Виноградники Хаммера

С первой минуты, как мы вышли из аэропорта, я уже ненавидел это место. Я не должен был быть здесь, как, в общем-то, и мои родители. Но отец всегда считал, что деньги - это самое важное, а мать с радостью ему верила. Именно поэтому в самом начале моих летних каникул мы сели в самолет и отправились из Штатов в дурацкое богом забытое место в Тоскане - Монтепульчано. И это я еще даже не видел, как оно выглядело. Одного рассказа об этом городе мне хватило, чтобы впасть в депрессию. Я только закончил школу, и впереди меня ждали месяцы развлечений, тусовок с друзьями, поездок на пляж, вечеринок и всего того, чего ждет каждый выпускник - свободы! Университет был делом решенным, меня заочно приняли в Стэнфорд, и я, конечно, планировал провести три месяца в жарком угаре с моими безбашенными друзьями. Но тут произошло событие, которое расстроило все мои планы. Отец, вечно стремившийся заниматься бизнесом, купил акции Руффино групп, винодельческой компании в Тоскане, и теперь, по долгу службы, ему предстояло разбираться с какими-то покупками и продажами, а так как дело было крайне напряженное, он сказал собрать нам вещи и отправиться в путешествие. Мама, конечно, была только рада. И неудивительно. Она любила отдыхать. Отдыхала так, будто тяжко работала всю свою жизнь, хотя более тяжелой работы, чем выбор новой сумки или примерки платьев, за всю жизнь ни разу не выполнила. Три месяца в Италии были для нее не более, чем развлечением. Учитывая, что отец снял нам виллу на этот срок, это время больше должно было напоминать отпуск. Но что там делать мне? Этот вопрос меня беспокоил. Я любил быть в центре внимания, я всегда был с друзьями, меня окружало много людей, и ни одна вечеринка не проходила без меня. А тут - эта унылая деревня! Ни друзей, ни американцев, да ничего там ровным счетом не было. Увидев несколько фото в интернете, я сразу понял, что всё, что меня ждет - это плантации винограда, палящий зной и старые развалюхи. Но отцу было бесполезно прекословить, он мог лишить меня денег, которые давал каждый месяц, а без них жизнь вообще была бы никчемной и лишенной какого-либо интереса. Поэтому я решил смириться и вынести три месяца каторги, лишь бы только поскорее вырваться из дома в Стэнфорд и уж там-то веселиться на полную катушку. Я взял ноутбук, планшет и наушники в надежде, что на вилле хотя бы ловит вай-фай, более меня ничего не интересовало. Да, я конечно надеялся, что у нас будут какие-то вечеринки, может посетят американцы, и я на всякий случай взял много новых вещей, чтобы выглядеть на все сто. Я любил красиво одеваться и большую часть денег спускал в магазинах одежды на аксессуары и прочую дребедень. А как иначе? Именно поэтому меня замечали везде и сразу. Девчонки говорили, что я красавчик, а парни так думали, хоть и молчали. В свои восемнадцать я был главным красавчиком в школе, уступая может только лидеру баскетбольной команды, да и то потому, что он был высоким блондином с голубыми глазами. У меня был иной тип внешности, но и мой тип однозначно имел свою ценность. Темные вьющиеся волосы до плеч, светлая кожа, зеленые глаза, прирожденная худоба, которая позволяла мне питаться, как угодно, и красивые руки. У меня были прекрасные длинные пальцы. Именно поэтому, еще в детстве, мама отдала меня играть на пианино, и я в этом преуспел, но сейчас, правда, занимался этим редко, только чтобы производить на других впечатление. Я был слишком красив для кого бы то ни было. И я пользовался этим везде, где только мог. Но какая к черту разница теперь, когда я в этом богом забытом городе… Мама красила губы своей ярко-красной помадой, сосредоточенно глядя в маленькое зеркальце, а папа вел машину - ламборджини серого цвета, который он заранее приобрел. Хотя, как по мне, эта машина смешно смотрелась в такой деревне. Мы вообще выглядели здесь, как пришельцы. И я нервно усмехался, поглядывая на сосредоточенного отца за рулем. - Какая жара сегодня, - томно сказала мама. - Уже не могу дождаться, когда переоденусь, а затем отправлюсь к бассейну. Он готов, дорогой? - Николь, мы еще даже не приехали, - проворчал отец. - У меня дел невпроворот, а я должен думать о твоих забавах? Мама обиженно захлопнула зеркало и повернулась ко мне. - Тимо, хочешь пойти со мной к бассейну? - Он хоть чистый? - хмыкнул я. - В такой деревне не удивлюсь, если там плавает мусор. - Сынок, ты в курсе, сколько эта вилла стоит в месяц? - отец метнул на меня суровый взгляд. - Будешь жить, как король, может, хоть книгу прочтешь или подучишь итальянский. Одни развлечения на уме! - На черта мне итальянский? - я закатил глаза. - Я уже не могу дождаться возвращения домой! У меня вообще-то каникулы, и я планировал их проводить как все нормальные выпускники, а не печься в итальянской провинции! - Ты такой бледный, - возразила мама, поправляя прическу. - Загоришь, поправишься немного, это же отпуск! - Кому отпуск, а кому и работа, - заметил отец. - Надеюсь, вы хоть оставите меня в покое и найдете себе развлечения на следующие три месяца. И так было всегда. Зачем он вообще женился, я никогда не мог понять. Для статуса? Или у них с мамой была любовь? Я им вообще был не нужен. Это вроде как у всех есть дети, и они завели. Не то чтобы я чувствовал себя одиноким, да мне было плевать, но и любви и тепла я не чувствовал тоже. Но думать об этом я никогда себе не позволял. Мне эти глупости ни к чему, спасибо судьбе, я родился в богатой семье, и у меня всё было. И уже недолог тот час, когда я стану жить самостоятельно и забуду всю эту показную жизнь, где мы - счастливое семейство: мама, папа и сын, у которых всё идеально. Я был уверен, отец изменяет матери, а может, у него даже была постоянная любовница, но маме было все равно. Главное - это деньги. Так считал отец, так думала мама, наверное, так думал и я. - Когда приедет персонал? - забеспокоилась мама. - Кухарка, уборщица, садовник, их там человек пять, а то и больше. Они точно будут сегодня в доме? - Ты могла решить хотя бы этот вопрос? - хмыкнул отец, сворачивая на какую-то заросшую дорогу. - В крайнем случае, поешь полуфабрикатов. - Дорогой, что за идеи? - возмутилась мать. - Хочешь, чтобы твоя семья питалась заморозками? Это ты называешь итальянский отпуск? - Это один день, если вдруг кухарка потеряется по дороге. А вообще в доме уже приготовлено шампанское и есть круассаны, владелец оставил нам в подарок. Чем не еда? - Круассаны? Без глютена? Я на диете, - мама сморщила нос. - Ну, тогда выброси собакам, отстань от меня, - вздохнул отец. - А чего, тут и собаки бродячие есть? - я приподнял бровь. - Сынок, тут неизвестно, что водится. Не ходи никуда дальше огороженной территории. Только если на машине! - взволнованно предупредила мама. - Что тут за люди, бог знает, а у тебя цепочки и кольца дороже их домов. Могут напасть. - Да, не шляйся с кем попало, - согласился отец. - Кажется, это наша вилла, вон там, - он указал вперед. Я посмотрел на наше новое жилище, которое уже было недалеко. Что ж, отец не солгал, вилла была неплоха: из двух этажей, с толстыми каменными стенами, терракотовой черепицей, огромным бассейном, патио, типично итальянскими деревцами, она создавала впечатление сельской романтики, но не более. Я был уверен, что внутри там обитают какие-нибудь насекомые, но я ошибался. Войдя внутрь, я увидел, что в доме всё было идеально чисто и уютно обустроено. И хоть полы и окна выдавали изнутри типично местный стиль, но мебель, как и весь остальной интерьер, меня удовлетворили. Я сразу прошелся по дому, выбирая себе комнату. И вот она, мое пристанище на следующие три месяца… Я сразу решил, что это будет здесь. Кровать, пара столиков, два кресла - большего мне и не требовалось. Из окна - вид на бесконечные плантации винограда. Нужно будет повесить занавески, чтобы не видеть этого тоскливого пейзажа, подумал я. Бросив вещи, я спустился вниз. Кухня и ванная были так себе, на мой строгий взгляд. После нашего дома в Штатах мне всё здесь виделось слишком простецким и сельским. Недостаточно вещей, недостаточно шика, недостаточно духа нашего дома. Я чувствовал себя здесь, как постоялец в плохом отеле, хотя, страшно даже представить, как жили в этих местах обычные люди. - Неплохо, - сказала мама, проводя пальцем по подоконнику. - Но убрано недостаточно чисто. - Персонал скоро будет на месте, - вздохнул отец. - Я не имею возможности думать о таких глупостях, как вы двое, поэтому сразу отправляюсь в свой кабинет, чтобы начать писать письма и решать дела с документами. Как только отец вышел за дверь, мама уселась в гостиной на кресло и прижала ладонь ко лбу. - От этой жары у меня начинается мигрень. Скорей бы приехали рабочие и настроили везде автоматизированный контроль температуры. - У меня вообще мигрень от этого места, - я придирчиво осмотрелся вокруг. - И что я буду здесь делать три месяца? Это настоящая глушь! - Есть, загорать, купаться, - улыбнулась мать. - Ты не волнуйся. Тут ведь и центр какой-то имеется, будем ездить иногда в рестораны или по магазинам… - С кем мне общаться? - хмуро спросил я. - Я не подписывался на ведение отшельнической жизни монаха! - Сынок, - зашептала мама. - Если отец купит виноградники, то это такие деньги, ты понимаешь? Может, сможем купить дом на Лазурном берегу. А потом и тебе папа купит жилье, ты же хотел. - Мы всегда только и думаем про деньги, у нас и так их полно, - я закатил глаза. - Разве ты не хочешь жить безбедно остаток жизни? - шикнула мать. - Или, может, тебе нравится быть на стрессе, как отец? - Мне нравится быть у себя дома, а не в этой деревне. Пойду приму душ! Точнее… ванну, - я хмыкнул. - Душа-то тут нет. Я был на взводе. Меня мало беспокоили виноградники, сделки, деньги, бизнес. Я был далек от этого всегда. И я не слишком много размышлял о будущем, скорее, меня волновало настоящее. И сейчас оно особенно меня волновало. Набирая воду в ванну, я с испугом прислушивался к звукам кузнечиков или чего-то похожего. Они стрекотали прямо за окном. Пели птицы, иногда завывал ветер, и в окно дуло жарким воздухом. Звук воды, набирающейся в ванну, отвлекал меня от всей этой какофонии. В ванной комнате становилось всё жарче, а кондиционер, и правда, работал не то чтобы сильно. Я раздраженно закрыл воду и погрузился в ванну. Прохладная вода немного меня освежила, и я планировал подрочить, чтобы успокоиться. Это меня рассмешило. Да уж, вот и все развлечения - купаться, есть, дрочить. На большее, чем самоудовлетворение, я и не рассчитывал. С кем же тут трахаться? В Штатах у меня был секс и весьма регулярный. Я начал лет с шестнадцати, благо, что тусовки, окружавшие меня, всегда имели разношерстных людей. Но, к несчастью, несмотря на всю мою крутость и деньги, с сексом было так себе. В общем-то, я даже не напрягался из-за того, что питал склонность к парням, наверное, это никогда не было для меня проблемой. В первые годы осознанного влечения я волновался, что мне будет сложно найти таких, как я. Но, оказалось, что парней, которых тянуло к парням, больше, чем думалось. По крайней мере, так было в моем окружении. Я находил самых лучших - высоких, сильных, красивых. Я им нравился, и они меня трахали. Проблема была в том, что мне не нравилось, как. И удовольствия особого не было. Одно время я даже ходил на психотерапию, стараясь выяснить, почему у меня не складывается. К моему стыду, мы пришли к тому, что мне нужно больше нежности и заботы, но я категорически отмел эту идею и послал этого мозгоправа куда подальше. Так и повелось, я находил себе парня, мы трахались, и это было обычным делом. Я всегда делал вид, что мне нравится, ну, кончить мне удавалось с помощью старательных партнеров, но удовольствия не было. Морально я был раздражен каждый раз. Мне хотелось страсти и ласки, но не просить же об этом. Я быстро дрочил, закрыв глаза, думая о том, какие возможности бы меня ждали, останься я в Америке. Лето, вечеринки у бассейна, новые парни. А теперь я вынужден онанировать в этой жалкой ванне у окна, за которым полчища насекомых. Я вспоминал моего последнего парня Эдриана. И чем он был плох? Самый красивый в нашей школе, и член у него был приличный. Мы трахались с ним в раздевалке, и у меня дома, и в его машине. Мне было больно, и он двигался, как идиот, но я делал вид, что мне нравится, потому что в начале моих похождений я сказал одному парню, что он не доставляет мне удовольствия. И кончилось всё тем, что он посмеялся и сказал: - Детка, а что ты хотел? Любишь давать в зад, так терпи. Это привело меня в ярость. И, конечно, я его бросил, но каждый раз вспоминал эту фразу и стыдился своих желаний, считая, что со мной что-то не так. Быть сверху я не хотел, мне это вообще не нравилось, даже желания не возникало. А все попытки получить удовольствие старым способом с треском проваливались. Мне иногда казалось, что я трахаюсь просто для галочки. И я стал винить себя, видя, что мои партнеры были вполне довольны. И чего я размечтался? Теперь мне три месяца ничего, кроме дрочки, не светит. Я расслабился, представляя в своих сладких мечтах какого-то неведомого парня, который трахает меня сладко и горячо и, пару раз скользнув рукой по члену, кончил с удовлетворенным вздохом. Вода уже почти остыла, и всё равно было жарко. - Сынок? Ты в ванне? - крикнула мама. - Там приехал персонал. Сейчас будет готов бассейн. Хочешь круассанов? Я хотел домой. Отчаянно. Вот бы сейчас оказаться в Штатах, собраться на вечеринку, ловить жадные взгляды парней и девчонок… Внизу раздавались голоса. Мне хотелось уйти в свою комнату, которая даже и не являлась моей, закрыться там и выйти в конце августа. Снаружи всё еще припекало, несмотря на то, что время уже перевалило за пять вечера. Проклятая жара, ненавистный дом, всё лето коту под хвост. Вечер был таким же унылым, как и всё вокруг. Мама пила шампанское, персонал сновал по дому, отец заперся в своем кабинете. Я тоже выпил немного, чтобы хоть как-то перенести утрату своих каникул. Но внутри поселилась невыносимая тоска, которую было не заглушить ничем, да и алкоголь не помогал. - Утром съездим в центр, - мама погладила меня по руке. - Посмотрим, что там вообще есть. Говорят, сыры и спагетти здесь отличные. - Ты на рынок собралась? - я рассмеялся. - А почему бы и нет. Прогуляемся, - мать подлила себе шампанского. - Ты знаешь, что раньше, когда я была твоего возраста, мы с родителями любили гулять во Франции на базарах. - Мама, ты даже в супермаркете не была лет двадцать, - я усмехнулся. - Я хочу съездить в центр, поедешь со мной! - она отпила из бокала и вздохнула. - Что-то я устала, надо лечь пораньше… Из кабинета вышел отец, вид его не предвещал ничего хорошего. Он нервно вытащил сигарету, закурив, и сел на диван. - Дорогой, что случилось? - мама была уже навеселе, поэтому ей хотелось с кем-то поговорить, а я ее излюбленным собеседником не являлся. - Чертов идиот! - крикнул отец, начиная краснеть. Это всегда случалось у него от злости. - Кто? Даже я заинтересовался, потому что обычно отец был более сдержанным. - Вряд ли я управлюсь за три месяца, если этот твердолобый баран будет таким и дальше! - раздраженно сказал он. - Ты про этого винодела? - спросила мама. - Уже говорил с ним? - Подумай только, на моё приветственное письмо, которое, заметь, я послал ему старым, точнее, можно сказать, устаревшим способом, потому что он даже интернетом не пользуется, он прислал мне сегодня записку. Видимо, бросил нам в ящик, еще до приезда. И знаешь что в записке? Он послал меня. Так и написал! “Иди ты, Шаламе на…” Я не сдержал смешка. Такое я слышал впервые. Представляю, как мой отец разозлился. А чего он еще ожидал от этих провинциальных деревенщин? - Тимоти, иди к себе, спи, - разозлился отец. - С превеликим удовольствием! - я встал и ушел, оставляя их наедине со своими проблемами. В эту первую ночь я спал плохо. Всё ворочался, мне казалось, что нечисть с улицы залетит в окно. Сетки не было, кто, вообще, сделал окно без сетки, когда снаружи такой зоопарк? Но и спать с закрытым я не мог, оттуда поступал хоть какой-то воздух. А кондиционер еще нормально не настроили. Я несколько раз вспотел, вставал попить, снова ложился и раздражался от этой жары и неудобств. Поэтому утром, когда я проснулся, никаких приятных эмоций у меня не было. Опять стояла невыносимая жара и даже зной. Я захотел принять ванну, но там уже был отец, а других ванн в доме не было. По крайней мере, я их не нашел. Мама уже была при параде, будто собралась в деловую часть города. - Тимо, сынок, ты еще в шортах? - она критично осмотрела меня. - Я только проснулся, - буркнул я. - Я хочу помыться. - Помоешься позже, машина уже готова. - Я весь в поту. Черт, неужели мне теперь так три месяца жить?! - я стукнул в ванную. - Оставьте меня в покое хоть на полчаса! - рявкнул отец. Мама сделала мне умоляющие знаки лицом, чтобы я поторапливался. Да и пошло оно! Я поспешил натянуть футболку и сандалии и спустился вниз, обнаружив, что персонала стало еще больше. - Кто все эти люди? - я кивнул на суетившихся женщин и мужчин. - Это садовник и уборщик. А там уборщицы. Я и сама их всех еще не запомнила, - мама напряглась, вглядываясь в людей. - Зато наш водитель, Антонио, он местный, хорошо знает город. - Деревню, - поправил я. - Города я здесь не вижу. - Не придирайся, - мама погладила меня по спине. - Пойдем в машину. Антонио болтал, как сумасшедший. Причем половина была на итальянском. Точнее он задавал какой-то вопрос на ломаном английском, а потом следовали пояснения и трёп на сплошном итальянском. У меня начинала болеть голова, жара просто доводила до сумасшествия, и я был даже рад, когда мы приехали в так называемый “центр”. Центром оказалась каменистая площадь, где тут и там стояли палатки, оказавшиеся городским рынком. Люди продавали рыбу, зелень, овощи и фрукты, неподалеку было кафе со столиками у цветочных кустов. Там сидели люди, но в основном какие-то пожилые, что в очередной раз убило всяческую надежду, на то, что я бы мог с кем-то общаться. - Антонио, мы прогуляемся по рынку, - сказала мама, - а потом ты нас отвезешь домой. Тот в ответ закивал и замахал, закрывая машину и уходя в неведомые дали. Я поплелся за матерью, оглядываясь по сторонам. Здесь была тень от палящего солнца, особенно под навесами рынка, поэтому я немного смирился и даже умудрился рассмотреть некоторые товары. Мы продвигались с матерью вдаль по площади, и чем дальше шли, тем быстрее приближались к рыбной его части. Я издалека заметил высокого светловолосого мужчину, потому как зачастую все окружавшие меня были темноволосыми, да и не такими огромными. Он стоял в шортах и майке, загорелый и подтянутый, держа в руках рыбу и рассматривая ее с таким наслаждением, будто это был слиток золота. Я услышал, как он о чем-то разговаривает с продавцом по-итальянски. Голос у него был глубокий и бархатный, а может так казалось из-за языка. Я замешкался, пока его рассматривал, и мама обернулась. - Как здесь воняет! Запах какой-то рыбацкой деревни… - сказала она. - Идём скорее обратно. В этот момент светловолосый мужчина обернулся и недовольно на нас посмотрел. Наверное, услышал иностранную речь… На мне он взгляд не остановил, а сразу уставился на мою мать, которая, зажав нос пальцами, морщилась, махая мне рукой. - Уж не твоим ли это парфюмом тут всё провоняло? - грозно сказал он на чистом английском, мне кажется, он говорил, как американец. - Простите, это вы мне? - мама обернулась, смерив его взглядом. - Тебе. Что ты тут забыла, миссис Обоняние? Я поспешил подойти, немного испугавшись за мать. - Ну вы и хам! - сказала она. - Если тебе здесь воняет, то проваливай, да поскорее! - мужчина махнул в мою мать рыбой, и она с визгом отпрыгнула. - Вы, что, ненормальный? - сказал я, выходя из-за испуганной матери. - А ты еще кто? - он осмотрел меня с головы до ног и усмехнулся. - С ней что ли? - Это моя мать. - А это - мой город. Проклятые туристы, - проворчал он, возвращаясь к осмотру рыбы. - Мы не туристы! - мне хотелось поставить его на место. - Мы здесь живем. - Это где? - он насмешливо на меня посмотрел. - На вилле Подере Палаццо, - надменно сказал я. Лицо мужчины изменилось. Кажется, он стал просто бешеным, услышав это. - Что? - его глаза вперились в меня с яростью. - Шаламе? - Мистер Шаламе, - поправил я его. - А ты никак сынок этих толстосумов? - произнес он, выделяя каждое слово. - Что вы себе позволяете… - начал я. - Передай своему папочке, чтобы он ко мне на виноградники не совался, ружьё наготове. А то так ему зад попорчу, что будет только лежать, а сидеть отвыкнет. Я был настолько поражен и растерян, что не нашелся, что сказать. - Чертовы американцы! - бросил он так, будто сам был итальянцем, чего я бы уж точно никогда не подумал. - Сынок, пошли отсюда… - дернула меня за руку мать. В машине Антонио поведал нам, вставляя через каждое слово итальянское, что мужчина на рынке - Хаммер. Самый известный человек их городка. - У него своя винодельня. Большой. Его боятся. Одинокий. Почему-то, все его слова были отрывистыми и не складывались в предложения. - Ну он и хам, - фыркнула мать, брызгая на себя духами. - Дубина деревенская! - Он город. Городской, - помотал головой водитель, ведя машину так, что я уже пару раз попрощался с жизнью, благо, что в движении принимали участие только мы и деревья. - Давно приезжать. Как итальянец уже. - Это он, - сказала мне мама. - Тот человек, который должен продать отцу землю. Иначе всему делу конец. Руффино групп хотят выкупить его участок, но он уперся, как баран. - А! Так это он вчера прислал отцу записку… - дошло до меня. - Да, - она вздохнула. - Он хам и грубиян. Как только отец будет его уговаривать… Ничего. Все продается и покупается. У всего есть цена, - она брызнула духами и на меня. - Какой мерзкий рыбный запах! Нет, ты видел? Он махал в меня рыбой! - Вы уверены, что он продаст виноградники? - я усмехнулся. - Что-то не похоже, чтобы он обдумывал это предложение. - Ничего, отец найдет способ, - мама пожала плечами. - Неудивительно, что этот Хаммер живет один в огромном поместье. Кто ж с ним захочет общаться! Мы вернулись домой, и потянулись скучные дни, один за другим. Я занимался тем, что лежал у бассейна или плавал, иногда смотрел фильмы, слушал музыку, пил вино, отец занимался своими делами, мать бездельничала. Мне было так скучно, что в один из дней я отправился прогуляться по дороге от дома, и сам не заметил, как ушел довольно далеко. Решил вернуться, но небо потемнело, и начал накрапывать дождь. Я знал, что если пройти чуть подальше, будет телефонная будка у небольшой траттории. Там обычно заседали несколько пожилых пьянчуг, которые уже знали отца и меня. И я пошел дальше, не обращая внимания на вовсю начинающийся дождь. Но дойти до траттории мне не удалось, потому что вышел я совсем к другому месту. Я даже глазам не поверил, когда показалось поместье Хаммера. Понимая, что идти куда бы то ни было поздно, я встал под дерево, недалеко от дороги, ведущей к дому, чтобы хоть немного укрыться от дождя. Листва хорошо меня закрывала, и даже имелась слабая надежда, что хозяин меня не заметит и я смогу спокойно вернуться домой, когда дождь закончится. И тут раздался голос самого мужчины: - Бернардо! Бернардо… - он шел по дорожке, держа в руках какой-то ремешок. Я нахмурился, приглядываясь к тому, что он держал в руках, и понял, что это поводок для собаки. - Бернардо! - радостно сказал мужчина, и навстречу ему выбежал пёс, ласкаясь и виляя хвостом. Я уже и подзабыл, что нахожусь на территории чужого, даже враждебного дома, как псина повернулась, принюхиваясь, и бросилась к моему дереву, в следующий момент опрокинув меня на спину. К счастью, она не стала меня грызть, а лишь облизывала лицо и радостно дышала. - Бернардо… - Хаммер подошел, пытаясь увидеть, что там обнаружила собака, и наши глаза встретились. Ну, всё, он меня убьет, подумал я, наблюдая, как в его глазах вспыхивает ярость.