Напомни мне сказать "спасибо"

- Ты специально выбрал самый зачуханный бар в Кеттердаме? Чтобы мы здесь попросту сдохли от скуки? – Джеспер уныло растекся лужицей по столешнице, левой рукой гоняя пустой стакан по барной стойке.   Инеж бегло осмотрела помещение, радуясь, что здесь настолько много народа, что, казалось, яблоку было негде упасть.  А это значит, что на их странную компанию мало кто обратит внимание. А там уж, поверьте, было на что посмотреть. Ублюдок из Бочки, на лице которого написано – не влезай, убьет. Экстравагантный тип, с карманами, набитыми пистолетами. Сулийка, нашпигованная оружием. Разношерстная, но тем не менее, дружная компания. Порой девушке казалось, что они семья. Как бы странно это не звучало. Но кроме этих двух идиотов у нее больше нет никого. Именно поэтому, как ей казалось, они горло готовы были перегрызть друг за друга. Просто потому, что им некуда и не к кому возвращаться. Вот такая вот странная, болезненная привязанность.   - Сегодня развлечемся, я обещаю. – Каз осмотрелся вокруг, убедившись, что их никто не слушает. Да и мало что можно было услышать в таком шуме. – Есть выгодное дело, и мы останемся в приличном плюсе, если сможем его хорошенько обставить.   Три головы, склонившись над столом, принялись за активное обсуждение, то и дело оглядываясь по сторонам. Если хочешь быть скрытным – будь публичным. В такой толпе эта троица, увлеченно беседующая, не вызовет особенных подозрений.   Спустя несколько часов вся честная компания была практически готова к действиям. Джеспер, сидя за столом в комнате Каза усиленно начищал пистолеты, то и дело любуясь своим отражением в их отполированной глади. Каз склонился над картой катакомб, тщательно изучая и запоминая все их ходы и повороты. Требовалась максимальная подготовка, чтобы не сгинуть в этих лабиринтах. Заказчик потребовал от них одновременно трудоемкого и простого выполнения заданий – где-то в глубине катакомб спрятаны семейные реликвии. И поскольку, кроме банды отбросов, в городе больше сумасшедших нет, то именно им досталось это дельце.   - Нужно добыть кусок мела. – тихо произнесла Инеж, распихивая ножи по карманам.   - Можно поступить проще – наломать хлебных крошек, и прокладывать ими путь.   - Слушайте, Гензель и Гретель, мы не в сказке. – сурово произнес Каз, хлопнув ладонью по столу. - Полагаться нам придется только на самих себя. Причем каждому на себя. Придется разделиться, чтобы быстрее выбраться из этой передряги.   Инеж рвано выдохнула, качая головой. Святые угодники, ну почему все безумные мысли приходят именно в эту упрямую башку?   - Не лучше ли нам держаться вместе? Вы же понимаете, что вместе мы сильнее. - У каждого из нас свои плюсы, Инеж. – Каз сурово сдвинул брови, принимаясь скатывать карту в трубочку. – И не забывай. Решения здесь принимаю я.   - Забудешь тут, как же. Тебе напомнить, чем закончилась последняя передряга?   Джеспер понимающе хмыкнул, припоминая события двухнедельной давности. Жарковато было, да.   - Инеж, Каз никогда не скажет, что он неправ. Он скажет – надо же, как интересно получилось. И то вряд ли.   Эти двое, переглянувшись, закатились смехом, пока Бреккер невозмутимо передвигался по комнате, собирая все необходимое. Нога как назло разболелась, заставляя морщиться при каждом шаге, а внутренние демоны вскинули головы, ехидно напоминая: «Ты никогда, никогда не сможешь вот так же легко и непринужденно общаться с Инеж, как Джеспер. Между вами всегда будет стена, состоящая из твоих фобий».   Спустя несколько часов компания из молодых отбросов стояла на входе в старые катакомбы. Те, кто поумнее, сюда не лез, а вот такие отчаянные сорвиголовы, как они, вполне могли попытаться найти здесь удачу. Несколько валявшихся возле входа черепов как раз символизировали их «удачу».   - Жаль будет умереть молодым и трезвым. – вздохнул Джеспер, переворачивая вверх дном пустую винную фляжку, выуживая оттуда последние капли под осуждающим взглядом Инеж. -  Вы уж от души повеселитесь на поминках. Ай!   Джеспер взвыл, схватившись рукой за затылок. Бреккер опустил руку, участливо похлопав его по плечу:   - Выходит, в твоей голове еще есть, чему болеть.   - Пойдемте уже, а. Быстрее зайдем, быстрее выйдем. – Инеж торопливо перекрестилась, прижав ладонь к груди. – Ни траура…   - Ни похорон…- эхом ответили ей парни, с горечью признавая тот факт, что эта фраза имеет для них своеобразный шифр. Если с ними что-то случится, никто не оплачет их тела, никто не предаст их забвению.   Катакомбы встретили их удушающим запахом плесени и смрада сопревших там костей. Под ногами то и дело хрустели осколки каких-то бутылок, валялись огрызки бумаг, шмыгали крысы. На стенах видны были потеки от воды, все блестело и переливалось в лучах карманных фонариков, словно драгоценные камни были инкрустированы в них.   - Злачное местечко – шмыгнул носом Джеспер, тщательно пытаясь подавить рвотный позыв. – Я бы предпочел сейчас оказаться в местном кабачке.   - Так иди, никто не держит. – буркнул в ответ Каз, осматриваясь по сторонам, и с осторожностью вышагивая по горам мусора, валяющихся под ногами.   - Развилка! – раздался впереди голос Инеж, и парни торопливо догнали ее, остановившись рядом. В руках Каза появилась карта, и он провел пальцем по ней, отслеживая дальнейший путь каждого из них. Инеж заглянула через его плечо. – Все три пути соединяются в одном месте. Мы в любом случае встретимся в конце.   - Если не сдохнем по дороге.   - Джеспер! – в унисон произнесли отбросы, укоризненно посмотрев на юношу. Тот лишь обезоруживающе улыбнулся, и, насвистывая, двинулся в сторону ближайшей развилки. Так себе, конечно, идея разделиться. Но имея то, что здесь вряд ли встретится толпа головорезов, то вполне себе сойдет.   - Что ж, дамы – вперед.   Инеж вздохнула в конце своей фразы, бросив мимолетный взгляд на серьезного Каза, вновь сворачивающего карту в трубку. Какая-то необъяснимая тревога защемила ее сердце. Он не знал, да и не узнает о том, что она никогда не оставляла его одного, тенью следуя за Бреккером по улицам Кеттердама. Зачем – она сотни раз задавала себе этот вопрос, и сотни раз не находила на него ответа. Быть может, потому, что его единственным оружием был острый ум и трость. Быть может, потому, что просто за него боялась. Останься они без главаря, что тогда будет с их бандой? Ей совсем не хотелось остаться одной, без какой-никакой поддержки в этом мире. Именно так она уверяла себя каждый раз, когда сердце сжималось в тревоге за Каза. Уверяла, и спокойно жила дальше.   - Надеюсь, не заблудишься.   - Не надейся от меня так легко избавиться, Каз Бреккер.   Фыркнув, девушка бесшумно шмыгнула за поворот развилки, даже не взглянув на юношу. А взгляни она, увидела бы исполненный тревоги взгляд, которым он провожал ее всякий раз на задание, зная, что Инеж его не видит. Конечно, она же его инвестиция. Каждый раз убеждал себя он. Конечно, всего лишь подчиненная. Всего лишь…друг? Да, пожалуй. Всего лишь девушка, заставлявшая плясать его внутренних демонов, от одного лишь взгляда из-под полуопущенных ресниц. А вот когда жизнь этой ценной инвестиции стала для него дороже, чем все сделки, он так и не успел понять.   Шагая по узким туннелям катакомб, девушка тщетно старалась сосредоточиться на деле, то и дело вслушиваясь в окружающие ее звуки. Но только снующие под ногами крысы нарушали редкую тишину. Зря они все-таки разделились, ох зря… Какое-то шестое чувство вело ее, звало подальше отсюда. Толкнув покосившуюся от ветхости дверь, Инеж оказалась в просторном помещении, чем-то напоминающем комнату для ритуалов. Посреди нее водружался каменный стол, с красными потеками, словно от крови.   - Чертовы еретики. – с отвращением произнесла сулийка, отшвырнув носком сапога кусок какой-то тряпки. – Надо убираться отсюда.   Откуда-то подул свежий ветер, подарив ощущение прохлады, и заставивший Инеж поежиться. Неслышно она подкралась к ветхой занавеске, колыхавшейся словно от чьего-то тяжелого дыхания. Украдкой перекрестившись, девушка нагнулась, тихо вытащив из сапога первый кинжал. Холодная сталь словно запела в ее ладонях, и от этого ощущения стало немного спокойнее. Вот так, тише, тише.   Занавеска распахнулась прежде, чем сулийка успела метнуть кинжал. И хвала небесам, поскольку…   - Черт возьми, Каз! Какого лешего ты там делаешь?   Абсолютно спокойный Каз вышел из тени, едва заметно усмехаясь. Инеж вздохнула, привычным жестом убирая кинжал на его место.   - Собирайся, Инеж, мы уходим.   Бреккер смотрел куда-то мимо нее, избегая взгляда в глаза, и суетливо потирал руки, заточенные в черные перчатки. Девушка прищурилась, уловив эти странные перемены, но не придала им значения, списав на вероятную усталость.   - Но почему, и как ты вообще сюда попал? Вы уже нашли то, что мы искали?   Сулийка сделала шаг вперед, намереваясь посмотреть, откуда, собственно говоря, здесь появился Бреккер, но он перекрыл ей дорогу, и все так же, не глядя на нее, пробормотал:   - Игра не стоит свеч, маленькая сулийка. Мы уходим сейчас же.   Инеж пристально посмотрела на юношу, так, словно видела его впервые. Она все-таки поймала его взгляд, заглянув ему в глаза, но юноша тут же вновь отвел взгляд в сторону. Затем покорно развернулась, обезоруживающе поднимая руки.   - Да, видимо, ты знаешь, как лучше. Хорошо, идем, найдем Джеспера.   Бреккер одобрительно хмыкнул, и пошел вперед, давая возможность девушке двинуться за ним. Секунды хватило на то, чтобы вытащить кинжал и запустить его ему в затылок. Инеж в ужасе смотрела, как юноша с искаженным от боли лицом разворачивается к ней, и его рот раскрывается в безмолвном крике. Его колени подогнулись, он упал, и изо рта хлынула черная кровь.   - Нет! – эхом пронесся по катакомбам ее крик, и в одну секунду девушка оказалась рядом с ним, пытаясь поддержать его голову, пачкая руки в крови. – Каз! Я не могла ошибиться!   Юноша пристально посмотрел на нее, а затем еще раз дернулся и затих. Инеж зажала рот руками, задрожав в беззвучных рыданиях. Этого просто не может быть.   - Инеж!   Неизвестно откуда взявшийся Джеспер сгреб сулийку в охапку, оттащив ее подальше, и искоса бросил взгляд на тело Каза. Черт возьми, да что здесь произошло. Девушка вцепилась в ворот его куртки, дрожа всем телом, то и дело шепча:   - Этого не может быть, я не могла…не могла…   - Тихо, сестренка, тихо. Мы со всем разберемся.   - Джес, я не могла его убить! Понимаешь, не могла! Не могла я!   Она нещадно дрожала, в ужасе выкрикивая эти слова, и сердце юноши сжалось при мысли о том, что он никогда не видел Инеж в таком состоянии. Обхватив ее лицо ладонями, Джеспер заставил посмотреть в свои глаза, мягко проговорив, привлекая внимание Инеж.   - Я знаю, что не могла. Но тем не менее, он мертв. Что произошло?   - Его глаза, Джес! Я слишком хорошо знаю его взгляд! Он всегда смотрел мне в глаза, и его глаза…они были цвета крепкого чая! А здесь его взгляд был пуст и безжизненен, а глаза бесцветны! Это был не Каз! Я не могла ошибиться, Джес, не могла!   Она замерла, уткнувшись в плечо Джеспера, все также бессвязно шепча о том, что не могла ошибиться. Юноша вздохнул, крепче сжав объятия, раздумывая над тем, что делать дальше. Мысли путались, но ясно одно – нужно увести отсюда Инеж, и разобраться с телом самому.   - Кого хороним?   Инеж подскочила, в недоумении переводя взгляд с лежавшего в луже крови тела на стоявшего в дверном проеме живого и невредимого Каза.   Джеспер присвистнул, почесывая затылок, а затем пнул то, что было телом Каза, носком сапога, и оно взорвалось тысячью сегментов, растаяв в воздухе.   - Ты, не поверишь. Тебя.   Сулийка сделала шаг, как во сне.  Она все еще не верила своим глазам.  Еще шаг. Он стоял в дверном проеме, и казался ирреальным, призрачным, словно вот – вот рассеется, как дым.    - Черт бы тебя побрал, Каз Бреккер!   Девушка подбежала к нему, и уткнулась в плечо лицом. Сквозь тонкую ткань плаща сулийки Каз чувствовал дрожь в ее теле, а собственный кафтан намок от слез Инеж. Она не ждала ответных объятий, не хотела его жалости. Но мысленно просила: «Прикоснись ко мне, дай почувствовать, что ты живой».    Волна привычных жутких ощущений захлестнула юношу, грозя унести потоком, и первым порывом было отцепить от себя Инеж, но, заметив то, в каком она состоянии, он сам оцепенел, чувствуя лишь, как девушка слабо колотит его кулаками, шепча проклятия. Сулийка замерла, почувствовав, как ее макушки коснулась рука, извечно заточенная в перчатку. Всего лишь одно легкое, невесомое касание, но сколько в нем оказалось нежности, трепета, желания забрать ее боль, ее страх.   - Я жив. Все хорошо, Инеж.   Девушка послушно закивала головой, и отступила назад, пристально посмотрев при этом в глаза Каза. Они вновь светились умом и проницательностью, были оттенка крепкого чая. Инеж была готова поклясться, что видела в его взгляде тревогу. И боль. Но тот бездушный взгляд монстра еще долго будет преследовать ее в ночных кошмарах. Они понимали друг друга без слов. Каз видел, насколько неловко девушке за проявленную слабость. Почему она так испугалась его смерти? Значит ли его никчемная жизнь что-то для нее? Инеж видела, насколько трудно ему не сорваться в привычную грубость, ведь он понимал, что этим только сильнее напугает девушку.   Тишину между ними разорвал Джеспер, выволокший из-за той злосчастной занавески тяжеленный сундук. Вполне довольный собой, юноша открыл его, обнаружив там именно то, что они искали.   - Теперь все ясно. – голос Каза звучал хрипло, надрывно, от сдерживаемых эмоций. – Это был роруг. Демон страха. Погибает сразу, как напугает свою жертву до потери пульса. Он охранял эти реликвии.   Обратную дорогу из катакомб они прошли в глубоком молчании, которое изредка разбавляли незатейливые песенки Джеспера. Инеж шла, обхватив себя руками за плечи, тщетно стараясь забыть весь тот пережитый кошмар.  Произошедшее на многое открыло ей глаза: она отчаянно боится потерять Каза. И как бы не старалась девушка убедить себя в том, что это связано лишь с ее нежеланием остаться одной на улицах Кеттердама, подсознание упорно кричало ей о том, что Каз Бреккер значит для нее гораздо больше, чем кажется на самом деле.   Уже на входе в «Клуб воронов», когда Джеспер ушел вперед, Каз преградил тростью дорогу Инеж, вынуждая остановиться. Девушка испуганно подняла на него взгляд, ожидая, что он выскажет ей свое «фи» за проявленную слабость. Но вместо этого, юноша склонился к ней, шепнув на ухо так, чтобы это услышала только она:   - Напомни мне сказать «спасибо». В этой никчемной жизни я хоть кому-то нужен.