Радуга

Прежде чем все гости прибыли на праздник, у Уэнздей и Инид было немного времени, чтобы возложить фотографию на алтарь. Обе были счастливы завершить эту главу в своей жизни, но также благодаря реализации этой идеи они никогда не забудут свою первую маленькую точку. Через некоторое время размышлений их вывела из задумчивости их дочь, которая начала энергично ерзать в животе Инид, заставив девушку в третий раз убежать в ванную, прежде чем она смогла начать приветствовать прибывших гостей. Уэнздей знала, что долгая вечеринка станет испытанием для ее жены, поэтому она постаралась сделать все для нее как можно проще. Она приготовила для нее специальное место за столом, которое было покрыто мягкими подушками. Всякий раз, когда Инид слишком долго разговаривала стоя, она вставала у нее за спиной, чтобы нежно погладить ее по спине, что помогало, по крайней мере, на какое-то время. Кстати, она, конечно, также заботилась о непрерывной доставке еды. Инид выглядела счастливой, только однажды ей стало немного грустно, когда у нее не было сил долго танцевать со всеми гостями. Уэнздей тоже решила что-то с этим сделать, и, как ни странно, музыка перестала играть, что через некоторое время уже никого не беспокоило, потому что все были поглощены разговорами. Наступил самый важный момент вечера, когда они с Мортишей должны были провести спиритический сеанс. Духи умерших любили появляться раз в год, чтобы поговорить (или обсудить) назревшие семейные проблемы. Позволить им это было прерогативой семьи ведьм. Все начали собираться вокруг большого круглого стола. Уэнздей поправила подушки на сиденье Инид, чтобы убедиться, что ее жене будет как можно удобнее, прежде чем она сядет. "Уилла, теперь все в порядке, мне будет удобно!" Инид рассмеялась и медленно села. "Я просто хотела убедиться, что подушка не погнута. Нужно что-нибудь еще, дорогая?" Мысленно Уэнздей перечисляла все необходимое, что ее жена должна иметь при себе прямо сейчас. "Нет! Сядь, маньячка!" Она схватила ее за руку и улыбнулась. В то же время очень похожий разговор шел по другую сторону стола. Ее отец, как обычно, выдвинул стул для Мортиши, которая села медленно и грациозно. "Тебе нужно что-нибудь mia cara?" Гомес поцеловал руку своей жены, которая мечтательно посмотрела на него, затем ответила. "Нет, спасибо, mio caro. Я думаю, нам следует начать. Уэнздей?" Мортиша выжидающе посмотрела на свою дочь, которая уже некоторое время была ответственна за начало семейных ритуалов. "Да. Давайте начнем. Всем нужно взяться за руки и закрыть глаза". Уэнздей взяла сначала теплую, мягкую ладонь Инид, затем грубую ладонь дяди Фестера. Через некоторое время все закрыли глаза, и в комнате воцарилась тишина. Уэнздей продолжила свою стандартную речь. "Добро пожаловать всем душам, собравшимся в этой комнате. Мы собрались здесь сегодня, чтобы выслушать вас, так что, если вам есть что сказать, сейчас самое время". Первые несколько мгновений ничего не было слышно, кроме прерывистого дыхания и ветра за окнами. Однако внезапно все открыли глаза, когда кто-то трижды постучал по столу. Облачный хрустальный шар, стоящий посередине, начал сам по себе создавать изображение, напоминающее образ женщины. Фигура оглядела собравшихся и заговорила. "Где Норман?" Мужчина постарше, сидящий напротив Инид, одетый в серый костюм, выпрямился и прочистил горло. "Привет, Герта. Я здесь". Сказал он, улыбаясь хрустальному шару. Женщина в нем скрестила руки на груди и через мгновение начала говорить повышенным и оскорбленным голосом. "Как, черт возьми, долго мне тебя ждать!?" Улыбка очень быстро исчезла с лица дяди Нормана. Он начал объясняться, оглядывая собравшихся людей в поисках поддержки. Уэнздей услышала, как хихикнула ее жена. "Э-э, милая, ты знаешь, это не так просто..." "Прекрати оправдываться! Ты думаешь, я не знаю, как ты флиртуешь с кассиршами в Walmart!? Может, я и мертва, но я не глупая!" Женщина выглядела все более и более раздраженной. Дядя Норман умоляюще посмотрел на Уэнздей, которая решила прекратить назревающий спор. "Ладно, было приятно повидаться с тобой, тетя Герта! Если какому-нибудь другому духу есть что сказать ..." Женщина медленно начала растворяться на расстоянии хрустального шара, когда на ее месте появилась другая фигура. Уэнздей узнала ее очень быстро. Это была ее прабабушка. Все задыхались от скуки при мысли о том, что должно было вот-вот произойти. Эта ситуация повторялась каждый год. "Привет, мои дорогие! Как давно мы не виделись! Уэнздей, мое черное облако! Расскажи мне, как у тебя дела!" Прабабушка любила свою правнучку, но еще больше она любила посплетничать. "Привет, бабуля, Эм, я в порядке. Мы с Инид ждем нового Аддамса". Она быстро взглянула на свою жену, которая улыбнулась, поправляя подушку. "О, разве это не замечательно! Ты уже выбрала имя? Надеюсь, ты все еще помнишь свою любимую прабабушку! Мое имя, на мой взгляд, действительно прекрасное. Фернанда Аддамс звучит очень достойно. Я думаю, тебе определенно стоит подумать о том, чтобы выбрать это имя для девочки. И ты слышала, какое имя наша соседка выбрала для своей внучки? Бедная малышка Джессика..." Женщина продолжала говорить о своих умерших друзьях, которым, по-видимому, нравилось обсуждать других в свободное время в загробной жизни. Точно так же, как и при их жизни. "Да, бабушка, я уверена, Уэнздей и ее жена рассмотрят твое предложение, но теперь давай попрощаемся, потому что у нас еще один посетитель". Когда Мортиша прервала встречу со своей бабушкой, все вокруг вздохнули с облегчением." Он последний, кто стоит в очереди на нашу встречу. Давайте поприветствуем кузена Мигеля". На этот раз в хрустальном шаре появилась мужская фигура. Уэнздей помнила его таким, каким он был до своей смерти. Кузен Мигель трагически погиб в молодом возрасте и любил этим хвастаться. Он всегда добавлял немного драматизма в свою историю. Так было и в этот раз. "... Я был в трудном путешествии по джунглям Амазонки, когда..." На самом деле это была поездка по системе "все включено". "...На меня напала дикая черная пантера! Я храбро сражался, но вопреки природе потерпел поражение..." "Детка, разве год назад он не говорил, что погиб в авиакатастрофе или что-то в этом роде?" Удивленно прошептала Инид на ухо Уэнздей. Конечно, она была права. Кузен Мигель просто каждый раз придумывал новую историю, потому что никто точно не знал, как он умер. "Мы можем просто позволить ему блистать один раз в год". Прошептала она в ответ, и они обменялись понимающими взглядами и улыбками. Когда все души были удовлетворены беседами и историями, сеанс закончился, и все вернулись к еде и разговорам. На этот раз только живые гости. Уэнздей заметила, что ее жена, вероятно, к этому времени уже очень устала. Она заметила, как она зевает, разговаривая с одной из ее многочисленных тетушек. Она решила присоединиться к разговору, чтобы они с Инид потихоньку улизнули в свою комнату. "Сколько детей ты ожидаешь от Уэнздей?" Она услышала вопрос своей старшей тети, которая улыбалась, разговаривая с ее женой. "Хм, надеюсь, только одного!" Инид погладила свой живот и рассмеялась над странным вопросом. "Ах, милая, тогда тебе не о чем беспокоиться! Помнишь тех четырех молодых парней, которые навещали тебя в прошлом году на Dia de los muertos? Это все мои сыновья! Четверняшки! Я должна признать, что роды были адской пыткой, но мне нравится бросать вызов ..." Уэнздей обратила внимание на лицо Инид, которое постепенно начинало выглядеть удивленным. Или испуганным. Трудно было сказать. Просто пришло время избавить ее от дальнейших подробностей этой истории. "Привет, тетя Карла, ты позволишь мне отвести Инид в спальню? Я не думаю, что ей следует переутомляться". Краем глаза она заметила облегчение, которое теперь отразилось на лице Инид. "Конечно, мои дорогие! Спите спокойно, мои дорогие! У вас впереди не так много спокойных ночей! Маленькие Аддамсы могут быть действительно невыносимыми!" Они обе слегка улыбнулись, уверенно направляясь к лестнице, ведущей в их комнату. Они решили не прощаться с остальными гостями, которые уже были заняты напитками и возобновлением танцев. Как только дверь в комнату закрылась, Инид легла на кровать, глубоко вздохнув. "Фу! Я так устала, а год назад я была королевой этой вечеринки!" Инид попыталась приподняться наполовину, вероятно, чтобы снять туфли, но, к сожалению, через некоторое время сдалась и упала обратно на подушки. "О нет, я даже не могу снять туфли!" Она закрыла лицо руками. Уэнздей, не долго думая, села рядом с ней и начала снимать с нее обувь. Не спрашивая больше ни о чем, она приступила к снятию остальной одежды своей жены. Инид начала смеяться, позволив себе помочь в этом занятии. "Скоро вам придется перевозить меня на каком-нибудь экскаваторе, потому что я отказываюсь идти с этими несколькими килограммами балласта!" Она сказала это с полной любовью, держа руку на животе и натягивая через голову большую футболку. "Хм, мне нравится, что она уже такая большая". Уэнздей присела на корточки перед коленями Инид, чтобы поцеловать ее слегка обнажившийся живот. "Наша маленькая Фернанда растет!" Она засмеялась, притягивая Уэнздей к себе. "Нет, нет, нет, пожалуйста, скажи что ты не восприняла это имя всерьез!" С одной стороны, она знала, что Инид шутит, но с другой стороны, мысль о том, чтобы назвать их дочь в честь своей прабабушки-сплетницы, заставила ее вздрогнуть. "Фернанда - очень красивое имя, перестань жаловаться, малышка!" Инид продолжала хихикать, когда Уэнздей умудрилась снять с нее платье. Она снова легла рядом с животом своей жены, чтобы раз и навсегда положить конец разговору об имени ее прабабушки. "Твоя мама иногда несет чушь. И она говорит, что это я сумасшедшая. Не слушай ее. Тебя не будут звать Фернандой". И она снова поцеловала живот Инид, оставив на нем след своей черной помады, о котором она совершенно забыла. "О, нам все еще нужно смыть макияж". "Нееет!" Инид перекатилась на бок, прижимая подушку к лицу, отчего вся залилась краской. "Дааа! Я помогу тебе подняться, давай, mio adorabile elefante". Уэнздей взяла обе руки своей жены и начала осторожно тянуть ее вверх. "Фу, неужели уже пришло время для итальянских прозвищ для беременных?" Инид попыталась выглядеть обиженной, но в то же время не смогла удержаться от улыбки. "Конечно. У меня есть дюжина или около того в запасе. Я только начинаю". Они уже направлялись в ванную. Инид закатила глаза. "Я ненавижу тебя, ты знаешь?" Сказала она, легонько пнув Уэнздей в ногу и присев при этом на край ванны. "Anch'io ti amo, la mia dolce anguria." Она наклонилась, чтобы поцеловать ее в губы. Смывая косметику, они еще некоторое время препирались, смеясь над краской, стекающей по их лицам. Когда они закончили, Инид, как обычно, заснула в объятиях Уэнздей.