Султан Кеманкеш

      Калтрина разозлилась и подошла к Кесем. Не стала медлить и дала ей звонкую пощечину.       – Не смей больше так со мной разговаривать и врываться в мои покои!       Щека горела, но Махпейкер лишь гордо подняла голову, сдерживая боль. Удар был настолько сильным, что разбил губу, ранка начала не сильно кровоточить.       – Кто Вы такая, чтобы бить меня? Я Кесем! Пусть не Валиде Султан, но имею особое место в гареме! Второе после Вас! И не смотря на то, что Вы главная, уважают меня больше! Пока я не докажу свою невиновность, я не остановлюсь! – выкрикнула женщина правду. От этих слов Валиде Султан нахмурилась, ответа не было.       – Убирайся с глаз моих! И знай, я помешаю вашему счастью! Мой сын разлюбит тебя! Уходи!       – Кого разлюбит, так это скорее Вас! – сказала уже не так громко и развернулась, чтобы уйти, но ее руку поймала рука Калтрины.       – Что ты сейчас пикнула?       – То, что надо! А если Вы не слышали, то не мои проблемы! – огрызнулась и вырвал руку, ушла, громко хлопнув дверью и сверкнув глазами.        Быстро идя по коридору, она наткнулась на Бюль-Бюля. Прижала его к стене и приставила к его горлу свой кинжал.        – Сейчас ты пойдешь к Повелителю и расскажешь всю правду, про то, что тебя эта Валиде Султан подкупила, что я не убивала наложницу и всё-всё-всё, что знаешь! Не то убью! – тот лишь испуганно кивнул и когда Махпейкер отпустила его, мигом побежал в покои Повелителя, а она в свои, по дороге прикладывая руку к щеке.       Бюль-Бюль, даже не постучав влетел покои Падишаха, когда тот сидел и рассматривал государственные бумаги. Кеманкеш поднял голову и увидев слугу нахмурился.       – Что ты тут делаешь? Как ты смеешь врываться в мои покои без стука? Тебе жить надоело? – встал и подошел к евнуху.       – Нет, нет, что Вы. Извините, прошу. Я пришел рассказать. Кесем Султан... Она не виновата. Валиде Султан меня подкупила и жизнью угрожала. Прошу, не убивайте меня! – тараторит слуга, когда Мустафа оттолкнул его и полетел в комнату матери.       Быстро преодолев коридор разделяющий гарем от мужской части дворца, Кеманкеш пошел до нужного этажа и покоев. Войдя без стука, направился прямо на мать. Калтрина сидела и вышивала, когда появился сын. Она встала и поклонилась, потом спросила:       – Что случилось, сынок?       – Это у Вас спросить надо! Кто Вы такая, чтобы устраивать интриги в моем дворце?! Как Вы посмели оклеветать мою будущую жену? Что Вы творите? – кричал на Валиде Султан Повелитель.       – Что ты такое говоришь?       – Хватит! Хватит отнекиваться! Бюль-Бюль пришел и все рассказал! Кесем ни в чем не виновата!       – Хорошо, допустим, это так. Но что ты сделаешь? Ты не убьешь меня, не вышлешь никуда! – призналась та.       – Не вышлю и не казню, но это пока что! Вы лишены всех прав что-то делать в гареме и заниматься благотворительностью. Этим всем займется Кесем. Наложниц вы тоже не имеете право мне посылать! Гулять только в дворцовом саду и то, в сад Кесем я не разрешаю ходить! За предали дворца, только с моего позволения и с моими верными людьми!       – Ты что такое говоришь? Я что на рабыню похожа, чтобы меня так ограничивать? Кто эта Кесем? Она падшая женщина! Валиде Султан, которая ради власти опустилась до статуса Хатун! Она ведь даже девственницей не была, когда легла к тебе на ложе! Далеко не ей. Она шестерых детей родила(тут будет так) этому государству, но все коньки откинули! Правильно, потому что с такой матерью жить невозможно! – не выдержала Калтрина. В глазах Кеманкеша сверкнула ярость и сильная ненависть к матери.       – А с Вами возможно? А Вы не падшая? Я от одного мужчины, моя сестра от другого, брат от третьего! Вы не падшая? Или вы наоборот святая? Да, пусть Кесем и не была невинна, когда ложилась на мое ложе. Но она невинна своим ликом! А Вы... Я Вам больше не доверяю! Только посмейте хоть как-то обидеть Кесем! Лучше не лезьте в нашу жизнь! – еще раз осуждающе посмотрел на мать и вышел из покоев, хлопнув дверью еще сильнее, чем это сделала его возлюбленная. Калтрина села на диван. Из-за слов сказанных в ее сторону от сына, стало больно, попросила отставить ее.       Султан направлялся в покои будущей жены и решил, что сделает ей подарок, поэтому предупредив своего слугу, он тихо вошел. Женщина сидела спиной к вошедшему и что-то читала. Когда мужская рука, коснулась ее плеча, Махпейкер вздрогнула, но не повернулась, так как по аромату поняла, что это Кеманкеш. Он нагнулся и поцеловал ее в шею.       Э– Прости меня, любимая. За то, что и не поверил стразу. – она лишь ухмыльнулась, но снова целенаправленно не повернулась. Тогда Мустафа сел рядом и повернул ее голову на себя, когда увидел губу и красный след от руки, испуганно спросил: – Кто это сделал? Откуда это?       – Труп девушки пришел отомстить, не успела увернуться от удара. – ухмыльнулась она и снова принялась читать. Кеманкеш не понял, что она сказала, но когда дошло, спросил:       – Кесем, не смешно, кто тебя ударил?       – Валиде Султан! Кто еще меня мог ударить? Я пришла спросить, зачем я была оклевещена, но меня ударили.       – Аллах, Аллах! Как меня это уже бесит. Стража! Приведите сюда Валиде Султан! – крикнул тот, а потом обнял любимую и погладил по щеке. Женщина лишь прижалась к нему и закрыла глаза.       Ждать пришлось где-то минут двадцать, если не тридцать. Потому что Калтрина козлилась и говорила, что никуда не пойдет. Но все же пришлось повиноваться воли Повелителя. Зайдя, она увидела, как ее сын и ненавистная женщина сидят в обнимку. Скривила лицо и гордой походкой(как ей казалась, хотя до Кесем ей еще очень далеко) подошла к ним.       – Ты хотел меня видеть, сынок? – Махпейкер не заметила, как та вошла и испугавшись, вздрогнула. Она быстро отпрянула от Кеманкеша и села.       – Да, Валиде, хотел. Это вы сделали? – взял любимую за подбородок и повернул красным пятном на мать.       – Нет, не я! – коротко ответила.       – А я знаю, что Вы! Это Вы ударили мою любимую женщину! Поэтому сейчас же извинитесь перед ней!       – Может мне еще поклонилась и поцеловать руку этой падшей?       – Я слова не давал! Извиняйтесь и уходите, а то будите ей сегодня вместо извинения служить! – сказал наказание, которое первое пришло на ум.       – Что? Как ты смеешь? – увидев грозный взгляд сына, все-таки сказала: – Прости меня, Кесем.       – Как-то не искренне! – ответил Кеманкеш.       – Кесем, прошу, пожалуйста, прости меня. Я больше не подниму на тебя руку. – сквозь отвращение говорила Калтрина.       – Я подумаю, а теперь можете идти! – ответила Махпейкер и снова прильнула в объятия будущего мужа.       Валиде Султан вышла из покоев и, как ей казалось, униженная пошла к себе в покои. Мустафа приподнял голову любимой и легко поцеловал ее в уголок губ, который был разбит. Она немного улыбнулась, чтобы не причинить боли и крепче прижалась к нему.       Силахтар занимался государственными делами, ведь он был Великим Визирем. В последнее время он стал более раздражительным из-за навалившихся на него дел.       Атике сидела у себя в покоях в Топ-Капы. Ей захотелось проведать мужа и она накинула на себя платок, ведь так было принято ходить к мужчинам, кроме Султана. Подошла к дверям покоев Паши и постучала.       – Войдите! – сказал тот, и краем глаза посмотрел кто это. Он увидел свою жену. Она подошла к нему.       – Силахтар, как дела?       – Атике, у меня много дел. Я сейчас занят, давай поговорим после моей работы?       – Последний раз, когда я улыбалась, это был завтрак. Ты уже который день так говоришь! У тебя нет времени ни на меня, ни на сына нашего! Я одна его воспитываю! А где же отец? Все время за государственными делами! А может это совсем не государственные дела, может ты нашел себе другую женщину? Если это так и будет, то я не потерплю измен! – пылала от злости, поэтому перешла на тон выше.       – Довольно! – Силахтар хлопнул по столу. Он был зол. Паша встал из-за стола и одной рукой взял за обе щеки жену. – Не смей, не смей даже думать об этом, ты меня поняла? – отпустил жену. Немного успокоился и вновь заговорил: – Если ты все же думаешь так, – показал указательным пальцем на дверь, - то сейчас же иди к Повелителю и проси развод.       Госпожа была удивлена его действиями, но не собиралась проигрывать. Характер Кесем достался и Атике. Хоть она и была ранима, но могла постоять за себя.       – Не забывайтесь, Паша. Перед вами не ваша рабыня. Я дочь Кесем Султан и покойного Султана Ахмеда. А если захочу, то разведусь! И тогда ты потеряешь все.. Меня, Селима, свой титул, а затем и жизнь. Я все сказала. Пока ты не закончишь свои дела, я и сын останемся в этом дворце. А если, все же посмеешь мне изменять, то тогда потеряешь все, Паша. – с этими словами Атике удалилась из покоев мужа и направилась в гарем, чтобы хоть немного развеяться. Султанша не хотела в таком состоянии показываться сыну.       Паша равнодушно отреагировал. После ухода Госпожи, он сел за стол и продолжил выполнять свои обязанности. Бумаг было много, дел тоже. После всего этого он хотел еще сходить на рынок, но пока бумаги его не отпускали.       Тем временем ко дворцу Топ-Капы подъежали две кареты.       Кёсем и Кеманкеш все так же сидели на тахте и о чем-то разговаривали. Тут мужчина спохватился.       – Любимая, скоро же приедут мои сестра и брат с женой и детьми. Надо собираться. Встретим их. Отдай приказ Лалезар и Хаджи, пусть приготовят гарем и отдадут на кухню приказ. Устроим праздник.       – Хорошо, но я не пойду. Можно?       – А что случилось? Почему ты не пойдешь? – тут же спросил Султан.       – Куда я тебе пойду с разбитой губой. Ладно, отпечаток прошел. А губа?       – Так... И кого же ты собираешься губами соблазнять? На них имею смотреть только я. Поэтому не обращай внимания.       – Кого мне еще соблазнять Кеманкеш? Чушь не неси! Я тебе верна и предана. Как и ты мне. Но я не хочу. Не хочу пересекаться с твоей матерью. Не хочу знакомится. А вдруг твоя сестра такая же, как мать? И брат такой?       – Нет, нет, мои младшие брат и сестра тебя ни в коем случае не обидят. Давай вставай, я тебе наряд выберу и одену тебя.       – Я слуг позову. Хаджи мне поможет.       – Нет! Хаджи тебе не поможет. Он будет готовить гарем. – запротестовал тот.       – Хаджи никогда не готовит гарем к празднику. Он главный евнух и моя вторая рука. Подожди... Или ты ревнуешь меня?       – Да, ревную!       – К евнуху? – захохотала она. Он лишь закинул ее себе на плечо и потащил на второй этаж. – Что ты делаешь? Отпусти! – кричала, все так же заливаясь смехом. Когда ее ноги коснулись полов, она подошла к кровати и села.       – Ну и чего ты сидишь?       – Сам сказал, что будешь выбирать и одевать! – воскликнула она.       – Я же ничего не понимаю в этом...       – Эх, ты... – встала и подошла к шкафу. Взяла вешалку со своим любимым красным платьем с золотой вышивкой и достаточно глубоким декольте. Пошла за ширму, а Кеманкеша попросила посидеть там. Умело затянула корсет и застегнула само платье. Поправила и вышла. – Ну как я тебе? – покрутилась вокруг него. Женщина до сих пор носила наряды, кольца, колье Валиде Султан. А короны более легкие и аккуратные.       – Ты как всегда шикарна. Но вот... тебе не кажется, что слишком глубокое декольте?       – Нет. Я носила и глубже.       – А теперь ты не будешь носить глубокое декольте. – улыбнулся он.       – Кеманкеш, я не собираюсь из-за твоей ревности носить картофельные мешки с кухни на себе.       – Ты и в мешке будешь потрясающая... – потер бороду тот.       Кёсем подошла к столику и поменяла сережки и колье на те, что с красными камушками. Аккуратно закрутила волосы, заплела в нежную прическу и надела легкую корону. Повернулась к возлюбленному, пока тот рассматривал альбом, который Махпейкер предпочитала никому не показывать. Подошла к нему и вырвала из рук.       – Что ты делаешь? Зачем ты трогаешь мои личные вещи без моего ведома? – повысив тон, спросила женщина, потому что ее сильно злило, когда трогают дорогое ей.       – Кёсем, что случилось? Почему такая реакция? – недоумевал мужчина.       – Это мое и я не люблю, когда трогают личное! – бережно расправила листы, которые смеялись, когда та вырвала.       – Там нарисованы какие-то предметы, пейзажи, портреты людей. Неужели это ты нарисовала?       – Это не важно. Этот альбом мой и этого достаточно. – убрала в ящик и закрыла на ключ.       – Хорошо, не горячись ты так. – подошёл к ней и спокойно обнял, поцеловав в шею. Она тяжело вздохнула.       – Все, пойдем, нам надо еще приказ отдать.       Вышли из покоев и по дороге в главные встретили Хаджи. Как раз Кеманкеш и отдал приказ о приготовлении праздника. Когда пара вошла в покои Повелителя, Мустафа сразу же отправился переодеваться. А Кёсем сидела за его столом и читала записную книгу, которая была открыта. Поняла, что это стихи и не просто стихи, а для какой-то женщины. Встала и направилась к возлюбленному.       – Кеманкеш, кому же ты такие стихи посвящаешь? – он удивился и увидел в ее руках свою книгу.       – А, ты всё таки нашла ее.       – Я особо и не старалась, она на столе лежала, причем открытая.       – Иди сюда. – поправил воротник и сев на диван, усадил ее на колени. – Эти стихи я писал еще будучи Кетхюдой. Писал я их одной ооочень очаровательной женщине. У нее глаза словно море или нет... словно океан, в котором я так хочу утонуть. Эта женщина раскрыла во мне сразу все нежные чувства, хоть и ненавидела меня. – Махпейкер напряглась, но тут же выдохнула, когда услышала: – И эта очаровательная женщина сидит у меня на коленях и задаёт, наверное, самые тупые вопросы. Кому я могу писать стихи, кроме как не тебе, любимая? – она улыбнулась и поцеловала так, чтобы губа не треснула.       – Знаешь, тебе надо все-таки подучиться подкатывать...       – Мне это не понадобится, ведь я к тебе уже подкатил! А сейчас у меня для тебя есть подарок. Стража! – выкрикнул тот.       – Ты мне палача подготовил? Как мило. – пошутила она.       В покои зашёл слуга, держа в руках коробку. Отдал ее Повелителю и с поклоном ушел.       – Это тебе! Закрой глаза и сядь на кровать. – женщина так и сделала. Кеманкеш достал того, что был к коробке и отдал Кёсем. Она сразу почувствовала мягкую шерстку. Открыла глаза и посмотрела на существо, которое сидело у нее на коленях. Это был маленький щенок лабрадора, с мягкими ушками, черным носиком. Сам он был черный, но на левом боку было большое молочное пятнышко и такое же правое ушко.       – О, Аллах, какой он маленький! Спасибо, любимый! – радовалась, как маленький ребенок. Она нежно прижала к себе щенка.       – Я рад, что тебе он понравился. Это мальчик, как ты его назовешь?       – Феникс. Его будут звать Феникс.       – Почему Феникс?       – Потому что меня называют птицей Феникс. Когда про меня рассказывают, то говорят: она, подобно птице Феникс возрождается из пепла. А так и есть, любовь моя.       – Да, я наслышан от твоих подвигах. Некоторых даже свидетелем был. Вот, в коробке все необходимое: лежанка, миска, лоток.       – Хорошо. Я отнесу его в покои и расставлю все, потом уложу спать и вернусь.       – Я с тобой. – улыбнулись и встав, вышли. Кеманкеш нес коробку, а Кёсем щенка. Они быстро преодолели путь и зайдя в комнату на втором этаже, женщина поставила лежанку около своей кровати, лоток в углу, а миску с водой возле лежанки, там же миску с кормом. Когда возлюбленные вернулись в главные покои, держась за руки, там уже сидела Калтрина. Махпейкер тут же отпустила руку и обратилась к будущему мужу:       – Я пойду, пожалуй. Позже приду.       – Стой. – остановил ее Мустафа. – Что Вы тут делаете, Валиде? Если пришли настроение портить, то можете идти.       – Нет. Я просто подожду детей и внуков. Вот и все. Поприветствую и уйду в гарем. – ответила мать Кеманкеша.       – Хорошо, мы на балкон. – ответил Султан и вновь взяв любимую за руку вышел. В кресло и посадил женщину на себя. Поцеловал ее в щеку и нежно провёл по волосам. В это время Калтрина подошла к дверям балкона и посмотрела в щель. «Ничего, я когда-нибудь добьюсь того, чтобы он ее разлюбил» – подумала пожилая женщина.       Кёсем увидела, как кареты подъехали ко дворцу и сказала:       – Приехали Шехзаде и Султанши. – мужчина улыбнулся. Женщина встала и вышла в покои, за ней и Кеманкеш. Ждать долго не пришлось так, как через минут десять в покои зашло семь человек. Четверо детей, две женщины и мужчина. Они встали в ряд, по возрастам и поклонились.       – Приветствую Вас в главном дворце Османской Империи, Топ-Капы! – сказала Кёсем, видя, что Кеманкеш потерял дар речи, увидев родных. – Я очень рада с Вами познакомиться! Меня зовут Кёсем, Кёсем Султан. – Калтрина посмотрела на нее с недоумением, а все остальные подняли головы.       Кеманкеш подошел к мужчине лет тридцати семи. Это был его младший брат. Он был таким же высоким, было видно, что спортивного телосложения, имел бороду, но не такую длинную, как и старшего. Султан обнял брата и сказал:       – Добро пожаловать, Бахти! – тот лишь улыбнулся в ответ. Дальше стояла жена Бахти – Нурай. С ней Падишах просто поздорвался. Потом его сестра. Он тоже крепко обнял ее.       – Мелек, сестренка? Как ты выросла. Ты стала совсем совсем взрослой! – он помнил ее совсем маленькой, для их матери она была поздним ребенком и ей было всего двадцать восемь. Волосы были темные, словно ночь, а глаза зеленые. Потом стояла его племянница Эмине. Ей было уже тринадцать. Девочка, уже была девушкой. Русые волосы, большие выразительные карие глаза, небольшая грудь, красивая фигура. Девочка была очень красивой, а ростом не высокой. У нее был брат-близнец Мехмед и еще двое младших.       – Повелитель! – девушка поцеловала его руку и улыбнулась.       – Племянница моя! Я тебя ни разу в жизни не видел, мне только письма приходили о вашем рождении, вы не представляете, как я рад! – обратился он к детям. – Теперь ты, Эмине – Султанша, а вы Мехмед, Али и... – забыл имя младшего племянника.       – Хасан. – ответила страшная.       – И Хасан, вы теперь Шехзаде, как и ты Бахти. – обратился к брату. – Ты сестренка тоже Султанша, а ты Нурай останешься Хатун, пока не родишь еще одного наследника престола. Потому что детей ты родила не во дворце. Извинюсь. Но к тебе тоже буду относиться с уважением.       Кёсем и Калтрина тоже всех поприветствовали. Все дети не любили свою бабушку, поэтому отнеслись к ней холодно, а вот с возлюбленной Султана стразу нашли общий язык. Мелек тоже понимающе отнеслась к Махпейкер, узнав о том, что они с братом любят друг друга и скоро будет свадьба, как и Бахти. Им понравилась амбициозная, не по годам красивая женщина. Мелек и Бахти не любили мать из-за испорченных судьб. Девушка натерпелась в браке, у нее был муж, но они развелись, о ее истории знала лишь мать и братья. А новоиспеченный Шехзаде не любил свою жену Нурай, но относился с уважением лишь потому, что она мать его детей. Эти браки были созданы по желанию Калтрины, а не по любви, как этого хотелось. Зато Мустафа избежал брака, так как его забрали на службу и он был счастлив. А Нурай наоборот любила Бахти и ревновала каждой девке. Очень любила свекровь и была характером похожа, поэтому они были в хороших отношениях.       – Мы поняли! – ответили хором.       Дальше был праздник в гареме. Бахти, Мелек и дети внимательно все рассматривали и удивлялись его красоте и величию. Нурай же тоже удивилась, но виду не показала. С гордо поднятой головой вошла в гарем и села на отведённую ей подушку. Кеманкеш сел на трон, а Кёсем рядом с ним. Дети сидели за отдельным столом. Нурай разговаривала со свекровью, которую не видела около месяца. Эмине ходила по гарему и разговаривала с девушками, так как с братьями ей было скучно. Какие-то девушки танцевали, кто-то сплетничал, а кто-то просто ел и слушал музыку. Шехзаде Бахти смотрел на танцы девушек, пока его жена не увидела этого. Мустафе же эти танцы были безразличны, он разговаривал с любимой. Рассказывал ей про своих родных и про племянников то, что знал и читал из писем. Увидев, то что брат смотрит на его гарем наклонился и сказал:       – За это и казнить могут, братец!       – Что? За что? За то что я смотрю на девушек? – недоумевал младший, не зная почти никаких правил дворца.       – Почти! За то, что ты смотришь на гарем брата. Но поверь мне, он не нужен Кеманкешу. – вмешалась в разговор Кёсем.       – Я понял, Султанша.       – Да, моя жизнь, ты права. Гарем мне не нужен. Поэтому я перевезу тебе половину. Будешь развлекаться. – ответил Султан       – Но...       – Без но. Твоя Нурай привыкнет и все будешь нормально.       – Ладно...       Будущие супруги улыбнулись и Кеманкеш дотронулся губами до плеча любимой.       – Ты что делаешь? Очень много народу, а ты тут целоваться лезешь. – шепнула она.       – Да что ты говоришь? Пусть знают, что я люблю тебя. Сегодня ночью жди... – так же тихо шептал.       – Идиот! Об этом не стоит говорить в гареме. Поэтому тихо. Хватит. Тут между прочим и дети есть!       – Ой, как мне надоели твои монотонные речи. Вечно учила и сейчас, когда я Повелитель семи континентов, тоже учишь. – наблюдавший за этим Бахти улыбнулся.       – Сразу видно, что вы любите друг друга. – обратился к паре.       – И ты, братик, найдешь себе спутника. – как можно тише, чтобы не услышала Нурай, сказал Мустафа.       К Кёсем подошла Эмине и поклонившись спросила:       – Султанша, я могу с Вами ближе познакомится? Очень интересно узнать о Вас!       – Эмине, так ведь тебя зовут? Извини, просто я всех сразу не запомню. – увидев кивок она продолжила: – Конечно можно! Я буду только рада с тобой познакомится. Кеманкеш, мы пойдем, я Эмине покажу дворец.       – Конечно, любовь моя. Идите. – ответил и продолжил разговаривать с братом. Махпейкер подошла к Мелек и поклонилась:       – Султанша, пошлите с нами?       – Госпожа, давайте как-нибудь в другой раз, хорошо? Просто я очень устала ходить, сейчас уже в свои покои пойду. Правда, я бы очень хотела. – ответила улыбнувшись.       Кёсем еще раз поклонилась и пошла с Эмине дальше.       Когда те вышли из гарема молодая девушка выдохнула.       – Султанша, прошу помогите! – начала молить и помощи, когда они завернули за угол.       – Что случилось, детка? – спросила Махпейкер, перепугавшись, услышав такой жалобный голос.       – Я не хочу уезжать с матерью и отцом в санджак. Папа разрешит остаться тут, а вот мама... Она будет стоять на своем. Она совсем меня не любит. Все делает мне назло.       – Тише, тише. Тут у каждой стены есть уши. Пойдем в мой тайный сад. Туда я пускаю мало кого, но вижу, что тебе можно доверять.       Та лишь кивнула и Правительница повела девушку по коридору. Найдя нужный кирпич, она нажала на него и потайная дверь открылась. Эмине удивилась, но быстро вошла, понимая, что если их кто-то увидит могут возникнуть проблемы. Когда они прошли уже по тайному коридору и вышли в сад, девочка удивилась его красоте. Кёсем провела ее на лавочку и села рядом.       – Что случилось, дорогая? – наконец спросила женщина.       – Мама...она... – начала, но из-за переживания и страха не могла свободно говорить.       – Так, давай, сначала надо успокоиться. Сделай несколько глубоких вдохов и выдохов. – успокаивала Махпейкер. Девушка так и поступила. Немного успокоившись,она начала:       – Мама никогда не любила меня. И прошу, не надо говорить, что она любит, сначала послушайте. Я же единственная дочка в семье. Папа во мне души не чает, а мать всегда била и бьет меня не за что. Просто за любое сказанное против слово, она дает подзатыльник. Папа не знает о побоях. Я скрываю от него и не могу нормально поговорить. В детстве, я разбила тарелку. Честное слово, я это сделала совершенно нечаянно. Правда, Султанша. Но меня она избила папиным ремнем, когда тот ушел на работу. Я снова не сказала ему, из-за того, что боялась. А потом, чуть больше года назад, я ушла гулять. У меня был друг, он на два года старше меня. Мы с ним просто гуляли и играли. Но когда я вернулась, стояла на пороге мама с плёткой. И она снова избила. Но в этот раз было намного больше. Сказала, что если я еще раз узнает, что я с ним общаюсь, то убьет. Я испугалась и бросила дружить, даже не объяснившись. У меня даже несколько шрамов осталось на бедре от плётки. – подняла платье, оголив бедро и показала четыре шрама, Кёсем сразу же поняла, что это плётка, тут даже разбираться не надо. – Все эти годы она мне говорила, что я ничтожество, что не достойна жизни, понимаете, как это больно выслушивать? Прошу, пожалуйста, я не хочу ехать с мамой. Она запрет меня в покоях и заставит молчать. Я света белого не увижу. – со слезами молила девушка. Махпейкер обняла ее и сказала.       – Она за это поплатится, девочка моя. Поплатится. Мы ей еще устроим, а если не мы то Аллах обязательно накажет ее. Ты будешь со мной, будешь моей дочерью. Будешь общаться с отцом и в Манису, это санджак, куда твои братья и родители уедут, ездить будешь в моем сопровождении. Не бойся больше ее. Она тебе ничего не посмеет сделать. У меня вопрос: как Шехзаде Бахти не узнал, братья, Калтрина Султан хотя-бы?       – Бабушка знает! Она хотела наследников, а не внучку. Боюсь, что если у Вас родится девочка, она тоже над ней издеваться будет, не дай Аллах, Кёсем Султан. Братья не знают, я скрывала одеждой, та же причина с папой. – прижалась к женщине еще сильнее. – Султанша, мне так не хватает просто любви. Материнской любви, меня мать никогда не обняла и не поцеловала. Она никогда не относилась ко мне по-доброму и нежно. Прошу, будьте моей мамой, пожалуйста. – говорила, с новый потоком слез.       – Тише, деточка, тише. Я буду рядом. Я буду тебе мамой. Не бойся только. Мы с тобой будем вместе. Давай, иди сюда. – обняла девочку, только уже как родную дочь и поцеловала ее в макушку. Вытерла слезы и улыбнулась, чтобы та сделала тоже самое. – Давай, пошли в гарем, поговорим с твоим папой. Хорошо?       – Угу.. – крикнула она и тихо стала. – Султанша... можно, чтобы мои покои были рядом с Вашими?       – В моих покоях несколько комнат. Моя самая большая. Я тебе дам одну из них. Там двухспальная кровать, письменный стол, твой личный шкаф, туалетный столик. Почти все, как у меня. Пошли.       – Спасибо... – благодарно прошептала она.       По дороге девушка окончательно успокоилась и они вместе прошли в гарем. Кёсем и Эмине подошли к Бахти. Рядом с ним уже сидела Нурай. Девочка испугалась и сжала руку Султанши.       – Не бойся, я рядом. Не надо показывать то, что мы подружились, потому что начнется. Давай иди. – Махпейкер отпустила руку юной Султанши и прошла к Кеманкешу, села рядом с ним.       Эмине подошла к родителям и поклонившись начала, посмотрев на Кёсем:       – Папочка, можно я останусь тут? В Топ-Капы? Я не хочу ехать в Манису... – опустила глаза.       – Нет! – выкрикнула Нурай и уже хотела встать, как Бахти ее остановил.       – Да! Да, доченька. Оставайся тут, если хочешь. Там тебе будет скучно с братьями, а тут девушки, Кёсем Султан, твоя дядя-Повелитель.       – Спасибо, отец. – сказала и улыбнувшись пошла к девушкам, чтобы не привлекать внимание.       – Ты зачем ей разрешил? Она тут будет с чужой женщиной? – возмутилась жена Шехзаде.       – Я полностью доверяю дочери. Что-то не так? Все поменялось, Нурай. Я теперь главный и ты не имеешь права ослушаться. – та сразу же замолчала, подавив в себе гнев. Она стразу подумала, что это Кёсем настроила на это Эмине, поэтому решила, что отомстит.       Уже вечером Нурай и Бахти уехали с Шехзаде в приготовленный дворец. Кёсем и Эмине пошли в покои. Девочка была очень рада, что всё-таки смогла остаться с человеком, который ей поможет.       – Вот и твоя комната! – улыбнулась женщина.       – Ого! Я о таком и мечтать не могла! Спасибо большое.       – Еще у тебя тут ночнушки и пару платьев. Завтра мы с тобой сходим и на заказ попросим еще платья. Снимем мерки, если стесняешься портного, это могу сделать я, а если ты понимаешь, то ты. Давай, переодевайся и ложись отдыхать, завтра я тебя кое с кем познакомлю. – Махпейкер еще раз поцеловала Эмине с лоб и ушла, оставив девушку наедине с мыслями.       Девушка быстро переоделся, расчесалась и легла в кровать, но уснуть не могла.       Кеманкеш в это время писал очередной стих, но решил, что сходит к Кёсем и спросит, почему она так быстро ушла и даже не осталась сегодня с ним на ночь. Одев рубашку, так как был только в спальных штанах, он вышел из своих покоев, направляясь к возлюбленной.       За это время Махпейкер успела переодеться и покормить Феникса. Как только она уложила его обратно в лежанку, в комнату без стука вошёл Мустафа.       – Что случилось, Кёсем? Почему ты так быстро ушла? Ты даже со мной на ночь не осталась!       – Чшш... Эмине спит на первом этаже. Ее комната находится в моих покоях. Я тебе потом расскажу или девочка сама расскажет тебе, что, к чему и как.       – Хорошо. Но это не отменяет того факта, что я соскучился по тебе. – он подошёл к ней и обнял за талии, уткнувшись лицом в, уже распущенные волосы. Она развернулась к нему и поцеловала в губы. Правда, не так, как этого хотелось бы, потому что не хотела, чтобы губа треснула. – Я хочу тебя... – томно прошептал Кеманкеш. Женщина отошла от него.       – Прошу, давай не сегодня, пожалуйста. Мне надо обдумать все, что сказала Эмине. И я очень сильно устала. Прошу...       – Конечно, любовь моя. Ты же знаешь, что я к тебе не прикоснусь, если ты этого не захочешь.       – Спасибо, Кеманкеш. – он лишь поцеловал ее в шею и снял рубашку, лег на кровать.       – Давай, иди ко мне. Успокоишься и отдохнёшь... – легла к нему и тут же оказалась заключена в объятиях любимого.       Он целовал ее плечи, руки и лицо успокаивая, а она, уже не в силах думать, проваливалась в сон.