Право сильнейшего

Любовь моя, сколько я уже иду по твоим пятам? День, месяц, год, десяток лет или сотни? Уже не знаю, но чувствую, что почти догнал. Нашёл. Прервал наши с тобой прятки. Ты хорошо умеешь убегать, но неужели не очевидно, что меня не перехитрить? О, мой прекрасный, я уже слышу твой запах, я почти схватил тебя. Моя охота скоро закончится. Из тебя вышла прекрасная жертва. Приманка. Ловушка. Всё сразу. Но в этот раз от меня не сбежать, пора забрать то, что давно мне причитается. Всего тебя. Ты ослаблен, продрог от дождя и ранен. Мне это на руку, но, надеюсь, ты не сильно страдаешь? О, как же тебе наверное страшно. Те подонки, стражники, были с тобой не ласковы, не хотели пропускать через городскую стену? Я подоспел как раз вовремя, чтобы спасти своего возлюбленного и всё же… Эти куски выблеванного дерьма таки успели тебя обидеть! Проклятье! О, мне было очень забавно смотреть, как они кряхтят и истекают кровью, их кишки так нелепо рассыпались по земле. О, да… Но тебя, кажется, напугал мой окровавленный меч и ты сбежал? Глупый. Глупенький. Или же ты решил со мной поиграть? Продолжить наши кошки-мышки? Я ведь тогда почти поймал тебя! Знал бы ты, любовь моя, как я жажду тебя. Ты тот, ради кого я живу. Мой смысл жизни! Даже интересно, что более всего в тебе меня привлекает? Быть может твоя грация, невероятная сила мышц в таком изящном теле? Гладкая, наверняка приятная на ощупь кожа? Твой запах? Нет, это всё не имеет смысла. Сама твоя суть, сам ты невероятно хорош, безумно завораживающий… наверняка ты такой же совершенный и изнутри. Во всех смыслах… хех. Моя пасть наполняется слюной, стоит только подумать о жаре твоего тела… Интересно, не напугаю ли я тебя своим видом? Ведь всё, что ты делал до этого — это убегал… У тебя даже не было времени как следует узнать меня получше! Нет. Пустое. Ты совершенно не такой, как все остальные. Ты совершенен в своей природе, искренен. Ты не будешь орать и ныть, валяясь в луже своей крови и мочи, не будешь пытаться воззвать к моей совести, откупиться, требовать, чтобы я прекратил, не станешь кричать и называть меня чудовищем. Ты примешь меня таким, какой я есть. Без фальши. Другие омеги, все до единого — лживые и лицемерные дырки для ебли. Сначала они воротят от тебя нос, называют грязным и вонючим уродом, меня, человека, который ещё вчера спасал их шкуры, рубя мечом в канализациях упырей и трупоедов, чтобы этим шлюхам было потом безопасно волочиться по трущобам, но стоит только им поводить перед носом мешочком с золотишком, так они давятся твоим хером, ещё добавку просят. Мерзотное недоразумение недостойное жить. Множество раз я действительно исправлял эту оплошность природы и заканчивал их бессмысленное существование, наслаждаясь бульканьем крови в глотках и как их раскуроченные дырки в предсмертной агонии так сладостно обхватывали мой хер, но мог и отпустить. Так даже хуже. Они будут просто дольше страдать. Я подкармливал свою любовь в затишьях нашей погони, ласкал их, представляя тебя, вспоминая. В тот день, когда ты обратил на меня внимание, помог, я понял, что более не проживу без твоей любви. Весь мир — это просто скопище разлучников! Если бы сумел, то перерезал бы каждого! Но время, время, время! Это всё не имеет смысла, пока ты убегаешь от меня! Ха-ха-ха, но теперь уже всё! Теперь я наконец смогу тебя поймать! Вновь встретиться! Мой любимый. Я почти на пороге твоего убежища. Слышу аромат течки, такой манящий, такой знакомый, такой возбуждающий, что тело моё деревенеет, стынет, что чресла мои наполняются жаром от предвкушения. Я наблюдаю твоё присутствие в этом глухом лесу, куда ты в отчаянье бежал: вот поваленные маленькие деревца, вот следы на размытой дождём земле, вот твоя пролитая кровь на камнях. Я уже почти здесь. Надеюсь, нас никто не прервёт, ведь не только я сейчас охочусь за тобой. Не бойся, я убью каждого, кто посмеет приблизится к тебе, причинить боль. Ведь моя любовь так сильна. Так… Я забрался на небольшую гору. О, понятно, ты решил скрыться в той пещере? Умно. Очень умно. В твоём стиле. Я шагаю громко, показательно, шаркаю промокшими сапогами по камням, чтобы ты знал, чтобы понял, что иду. Мне нужна секунда, но я медлю. Так не терпится! Дрожу от предвкушения! Шаг. Ещё один. Слышу твоё дыхание! Ты дрожишь? Боишься? Тебе больно… Свод пещеры остаётся за спиной. Пасмурное небо едва может проредить непроглядную мглу впереди, но я вижу… знаю, что ты здесь. Наконец-то я тебя нашёл… Я не могу скрыть восхищённого вздоха и улыбки. Ты стараешься не дышать, боишься, но хрип выдаёт тебя с головой, любовь моя. Как неосмотрительно с моей стороны! Неотёсанный мужлан! Ты же и так ранен, моё оружие заставляет тебя нервничать. Я легко, без задней мысли, показательно швыряю его на голые камни и отпинываю куда-то во мглу. Неприятный звук заставил тебя зарычать. Прости, не хотел… Ты такой же красивый, как и в нашу первую встречу. Такой же обманчиво одновременно слабый, одновременно сильный. Мне приходится запрокинуть голову повыше, чтобы заглянуть в твои изучающие глаза. Ты прищурился, мягко ступая поближе, выпуская свой запах ещё сильнее, так, что ноги мои мгновенно подкосились и затряслись. В одежде душно, а возбуждение стало слишком болезненным и руки сами потянулись к доспеху, спешно сдёргивая его. Не так мы представляли нашу с тобой встречу, да, любовь моя? И всё же… я не могу сопротивляться. Твои феромоны склизкими пальцами проникают глубже в голову, заставляют инстинкты взбунтоваться. Сердце бешено забилось, вспоминая это прекрасное чувство. Прошло столько лет… Я не смог сдержать слёз, окончательно обмякнув на холодной земле, но ты не дашь мне закоченеть. Ты согреешь меня, приголубить, потому как я для тебя добыча, пища. Тебе нужны жизненные силы, чтобы залечить раны. Потому-то в ордене тебя и боятся. Потому-то и жаждут смерти, классифицировав как очередного, но такого уникального, единственного в своём роде монстра, неразумного чудовища. Как же эти твари ошибаются! Они не правы! Я заставил бы их взять назад свои слова, запихнул бы их собственный поганый язык в глотку, но теперь это уже не имеет смысла. Ты мой. Твоя когтистая лапа с силой прижала меня к полу. Огромная, но такая осторожная, она не вызывает дискомфорта, приятная… Я не буду сопротивляться. Не бойся. Всё ещё думаешь, что я здесь только потому, что ты заманил меня в ловушку своим запахом, вызвал гон, что я ничего не соображаю? Глупенький. Неужели ты меня не узнаёшь? После стольких лет… А я до сих пор помню тот день, когда ты навсегда изменил мою жизнь… А помнишь ли ты? Я был тогда так жалок: тощий, с отросшими патлами, по юношески непропорционален, грязный и вонючий. Тогда я был больше похож на животное, чем на человека. Да так и было… Бандиты, которые убили мою семью и приволокли к себе в логово слугой, хорошо постарались с тем, чтобы за несколько лет я перестал быть личностью. Они забрали у меня всё — волю, свободу, право голоса, даже такую малость как возможность называться альфой… Их избиения, постоянный голод и чувство собственной ничтожности говорили громче чем желание сбежать. Я был жалок. Жалок и труслив. Я понимал, что пока жив каждый из этих мразей… мне не существовать свободно. И тут появился ты… Первым пропал тот жирный и лысый, не помню имени, но у него был уродливый и кривой хер, из-за чего я постоянно сблёвывал, когда тот заставлял меня ему сосать. Он в один из дней вдруг резко встал, якобы отлить, и больше не пришёл. Вторым пропал кудрявый. Я сам не видел, но тот якобы пошёл в лес со словами о какой-то «текущей омежке», ещё и предложил братцу присоединиться, но он послал его и вернулся в логово. Вскоре тот пошёл его искать и тоже не возвратился. Я не сильно плакал по их отсутствию. Кудрявый ужасно вонял, а его братец любил размазывать рукой по лицу мне кончу, запрещая при этом вытирать её, даже когда она засыхала на коже мерзкой холодной корочкой. Никто не обратил внимание на пропажу идиотов и забулдыг. Ну сбежали и сбежали, ничего не спиздили и ладно, но вот когда не вернулся помощник главаря… нам, пленникам, пришлось несладко. Сначала думали, что это мы их укокошили, долго выпытывали где мы в последний раз видели пропавших, но потом забили. В тот момент, когда из меня выбивали показания, долбя головой об стол, я впервые подумал, что было бы здорово, если бы они все передохли… После этого пропал ещё один. Не помню кто, но тот никогда меня не трогал. Брезговал. Следом ещё два или три человека. Ряды разбойников редели и это нервировало их. Весь лес был прочёсан, но ничего, кроме пустых доспехов не нашли… Ты хорошо прятался, да, любовь моя? Я воспрял духом. Из моей жизни ушёл патлатый. Его пропаже я особенно сильно радовался, потому что когда тот ебал меня в зад, то обожал вспоминать, как резал и выпускал кишки моих родителей, шептал на ухо, что если бы они были живы, то отреклись от меня. Потому что теперь я был настолько отвратительным, настолько… я не был даже альфой… Потом вышел и не вернулся сам главарь. Он меня не особо мучал, у него были свои пару омег, которые потом в один день просто сбежали и поступили, наверное, правильно. Началась грызня за первенство. Эти идиоты переубивали друг друга… Сиплый, пузатый, дед с гнилыми зубами, одноглазый. Ты избавил меня и от них. Спасибо. Я наконец почувствовал, что могу дышать свободно, что я мог бы… сбежать? Но потом… До сих пор помню это. Это было… так… здорово? В одну из ночей пропавший дед завалился в логово, голый, тощий, весь в кровище и принялся орать, чтобы мы бежали, что-то про монстра. Он не договорил. Крыша рядом с нами проломилась и тогда… появился ты. Вылез прямо из дырки и резко схватил свою сбежавшую жертву. Так ловко и… красиво. На секунду я увидел, как твоя огромная лапа перехватила его за торс, сжала до хруста, сломав позвоночник, и тот тряпичной куклой взмыл вверх. Следом показалась голова. Все к тому моменту уже заорали и стали хвататься за оружие, но у меня не было сил встать и я… просто лежал и восхищался. Ты прищурился всеми своими тремя парами глаз, оскалил клыки. Стоило одному из этих мразей попытаться улизнуть на улицу, как ты шмыгнул обратно на крышу и прямо по ней пробежал до входа. Стены затряслись от немаленького тела, посыпалась земля и щепки, а потом… бандит заорал и замолчал навсегда. Остальные в ужасе забились по углам, а затем… послышался запах. Твой запах. Такой прекрасный, какого я никогда не чувствовал: нежный, щекочущий нос, его хотелось вдыхать ещё и ещё. Перед глазами предстал самый прекрасный омега, которого можно было представить, течный, распалённый, нуждающийся в тебе. У меня не было такого, но у меня был ты… Из дырки в потолке показался твой манок. «Это» можно было принять за омегу только слепому и пьяному, но на мразей, видимо, сработало, они с радостью побросали оружие и застыли, заворожённо смотря на отросток твоего хвоста, едва походящий на человеческую фигуру, просто кусок мяса, обманка для туманных ночей или совсем обезумевших от гона идиотов. Бандиты как ненормальные стали стягивать с тебя одежду, нести какой-то бред, они даже не обратили внимание, как ты осторожно вполз в помещение. Красивый, грациозный, огромный и гладкий… ростом в несколько метров, а внешним видом напоминавший скорее… что-то между голой собакой, змеёй и человеком, ты мягко своими, почти похожими на нормальные ладони, лапами ступил на деревянный, пропитанный пивом, пол, издавая тот самый звук. Стоны. Что-то очень похожее на стоны наслаждения. Они сначала напугали меня. Ты сначала напугал меня. Я попытался встать со стола, где обессиленный валялся оттраханный кверху задом, но ноги не слушались и я лишь неловко шлёпнулся, опрокидывая посуду. Ты резко дёрнулся, посмотрел на меня и… ничего не сделал. Бандиты уже без былой паники подошли к тебе, начали трогать. Абсолютно голые и обезумевшие. Я затрясся от страха, не видя никогда их такими возбуждёнными. Я думал, что они пойдут ко мне, но… они слетелись на тебя. И тебе не было страшно. Ты резко, но очень осторожно взял и за раз заглотил одного из них. Растянул свою пасть так, что она вместила в себя взрослого альфу. Ещё живой человек медленно начал опускаться комом по твоей глотке прямо в желудок. А зачем ещё один. И ещё. Пока все четверо или пятеро не оказались в твоём чреве. Они были всё ещё в сознании. Я видел через твою тонкую кожу как они… шевелятся. Ты никогда не убиваешь их сразу. Они всегда живы. Парализованные. Чувствуют каждую секунду, как их медленно разъедает и ничего не могут сделать. А я словно уже был в твоём желудке, не мог подняться и убежать. Просто был не в силах. Не хотел. Ты довольно облизнул свою длинную морду и прилёг. Глупый. Съел слишком много и теперь не мог нормально передвигаться. Больше ты не совершаешь таких ошибок, да? Твои щупы медленно приблизились ко мне и безвольного перенесли к себе. Ты не собирался меня есть. Быть может не видел во мне угрозу? Или может принял за омегу, учитывая, что когда ты зашёл, меня впятером ебали в зад на столе? Или просто ты… Из воспоминаний меня резко выдернули твои щупы, они подняли меня над землёй и притянули ближе. Я попытался рукой коснуться гладкой кожи, но ты резко шмякнул меня на землю и вокруг запястий обвились отростки, выворачивая руки. Ай! Это чертовски больно, знаешь ли! Стараюсь не шевелиться. Тебе больно от ран и нервы уже не те, а состояние моего тела сейчас для тебя значит не так много. Не стоит ничего ломать, я не буду дёргаться. Я знаю, что меня ждёт. Твой огромный и длинный язык опускается на мою грудь, слюняво облизывает от рёбер до самого паха, повинуясь каким-то своим эстетическим критериям, оцениваешь меня, решаешь как долго хочешь со мной поиграть. Я невольно дрожу, сжимаясь от холода, стон вырывается из самого горла. Ты довольно урчишь. Я и не помышлял иного. Будь я тебе противен, ты был бы жёстче. В конце концов, в прошлый раз я так же пришёлся тебе по вкусу… Как блаженный высовываю свой язык, надеясь получить поцелуй, хотя знаю, что это невозможно. Смилуйся надо мной, любимый. Твой язык проходится дальше, облизывая со всех сторон: по рёбрам, волосам, по руке вниз к подмышкам, пока всё-таки не проходится по лицу, задевая мой язык. Неописуемая радость захлёстывает с головой. Ты вправду сделал это! Я чувствую на губах привкус крови, но это уже не важно. Пододвигаешь ближе. Шепчу тебе всё то, что давно хотел сказать, ты дольно урчишь, разрешая прижаться к длинной шее, отпускаешь руки, позволяешь обнять. Щупы за ноги поднимают нижнюю часть над землёй. Кожа покрывается мурашками. Я довольно прикрыл глаза, вспоминая прошлую встречу. Ты тогда так же решил со мной поиграть, так же, первый за всю мою жизнь, одарил настоящим теплом, любовью. Ты так нежно, праздно прикасался ко мне, что я, жалкий и запуганный слизняк, расплакался и позволял любые действия, надеясь не разозлить тебя, не получить больше боли. Я ожидал тогда любого, но не того, что впервые за моё существование меня используют… подобно нормальному альфе… Сейчас же ты наконец уложил меня поудобнее, придерживая лапой и выпустил свой мышечный отросток из глубины тела. Он с хлюпаньем брякнулся на мой живот, пачкая вытекающей смазкой, которая выходила при каждом его сокращении. Наверное его можно было сравнить только с маткой, но лучше, совершенен в несколько раз. Идеальнее. Я вздохнул от предвкушения, виляя бёдрами, стараясь, чтобы мой возбуждённый член хоть на секунду коснулся тебя. Ты коротко рыкнул, раздвинул мои ноги пошире и… начал использовать. Твой орган обхватил моё достоинство, жадно засасывая до самого основания, заставляя меня вскрикнуть и задрожать всем телом. Как жарко. Горячо. Чёрт это даже слишком… Кожа мгновенно стала чувствительнее, а яички поджались. Тело вытянулось как по струнке. Ты сжал мышцы, ещё плотнее обхватив меня, и начал поступательные движения, вызывая всё больше и больше стонов. Как же я этого ждал… Как же я любил тебя все эти годы. С того самого дня, как нас с тобой разлучили. С того момента, когда в логово бандитов ворвались охотники на чудовищ и попытались тебя убить. Тебе пришлось бежать, они отняли меня у тебя, а я, настолько истощённый твоей уже многодневной игрой ничего не смог сделать. Я кричал на них, пытался вырваться, побежать за тобой, за тем, кто впервые за мою жизнь отнёсся ко мне с теплотой и нескончаемой любовью, но ноги не держали… Такой слабый… Всё ещё жалкий. После этого я пытался жить «нормальной жизнью», найти дом, работу, но это всё пустое… Я понял, что без тебя в моей жизни не существовало даже смысла. Что без тебя я совершенно пуст. Никто бы не полюбил такого как я. Мерзкого. Грязного. Никто, кроме тебя… А тебя не полюбил бы никто кроме меня. Поэтому-то я и вступил в орден. Чтобы найти тебя. Отправлять охотников по ложному следу. Найти раньше их. Прямо сейчас ты там жадно выдаиваешь меня оргазм за оргазмом, выпивая всю жизненную силу. Я совсем не против обессилить и стать непригодным, не бойся. Я даже мог бы искать тебе жертв. Как тебе такая идея? Мы с тобой, в конце концов, уже немолодые… Моя энергия сможет залечить рану, но не способна скрыть твоих шрамов, отрастить отрезанный, когда-то пригодный для обмана манок. Если бы я мог… Ты жадно засасываешь меня. По животу и бёдрам течёт вязкая омежья смазка. Твои движения, твои сокращения, словно везде и сразу… я снова кончаю, выстанывая твоё имя. Не думаю, что во мне осталась хоть капля спермы. Я обессилен, ужасно грязный от пота и продрогший. Ничего. Ты всегда сможешь поддерживать во мне жизнь, кормя рот в рот срыгнутым полупереваренным мясом. Ты так делаешь, я знаю… Глаза ужасно слипаются. Всё тело болит и ломит, на глазах слёзы, но это слёзы радости. Шепчу тебе что-то, смысл чего сам не понимаю. Мягко поглаживаю, обнимаю. Твои глаза изучающе заглядывают в мои. Мы понимаем друг друга с полуслова. Моя любовь безгранична и искренна, хоть меня и называли безумцем. Под ладонью лежит длинный острый камень. Ты так расслаблен, что я могу легко выхватить его и засадить тебе в череп, обливаясь кровью, слыша твои последние предсмертные хрипы. Ты мягко облизываешь меня, на всю широту раскрываешь пасть. И почему в таких историях в конце выживает только сильнейший?..