Любовь — это «Снежный пейзаж»

Дазай Осаму не верит в любовь. Но когда он встречает Оду Сакуноске, Осаму думает, что, возможно, ошибался. Он думает, что перед ним ангел. На деле: уставший человек, с лёгкой щетиной на лице, с потухшим, но таким живым взглядом, опустошает бокал крепкого алкогольного напитка. Сидя в баре, тихо разговаривает с барменом, протирающим стакан. Полы его песочного цвета плаща, что висел на низкой напольной вешалке окрасились в серый — вешалка слишком низкая, настолько, что одежда наполовину лежит на полу. Однако Сакуноске всё равно вешает его. Не возмущаясь, либо слишком устав, чтобы делать это, вздыхает, направляется к стойке. А Дазай улыбается. Смотрит своим тёмным, потухшим взглядом на бессменного бармена и вручает ему поддельный паспорт. Не изменяя традиции пробует заказать коктейли из детергента. По итогу всё равно берёт виски. У Дазая глаза тёмные. Глубокие, словно раны на его коже. Ржавые, сравнимы с трубами, к которым его приковывали. Кроваво-красные, как пол в складе, где он тренирует своего ученика. Грязные, как сам Дазай. Осаму не любит виски. Его цвет напоминает ему глаза. Его глаза. В детстве. Они были светлыми, янтарными, доверчивыми, невинными. Смотрели испуганно, загнанно на свою мать, что с безумием в глазах точила новый нож. Глаза Осаму потемнели в тот момент, когда он, улыбаясь, смотрел на окровавленное сердце в своих руках. У Оды глаза голубые. Чистые, словно небо без облаков. Глубокие, сравнимы с дном океана. Уставшие, как у его отца. Прекрасные, как сам Сакуноске. Но они всё ещё были темнее, чем, например, у Косуке. Тьма всё ещё пыталась выползти из недр его сознания, тьма в глазах смешалась со светлой голубизной. Ода Сакуноске — нынешний мафиози. Ода Сакуноске — бывший убийца. Ода Сакуноске — человек, который усыновил пятерых сирот. Ода Сакуноске — добрый человек. Ода Сакуноске — не идеален… … Однако для Дазая Осаму он идеал. Для сломленного ребенка Ода Сакуноске — опора. Для заблудившегося человека Ода Сакуноске — поддержка. Для морально истощённого человека Ода Сакуноске — подушка безопасности. А для Дазая Осаму Ода Сакуноске — свет. Свет, без которого суицидник не может. Он устал. Безумно устал от пожирающей каждый день тьмы. Устал от испуганных, презрительных взглядов. Устал от «тренировок» Мори. Устал от пищащий крыс в транспортном контейнере. Устал от жизни. От мафии. От себя. Дазай устал от этого бесконечно повторяющегося цикла. Это словно временная петля. Жизнь — затягивающие зыбучие пески. Они не остановятся, пока не затянут тебя полностью, жизнь не остановится, пока твоё сердце всё ещё бьётся. Судьба — песчаная буря. От неё не убежишь. Однако её можно пережить. Как и можно переждать песчаную бурю в пустыне, можно попытаться не разбиваться о каменные стены судьбы. Можно найти то, ради чего пытаться терпеть все муки, предоставленные судьбой, будет… ненапрасно? Ода стал этим человеком для Дазая. Своим уставшим хриплым голосом даёт советы, подбадривает. Это друг, с которым можно разделить всё: начиная от проблем и заканчивая сигарой с выпивкой.

***

— Дазай-сан, что по-вашему — любовь? — Танидзаки спрашивает, разделяя шоколадный батончик пополам, и отдаёт половину наставнику. У рыжего школьника и суицидника на самом деле были просто… семейные отношения. Оба Танизаки приняли в свою семью шатена, тот, в свою очередь, пытался давать им советы, заботится о них. И, на самом деле, очень преуспел в этом. — Любовь?

***

— Хе-е-й, Одасаку! — Дазай машет рукой мужчине. — Привет, Дазай. Что с глазом? — Сакуноске взглянул на подростка. Смотрит обеспокоено. Странно. — А, та ничего такого! Лучше посмотри, кого я нашёл! — Осаму раскрывает плащ. — та-да! — котёнок. Мех такой рыженький. Даже отливает багром. Глаза цвета небосвода. — сидел рядом с Сенсеем. Увязался за мной. Тебя напомнил, я и взял с собой. — Милый, — у Оды на лице добрая улыбка.— как назовёшь? — Анто. «Безопасный Остров». Он мне тебя напоминает, — Одасаку на это лишь улыбается, ероша волосы суицидника.

***

Маленький котёнок вырос. Глаза его потемнели. Зато к Дазаю привязался. А Оду почему-то невзлюбил. Шипел, когда он прикасался к Дазаю, рычал, когда отчитывал его. Возможно, Анто знал, что Сакуноске ранит Дазая. Ранит и, возможно, безвозвратно. Анто обожал Осаму. Льнул к его рукам, мурлыкал, утыкаясь влажным носом в ладонь. Но главное: он заботился. Зализывал его раны, причём буквально — лизал место ранения, а потом ложился на него. Может, на кошачью энергетику пытался подействовать. Питомец оказался умным, подстать хозяину. Умел приносить бинты и даже открывать их: разрывал зубами упаковку, одной лапой фиксируя пачку. Но был у Анто минус. Эти две недели он жуть как напоминал Оду.

***

Что такое любовь? Любовь — это когда чьи-то интересы ставишь выше своих? Или любовь это готовый завтрак утром? Это забота с поддержкой? А может, это лишь иллюзия, созданная людьми, чтобы не чувствовать себя одинокими?

***

— Дазай-сан, тридцать восемь и три. Что делать? — Джуничиро показывает градусник старшему. Наоми на кровати беспокойно спит. Её бледные губы были приоткрыты, ресницы подрагивали. Сама она едва заметно дрожала. — Джуни, умеешь готовить куриный суп? — Да… Нас мама учила, прежде чем… Ну, вы знаете. — Свари ей суп. Следи чтоб температура не повышалась. Сделай компресс и не укрывай её, температура поднимется выше. Если станет хуже — звони. Останься сегодня с Наоми, я скажу Куникиде-куну, что вы не придёте. — Н-но-… — Ты нужен ей больше, чем я. Вы нужны друг другу больше, чем я вам. — Ладно. Но, пожалуйста, не сомневайтесь в нашей любви к вам. Я не подведу, обещаю. — Я знаю, Джуни, — Осаму ерошит волосы. В тот день все отчёты Дазая и Джуничиро были выполнены.

***

— Одасаку, а нужен ли был я тебе? Или ты просто играл со мной? Почему же ты бросил меня, а, Одасаку? Ты же говорил, что не такой, как они. Говорил, что не бросишь. Говорил, что любил. Но… Бросил бы любящий? Или любовь — это очередная иллюзия? Забота — любовь ли это? Дружба? Просто партнёрство? — ненавижу то, что не могу без тебя. Знаешь, Одасаку, ты одновременно и лучшее, и худшее, что со мной случалось. Спи спокойно. Букет из оранжевых лилий, гардений и гиацинтов с шелестом упаковки оказывается на могиле.

***

Дазай Осаму не верит в любовь. И когда умирает Ода Сакуноске он понимает, что это было верно.

***

— Могу сказать тебе одно, Джуни. Любовь — это всё и в то же время ничего. Любовь — это «Снежный пейзаж».