак, я нашёл, — Ши Цинсюань выглядел так торжествующе и деловито, словно демонстрировал редкий артефакт на собрании в Небесной Столице, а не собирался смазать своего возлюбленного перед сексом. — Можно начинать. Хэ-сюн, ложись, как тебе удобно. — Как прикажет Ваше Превосходительство, — усмехнулся Хэ Сюань и, подумав немного и прикинув возможные варианты исхода событий, лёг на живот, приподняв бёдра. Едва ли Ши Цинсюаню удастся сорвать его самоконтроль, но если такое чудо вдруг произойдёт, лучше бы небожителю оказаться сзади, а не спереди. На всякий случай. Море внутри шло крупной тревожной рябью. Небожитель проникал в него пальцами так бережно и аккуратно, словно он был сделан из тонкой бумаги. — Не волнуйся, Хэ-сюн, я очень осторожно. Ты ничего неприятного даже не почувствуешь, не переживай. Сам себя, что ли, уговаривал? Неприятно, впрочем, действительно не было. Только очень непривычно. Внутри становилось скользко и влажно, а в воздухе и в самом деле разлился тонкий изысканный аромат. Снова вспомнив о том, откуда этот запах теперь будет исходить, Черновод фыркнул в подушку. — Всё в порядке, Хэ-сюн? Тебе всё-таки больно? — встревожился Цинсюань. — Нет, мне нормально. Мне не может быть от этого больно, — наконец признался Хэ Сюань. — Я Непревзойдённый. Можешь действовать смелее и не размениваться на долгие приготовления. Позаботься о себе и… начинай уже. Повисла пауза, словно небожитель о чём-то задумался. Хэ Сюань не видел, чем он там занимается, но брать его Ши Цинсюань явно не спешил. Сначала двумя пальцами, потом тремя — Повелитель Ветров поглаживал и массировал его изнутри, ласково, но настойчиво, медленно, но ощутимо. Всё равно беспокоится? Выигрывает время на то, чтобы как следует возбудиться самому? Или, по его мнению, это должно заставить Хэ Сюаня помучиться в ожидании? Тело поймало слабый всполох удовольствия. Черновод резко подался назад, недвусмысленно намекая, что с ним можно быть увереннее и грубее. Ши Цинсюань от неожиданности ойкнул. — Нет смысла в долгих прелюдиях. Начинай прямо сейчас… Или я возьму инициативу в свои руки. Как видишь, я всё ещё полностью готов, а ты сдашься гораздо быстрее меня. — Как-то не так я себе представлял мольбы в твоём исполнении… — пробормотал небожитель. — Но хорошо. Так и быть. Он аккуратно пристроился сзади, прижался головкой ко входу, тихо выдохнул — кому тут ещё решимость требовалась — и наконец-то вошёл. Черновод даже не стал дожидаться, пока он там «разогреется», и задвигался сам, задавая нужный темп. Внимательность Ши Цинсюаня к партнёру, конечно, заслуживала всяческих похвал, но демону этой медленной осторожности было мучительно мало. Слегка приутихший голод возвращался с новой силой, и если уж не суждено было позволить ему исчезнуть, значит, стоило насытиться вдоволь, а не балансировать на грани между удовольствием и досадливой неудовлетворённостью. К счастью, небожитель, приноровившись, больше не пытался его щадить. — Значит, моему Хэ-сюну нравится грубее? — его голос, бархатисто-заниженный, раздался над самым ухом. — Хорошо. Тогда я сделаю всё, чтобы у тебя искры из глаз полетели. Черновод хотел было что-то сказать, но в этот момент Ши Цинсюань, прижавшись к нему тёплым животом и обхватив его одной рукой под грудью, пребольно укусил его за ухо и разогнался так, что разговаривать стало крайне неудобно и бессмысленно. Хотя — смотря кому… — Хэ-сююююн… — восторженно пролепетал небожитель. — Мне так нравится! Ты такой… Такой… — Ты можешь, пожалуйста, сосредоточиться на мне, а не на болтовне? — выговорил Хэ Сюань куда-то в подушку, но, к его облегчению, тот всё-таки услышал и действительно замолчал. Ему не требовалась основательная растяжка, но непривычное чувство наполненности заставляло невольно раздвигать бёдра чуть шире, а от каждого толчка демона начало понемногу потряхивать, словно от слабых электрических ударов. Оставшийся без ласки и стоявший колом член почти ныл, требуя прикосновений, и Черновод, подумав, что Цинсюаню, должно быть, просто неудобно уделять ему внимание, подтянул поближе подушку, оперся на неё грудью и сам потянулся к себе рукой. — Хэ-сюн, нельзя! — голос небожителя дрожал, но звучал вполне уверенно. — Ещё рано! Ты ещё… недостаточно возбуждён! — Недостаточно?.. — хриплый голос Хэ Сюаня отдалённо напоминал рычание. — Ты издеваешься… — Не издеваюсь… А хочу… Подарить тебе… незабываемые яркие ощущения! — Они и так уже незабываемые. — Хэ-сюн… Держи себя в руках! …Нет-нет!!! Не в этом смысле!!! Я имею в виду… Подожди, подожди! Цинсюань навалился на него грудью, хватая за руки и прижимая их к постели. Ублажить себя самому оказалось невозможно — если, конечно, не отнимать у небожителя инициативу силой — и Черновод недовольно зарычал. Он дёрнул бёдрами в стремлении потереться хотя бы о постель — и тотчас же, вероятно, «в наказание», на его шее сомкнулись зубы. Воздух слегка потемнел у него перед глазами. Нутро почти жгло — не физически, — с напряжённого члена текло, а от горячего, сбивчивого, шумного дыхания, опалявшего кожу на шее, и ласково зализывавшего укусы языка в мёртвом сердце что-то дрожало и горело. Черновод глубоко задышал в попытке немного облегчить своё состояние — и, не иначе как желая его добить, Цинсюань вдруг высвободил одну руку и оттянул его голову назад, неслабо вцепившись в волосы. Небожитель мог бы быть смешным и наивным в своих потугах выглядеть сильным доминантом — сбиваясь с ритма от старания, громко пыхтя в шею, безуспешно отбиваясь от лезущих в рот волос — но демону было уже давно не до смеха. Стихия, клубившаяся и полудремавшая в нём с самого начала, теперь разбушевалась и превращалась в настоящий шторм. Крайнее возбуждение, давно охватившее не только член, но и всё его естество, отсутствие контроля, открытость и уязвимость, обострившаяся — совсем недавно притупленная — чувствительность сводили его с ума. Черновод сам не смог бы дать описание чувству, распиравшему его грудь. Что-то рвалось из него наружу, грозя вдребезги разбить остатки самоконтроля. Хотелось выплеснуться волной, взметнуться, поддаться инстинкту… Но он ещё кое-как держался. Только густо заклубилась тёмная демоническая ци, в глазах загорелся дикий огонёк, а из горла стали вырываться гортанные полустоны-полурыки. — Цинсюань… Тот уже и сам почуял неладное — возможно, даже задумался о том, что переборщил с нагнетанием напряжения: — Хэ-сюн, ты в порядке? От такого вопроса захотелось расхохотаться в голос. Вместо этого Черновод улыбнулся — улыбка вышла похожей на оскал — и, кое-как приподнявшись на локтях и обернувшись через плечо, низким голосом попросил: — Цинсюань… Тебе… Тебе лучше взять меня по-настоящему прямо сейчас. Я имею в виду… Мне нужно… Аргх… Ты… Аргх… Хватит меня изводить. Я имею в виду… — он попытался сформулировать просьбу, которую теоретически мог бы хотеть услышать Цинсюань, и медленно произнёс, едва не стискивая зубы: — Просто позволь мне уже кончить. И как можно скорее. Тот на мгновение замер. — О… Ого… Хорошо, Хэ-сюн, — его ладонь нежно огладила плечо. — Только… Может, немного сменим позицию? Я… Я хочу видеть твоё лицо. — Ты сам не понимаешь, о чём просишь, — пробурчал Черновод. — Но если тебе так нужно… Быстро, Цинсюань. И тебе лучше не давать мне ни одной секунды передышки. Вдаваться в долгие объяснения не потребовалось. Повелитель Ветров выскользнул из него на минутку, Черновод откинулся на спину и смерил небожителя голодным взглядом из-под полуопущенных век. Раскрасневшийся, взбудораженный, растрёпанный, вспотевший, явно уставший, обеспокоенный и всё ещё возбуждённый… Под рёбрами предательски заныло. Демон шумно сглотнул. — Быстрее, Цинсюань. Я не шучу. — Сейчас-сейчас. Приподнимись-ка немного… — тот говорил торопливым полушёпотом. — Вот так. Ноги можешь мне на плечи закинуть, если так удобнее. Готов? Давай! Рука небожителя плотно обхватила член Хэ Сюаня и задвигалась вверх-вниз — резко, отрывисто, даже… беспощадно. Именно так, как нужно. Тело демона словно прошило электрической судорогой, и он, прогнувшись в спине и зарычав от удовольствия, сорвался наконец на стоны. Исчезло последнее желание себя сдерживать. Он самозабвенно вдалбливался в сжатую ладонь, вырывая своё право на наслаждение, вздыхал, шипел сквозь стиснутые зубы, кусал губы — и, словно сквозь пелену, слушал высокие, звучные стоны Ши Цинсюаня. Его выкрутило так, что подбросило на постели. Не помня себя, Хэ Сюань взметнулся, выплёскиваясь, вцепился ногтями в спину небожителя — до отчётливых следов, до алеющих царапин — и от переизбытка непонятных чувств полоснул его по плечу клыками. Хорошо, что только так. В следующий раз, возможно, сначала подумает о последствиях, прежде чем доводить Непревзойдённого до такого состояния. Хоть это и маловероятно… Ши Цинсюань излился чуть позже, через пару толчков, как-то непривычно тонко и тихо застонав — и мягко выскользнул, пытаясь отдышаться. Он потянулся было к Хэ Сюаню, явно намереваясь шлёпнуться на постель у него под боком, но, бросив усталый взгляд на его запачканный живот, вздохнул, сполз — иначе не скажешь — с кровати и, не одеваясь, куда-то удалился. Сказал бы Черноводу кто-нибудь лет пять назад, что по его резиденции будет разгуливать абсолютно голый небожитель, он бы не поверил. Демон прикрыл глаза, постепенно успокаиваясь. Буря внутри него утихала, тёмная ци прекратила бить мощными потоками через край, и теперь он почувствовал, как же, в конце концов, устал. Спать. Очень захотелось спать. Уснуть ненадолго, восстанавливая потраченные силы. Кожа понемногу остывала, дыхание перестало колыхать грудь, и Черновод почти впал в привычное для него состояние, похожее на анабиоз. Тёплое и мокрое прикосновение к животу заставило его вздрогнуть и покоситься на подоспевшего Ши Цинсюаня — лишь на пару секунд. — Я решил тебя обтереть, — пояснил небожитель. — Не будешь же ты грязным отдыхать. Устал? Черновод промолчал. Глупый вопрос не стоило удостаивать ответом. Ши Цинсюань забрался на кровать и всё-таки свернулся калачиком у него под боком, накрыв их обоих одеялом. Щеки коснулись тёплые пальцы — впрочем, утомлённый демон уже почти не придал этому никакого значения. — Знаешь, по-моему, я совершил подвиг. Это было так великолепно, Хэ-сюн! Ты был таким! Таким!.. Черновод его почти не слышал. Точнее, слышал, но не слушал. Комплименты его сейчас волновали меньше всего. — А ещё я в этот раз продержался даже дольше тебя. Удивительно, правда? Если хочешь знать, как мне это удалось, то… Остаток фразы потонул в мутном мареве. Сознание демона окончательно отключилось и ушло во мрак. Ши Цинсюань взял своё на следующий день — за завтраком, плавно перетёкшим в обед, и во время прогулки по лесу к побережью он, казалось, не закрывал рот ни на минуту, рассыпаясь в похвалах, делясь впечатлениями и уверяя, какой Хэ Сюань молодец и каким он может быть чувственным. Черновод отчего-то ощущал себя слегка польщённым, но не подал вида и серьёзно предупредил, что к частым повторениям подобных экспериментов решительно не готов ни морально, ни физически. К счастью, Ши Цинсюань не стал возражать, энергично закивал и, лукаво прищурившись, пообещал, что «просто будет время от времени брать верх и позволять Хэ-сюну расслабиться». Хэ Сюань неопределённо похмыкал, выражая не то согласие, не то скепсис. Стоялый лесной воздух сменился резким и холодным морским ветром — и, едва небожитель ступил на берег, выражение его лица сменилось с воодушевлённого на глубоко ошарашенное. Он знал, конечно, о том, какую мощь таят в себе Непревзойдённые, но последствия действия этой мощи видел воочию впервые. Дикий пляж густо усеивали разнокалиберные камни и ошмётки водорослей, явно выброшенные из моря с огромной силой, несколько деревьев у воды повалились, явив глазам неровные и устрашающие изломы, на песке виднелись следы гигантских волн, а поверх них — отпечатки рук и ног, похожие на человеческие. Кажется, местным гулям ночью пришлось очень несладко. — Ой-ой… — Ши Цинсюань прикрыл лицо веером. — Это всё из-за меня, да?.. — Я говорил тебе, что опасно так сильно заводить демона, — безразлично пожал плечами Хэ Сюань и поддал ногой случайно подвернувшийся мелкий камешек. — Впрочем, живые люди здесь не обитают, так что беспокоиться тебе не о чем. Разве что полюбоваться, с какой силой ты вдруг решил побаловаться. Ши Цинсюань невольно поёжился. — Надеюсь, в Чертогах Верхних Небес никто не осмелится спросить о том, не знаю ли я, с чего вдруг во владениях Чёрного Демона поднялся такой ужасный шторм. Хэ Сюань полуобернулся через плечо. — Не осмелятся. Но сплетничать у тебя за спиной будут. — Это я переживу, — махнул рукой Цинсюань. — Тогда… Хэ-сюн? Мне, наверное… пора? Демон кивнул, развернулся и, подойдя поближе, сгрёб небожителя в объятия и зарылся носом в его волосы. В ответ послышался тихий блаженный вздох. — Я к тебе ещё вернусь. Разберу молитвы и вернусь. Навскидку это займёт дня три… Пять… Самое большее неделю, но это при наихудшем раскладе. В любом случае, буду держать в курсе. Тебе прихватить что-нибудь вкусненькое? Устроим романтический ужин… Хэ Сюань тихо хмыкнул. — Бери что хочешь. Не думаю, что мне не понравится. Ши Цинсюань буквально расцвёл. — До сих пор радуюсь, когда слышу от тебя такое. Тогда… — он нежно поцеловал демона в губы. — До встречи, Хэ-сюн! В следующий раз непременно задержусь подольше! Поток ветра подхватил божество и унёс куда-то высоко к небесам. «Опять без Сжатия тысячи ли…» — запоздало подумал Хэ Сюань, провожая его взглядом.