Холодно

      Холод в районе талии вынуждает Шан Цинхуа вздрогнуть и проснуться. Он лежит на боку, лицом уткнувшись в шею Цзюнь Мобэя, выгнувшись своеобразной дугой. Лежать под одеялом посреди теплой весны жарко, но холодящие прикосновения устраняют дискомфорт. Ему не надо видеть, что происходит вокруг, дабы понять, что Цзюнь Мобэй вновь замерз. Это случалось раз в пару месяцев словно какой-то приступ. Холодные конечности, мелкая дрожь во всём теле и невозможность отогреться ещё пару часов. Знакомы они уже лет десять и в отношениях порядком половины от этого времени. Учитывая обстоятельства их знакомства, удивительно, как им удалось в жизни после этого не один и не два раза встретиться. А сейчас и вовсе лежать в обнимку в общей квартире.       Шан Цинхуа только закончил институт и сразу устроился на предложенную научным руководителем должность в этом же институте. Одним из первых его заданий был приём досрочных вступительных экзаменов. По сути, ничего сложного: встретить абитуриента у кабинета, поставить галочку в собственном бланке и около трех часов следить за ребёнком, во время написания работы. В отличие от обычных экзаменов, к данным был более ответственный и дотошный подход, ибо большинство проходивших их были либо не поступившие в прошлые года, либо закончившие школу экстерном. С возможностью раньше занять немногочисленные бюджетные места идёт риск попасться на любой мелочи, которая могла оказаться незамеченной в других условиях. Поднимать упавшие со стола вещи нельзя, лезть в карманы или как-то прятать руки, пусть и ненамеренно, тоже. Строгость восходящая в ранг сумасшествия.       — Цзюнь Мобэй, верно? — спрашивает Шан Цинхуа подошедшего к нему парня семнадцати лет, возраст он узнал благодаря короткому списку информации рядом с именем абитуриента. — Цзюнь... Забавно, словно титул, если поменять местами. Выходит правитель пустынного севера? — парень в ответ хмурится, Шан Цинхуа поспешно ставит галочку рядом с пунктом приёма, хотя ещё не увидел документа, подтверждающего личность молодого человека. — Перегнул? Простите, до вас все предпочитали немного поболтать, чтобы развеяться. Можно документы? Как только буду уверен, что вы – это вы, мы пойдём в аудиторию.       Цзюнь Мобэй кивает, протягивает две пластиковые карточки, подтверждающие личность, и пачку бумаг, выданных институтом. Шан Цинхуа кивает, прижимает к груди папку-планшет с собственными документами и открывает дверь, пропуская Цзюнь Мобэя вперед.       — Личные вещи и документы ко мне на стол. Ручки, карандаши, черновики и всё, что может понадобиться, уже у вас на рабочем месте. — говорит он заученную фразу.       — Во сколько начало экзамена?       — Как только будете готовы, я нажму на таймер. Однако, советую не затягивать, нас обоих за это не похвалят. Но, думаю, десять минут собраться с мыслями у вас вполне есть.       В тот день, о Цзюнь Мобэе, кроме как о поступающем, за которым нужен глаз да глаз, Шан Цинхуа особо не думал. Следить за каждым движением рук и ног взглядом это всё, что от него требовалось во избежание разбирательств. После того, как работа была дописана, задал пару уточняющих вопросов по методичке, записал ответы на них в свой бланк и, сложив все исписанные листы в пронумерованные конверты, на прощание пожелал удачи. Как только дверь за ним закрылась, на Шан Цинхуа накатило осознание насколько странным и симпатичным Цзюнь Мобэй был. Странности, по сути, заключалась только в чрезмерном спокойствии, но вот его лицо резко, будто только сейчас прогрузилось, вспыхнуло в памяти. Наверное, это была усталость, он точно сказать не мог, но оно и к лучшему, хотя бы не заикался и ровно смотрел в глаза всё это время.       Дальнейшие полгода без каких-либо встреч, он даже не знал, поступил ли Цзюнь Мобэй в итоге, частная информация как-никак, в списках поступивших только номера, выданные лично каждому абитуриенту. В стенах огромного института, не вылезающий из кабинета Шан Цинхуа встретить его просто не мог. Вот только судьба, видимо, решила иначе и незадолго до нового года, пара кураторов заболели в аккурат перед экскурсионной поездкой со своими студентами. Шан Цинхуа вышел на замену одного из них, в обязательство входило сопровождение первокурсников: ходить рядом и следить, чтобы никто ничего не натворил в стенах предприятий, куда их любезно пустили. В итоге, бывший студент, вызвавшийся замещать куратора, почти весь вечер, временами заикаясь, проходил бок о бок с молчаливым, уже знакомым студентом, которого, казалось, побаивались все его однокурсники. А дальше череда совпадений, приятных и не очень моментов. Шан Цинхуа перешёл в компанию логистом после двух лет работы в институте, через какое-то время ему под обоюдно удивлённые взгляды представили стажера под его руководство. Встречи, прогулки, страхи и веселье. Ещё практически два года прошли едва ли не бок о бок. В конечном итоге, на выпускной Цзюнь Мобэя он был приглашён единственный. Никаких членов семьи, только он.       — Больше никого не позвал? — перед началом мероприятия поинтересовался Шан Цинхуа, оглядываясь по сторонам.       — Нет смысла. Всё равно отец не придет. — пожав плечами, пояснил Цзюнь Мобэй.       В личную жизнь до этого момента они друг к другу не лезли. Но сейчас в Шан Цинхуа любопытство так и подмывало что-нибудь узнать. Оказалось, что компания, в которой он самолично работает два с половиной года и в которой около полутора лет назад стажировался Цзюнь Мобэй, по сути, принадлежит последнему.       — Подожди! Это бессмыслица какая-то. — прервал поток обьяснений Шан Цинхуа, схватившись рукой за голову. — Зачем тогда идти было на эту должность, если после выпуска сразу можно наверх.       — Привыкнуть и понять схему работы.       — Ладно, — отпив из кружки пива, сказал Шан Цинхуа — Звучит разумно.       Ещё одно из совпадений — это то, что если до выпуска Цзюнь Мобэя Шан Цинхуа всё время выступал в качестве направляющего, то после того, как тот закончил институт, всё перевернулось и уже Шан Цинхуа стал его извечным помощником. Заместитель отдела, секретарь, кто угодно, но ровно на должность ниже. С учётом периодичности происходящих совпадений, уже и в совпадения то не верилось. Однако, это были именно они и самое первое из них, пожалуй, было самым приятным.       — Мой Король, — прозвище появилось само собой, с учётом совсем старого умозаключения, ещё при первом знакомстве, — Предлагаю выпить на выходных за наше повышение.       — Наше? — оторвав взгляд от документов, спросил Цзюнь Мобэй.       — Ага. Меня переводят вместе с вами, по сути всё останется так же, только выйду на должность я месяцем позже. Хоть документ о переводе уже пришёл. — объяснил он.       — Хорошо. — сразу на всё ответил Цзюнь Мобэй.       — Суббота в шесть вечера?       — В пять. У тебя.       — По рукам. — Шан Цинхуа довольно хлопнув в ладоши, развернулся и пошёл обратно к своему рабочему месту, заваленному яркими квадратиками заметок.       С трудом проснувшись в субботу в районе трех дня, Шан Цинхуа привёл себя в относительный порядок. За окном светило солнце, пробираясь в квартиру через плотные шторы задернутые во всех комнатах, лучами разрезая пространство. Зайдя на кухню, Шан Цинхуа оглядел холодильник в поисках хоть какого-то завтрака, заодно сам себя похвалил, что додумался купить алкоголь заранее, ведь сейчас точно бы не успел. Закуски, правда, придётся спешно заказать, но это мелочи. Звонок в дверь, Шан Цинхуа щёлкает дважды замком, пропускает вперед Цзюнь Мобэя, выглядящего серьёзнее и злее обычного, однако, за долгий период общения, в этом легко угадывалось волнение.       — Всё нормально? — поинтересовался он, вновь прокручивая ключ в замочной скважине. — Выглядишь бледнее обычного. Не заболел?       — Нормально. — чересчур быстро отвечает Цзюнь Мобэй.       — Допустим, я поверил, Мой Король. — спустя время, уже стоя на кухне, сказал Шан Цинхуа, продолжая обдумывать чужое поведение. — А это что? — указал он на пакет.       — Закуски.       — Я так часто про них забываю? — спросил, страдальчески посмотрев на потолок. — Спасибо.       Алкоголь, мутный взгляд и горячие щеки. Легкий флер спиртного по всей квартире смешался с ярким ароматом специй. Шан Цинхуа обвел нечётким взглядом творящийся под столом хаос из бутылок. Они умудрились сходить за добавкой и почти допили её. Обычно это выглядело культурнее, но сегодня, сейчас, он вновь чувствовал себя студентом, только дорвавшимся до алкоголя. Чужой голос прямо над ухом воспринимается сложно, по телу бегут мурашки, он отодвигается, уходя от прикосновения желаемого, но слишком опасного. Не хочется портить столь хорошие отношения невзаимными чувствами. Шан Цинхуа смотрит Цзюнь Мобэю в лицо, такое же сосредоточенное, как и сегодня по приходу. Черты расплываются, голубые глаза блестя от хмели, брови сдвигаются к переносице сильнее. Шумно сглатывает, глядя на шевелящиеся губы и через силу признается:       — Прости, я ничего не услышал. — язык заплетается. — Можешь повторить, Мой Король?       Цзюнь Мобэй выдыхает, вместо слов кладёт руку на шею Шан Цинхуа и слегка тянет вперед. Быстро целует и также быстро отстраняется. Руку, однако, не убирает. У Шан Цинхуа в голове с треском рушатся все устои и привычные нормы. Молчит долго, пока на лице Цзюнь Мобэя ожидание не сменяется тревогой, а после разочарованием и злостью, направленной на себя. Он собирается развернуться, рука с шеи исчезает. Шан Цинхуа понимает, что слишком долго молчал, и его молчание, вкупе с перепуганным лицом, понято неправильно. Вскочив со стула, он едва не падает, хватает Цзюнь Мобэя за руку или же Цзюнь Мобэй ловит его. Не важно. Тянет голову наверх. Свободную руку кладёт на затылок, когда-то выбритый почти под ноль, но сейчас порядком обросший, тянет на себя, к себе, к своим губам. Оба удивлены, Шан Цинхуа чуть приоткрывает рот, ждет дальнейших действий. А после кислород медленно заканчивается, ускользает из легких и организма в целом, уносит в неизвестность, оставляя только ощущения рук на теле и влаги, оставляемой чужим языком. Перед закрытыми глазами цветные всполохи ощущений. Ярко-красные мазки и дрожь в конечностях. Ещё секунда, и от недостатка кислорода можно свалиться на пол. Дышать во время поцелуя не проблема, но прерываться на столь банальное действие даже мыслями не хочется. Всё существо занято ощущением губ на своих губах. Жарко, влажно, в происходящее не верится. Шан Цинхуа сильнее жмется вперед, шея начинает ныть из-за неудобного положения. Неуместно думает, всегда ли тот был таким высоким и почему он этого раньше не замечал.       — Я уже до галлюцинаций допился? — спрашивает Шан Цинхуа шёпотом, едва восстановив дыхание. Цзюнь Мобэй на это лишь усмехается, продолжая гладить его по волосам. — Останешься на ночь?       — Да.       Утро, правда, начинается не с романтики, а с раскалывавшейся головы благодаря похмелью. Сидя за столом втроем, Цзюнь Мобэй, Шан Цинхуа и головная боль пытались объясниться друг перед другом и не без труда нормально признаться в чувствах и что произошедшее не было пьяной случайностью.       Десять лет назад, он и подумать не мог, что иногда Цзюнь Мобэя будет трясти от какого-то фантомного холода. Шан Цинхуа аккуратно выкручивается из объятий, складывает обнимающие его руки друг на друга и вылезает из-под одеяла. Тёплый, с пушистым ворсом плед они всегда скручивают на ночь и кладут в изножье кровати. Обычно просто чтобы утром было проще заправлять постель, но в такие ночи, как сегодня, у этого есть другое применение. В пару движений развернув плед так, чтобы тот полностью закрывал собой одеяло, Шан Цинхуа дошёл до шкафа, достал оттуда свитер и положил его рядом со своей подушкой, на всякий случай, затем пробрался через слои тёплой ткани в постель.       — Мобэй. — тихо позвал он, укладывая его голову себе на плечо.       Тело ледяное, словно он только вернулся зимою с улицы. Посильнее закутав Цзюнь Мобэя, Шан Цинхуа постарался как можно больше себя отдать ему. Обе ладони обхватил своей, медленно растирая закоченелые пальцы. Ноги переплелись сами собой и холодные стопы коснулись нагретых ног, из-за чего он тихо шикнул и положил руку ему на затылок, массируя. Холод парадоксальный. Окна закрыты, одеяло теплое, сам Шан Цинхуа, разгорячённый до невозможности, ощущает себя так, словно лежит рядом с куском льдины, не собирающейся таять от жарких прикосновений. Как обычно, он сначала надеется исправить всё быстро и самостоятельно, не будить тревожно спящего, из-за окутавшего его мороза, Цзюнь Мобэя. Но спустя пару минут ничего не выходит, и рука с затылка перемещается на лицо, нежно поглаживая щеку.       — Мой Король. — зовет он и повторяет ещё несколько раз, пока не чувствует шевеления под боком и неразборчивый бубнеж, — Ты дрожишь. Принести чай?       — Кофе. — отвечает хриплый после сна голос.       — Ну уж нет. — крепче обнимая, говорит Шан Цинхуа. — Выходной, надо выспаться. Что угодно, но без кофеина.       — Тогда просто останься. — на коже дыхание от шепота тоже отдаётся прохладой.       — Как будто я могу куда-то уйти. — со всей имеющийся нежностью говорит он, — Включить обогреватель?       — Ты сам как грелка. — со смешком отвечает окончательно проснувшийся Цзюнь Мобэй.       — Не особо рабочая, раз ты всё ещё дрожишь. — вздыхает он. — Что снилось?       — Как обычно. — больше объяснений и не требуется.       — Начинаю думать, что это не просто сны. Четыре D сериал в собственной голове, — он тихо смеется, пытаясь разрядить обстановку. — В этот раз что?       — Сражение на горе… Не вспомню название. В итоге я с неё упал. — рассказывает он, мажа губами по оголенным ключицам.       — Ты ведь не умеешь летать. — очевидный факт, звучит как нелепость, но оба понимают, о чем идет речь.       — Но ты умеешь. — напоминает Цзюнь Мобэй. — Успел меня поймать, потом я и проснулся.       — Разбудил на самом интересном? Как я только мог, продолжение ждать ещё месяц. — с напускным весельем говорит Шан Цинхуа, а сам жмется ближе, хотя это невозможно. Ему каждый раз страшно за чужие кошмары, кошмарами по сути не являющимеся, — Уснуть сможешь?       — Не думаю. — Цзюнь Мобэй высвобождает свои руки, обнимая Шан Цинхуа.       — Тогда закручивайся и пошли на кухню. И ещё свитер надень. — потягиваясь в меру возможности, говорит Шан Цинхуа.       — Моя личная грелка решила противоречить сама себе. — проговаривает Цзюнь Мобэй, теперь уже щекой прижимаясь сильнее.       — Этот слуга ждет пересказ новой серии приключений из нашего прошлого. По-другому он не знает, как это объяснить.       — Психоз?       — Тоже вариант. — говорит Шан Цинхуа и ненадолго замолкает, — Хочешь суп? Как раз горячее. Правда его сварить надо, но я большую часть вчера нарезал, думал, что встанем мы к середине дня.       — И кофе. — упрямо повторяет Цзюнь Мобэй.       — Ладно, и кофе.