Султан Кеманкеш

      Детей привели к Нурай. Те были в непонятках, зачем мать их позвала так поздно? Они уже спали и слугам пришлось их разбудить. Шехзаде вошли в покои и женщина указала место на кровати. Те сели.        – Мама, зачем ты позвала нас? – справил самый младший Хасан. Нурай улыбнулась ему и встала.        – Врачи прописали вам лекарство, которое нужно разбавлять в воде. Так несколько дней на ночь. Будете пока что со мной спать. – проговорила она и взяла четыре стакана, отвернувшись от детей. Налила в каждый по немного воды и стала разливать яд.        Протянула каждому по стакану. Младшие стали пить, а Мехмед внимательно присмотрелся к жидкости. Ничего не обычного, ничем не пахло.        – Мама, зачем это? – спросил он.        – Для поддержания здоровья. Витамины. Пей. – взяла свой и выпила сама. Мехмед еще немного помедлил и стал пить.        Через некоторое время каждый из детей почувствовал головокружение. На Нурай так быстро не сработало, ведь ее организм был крепче детского. Старший попытался встать с кровати, но понимал, что ничего не чувствует. Земля уходила из-под ног.        – Мама, это был яд? – спросил парень, видя, как Хасан потерял сознание. Мехмед стал щупать его пульс, но нету. Али тоже отключился. Уже навсегда. Шехзаде собрал все силы, чтобы встать с кровати. Только хотел броситься к выходу, но упал из-за нехватки сил. Почувствовал, как жизнь утекает из его тела.        Нурай легла на кровать и закрыла глаза. Больше всего хотелось, чтобы яд моментально убил ее, раньше чем детей, но нет. По щеке скатилась одинокая слеза, но женщина даже не жалела о сделанном.        Бахти лежал, пытаясь отдышаться и прижимая к себе счастливую Ленору. Девушка нашла в себе силы положить голову на грудь.        – Спасибо, Шехзаде... – прошептала она. Мужчина стал гладить ее по спине.        – За что? – улыбнулся тот.        – Вы спасли меня, выделили отдельную комнату, дали шанс стать вашей женщиной не смотря ни на что... – приподняла голову оставив поцелуй на его щеке.        – Для меня не важны те факторы, откуда ты, как сюда попала, где я тебя нашел, при каких обстоятельствах. Что у тебя было до меня. Самое главное, что ты хороший и добрый человек, с открытой душой.        Дальше последовала тишина. Она слушала стук сердца, которое никак не могло прекратить биться с бешеной скоростью. В покои постучали. Бахти немного опешил. Как можно стучать в такое время? Так еще и зная, что тот не один. Мужчина встал и надел штаны с рубахой. Ленора последовала его же примеру. В покои вошел ага.        – Шехзаде, я извиняюсь, что потревожил Вас. Но дело крайне важное. – склонил голову.        – Что может быть такого важного посреди ночи?! – громко спросил тот. Ему не понравилось, что нарушили их идиллию.        – Господин, Шехзаде и Нурай Хатун мертвы... – сказал тот и мужчина тут же поменялся в лице. Ленора посмотрела на него.        «Мертвы, мертвы, мертвы» – отдавалось эхом в голове Бахти последнее слово слуги. Шехзаде незамедлительно вышел из покоев и направился в покои супруги, чтобы убедиться. Ленора пошла за ним, но ага, оставил ее        Резко открыл дверь. В покоях никого. Хотел уже выйти, но заметил на столе сверток бумаги. Раскрыл его и принялся читать. Листок выпал из руки и плавно упал на пол. Бахти осел на кровать. «А я заберу у тебя самое дорогое – детей!» – отдалось в голове еще раз.        Мужчина встал. Вышел из покоев жены и направился в детские покои, надеясь, что это просто злая шутка. Но их не было. Выйдя уже из этих покоев, он встретился с служанкой Нурай, на глазах которой виднелись слезы.       – Где мои дети!? – не выдержал и вскрикнул Бахти. Девушка указала рукой в сторону лазарета и тут же удалилась. В глазах Калфы кипела кровь.       Войдя в лазарет, Бахти увидел четыре койки, на котором лежали накрытые белой простыней тела. Выгнал всех. Подошел ближе, не принимая действительности. Откинул первую простынь, это был Мехмед. Мужчина сел на край, поднимая тело сына и прижимая к себе. Тот был уже прохладным. Впервые за долгое время, у Бахти по щекам покатились слезы.        Он прижимал сына к себе, умоляя вернуться, открыть глаза. Мехмед был его старшим ребенком, как и Эмине. Мужчина тогда был несказанно рад, увидев, что у него родилась двойня. Все время был рядом, приходил с работы и сидел с ними. Потом учил его вместе с Эмине сражаться на мечах, стрелять из лука, борьбе. Вся жизнь сына и все воспоминания о нем, пролетели перед глазами.        – Мальчик мой... Мехмед... – прошептал тот. Поцеловал сына в лоб, уложил обратно. Но накрывать не стал. Дальше был Али. Средний ребенок. Его появление на свет было тяжелым, так как при беременности тот запутался в пуповине, Бахти это точно помнит. Помнит, как стоял по дверью и ждал, пока услышит плачь ребенка.        Он и назвал его именно «Али», потому что это имя произошло от Аллаха и только благодаря ему, мальчик появился на свет. А еще оно переводится, как «богатырь» и Бахти надеялся, что вырастит именно такого сына. А сейчас он его прохладное тело обнимает так же, как и тело старшего .        Потом Хасан. Он был младшим и наверное, самым смышлёным ребенком. Мог ответить на любой вопрос, много разговаривал и был очень любопытным, всегда жизнерадостным мальчиком. И его не стало.        К последней койке Бахти даже не подошел, зная, что там Нурай. Он никогда ее не любил, никогда. Не было никакой симпатии. Она не его вторая половинка. Мужчина сел напротив коек, рассматривая детей в последний раз.        Ленора шла по коридору в свои покои, так как ага не пустил ее к Шехзаде. Девушка увидела главную Калфу и хотела было пройти мимо, но та задержала ее. Ленора с недопониманием посмотрела на нее.        – Ты стала причиной смерти Нурай Хатун и Шехзаде! – проговорила та и влепила девушке звонкую пощечину. Ленора приложила руку к щеке, которая уже горела.       – Я то тут причем? – повысив голос проговорила Хатун. Калфа хватила ее за руку и потащила вниз. Девушка стала вырываться, но все тщетно. Силы были не равны.        Служанка Нурай привела девушка к гарему и толкнула внутрь. Ленора увидела печальных девушек, сидящих на матрасах. Хатун стала оглядываться. Калфа снова толкнула ту в спину.        – Вот эта негодяйка, которая стала причиной смерти Шехзаде и Нурай Султан! – громко проговорила служанка. Девушки встали и медленно стали окружать беззащитную.        – Она всего лишь Хатун! И я не виновата! Шехзаде Бахти полюбил меня, вот и все! – закричала Ленора, выходя из себя. Круг из девушек все сужался и сужался.        – Говорят, что ты даже невинной не была, попав в гарем... А за это есть наказание, так же ты отняла у Нурай Султан любимого человека, стала причиной смерти трех детей. – говорила одна из Хатун. Резко сократив расстояние, та схватила Ленору за волосы, оттянув.        – Отпустите меня! Не смейте трогать! Вам головы не сносить! – сразу пошла на угрозы. Она понимала, куда шла и на что подписывалась, когда принимала решение остаться в гареме, но думала, что придется бороться только с женой Шехзаде. А тут целый гарем против нее.        – Смотрите, мышка что-то пикнула! Скажи погромче, мы не слышим! – сказала та Хатун. Она жестом показала девушкам разойтись и прижала Ленору к перегородке, ударив головой. – Ты попав в гарем с простого рынка, так еще и не девственницей, тут же попала в покои Шехзаде! Когда мы тут уже полгода! – начала душить, ударяя о деревянную перегородку.        – Это ваша простая зависть! – прохрипела та, пытаясь вырваться из лап соперницы. Хатун взяла Ленору за шею и толкнула к девушкам. Те повалили ее на пол, начиная бить и всячески причинять боль.        Естественно девушка не смогла справиться. Весь гарем против нее. Все, что ей оставалось делать, так это кричать и звать Бахти на помощь, в надежде, что тот услышит.        Они срывали с нее халат и рвали его на ней. Кулаками били по рёбрам и вниз живота. В общем – в самые слабые места женщин. Везло лишь тем, что девушки не применяли холодного оружия.        Не смотря на всю боль, Ленора пыталась отбиться. Но результата почти никакого. Через минут семь побои прекратились. Девушку подняли и та без сил снова упала. Тогда ее дотащили до решетчатой перегородки и взяв верёвку, крепко перевязали руки и ноги к этим перилам. Ленора жалобно застонала.        – Молчи, скотина! Скажи спасибо, что не убили тебя! – та же девушка сейчас же пнула фаворитку Шехзаде в бедро и та вскрикнула, после чего получила сильную пощечину.        Бахти не слышал криков. Он был погружен в свои печальные и угрюмые мысли. По щекам периодически скатывались слезы. Теперь он не знал, как жить и какой вообще смысл имеет эта жизнь.        Сейчас ему хотелось кричать. Очень кромки. Так, чтобы сорвать голосовые связки и умолкнуть навсегда. Но этот крик боли он сдерживал при себе. Он мужчина и даже в такой ситуации не может падать до такой низости.        Бахти медленно встал и направился вон из лазарета, не в силах больше видеть тела детей. Дал лекарям знак, чтобы те начинали подготовку к погребению. Точнее подготовили тела.        Направился в свои покои, надеясь, что Ленора осталась там. Сейчас ему очень хотелось кому-нибудь все рассказать, чтобы тот поддержал, обнял и не стал упрекать из-за слез. Таковой была Ленора. За это короткое время Шехзаде понял, что может ей доверять.        Проходя мимо балкона, который выходил на гарем, он услышал тихие вопли, а потом слова: «Молчи, скотина! Скажи спасибо, что не убили тебя!». Потом жалобный стон, после громкий шлепок, как от пощечины. Посмотрел вниз. Девушки столпились в одну кучу. Над кем они там сидели, мужчина разглядеть не мог, но сразу же догадался.        Не смотря на свою душевную боль, Бахти бегом стал спускаться по лестнице. Шел настолько быстро, что воздух рассекал, ударяясь о его тело. Войдя в гарем, громко крикнул:        – Что тут происходит?! – девушки вздрогнули и тут же встали в линии, склонил голову. За их спинами не было видно никого. Но для того, чтобы понять хотя бы половину, Бахти не нужно было видеть. Он растолкал девушек и тут же присел рядом с Ленорой. У той из глаз текли слезы.        На теле были хорошо видны следы от ударов. Где-то кровоподтеки, где-то сама кровь и синяки. На теле рваный халат, который почти вообще ничего не прикрывал. Мужчина тут же стал развязывать верёвки. Это было не так легко. Во-первых очень туго, а во-вторых сейчас у него практически не было сил. Шехзаде поднял ее на руки и девушка снова жалостно застонала.       – Кто вы такие, что смеете нападать на мою фаворитку? Вы совсем не думаете головой?! Стража! Всех виновниц в темницу! Всех до единой! – закричал тот и прижав к себе единственную свою радость на этот момент, понес ее на второй этаж, в свои покои.        Занеся в свои покои, он уложил девушку на кровать. Лекари сейчас все занимались Шехзаде, поэтому звать толку никакого. Достав из шкафа аптечку, которая есть в покоях у каждого члена султанской семьи, поставил ее на пол, рядом с кроватью. Сел сам.        Стал снимать разорванный халат и тут же отбросил его на пол. Девушка была в сознание, но неимоверная боль не давала возможности сдерживать себя. Мужчина взял спирт и вату. Прекрасно понимал, что сейчас будет больно.        Промокнул вату в спирте, начиная обрабатывать и дуть. Снова послышался болевой стон. Был как можно аккуратнее и нежнее. Она открыла глаза и облегченно выдохнула, поняв, что это Шехзаде.        – Ленора, милая моя... Я сейчас буду легонько нажимать, а ты говорить больно или нет. Хорошо? – та чуть заметно кивнула. Он стал ощупывать руки, но девушка морщилась лишь на синяках и кровоподтёках. Мужчина нажал чуть ниже груди на ребро и Ленора вскрикнула. Тогда он стал ощупывать все ребра. Каких переломов, Слава Аллаху не было. Понял, что ей больно из-за того, что били больше всего сюда.        Стал спускаться ниже и коснулся живота. Аккуратными, как будто массирующими движениями, стал прощупывать все, что можно было прощупать. Когда тот коснулся низа живота, та снова почувствовала сильнейшую боль и вскрикнула. Это более насторожило Шехзаде.        Это место для женщины было важным. Самый главный половой орган – матка. И если что-то случилось, это может привести к бесплодию. Мужчина нашел в аптечке обезболивающее лекарство и мазь. Нанес этот гель на ребра и низ живота. После дал выпить лекарство.        Она сморщилась от горького вкуса. Шехзаде убрал аптечку и сел на свой край кровати. Посмотрел на свою фаворитку с огромным сожалением. Ей сейчас больно физически, а ему душевно. Она это понимала и он это понимал. Мужчина прилёг рядом, легонько отнимая, чтобы не задеть больные места.        Ему сейчас хотелось отдать ей все свои физические силы и забрать эту больно, чтобы та быстрее поправилась. А ей хотелось забрать душевную боль, защитить раны. Он уткнулся носом в ее плечо.        – Ленора, прости. Я обещал тебе... – стал извиняться. Она перебила, не желая этого слышать.        – Все хорошо, главное, что они не убили меня. Я уверена, все наладится. Лучше попробуйте уснуть. Вам сейчас очень больно. – тихо проговорила. Собрав все свои силы, положила всю руку на его. Мужчина прижался к ней крепче.        – Ты права, Ленора. Мне очень больно. Очень. Мне очень хочется кричать и плакать. Но я не буду этого делать. Буду сильным. Завтра может быть смогу раскрыть тебе все. – оставил нежным поцелуй на макушке, а по щекам скатились одинокие слезы, которые мужчина тщательно скрывал и плакал просто молча. Эта боль точно никогда не утихнет в сердце. Точно.       Кёсем и Кеманкеш проводили время вместе. Просто сидели, разговаривали. Солнце за окном уже высоко поднялось над горизонтом, хоть и было всего лишь утро.        В покои постучали. Стражник отдал Кеманкешу металлическую тубу и удалился. Мужчина достал письмо и принялся читать. С каждым прочитанным словом его эмоции на лице менялись от простого удивления до ужаса.        – Что случилось, дорогой? – спросила женщина, посмотрев на него. Султан просто передал ей бумагу и осел на кровать. – Как такое возможно?! – вскрикнула Кёсем, дочитав письмо от Бахти, написанное брату. – Она вообще головой не думает? Она погубила членов династии! Она детей своих убила! – возмутилась она и тут же вспомнила, как теряла и своих детей, что чувствовала и как было тяжело.        – Не знаю, Кёсем. Не знаю. Мне нужно вернуться в Стамбул. Гробы привезут сегодня днем. До вечернего намаза, мы должны успеть похоронить детей. – тяжело вздохнул и посмотрел на жену. Та взяла его руку в свои, крепко сжав.        – Я поеду с тобой. Я сейчас нужна буду Эмине. Это ее братья и ей будет очень больно, когда узнает. Потом заберем ее и вернемся в Амасью. Она будет рядом с нами. – положила свою голову ему на плечо, обнимая одной рукой.        – Кёсем, ты сильно не переживай и не печалься. Тебе нельзя. Хорошо? – оставил поцелуй на ее макушки, а руку положил поверх живота.        – Я постараюсь... – прошептала она.        Супруги прибыли в Стамбул уже позже обеда. До вечернеего намаза оставалось часа четыре-пять. Кёсем еще в Эдирне оделась в черное одеяние.        Женщина не знала, как сообщить эту новость Эмине. Как это сделать так, чтобы не ранить. В любом случае, это будет раной, какие слова не подбирай.        Войдя в свои покои, Кесем сразу же услышала радостный лай и Феникс запрыгал у ее ног, виляя хвостом. Правительница подняла его на руки и тот стал облизывать ее лицо. Женщина слабо улыбнулась, поморщившись. В комнату вошла Эмине. Махпейкер тут же впала в ступор.        Девочка подошла и обняла ее. Султанша почувствовал боль в зоне сердца. Она просто не могла смотреть на нее. Эмине сейчас улыбалась не о чем не догадываясь, от этого становилось еще больней.        – Девочка моя... Мне нужно сообщить тебе крайне важное. Твои братья... Они ушли на тот свет. Аллах забрал их души. – Кёсем опустила голову. – Прими мои соболезнования. – добавила та и подняла глаза. Молчание Эмине напрягало.        – Ч-что? – выдавила из себя и медленно повернувшись, пошла в свою комнату. Сев на кровать, она поджала под себя ноги, смотря в одну точку. Махпейкер зашла к ней, присаживаясь рядом. Феникс понял, что случилось что-то плохое и сел у ног хозяйки, тихо жалобно запищав.        – Эмине... Не пугай меня... – Кёсем намекала на молчание, но девочка ничего не могла сказать. Она просто пыталась осознать смысл, услышанных сейчас слов.        – Султанша, скажите, что Вы пошутили... Я не верю... – посмотрела на нее, а на глаза стали накатываться слезы. Правительница прикрыла глаза, чтобы не заплакать самой. Женщина взяла ее руки в свои, не зная, как поддержать. Она никогда не поддерживала никого, когда те теряли близких, как и ее.        – Эмине, это больно, очень больно, не каждый может пройти такое. Многие ломаются после потерь, становятся жестокими, пытаются отомстить совсем невинным. Ты должна справиться с этим и остаться такой же доброй. Я буду рядом.        – Я не верю... – сказала она и встала с кровати. Подойдя к шкафу, стала искать чёрное платье. А как только нашла, переоделась. Девочка вышла из покоев и Кёсем направилась за ней, Феникс за ними.        Женщина поняла, куда направляется племянница мужа. Она решила проверить, правда ли ее братья покинули этот мир. Войдя в помещение, Кёсем осмотрелась, в глаза бросились четыре гроба. Вдалеке увидела Бахти. Его вид был далеко не лучший. Глаза красные и опухшие от слез и недостатка сна, сейчас его лицо имело безэмоциональное состояние. Эмине подошла к одному из гробов и женщина тут же отвела взгляд от Шехзаде, переводя на девочку.        – Откройте крышки гробов! – приказала дочь Бахти слугам. Все уставились от нее. Слуга не мог не выполнить приказ. Снял крышку с самого маленького. Эмине подошла ближе. Она отрицательно закачала головой. – Нет... – тихо прошептала она. Лицо Хасана было очень бледное, а тело холодное. Она посмотрела на все остальные, уже открытые гробы и в последнем увидела мать. На нее она особо внимания не обратила.        Но как только она подошла к предпоследнему гробу, ее нутро пронзила сильная боль. Перед ней лежала ее копия в противоположном роду. Мехмед всегда был для нее особым. Он помогал, поддерживал. Пусть она многого ему ее говорила, но тот понимал. Она провела рукой по его лицу.        – Мехмед! Нет! Братик! – закричала она. Кёсем с болью закрыла глаза. Женщина прошла чуть ближе и попыталась взял девочку за руку, но та крепко вцепилась в гроб. – Мехмед! Нет... – тихо прошептала последнее слово и тут же почувствовала, как земля уходит из-под ног, а в горле стоит ком, не дающий вздохнуть.        В следующее мгновение, Кёсем почувствовала, как тело девочки обмякло в ее руках. Правительница попыталась приподнять, но в ее положении, это было очень тяжело. К ней подбежал Хаджи, поднимая Эмине на руки и унося.        Бахти безэмоционально смотрел на то, как гробы опускают в выкопанную могилу. Кеманкеш стоял рядом. Он смотрел то на брата, то куда-нибудь, но не на него. Начали закапывать и Шехзаде сжал руки в кулаки, зажмурив глаза. Султан тут же взял брата под руку и повернул в другую сторону немного уводя.        – Брат... Я не могу представить, что ты чувствуешь. Но я очень этого боюсь. У меня самого скоро появится ребенок и это... – начал говорить, но Бахти его перебил.       – Кеманкеш, прошу, замолчи. Не напоминай. Все из-за меня. Если бы я... – тяжело вздохнул. Старший сжал предплечье младшего.       – Что «если бы»? – просил он, но Шехзаде ничего не ответил. Он просто молчал. Больно и обидно одновременно. Нурай могла убить себя, тогда Бахти бы не почувстововал ничего и та это прекрасна знала. Поэтому убила и детей.       Они продолжили стоять и смотреть. После похорон, мужчины совершили молитву и Бахти ушел к себе в покои.       Кёсем оставила с Эмине Мелек. Девочка от стресса и переживаний потеряла сознание. Лекарша дала ей успокоительное и теперь она будет спать до утра.        Мелек узнала о новости еще позже, чем Эмине. Та была в шоке, а потом просто тихо заплакала. Эти дети были ее племянниками, но когда она вспомнила свою историю, зарыдала с новой силой. На все вопросы Кёсем, девушка не отвечала. Женщина перестала спрашивать и попросила еще одно успокоительное у лекарши. Оставила их под наблюдением Хаджи, а сама ушла.        Правительница направлялась в мужскую часть дворца. Ее беспокоило не только состояние Эмине, но и ее отца. Она знала, что Бахти сейчас некому поддержать, а Кеманкеш даже и знать, не знает, что такое потеря ребенка. И Кёсем очень надеялась, что никогда не узнает.        Подойдя к его покоям, женщина аккуратно постучали, но ответа не услышала. Тогда постучала громче. И снова тишина. Махпейкер тихо открыла двери и вошла. Бахти сидел спиной к ним, лицом к камину, который растопил. В воздухе летал легкий аромат вина.        Султанша обошла и встала перед ним. Мужчина открыл ранее закрытые глаза и посмотрела на вошедшую. Сначала видеть четко не получалось, все разрывалось из-за головной боли. Но позже смог сконцентрировать зрение. Увидев Кёсем, очень удивился. Поставил на столик почти полный стакан вина и встал, поклонившись.        – Госпожа... – хриплым голосом проговорил он и поднял на нее свой уставший взор. Женщина еще раз взглянула на кувшин вина, затем на стакан.        – Ты пил? Много? – строго спросила, но тут же смягчилась, понимая, что в его состоянии тяжело чем-либо залечивать раны.        – Нет. Я только один глоток сделал, больше в горло не полезло. – ответил тот. Ему до сих не пришло в голову объяснение, почему она тут. Что она делает? Зачем нужно приходить к тому, что когда-то приставал?        Кёсем села на кровать и Бахти только сейчас заметил, какой у нее уже большой живот. Когда она уезжала, он был все равно меньше. Женщина похлопала возле себя, чтобы тот присел. Тот так и поступил.        – Как Ваша беременность? – неожиданно даже для себя, спросил он. Кесем вздохнула. Она не думала, что сейчас сама лучшая тема для разговора, это ее беременность.        – Все хорошо, Бахти. Но я пришла не за этим. Как ты себя чувствуешь? – понимала, что глупо спрашивать такое у скорбящего отца. Но очень надеялась, что тот просто сможет ей доверится и выговорится.        – Никак. Очень опустошенно. Теперь у меня нету смысла существования. – проговорил тот. Его рука нервно сжимала простони на кровати, теребя их. Кёсем положила свою теплую миниатюрную руку на его. Тот вздрогнул.        – У тебя есть дочь. И она нуждается в тебе. Ей сейчас тоже очень больно. Но и тебя я понимаю. Я тоже потеряла всех детей. У меня так же осталась только одна дочь. – она пыталась поддержать, но не могла. Он был не утешим, но и свои проблемы на нее вешать не хотел. У той и так полно их.        – Я виноват... – Кёсем резко перевела взгляд на него. – Я нашел на рынке девушку. Ее избивали какие-то мужики. Я помог ей и забрал в свой гарем. Ее осмотрели... Это не важно. Мне она очень понравилась. Я кажется влюбился. У меня к ней такой трепет, такое тепло. Сегодня ночью я позвал ее к себе. А через час после того, как она вошла в покои, мне оповестили о том, что мои дети мертвы. Вот так. – печально улыбнулся, хотя понимал, что в этой ситуации можно только плакать.        – Она поступила, как последняя тварь, Бахти. Она заставила тебя страдать... – покачала головой, осуждая поступок его уже покойной жены.        – А что бы вы сделали, если бы Кеманкеш изменил Вам? – спросил и поднял на нее свой взгляд. Кёсем спала в небольшой ступор.        – Я не думала... Но у нас любовь взаимная. А если он все-таки предал бы... Наверное сделала так, чтобы ему тоже было больно. Так же, как и мне. Но точно не убивала бы прежде всего своих детей. – Махпейкер серьезно задумалась. Правда, а что бы было?...        – Ну вот... – поджал губы.        – То, что ты полюбил, это прекрасно. Люби эту девушку и дальше, потому что она будет чувствовать за собой вину в произошедшем. Она сможет успокоить твою боль. А сейчас я попробую помощь залечить твои раны. Ложись. – она похлопала по своим коленям. Мужчина помедлил, но после положил голову на ноги Кёсем. Ее выступающий живот плотно привлегал к уху Бахти.        – Спасибо, Султанша. Вы мне дарите покой... – проговорил тот. Женщина знала, что это неправильно. Она не должна успокаивать и утешать другого мужчину, кроме своего мужа. Но этот человек нуждается и если бы не она, то никто.