Радуга

Инид начала регулярно посещать психолога. Потребовалось некоторое время, чтобы ее силы полностью восстановились, еще больше - чтобы вернулась ее индивидуальность. Но это было началом прямого пути. После месяца лечения Инид смогла повидаться со своими друзьями. Дивина была почти на полпути беременности, так что это начинало проявляться. Уэнздей видела, что ее жене пришлось нелегко, но она была очень храброй. Через несколько дней после этой встречи они решили снова позвонить в клинику. На этот раз они были готовы ко всему. Они старались не слишком волноваться, но это не значит, что они не были счастливы. Просто иногда нужно смотреть на вещи реалистично. Они решили никому не сообщать, пока не будут на сто процентов уверены, что на этот раз все сработает. Было начало апреля, когда Инид смогла предпринять еще одну попытку. Затем они стали ждать, изо всех сил стараясь не паниковать. Уэнздей за это время ни на шаг не отходила от своей жены. После более чем четырех недель ожидания они отправились к доктору Шелли на очередное обследование. Инид не хотела проводить тесты, которые ранее оказались обманчивыми. За последние несколько дней она заметила симптомы, но не такие серьезные, как в прошлый раз. Когда доктор Шелли включила свой компьютер и на экране появилась знакомая точка, Инид и Уэнздей снова почувствовали надежду. На этот раз им посоветовали остерегаться большей физической активности и стресса. Уэнздей поклялась себе, что позаботится о том, чтобы ее жене не пришлось и пальцем пошевелить в ближайшие недели. Как оказалось, Инид очень быстро сочла свое обещание небольшим преувеличением. Уэнздей буквально затаила дыхание, когда ее жена делала что-либо более пятнадцати минут. Поначалу Инид находила ежедневный завтрак в постель приятным, плюс тот факт, что ей не нужно было убирать дом. Но через несколько дней она устала сидеть дома. Она с нетерпением ждала предстоящего полнолуния. Уэнздей, с другой стороны, запаниковала, разрабатывая план, согласно которому она могла бы позаботиться о своей жене и в облике оборотня. "Ты знаешь эти стрелковые будки в лесу? Я думала, что могла бы просидеть там всю ночь со своим луком, и если бы в твою сторону надвигалась какая-нибудь опасность, я могла бы..." Инид перебила ее, смеясь над потоком слов. "Под опасностью ты подразумеваешь кроликов? Или, может быть, олени? Я оборотень, я могу о себе позаботиться, большое тебе спасибо ". Она вернулась к поеданию своей странной комбинации блюд. На этот раз это были маринованные огурцы с малиновым соусом сверху. "Ха-ха-ха, очень смешно. Ты знаешь, что я не могу оставить тебя." - твердо сказала Уэнздей. "Малышка, последние несколько дней ты обращалась со мной как с младенцем. Все будет хорошо, я вернусь на рассвете, как всегда." "Нет, я не могу тебе позволить". Она почувствовала, как в ее теле нарастает раздражение. "Ты мне не позволишь? Уэнздей, ты моя жена, а не серийный убийца, держащий меня в подвале". Она помахала перед ней маринованным огурцом. Для Инид весь этот разговор был тривиальным. Уэнздей должна была держать все под контролем. Она должна, иначе, она чувствовала, что сойдет с ума. "Хм, может, запереть тебя в подвале на ночь было бы не такой уж плохой идеей, в конце концов?" Теперь Инид бросила на нее раздраженный взгляд, потому что Уэнздей предложила это со всей серьезностью. "Уэнздей, ты, должно быть, шутишь! Я иду в лес, и дискуссия окончена!" Она казалась действительно взбешенной. Уэнздей подняла руки в знак капитуляции. "Ладно, ладно! Только не расстраивайся, это может навредить ребенку..." Инид закатила глаза на этот комментарий и усмехнулась в ответ. "Еще мгновение, и мое дыхание может навредить ребенку". Уэнздей вздохнула и подошла к своей оскорбленной жене, чтобы поднять ей настроение. Она взяла маринованный огурец у нее из рук и начала говорить, держа ее руки в своих. "Ты знаешь, я просто волнуюсь... Но всего через несколько дней, может быть, мы услышим слабое сердцебиение ..." Инид улыбнулась этим словам, но они обе помнили, что не стоит слишком волноваться. Прошлое научило их смотреть на это реалистично, по крайней мере, на данный момент. Через мгновение Инид ответила с притворным гневом: "Я знаю, я знаю... Но если ты еще раз возьмешь еду из рук своей беременной женщины, особенно мой маринованный огурец, у тебя больше не будет руки ". Уэнздей почувствовала приятную дрожь при этих словах. "Ты знаешь, что угрозы меня заводят... Кроме того, я знаю, что тебе очень нравятся мои руки, так что это последнее, чем ты бы пожертвовала." Сказав это, теми же руками она начала водить по ключице своей жены, которая теперь удовлетворенно открыла рот. "У тебя всегда есть язык, не забывай". Инид встала и начала похотливо целовать Уэнздей в губы. Прошло много времени с тех пор, как они делали это в последний раз. Тело Инид было горячим, чувствовалось, что она очень возбуждена. Так всегда было перед полнолуниями. Ее движения стали быстрее, отчаяннее. Она схватила руки Уэнздей, которые направила к своей талии, затем ниже. Сегодня на ней был свитер, который она пыталась натянуть через голову, вероятно, пытаясь сдержать жару. Уэнздей, однако, внезапно взяла себя в руки и вспомнила, что она должна была следить за тем, чтобы Инид не переутомлялась. Она немедленно прервала их поцелуй, на что ее жена ответила удивленным лицом. "Что-то не так?" Щеки Инид были горячими и красными. Она прикусила нижнюю губу в ожидании. "Я не думаю, что мы должны, ты знаешь, ты не можешь переутомляться, это для твоего же блага..." Эти слова произвели не тот эффект, на который рассчитывали. Теперь Инид выглядела возмущенной и разъяренной. "Что?! Ты так сильно возбудила меня, сказав, что это нехорошо для меня!?" О, она была в бешенстве. Уэнздей начала извиняться, когда ее жена снова надела свитер. "Успокойся, Cara Mia, прости, я не должна, я не буду..." Уэнздей запаниковала, чтобы не расстраивать Инид еще больше, но она действительно хотела для нее самого лучшего. "О, не смей говорить со мной по-итальянски! Проваливай, оставь меня и мой маринованный огурец в покое!" Она откинулась на спинку стула с хмурым выражением лица, затем достала еще один маринованный огурец из банки, даже не взглянув на Уэнздей. Вся сцена была довольно забавной, если посмотреть на нее со стороны. В этот момент лучше всего было оставить ее в покое. Уэнздей знала, что дальнейшее копание приведет только к новым спорам. Полнолуние будет через два дня, ее жена сможет выдержать такое короткое время. И Уэнздей тоже. Хотя она должна была признать, что при одном воспоминании о горячем теле Инид ей захотелось вернуться на ту кухню. … Чего Уэнздей не ожидала, так это того, что у Инид был план. План состоял в том, чтобы медленно соблазнить ее. Она знала, что ее жене не нравится проигрывать, но она не ожидала того, что должно было произойти. Ночью Инид переоделась в самую сексуальную пижаму, которую смогла найти в шкафу. Кружевное, короткое платье, атлас на ощупь. Она прекрасно знала, что Уэнздей нравилось, когда она его надевала. Как ни в чем не бывало, она лежала на животе на кровати, болтая ногами в воздухе. Платье постепенно соскользнуло вниз, обнажив нижнюю часть ее тела. Уэнздей поняла, что она смотрела на нее в течение нескольких минут вместо того, чтобы читать книгу. Она попала в ловушку. "Инид, я знаю, что ты делаешь, даже не думай об этом". Она не должна была говорить, она должна была пялиться в глупую книгу. Инид уже знала, что привлекла ее внимание. Это именно то, о чем была эта игра. "О? Что ты имеешь ввиду, детка?" Уэнздей считала ее невыносимой, когда она так удовлетворенно улыбалась. Ей пришлось стиснуть зубы, когда Инид придвинулась ближе и провела пальцем по ее бедру. "Тебе не нравится, как я выгляжу ...?" Она сделала притворно грустное лицо, затем начала трогать бретельки своей пижамы. Одна из них "случайно" упала. "Упс..." Она хихикнула, придвигаясь ближе. "Инид, это действительно не..." Но от нее так соблазнительно пахло ее любимыми сладкими духами. Уэнздей почувствовала себя так, словно надышалась цианидом. Чудесно. "Что? Ты что-то сказала ...?" спросила она, оседлав ее и наклоняясь, чтобы начать целовать ее шею. "Я... я не думаю, что мы должны..." О, Инид была такой горячей, к ней было так приятно прикасаться... Она положила руки на свои теплые ноги. Это было похоже на пытку, настоящую физическую пытку. У Уэнздей, однако, все еще оставались последние остатки силы воли. Она говорила мягко, но твердо. "Инид, мы не должны, пожалуйста, остановись". Уэнздей через мгновение пожалела о своих словах. Сначала ее жена снова выглядела взбешенной. Она немедленно прекратила то, что делала, и посмотрела на нее глазами побитого щенка. Казалось, она действительно вот-вот разрыдается, это не было притворством. Затем она встала с кровати и начала надевать свитер, говоря на повышенных тонах. "Я действительно тебя больше не возбуждаю! Я собираюсь поспать на диване, ничего не говори, я не хочу этого слышать!" И она просто ушла, хлопнув дверью. Уэнздей хотела догнать ее, чтобы, по крайней мере, предложить ей остаться на диване. Но она знала, что не стоит играть с пылающим огнем. Завтра Инид забудет об этом, и все снова будет хорошо. До полнолуния остался всего один день. … Инид не забыла на следующий день. Она не разговаривала с Уэнздей, которая встала рано, чтобы приготовить свой любимый завтрак. Она только прокомментировала блинчики, сказав, что надеется, что ее не вырвет ими. Достаточно справедливо. Весь день она с негодованием сидела и смотрела свои любимые телешоу. Уэнздей пыталась заговорить с ней, но каждый раз она просто обиженно смотрела на нее, а потом отводила взгляд. Ничего не поделаешь, Инид просто ненавидела, когда ей в чем-то отказывали по причинам, которых она не могла понять. Вечером она не пришла ложиться спать. Было поздно, Уэнздей не могла позволить своей беременной жене спать на диване два дня подряд. Она спустилась вниз к Инид, которая сидела перед зажженным камином и пила горячий шоколад. Уже был май, так что разжигать камин сейчас было странным занятием, но Уэнздей предположила, что ей просто скучно. "Любимая, пожалуйста, иди спать. Завтра полнолуние, тебе нужно отдохнуть." Она подошла и села у камина. Инид нахмурилась и начала всхлипывать. "Я тебе больше не нравлюсь, потому что я беременна ...?" Уэнздей была ошеломлена, как она вообще могла подумать о таком. Она схватила жену за руку и начала успокаивать ее с большой убежденностью. "Конечно, ты мне нравишься! Даже очень, я... Вчера я едва могла удержаться от того, чтобы не сорвать с тебя пижаму. Боже, Инид, иногда мне кажется, что ты сводишь меня с ума, просто стоя рядом со мной. Но я боюсь за тебя. Я боюсь, что сделаю тебе больно..." Она посмотрела на нее извиняющимся взглядом. Инид отдернула руку, начиная высказывать свои мысли по этому поводу. "Ты не причинишь мне вреда! Перестань обращаться со мной так, словно я сломлена. Я беременна, а не больна! Я просто хочу немного нормальности... Кроме того, я читала, что секс во время беременности не вреден, совсем наоборот..." Она глубоко вздохнула, а затем добавила. "Ты действительно собираешься так обращаться со мной в течение следующих девяти месяцев?" Уэнздей должна была подумать над своим ответом, у нее были свои убеждения, но Инид, вероятно, была права. В конце концов, речь шла о том, чтобы ее жена чувствовала себя хорошо в течение всего этого времени. Если это должно было помочь ей, что ж... Она решила больше ничего не говорить, просто подошла к Инид, поставив горячий шоколад, который та держала в руках. Она посмотрела на нее, приподняв бровь, ожидая следующего хода. Нежно, но уверенно Уэнздей подняла ее с пола перед камином и начала страстно целовать. Инид немедленно ответила взаимностью на ласку, схватившись за шею и тихо застонав. Должно быть, она действительно хотела этого в течение нескольких дней. Уэнздей чувствовала себя глупо, думая, что она вот так пренебрегла своей собственной женой. Что ж, теперь она должна была загладить свою вину. Она усадила ее в кресло рядом с ними. Инид была полностью разогрета и готова ко всему, что ее ожидало. Она распустила волосы Уэнздей и провела по ним пальцами. Это прикосновение всегда действовало на нее. В перерывах между поцелуями они начали тяжело дышать. Жар от камина делал комнату невыносимо жаркой. Уэнздей сначала начала снимать с жены всю одежду, а затем швырнула в угол и свою блузку. Инид свободно развалилась в кресле, выжидающе глядя на нее глазами, полными желания. Уэнздей начала целовать ее икру, медленно продвигаясь вверх, ни разу не прерывая их зрительный контакт. Она медленно переместилась к середине бедер, когда Инид закрыла глаза и громко вздохнула. Ее светлые волосы переливались в свете камина. "Да, да..." Она держала свои волосы так крепко, что могла бы вырвать их, если бы захотела. Вместо этого Инид нетерпеливо придвигала голову все ближе и ближе. Так, что Уэнздей больше не стала ждать и начала целовать желанное местечко. Сначала медленно, слушая, как жена стонет все громче и громче. Это было похоже на музыку. Когда она начала делать это быстрее, на этот раз используя свой язык, Инид дернула себя за волосы так сильно, что стало больно. Уэнздей это понравилось. Чувствуя все это, она подняла шум из-за себя. Однако она очень быстро вернулась к своей работе, Инид была очень близко. Но она не могла позволить ей кончить так быстро. Это было бы слишком просто. Она замедлила шаг, заставив свою жену застонать. Атмосфера становилась еще жарче, воздух вокруг них казался тяжелее. Одной рукой она держала другую ногу Инид, которой та теперь беспокойно двигала. "Пожалуйста, позволь мне уже кончить, пожалуйста, детка, пожалуйста..." Уэнздей больше не могла этого выносить, ее жена заслужила то, что ее ожидало. Она знала, как закончить это быстро, поэтому медленно ввела два пальца. Инид вздрогнула от нового ощущения, но очень быстро ее тело снова напряглось в ожидании большего. Уэнздей начала водить языком и двигать рукой одновременно. Постепенно она делала это все быстрее и быстрее, прислушиваясь к тому, как громко дышит ее жена. Когда она перестала стонать, Уэнздей поняла, что Инид кончает, поэтому она не останавливалась, пока ее тело не задрожало под давлением ее пальцев. Она снова поцеловала ее бедра, затем живот, затем губы. После этого она взяла Инид на руки и посадила к себе на колени. В комнате все еще было невыносимо жарко, так что им не нужно было ничем прикрываться. Инид прижалась своим потным лицом к Уэнздей и снова поцеловала ее, на этот раз медленно и с короткими паузами, чтобы перевести дыхание. "Ты все еще думаешь, что языка достаточно, и мы можем избавиться от моих рук?" Она не могла удержаться, чтобы не задать этот вопрос своей раскрасневшейся жене. "Немного подумав, я думаю, что прощу тебе этот маринованный огурец ..." Ночь закончилась не так быстро. Инид перед полнолунием действительно нуждалась. Через некоторое время она начала стаскивать штаны Уэнздей и расплачиваться за свое предыдущее приключение. Они не могли вспомнить, сколько часов им потребовалось, чтобы, тяжело дыша, вернуться в постель, или, скорее, в какое время Уэнздей отнесла Инид наверх на руках. В конце концов, она решила не переутомлять свою жену без необходимости.