"Питер, дорогой, зная о твоей любви поспать подольше, решила не будить звонком а отослать письмо, всё равно ты прочтешь его где-то через пару часов, если не позже..."
И ничего подобного, нахмурился Паркер, считавший себя жаворонком, который просто очень поздно ложится, а хоть какой-то, но сон, нужен даже человеку с суперспособностями, если, конечно, у него нет такого таланта, что позволяет обходиться безо сна."... Вильям позвонил вечером и рассказал о твоём приглашении, и я надеюсь, что ты не проломил головой потолок, когда прыгал от радости..."
Питер неловко рассмеялся про себя, вспоминая, что его эмоциональный резерв был исчерпан незадолго до того, как пришло письмо. Сам парень на тот момент чувствовал больше облегчение от отсутствия необходимости объяснять свой очередной поход потерявшему терпение однокласснику."Родной, я так рада за тебя, знаешь, я сейчас коллеге рассказываю об этом, помнишь, миссис Мэнсон, чудная пожилая леди, она поздравляет тебя и шлёт привет! Я горжусь тобой, Питер.."
Парень не сдержал робкую улыбку от неприкрытой и искренней любви, так и сквозящей теплом со строк на экране. Всё таки тётя Мэй выполнила своё обещание, данное много лет назад. И пусть ты ненавидишь меня, я всё равно буду для тебя матерью Она всеми силами старалась спасти озлобленного на мир мальчика, потерявшего родителей, отдавая всю свою любовь и ласку им с дядей Беном, так же тяжело пережившему потерю старшего брата, с которым они всегда были близки. Питер в последний момент ухватил Вильяма за плечо, чтобы тот не столкнулся с прохожим. В этом чуть старом, чистом квартале, что словно появился из кино о прошлом веке, этот мужчина казался чужеродный. Он напоминал скорее покрасневший от неприличных для него физических нагрузок мяч обряженный в явно маленькую ему футболку кислотного зелёного цвета. Более того, эта антиреклама фитнеса перегородила, казалось бы, широкий тротуар, оставив лишь небольшие промежутки по бокам, куда от безысходности протекала толпа людей. Тем более становилось удивительно, как одноклассник его не заметил, и ещё более интересным казалось то, о чем же так увлечённо друг размышлял. Смотря сообщение Питер вдруг вспомнил миссис Мэнсон, едва не скривившись прямо на дороге. Эта пожилая женщина раньше жила в соседнем районе, но по какой-то одной ей известной причине ходила в магазин на противоположном краю того, где жили они с тётей Мэй. Также миссис Мэнсон периодически вызывала зависть у всех соседей идеальными розовыми кустами, которым больше подходило место в саду английской королевы, но не их скромном жилом районе. Что примечательно, эти кусты не брала ни отрава, которую подливал несколько ночей кряду пожилой сосед, которому она всегда грубила при встрече. Ни орава псов всех возможных пород и расцветок, там даже имелся альбинос, что водила милейшая девушка из соседнего района, чтьих породистых собак с отличной родословной миссис Мэнсон прозвала грязными дворовыми шавками. Ни даже изъятый Питером у наёмников до приезда полиции бак с отравой, которую ту хотели слить в реку. Клятые розы ни брало ни что! Даже тётя Мэй, добрейший человек, порой применялась к пакетам в руках, стоило повстречать эту дамочку на улице. И как вишенка на торте миссис Мэнсон вероятно, ровесница Вильяма, или ненамного младше его, считал Паркер, невольно сравнивая их ворчание и похожие по стилю ругательства, бездарем в готовке его называли совершенно одинаково, обожала лезть не в свои дела, критикуя всех до кого могла достать. Питер твердо верил, что встреть она Святую Терезу на своей очередной прогулке, облила бы так помоями и язвительной критикой, что святая хоть раз пересмотрела бы свои взгляды. Паркер сильно сомневался в том, что эта женщина поздравила его с достижением, разве что с успешным сданным тестом на деменцию..."А еще ты огромный молодец, что не забрасываешь учёбу даже в каникулы, только прошу, не перенапрягайся. Я попросила Вильяма отрывать тебя от компьютеров по вечерам или хотя бы плотнее закрывать окна, начало лета в нашем штате обещают холодным. Вообще, у тебя чудесный друг, совершенно очаровательный молодой человек с прекрасным вкусом в музыке. А еще на него можно положиться, представляешь, я позвонила ему предупредить том, что приедет сантехник, починить протекающие в подвале трубы, так он сказал, что это не требуется и уже вечером заменил их. Оказалось, что они там настолько старые, что проржавели насквозь! Жаль, что ты никогда не рассказывал о своих друзьях, я бы с удовольствием поговорила бы с ним лично подольше, чем в тот вечер. Ну ладно, я уже заговорилась! Пишу сказать, что меня повысили, так что утром Вильям тебя отведёт в хороший магазин костюмов, я переслала деньги, и да, Питер, даже не думай сбежать и накупить на такой важный приём тех мешковатых футболок, что ты дома носишь!"
Нормальная одежда, фыркнул Паркер, закрывая почту, за это время Вильям дотащил его на буксире до магазина. Лавок с одеждой, преимущественно женской, оказалось не счесть, они стояли на каждом шагу, а от обилия красочных прилавков с мороженым и кофе рябило в глазах. Питер не понимал искреннюю любовь некоторых к неоновым вывескам, особенно к их чрезмерному количеству... —И куда нам? — спросил парень, поднимая голову, осматривая масштаб кошмара в три этажа. —В магазин костюмов. — ответил Вильям так, словно Паркер спросил, на каком материке США. —То есть вон тот нам подходит? — подросток указал пальцем на ближайшее к выходу торговое помещение. —Нет! — грозно сместив к светлые брови, шикнул Вильям — Питер, это же бутик! —А есть разница? — удивился Паркер, покорно следуя за развернувшимся на носочках и уверенно направляющемуся в одном ему известном направлении другом. —Да, есть, — удрученно вздохнув, начал пояснять одноклассник, попутно загибая пальцы — Бутиком принято называть узкоспециализированный магазин, который продает либо изделия одного дизайнерского дома, либо вещи одной или нескольких торговых марок. Самая первая такая лавка появилась собственно во Франции в 1858 году. Несложно догадаться, что слово имеет французское происхождение: «boutique» в переводе означает «небольшой магазин». Как правило, оно используется для обозначения дорогих магазинов одежды или ювелирных украшений. Можно сказать, что бутики ориентированы на достаточно узкий круг покупателей, потому что продаваемые в них товары находятся в верхнем или в верхней части среднего ценового сегмента. Однако, можно выделить три основных типа: Первый — Бутик для избранных. Это достаточно просторное помещение с авторским дизайном, где прежде всего созданы самые комфортные условия для покупателей. Ассортимент представляет собой изделия одного дизайнера, нередко изготовленные в единственном экземпляре и поступающие туда прямо с модного подиума. Каждая вещь выставлена как отдельное произведение искусства для удобства осмотра и выбора, а её цена зависит от популярности самого дизайнера и его «раскрученности». Ещё существуют бутики среднего уровня. Такой же комфортабельный, превосходно отделанный магазин, но предлагает качественные изделия одной или нескольких известных торговых марок. Хотя не стоит забывать, что продающиеся в нем вещи выпускаются очень маленькими сериями и оцениваются достаточно дорого. В отличии от обычного магазина одежды, в этом бутике изделия расположены так, чтобы покупатели могли свободно осматривать ассортимент, не роясь в битком набитой стойке. Да и посетителям предлагают кофе и удобные кресла. Последние — это бутики невысокого уровня, считай, обычный магазин одежды. Как правило, такие бутики размещаются в торговых центрах, как этот и ориентируются на достаточно широкий круг покупателей. Ассортимент представлен одной или несколькими известными торговыми марками и является качественным prêt-à-porter, моделями готовой одежды, поставляемыми крупными модельерами в массовое производство. Питер успел заметить, как резко остановился Вильям, и в последний момент затормозил. Парень помнил, что одноклассник подрабатывает репетитором по многим предметам, одним из которых является мировая история... Но такой разброс знаний от появления кофе как массового продукта, рассказанной одним из вечеров, до подробной истории мужского обрезания, которое друг клялся устроить Старку, пока вчитывался в инструкцию к технике, а теперь и различия в бутике и обычном магазине удивляло. —Вильям, а как тебя вообще приняли в репетиторы по мировой истории? Если бы одноклассник в этот момент пил что-то, то обязательно бы поперхнулся в лучшем стиле старых ситкомов. Питер почти услышал закадровый смех. —Откуда ты об этом знаешь!? — возмутился парень. —Ну, так ты сам рассказывал. —Когда? — твердо спросил друг. —Ну, вечером. —Каким конкретно? —Ну в тот, где мы обсуждали учебы, и ты оговорился о своей работе репетитором. — на ходу придумывал Паркер, коря себя за длинный язык. —Я точно помню, что никогда тебе, да и кому-либо ещё не рассказывал об этом. — напирал сложивший на груди руки Вильям — Поэтому повторю, откуда ты об этом узнал? —У меня свои источники... —Хорошо, тогда зачем ты из этих источников узнавал о моей работе? —Да просто знаю я, всё! — вскинулся Паркер, взметнув руками в воздух — Мы вообще пришли за костюмом, а не на допрос! —Говоря откровенно, это ты начал расспросы. — внезапно расслабился друг, легко рассмеявшись с обескураженного лица Паркера, стремительно придумывавшего хороший ответ, однако он имел больший талант в физике, чем в красноречии, не просто так учитель держал в столе бутылку валерианы, в те дни, когда класс Паркера писал сочинения. Питер фыркнул, внезапный жар вынудил его оглядеться в поисках отключившегося кондиционера, но они стояли у статуи, состоявшей из множества цветастых размером с человека кубов, сложенных друг на друге, у подножия самого нижнего из них находились настоящие заросли из деревьев и кустов, плотно оплетённые лозами. Словно паутина, усмехнулся парень, понимая, что на расстоянии десяти метров вокруг них ничего такого нет. —Не хочешь стаканчик кофе? —Ты же против всяких забегаловок? — нахмурился Паркер. —Да, но это маленькая кофейня, да и напиток делают больше вручную. —А как же электроника? — демонстративно указал Питер на аппараты позади девушки, кажущейся достаточно хрупкой на фоне машины. —Так не она делает кофе, — пожал плечами одноклассник с присущей ему легкостью и невозмутимостью — ты же не сам взбиваешь молоко или греешь еду? —Ну, если в этом смысле... Короче, выбери сам, я в этом не разбираюсь. —И перед кем я часами распинался!? —Мне лекций хватает на уроках истории. И не тащи меня, я сам могу идти! —Там не лекции, а дружеская беседа. Видел бы ты того старика, что у меня экзамен принимал... Так, какой тебе сироп? —Подожди, какой экзамен? И какой-нибудь сладкий, точнее нет! Не сладкий, мне самый горький. Вильям хмыкнул заместо слов, делая заказ и почти сразу же расплачиваясь карточкой. Удивительно, что не золотыми галеонами, да и тот старик наверняка будет ребёнком в сравнении с твоими двухстами, усмехнулся про себя Питер, сожалея, что не может подколоть друга. —Ты участвовал когда-нибудь в соревнованиях школьников между штатами? —Нет, стыдно сказать, но я и в обычных школьных почти не состоял. —Почему? Ты же лучший ученик в классе по математике, а в физике так вообще во всех общественных школах города! —Ну, как-то не довелось, — от похвалы на душе потеплело, пусть признание его технологий самим Железным Человеком и воодушевляло, но, зная изменчивую натуру Старка, когда он то задорно шутит, то готов похоронить под бетонными плитами, хотелось признания тех, кого видишь каждый день, окружающих — а ты получается участвовал? —Ха! Первое место по истории в Калифорнии, по ней же третье между штатами, хотя, там же на первых двух дорогие частные, так что не очень обидно. А, ещё я почти попал в программу обмена Франции! —Да ты прикалываешься! —Ничего подобного, у меня даже есть фотки с соревнований! —Не те, которые надо проявлять, или ты уже разобрался с кинетоскопом? —Кхм... Питер, кинетоскоп не для фотографирования, это ранняя технология кинематографа для показа движущегося изображения, между прочим изобретённая в 1891 году твоим обожаемым и горячо любимым Томасом Эдисоном. Паркер поперхнулся в следующее мгновение, отчасти из-за возмутительного комментария про любимого Эдисона, отчасти от горечи, окатившей язык так, словно он вот-вот свернётся. —Не смотри на меня, ты сам захотел горькое. — ответил Вильям, спокойно роясь в раскладном телефоне, не старье, скорее проверенной классики, небольшой, можно легко уместить в карман, с прочным корпусом — Ага... Вот, нашёл! Смотри! Питер взял нагретый живым теплом аппарат в руки, металлические вставки опасливо блеснули, явно негодуя отъёмом от хозяина, а с экрана смотрели юные ребята не старше 14 лет. Из семи участников трое, два парня и девушка, носили очки и являлись обладателями азиатской внешности, то есть обладали узким разрезом глаз и темными, практически угольными волосами. Один парень в отличии от коллег, одетых в своеобразный деловой костюм, выбрал аляповатую незаправленную рубашку с пальмами на ярком синем фоне, похожие на жесткую солому коротко остриженные волосы, неровный загар и выбеленный след от очков, которые он чуть приподнял, больше слов говорили о любви участника загорать. Стоящая посередине девушка выделялась не меньше своего причудливого товарища, с яркими, точно недавно покрашенными, розовыми волосами, забранными в неровный хвост едва ли сочетался клетчатый костюм из брюк на подтяжках, пиджака, обвешанного значками так, что едва виднелась сама ткань, и узорчатая нежно-зелёная блуза под ним. Причём "бунтарка" в камеру смотрела крайне недружелюбно, словно желая подчеркнуть уникальность девушки, природа наградила ту гетерохромией, один зелёный глаз окатил зрителя колдовскими искрами, а другой, очень темный, повергнул едва ли не в пучины ада, куда девушка очевидно посылала фотографа. Вильям же стоял в обнимку с куда более приветливой девочкой, иначе её нельзя было назвать, не с той чисто детской веселостью и недалекостью, с широкой, пусть и неидеальной улыбкой, даже её собранные в высокий, порядком измотавшийся пучок светло-русые волосы казались теплыми. Легкое весеннее платье окончательно довершало образ. Вильям же не уступал в радости подруге, одной рукой крепко обнимая её, другой неровно одевая на возмущенного азиата рядом рождественские оленьи рожки. С не таким широким и открытым, скорее хитрым изгибом заалевших губ, вероятно, подумал Паркер, он раньше имел привычку их кусать, голубыми, словно спрятанная в глубоко в лесу речка, с мелькающими по ровной глади смешинками-рыбками, одноклассник смотрел прямо в камеру, казалось, что вовсе не на фотографа, а на самого Питера. Друг носил тот же деловой костюм, но не черный, а бледно-голубой, с едва различимыми голубыми полосками, довольно хорошо подчеркивающими неплохую форму парня. Он выбрал нечто среднее между строгостью и веселостью, деловой посредственностью и некой своей гениальностью в умении что-то простое и неказистое сделать незабываемым, будь то скучная экскурсия в музей, превращенная в Стенд-ап шоу или возглавленная кража ответов на тесты. Вся команда стояла на, судя по половицам и огромному экрану за спинами ребят, какой-то сцене, на следующих фотографиях Питер смог заменить большой кубок, стоящий на подставке. Ага, понял Паркер, это первое место по Калифорнии... Подросток невольно сделал большой глоток и едва не выплюнул мерзкую жижу на пол. —В той стороне туалет. — услужливо подсказал Вильям. Поблагодарив друга быстрым кивком, Питер помчался в указанном направлении, где забежал в первую кабинку и избавился от сворачивающего язык напитка. Не став отказывать себе, Питер хорошенько прополоскал рот, сплюнув в последний раз, он с сомнением достал спрятанный во время бега в карман телефон и посмотрел на экран. Клик! И парень видит все фотографии в группе. Просто посмотрю, вдруг там их тренер есть, может это наш учитель истории? Питер листал фотографии, не находя искомого взрослого с ребятами, какая-то молодая женщина и пара мужчин почтенного возраста изредка появлялись на фото, пожимая кому-то руку, но бейджики указывали на то, что они приглашенные гости. Пару раз попадались видео с кричащими ребятами, там азиаты уже не выглядели столь чопорными и серьёзными, парень в пляжном наряде неумело, что впрочем компенсировалось энтузиазмом, танцевал какой-то национальный танец, девочки порой составляли ему компанию. "Бунтарка" давала затрещину, а "милашка" присоединялась к пляскам. Периодически они подзывали Вильяма, активно спорящего с почтенным мужчиной, судя по приглушенным репликам, они находились на рассвете Византии. Ребята казались такими молодыми и живыми, что Питер обомлел, какое-то злое, завистливое презрение сдавило стальными шипованными прутьями сердце, словно во сто крат усилившаяся вернулась горечь напитка, а ладонь едва не сдавила телефон в кашу из покореженных чужой яростью деталей, мог бы аппарат думать, то наверняка пожалел бы о том, что не выпал из кармана, пока парень вбежал в туалет. Паркер отошёл, опираясь на леденящие спину плиты, вспоминая, когда с момента получения суперспособности он был по-настоящему счастлив? Когда?Мог ли подарок мистера Старка подарить подростку ту радость, которую он получал, когда обрёл первых друзей в младших классах?
Нет.Мог ли первый паутиномёт доставить столько радости, сколько подарил мальчику сделанный вместе с дядей Беном велосипед?
Опять нет.А когда он высыпался, ложился в кровать без мыслей о том, что нельзя жаловаться, ведь он делает благое дело, когда закрывал глаза, робко мечтая о том, чтобы ночь спокойствия продлилась чуточку дольше? А сбывались ли хоть раз его мечты, даже самые крохотные, низменные желания?
Никогда... Нет, нет, нет и ещё раз нет... Твердил себе Паркер, хватаясь руками, в одной из которых всё ещё оставался зажатым телефон, нельзя сдаваться, нельзя и мысли опускать сбавить темп! Иначе как он сможет смотреть в глаза тёти, чьего мужа не смог спасти, как на него посмотрит дядя Бен, ради которого парень поклялся истреблять преступность, защищать мирных граждан! Только ради того, чтобы никто больше не терял любимых! И ведь он успешно идёт к своей цели: всё реже по полицейскому радио объявляют о нападениях, переулки стали более безопасными, а люди перестали бояться ходить в темноте, нередко сам Питер натыкался на тех, кто сам давал отпор нападавшим, порой даже успешно. Он идёт к своей цели, он близок к ней как никогда раньше, но парень не мог понять, почему ему эта самая прекрасная цель, его маяк в мире отчаяния и лжи, опутавших этот мир, так претит, почему его так выворачивает от одной мысли о своём благом деле. Подросток осел на пол, все нечеловеческие силы покинули его, отчего ноги не держали, вся отменная ловкость испарился, сделав Питера похожим на пыльный мешок камней. Мысли, расчёты, всегда роящиеся в голове, затихли, оставляя давящую, такую незнакомую пустоту. —Питер, если ты решил выблевать желудок или кишечник и отъехать в больницу, то спешу тебя расстроить, за костюмом ты пойдёшь живым или мёртвым... Что, вашу мать, случилось!? Опешивший от громкого ругательства, за которое ему рот мылом заставив чистить, Паркер едва успел накинуть капюшон и потянуть за завязки, закрываясь практически до крохотной щели света. —Ты ж не от кофе так расстроился? — парня схватили за плечи, осматривая крайне неповоротливое тело — Тебя побили? Крови не вижу и не слышу, но синяки под толстовкой не видно. —Всё в порядке, правда, просто... —Просто ты сел ни с того ни с сего на ледяной пол, весь дрожишь как лихорадочный, а твоё настроение меняется со скоростью света! Скажи, это всё из-за проекта? —Да. Да, из-за моего индивидуального проекта. — рассмеялся Паркер. Словно разбивая скорлупу, Вильям развязал капюшон. Питер замер, стояло всегда тёплым ладоням коснуться щеки, пока друг неспешно, словно с диким зверем обращаясь, заводил ткань назад. Ни холодный ни теплый свет равнодушных ламп внезапно описал ореол вокруг, казалось, перламутровых светлых локонов, чуть вьющихся на концах, скользнул по отчётливо отдающим специями ладоням, оказавшихся так близко. Оказавшееся в тени лицо сделало глаза друга ярко голубыми, словно смотришь на мистический камень маны из игр, такой же колдовской, даже чарующий взор манил, в то же время лишая возможности двигаться. Присевший Вильям неожиданно серьёзно взглянул на Паркера, тот вздрогнул, вспоминая, как с такой же мудростью, которую не вычитаешь ни в одной книге, не увидишь в кино, только проживя долгие годы модно её обрести, смотрел на парня дядя Бен. Только если он глядел с умилением лёгким от непоседы племянника, то Вильям, словно позабыв про внешний возраст в 15 лет, явно узнавал проблему Питера, словно видел таких же сломленных людей, словно сам прошёл этот ад и не раз, после уже легко и непринужденно прогуливаясь. —Эм, а к нам никто не зайдёт? —Ну, — внезапно так же легко как обычно, словно не было этого понимания и отстранённости в озерных глазах, заявил одноклассник — я мог бы тебя вывести в парочку уединённых помещений, но не думаю, что ты захочешь разреветься на людях. В зеркало глянь. Только сейчас парень понял, что капюшон промок изнутри, когда он, лишённый всяких чувств ничего вокруг не замечал. —Может сделаешь перерыв, — аккуратно предложил друг — отдохнёшь, выспишься наконец, в конце концов, ты подросток, на вечеринку что ли сходи? —Я... — Питер запнулся, горло сдавило рыдания, словно узревший робкий лучик света монстр внутри вырвался из оков, в которые Паркер почти год заковывал его. —Ха, давай так, сейчас посидим в одном тихом месте, ты отпустишь эмоции, быстро возьмём костюм, пойдём домой и ты приляжешь? Как тебе мысль? — с надеждой заглянул Вильям, окончательно растеряв тот ореол мудрости, очертивший колдовским кругом бездонные зрачки. —Да, да, наверное хорошая мысль... Не дожидаясь продолжения, Вильям подхватил ранее установленные на раковину стаканы и протянул один из них Паркеру. —Попробуй, конечно, твоя смелость похвальна, но сладость никогда не бывает лишней. Сделав глоток, Питер понял странные слова друга, клубника прокатилась по языку целительным напитком, окончательно смывая горечь. —Спасибо, я... Тихий грохот прервал их, сначала парень подумал, что это ломятся в дверь тараном, но посыпавшаяся с потолка пыль опровергла подозрения. Второй удар оказался громче, оба парня отошли к стене. С третьим Питер расслышал крики людей. Четвёртый почти заглушил словно искаженный радиоприемником голос. Пятый прочертил трещину в плитке. Паркер осознал, что на здание напали...