Радуга

Ужин, которым началось их пребывание в семейном доме, должно быть, был очень веселым для Инид. Все, что было съедено, было очень острым. Несколькими днями ранее Мортиша спросила о текущих предпочтениях своей невестки. Уэнздей была благодарна за это, потому что видеть свою жену счастливой было самым важным. Аддамсам нужно было узнать новости о своей будущей внучке. В течение всего вечера Инид показывала сшитую ею одежду, фотографии детской комнаты и рассказывала о своих чувствах. По сути, она просто отвечала на многочисленные вопросы Гомеса и Мортиши. Было очевидно, что ей нравилось быть в центре внимания. Тем более что у нее не было подобных разговоров с ее собственными родителями. Инид долгое время ничего не говорила о своих отношениях с матерью. Тема просто умерла. Уэнздей продолжала мягко спрашивать, собирается ли она что-нибудь предпринять по этому поводу, но Инид просто не хотела разговаривать с Эстер, что, вероятно, было хорошо для нее. Со времени их последней встречи она всего один раз разговаривала по телефону со своим отцом и братьями. "Инид, дорогая, ты предпочла бы спать на чем-нибудь более удобном, чем старая кровать Уэнздей? Завтра мы бы заказали что-нибудь более удобное". Мортиша задавала этот вопрос в третий раз. Родители Уэнздей всегда относились к Инид как к принцессе, теперь ее, вероятно, повысили до королевы. "Нет, нет, в этом действительно нет необходимости. Я люблю эту кровать! Все воспоминания о том, когда..." Инид внезапно вся покраснела и через мгновение тактично откашлялась. "Десерт действительно вкусный. В этой шоколадной глазури тоже есть чили?" Вид ее смущенной жены заставил Уэнздей слегка улыбнуться. Через некоторое время улыбка погасла, когда Гомес решил продолжить рассказ о воспоминаниях. "О да, вы, ребята, были ужасны, скрывая от нас свои отношения! Это было забавно, не так ли, Тиш? Уэнздей говорила о тебе без остановки, я никогда не видел, чтобы она чем-то так интересовалась с тех пор, как она закончила читать все о черных дырах!" Теперь уже Уэнздей почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Инид, с другой стороны, казалось, была в восторге от этой истории, поощряя Гомеса продолжать рассказывать. Так он и сделал. "Ну, я помню ваш выпускной бал. Уэнздей угоняет мою машину, выбегает в черном платье, крича, что она опоздает, чтобы забрать тебя. По какой-то причине позже я нашел в ней розовую подвязку..." Он говорил это со всей серьезностью, понятия не имея, откуда она взялась. К счастью, Мортиша сменила тему, избавив их от неловкости. "Я тоже помню нашу Уэнздей, по уши влюбленную в тебя! О, ничего не изменилось. Однако поначалу за этой давкой было так забавно наблюдать!" Уэнздей была погружена в свои мысли, но Инид была вне себя от радости, услышав о ее тайном обожании, поэтому она не перебивала, когда Мортиша продолжила. "Однажды вы поссорились в колледже, мне пришлось помешать ей петь серенаду под окном твоего общежития". "Она все равно это сделала!" Инид рассмеялась, вспомнив ОДНУ из неловких попыток Уэнздей извиниться. "Я этого не делала!" Она пыталась защищаться, но у ее жены было другое мнение. "Малышка, ты притащила виолончель к моему окну и играла на ней целый час, прежде чем я вышла, потому что все общежитие слушало тебя!" Инид не могла удержаться и смеялась все громче и громче, схватившись за живот. "Но игра на виолончели - это не серенада..." Уэнздей действительно хотела в это верить, но она живо помнила свое выступление в тот день. На самом деле, она должна была признаться себе, что это было довольно забавно. Кроме того, смех Инид был настолько заразителен, что она сдерживала себя. "Говори, что хочешь, мой беспомощный романтик!" Пока они обменивались подобными фразами, Гомес и Мортиша просто наблюдали, улыбаясь этому зрелищу. "Говорит девушка, которая согласилась пойти на марафон фильмов ужасов в возрасте девятнадцати лет и все это время держала глаза закрытыми!" Этот тип борьбы прошел для них довольно хорошо, потому что у обеих было много подобных историй. Инид, все еще смеясь, возразила: "Ах, да? Ты помнишь, как ты пыталась скрыть от меня тот факт, что моя кошка умерла? Ты поменяла Пушистика на кошку того же цвета и думала, что я не узнаю!" Уэнздей ненавидела животных, но когда она нашла его мертвым в комнате Инид в общежитии, она не могла позволить своей девушке страдать. "Ты не понимала, что это был не он в течение следующих двух недель!" Это было правдой, и Уэнздей не могла удержаться от смеха при этом ужасном воспоминании. "Боже, ты вроде как права, я так и сделала!" Все напряжение вездесущей радости скопилось в этот момент, и все просто рухнули со смеху. Инид, однако, немного выпрямилась через мгновение, и выражение ее лица стало серьезным. "Э-э-э". Уэнздей немедленно подбежала к ней, опустившись перед ней на колени, чтобы посмотреть, что происходит. Одна из рук Инид лежала у нее на спине. На ее лице промелькнула легкая тень боли. "Инид, милая, что происходит?" - Спросила Уэнздей, хватая ее за руку и выглядя обеспокоенной. "Я не знаю, я чувствую, что..." Она сделала глубокий вдох, но, похоже, это не возымело желаемого эффекта. Мортиша и Гомес тоже подбежали, окружив Инид со всех сторон и выглядя обеспокоенными. "Может быть, попробуешь сказать нам, где у тебя болит, дорогая?" Мортиша положила руку на плечо Инид, нежно поглаживая его. "Это было немного похоже на схватку, но этого не может быть, это слишком рано, слишком рано..." Инид в полном ужасе уставилась в глаза Уэнздей, ища ответа. "Все будет хорошо, дорогая, мы сейчас поедем в больницу, не бойся. Я с тобой, хорошо?" Уэнздей старалась говорить как можно ровнее и спокойнее, чтобы Инид не догадалась, насколько напуганной она себя чувствовала. Она взглянула на Гомеса, который без вопросов побежал заводить машину. "Больница...?" голос Инид дрожал, она держала одну руку на животе, нервно поглаживая его. "Да, все будет хорошо. Мы просто поедем и убедимся, что в этом сокращении нет ничего страшного, хорошо? Ты можешь встать, милая? Я помогу тебе." Уэнздей схватила дрожащую руку Инид и погладила ее живот немного медленнее. Она также попыталась выдавить улыбку, которая должна была подтвердить Инид, что ничего плохого не происходит. "Ладно..." Инид медленно начала вставать, держась за руку Уэнздей, когда на ее лице снова появилась гримаса. Слезы нервозности очень быстро потекли по ее щекам. "Эй, эй, поговори со мной, дорогая, это случилось снова?" Инид просто кивнула, не в силах ничего сказать из-за внезапного прилива слез. Уэнздей попыталась медленно пробраться к входной двери. Тем временем она нежно погладила Инид по руке, чтобы хоть как-то помочь ей. Они медленно подошли к машине, где их уже ждал Гомес. Мортиша просто сказала, что останется на случай, если потребуется доставить еще что-то. Уэнздей заметила, что у Инид дрожат руки. "Пожалуйста, милая, я знаю, ты очень напугана, но постарайся сохранять спокойствие. Я с тобой". Уэнздей сама была напугана больше, чем когда-либо, но в данный момент приоритетом было успокоить Инид. Когда они ехали, она просто взяла ее на руки и начала нежно укачивать. "Я не знаю, что делать, я не знаю, что делать..." Дыхание Инид все еще было учащенным. "Ничего, дорогая, тебе не нужно ничего делать. У тебя все отлично получается, хорошо? А теперь просто попробуй дышать медленно вместе со мной, ты можешь это сделать?" Вполне возможно, что это была первая паническая атака Инид, но Уэнздей успокаивала ее и раньше. Она знала, что делать. "Н-но что, если с ней что-то не так?.. Я не хочу терять своего ребенка... Я так напугана, так сильно..." Инид плакала, изо всех сил комкая свою футболку. "Ш-ш-ш, наша маленькая точка в безопасности у тебя в животе. А теперь посмотри на меня. Помнишь, как мы практиковались на занятиях? Вдохни. Выдохни. Вдохни. И выдохни..." Уэнздей слегка приподняла голову Инид, и они медленно начали дышать вместе. Другой рукой она медленно поглаживала спину жены. Через некоторое время Инид нашла непринужденный ритм и начала успокаиваться. Только тогда Уэнздей снова обняла ее, нежно поцеловав в макушку. Прежде чем они опомнились, Гомес успел заехать на парковку ближайшей больницы.