Подпись

В чуть приоткрытое окно то и дело залетели снежинки, через пару секунд превращающиеся в капельки воды. Приятная картина, на самом деле: снегопад на улице, легкая прохлада в комнате, далекий свет фонарей… Ничего больше сказать нельзя, просто хотелось сидеть и смотреть на эту красоту, пока на городок не опустятся сумерки. Гастер зевнул, прикрыв рот ладонью. Долго наблюдать за пейзажем у него сейчас не было как таковой возможности: отчеты себя сами не напишут. Может, с его стороны это и было странно — выполнять работу дома, а не в лаборатории. Возможно, что да, но ученый уже привык к этому. В конце концов, у него появляется возможность лишние пару часов провести дома, с семьей. Скелет прислушался к тихому голосу, доносившемуся из соседней комнаты. Скелет улыбнулся, чуть усмехнувшись, и вновь взял в руки ручку. Почему-то так приятно слушать, как Санс занимается своими делами. Вряд ли он сейчас делает что-то, о чем стоит волноваться. Маловероятно, крайне маловероятно, учитывая, что Гастер заходил к сыну около получаса назад. Закончив с одним из отчетов, скелет обратил внимание на то, что шум в соседней комнате притих. Это заставило его насторожиться и слегка нахмуриться. Уж не произошло ли чего? Однако все его мысли исчезли так же быстро, как и появились: через пару секунд послышались тихие шаги, и следующий за ними стук в дверь. — Пап! — пропищал Санс, не успел Гастер и рта раскрыть. — Возьми, это тебе! Скелет чуть расширил глаза, принимая из рук мальчика небольшой лист бумаги. Это оказался небольшой рисунок, на котором был изображен он сам, державший Санса на руках. Они оба улыбались, а малыш так и вовсе, кажется, так и излучал счастье. Внизу листа красовалась подпись: «Эта я мои папа!» Скелет почувствовал, как уголки его губ поползли вверх. — Тебе нравится? — спросил Санс, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. — Конечно, малыш. Спасибо большое. — ответил Гастер, погладив сына по голове. Взяв в руки несколько кнопок, скелет приколол рисунок к небольшой пробковой доске, висевшей на стене. Мельком глянув на Санса, скелет тихо усмехнулся. Мальчик выглядел так, будто его только что претендовали на крупную и известную награду. Гастер уже собирался было что-то сказать, но только сейчас заметил, что Санс как бы повис на столешнице, держась за нее руками, и глядя на бумаги с книгами, что лежали на столе. Скелет набрал в грудь воздуха, прекрасно понимая, что сейчас будет. И не прогадал: — Пап, а зачем это все нужно? — спросил Санс, стараясь указать пальцем на одну из бумаг, лежавших на столе, но при попытке сделать это, чуть было не упал. — Ежемесячная отчетность. Одна из частей моей работы. — ответил Гастер, поставив сына на ноги, а сам сел за стол, снова взяв в руки ручку. — А я могу как-то помочь? Ученый улыбнулся, при этом задумавшись. Безусловно, это было приятно, но огорчать мальчика все же не хочется… — Нет, прости. Это слишком сложно для тебя, Санс. Но ты можешь посмотреть на то, как я работаю, если хочешь. Мальчик, на чьем лице несколько секунд до этого четко виднелось разочарование, тут же появилась радость, и даже какое-то любопытство. Санс тут же постарался сесть рядом с отцом, но получилось это только тогда, когда Гастер подхватил его на руки, усадив на колени. Продолжив работу, как ни в чем небывало, ученый то и дело поглядывал на их отражение в темном окне, каждый раз улыбаясь. Санс, сидевший как на иголках, с ярким интересом в глазах смотрел на то, как отец пишет строчку за строчкой, но ничего не говорил. Вряд ли, конечно, он понимал хоть что то, но Гастер не желал нагромождать голову мальчика теорией о такой эссенции, как «Решимость», и о том, что с ее помощью можно сделать. По крайней мере, сейчас. Пере прочитав написанное еще несколько раз, на предмет обнаружения ошибок или опечаток, ученый поставил внизу листка печать, и в специальном поле подписал три буквы: «В. Д. Г». — А что это? — тут же спросил Санс, указав пальцем на инициалы, и после вопросительным глянув на отца. — Моя подпись. — просто ответил Гастер, но уловив во взгляде сына еще один вопрос, продолжил: — Это знак того, что отчетность составлял именно я, либо же был как-то был к этому причастен. — А можно я тоже поставлю такую? Ну я же тут сижу, значит, я тоже что-то делал. Гастер вздохнул, тихо усмехнувшись. Если у него и был повод обожать детскую логику, так это за то, что с ней никоим образом нельзя было поспорить. — Хорошо, только не здесь. — ответил ученый, убрав отчет в сторону, и заменив его обычным листом бумаги. Санс взял в руки карандаш, однако, поднеся его к бумаге, застыл, недоуменно посмотрев на отца: — А что мне писать? Это было ожидаемо. В конце-концов, Санс ведь никогда раньше такого не делал. Н-да, именно так Гастер, конечно, меньше всего планировал провести этот вечер. — Если не хочешь выдумывать что-нибудь, то просто напиши свое имя для начала. Санс некоторое время молча сидел, водя по подбородку кончиком карандаша, перед тем, как поднести грифель к листу, и написать имя, но при этом довольно странным образом — поставив точки после каждой буквы. — Вот так? Я сделал, как ты. — Да, только… — Гастер постарался говорить спокойно, скрывая смешок. — Санс, инициалы — это первые буквы имени и фамилии. Но ничего страшного, — добавил он, отодвигая руку сына, который уже потянулся за ластиком. — это простая ошибка. Она не критичная. — Ладно, — протянул Санс, кажется, задумавшись над чем-то. — Посмотри. — сказал Гастер, медленно начав писать на листке свое имя, и после этого, но уже чуть ниже, добавил инициалы, при этом заключив их в небольшой кружок. — Видишь ли, такого рода подписи чаще применяются в документах, автографах, на картинах и прочем, но это далеко не обязательно. После этих слов Санс, кажется, с головой погрузился в свои мысли. Гастер же щелкнул ручкой, убрав ее в сторону. «Чего меньше всего ожидал от своей жизни, так это того, что буду четырехлетнего сына учить расписываться…» — Я придумал! — через несколько минут сказал Санс, и написал небольшую букву «С», но при этом пририсовав на конце маленькую звездочку. — Смотри! — Ты очень изящно вышел из ситуации, — улыбнулся Гастер, похлопав сына по черепушке. Долго думать не нужно над тем, что простое написание имени могло показаться ему слишком странным. — молодец. Ты правда молодец. — Спасибо! — Этот же вариант и оставишь? — спросил ученый, по неясным для самого себя причинам представляя на месте Санса себя. Несколько абсурдная мысль, если подумать… Мальчик только кивнул, и, сделав еще несколько подписей, спрыгнул с его колен, подойдя к одной из стен. — Ты можешь меня поднять, пожалуйста? — спросил Санс, посмотрев на отца, и подняв руку вверх, как бы указывая направление. Гастер исполнил просьбу, чуть приподняв брови, однако через несколько секунд на его лице появилась улыбка. Когда Санс на некоторое время повис в воздухе, он на как бы закрыл рукой небольшую часть рисунка, но когда отпрянул, Гастер увидел, что в углу листа красуется большая буква «С». — Вот! Теперь это точно я сделал! — гордо заявил мальчик, указывая пальцем на доску. Гастер же в ответ на это только рассмеялся, подняв сына на руки. Санс тоже улыбнулся, обняв отца за шею.