***
Есть ли что-то в этом мире, способное вернуть вампиру чувство времени? Чем больше столетий ты проживешь, тем ничтожнее покажутся для тебя эти годы. И все же… Никогда не стоит говорить никогда, верно? С тех самых пор, как я узнал о рождении темного мессии — получеловека, полудемона, способного осовободить самого Властелина из плена Шио, века стали ничтожны в сравнении с днями. Каждый чертов день, потраченный на поиски этого ребенка, испытывал на прочность мои нервы. Пока я бродил по ложным следам, мальчишка набирался сил. Больше тридцати лет беготни, все новых и новых союзников — демонопоклонников, искателей справедливости, самих демонов. Прошлым затмением мне удалось его ранить и сохранить при себе череп, но в Асхане светит три луны, так что следующее не за горами. У меня осталось не больше года, если астрологи не ошиблись с расчетами, постараюсь отыскать Сарета до того времени. Разведчики доложили, что его видели в Данмуре. Имперский город. Я бы мог прийти туда как верховный лорд Эриша, тогда у меня было бы больше полномочий и своя свита, но мессия не так глуп — он будет прятаться от малейшего шороха, пока демоническая кровь не пробудится вновь, в противном случае проведет остаток вечности упырем. Тут работает очень много постоялых дворов — паломники стекаются к статуе Часового Эльрата, не так, как к Когтю, конечно, и все равно выбор комнат большой. Мне же нужно что-то неприметное, чем меньше людей знает о моем присутствии, тем лучше. Этим чем-то оказывается трактир, перестроенный с крестьянского дома. Парочка посетителей сидит за столами, попивая эль, но на верхних этажах ни звука — там никто не живет. — Добро пожаловать в таверну «Перекресток», чем могу помочь? Передо мной появляется девушка, на вид восемнадцати-двадцати лет. В ней нет ничего необычного: темные волосы до плеч, зеленые глаза, платье с передником, какое обычно носят официантки в подобных заведениях. Видел таких не меньше полусотни за время своих странствий, но почему-то именно она вызывает отвращение, хотя по сути не сказала ничего дурного. — Мне нужны ночлег и тихое место для исследований. — Сказал, стараясь сохранять вежливость. Слова прозвучали так холодно, что сидящий у входа крестьянин подавился ужином и поспешил уйти прочь. — Могу предложить две комнаты с видом на улицу, или ту, что находится под крышей — от туда совершенно не слышно звуков с таверны, только вот сквозняки иногда донимают. — Нынешнее люди ничего страшнее простуды в своей жизни не видели. Комната под крышей меня устраивает. Девушка кивнула и принесла мне договор. Написанный от руки пергамент, где была указана цена за комнату, мне надо было указать время, на которое снимаю помещение, дату заключения договора и поставить подпись. Эту новомодную бюрократию они взяли от Серебряных Городов, что значительно усложняет задачу. Раньше можно было просто расплатиться, и узнать, кто где ночевал, могли только со слов постояльцев. Что-же, не им пытаться меня обмануть: расписался символом, который используют наши неофиты, не настолько это важный документ, чтобы там стояла моя личная печать. Тем временем хозяйка таверны (не видел другого персонала, должно быть она была и за повара, и за уборщика, и за официантку) уже готовила комнату. Помещение небольшое, к тому же вся крыша покрыта старой соломой. Тут случались не только сквозняки, но еще и протечки от дождя — на побеленных стенах виднелись разводы с недавно минувшей весны. Но вот на что не стоило жаловаться, так это на чистоту — ни пыли, ни мусора, ни дохлых крыс в углу (трактирщику из Набу-Шамы стоило бы поучиться). Она возилась с постелью, но заметив меня тут же кинулась к вещам. Обычные обязанности персонала, и все же не стоило ей видеть моих книг и того, чем я тут буду заниматься. Схватил хозяйку таверны за руку прежде, чем она успела что-то сделать. — Сам разберусь. В ее глазах промелькнул испуг, он был таким же неожиданным, как и мое отторжение к этой зеленоглазой. — Надо же, да у вас руки как лед! И какими дорогами вы сюда добирались? Я приготовлю чай… за счет заведения. — Глупое дитя, все мертвецы холодные. В ее голове закружилась куча вопросов, а я опять почувствовал необъяснимую злость к этой девушке. И правда, откуда юная особа, живущая в Империи, знает, как выглядят некроманты, что это вообще такое — зомби, вампиры, личи? Ничего необычного, если только это не пограничное с Эришем герцогство Быка. Наверно, я был слишком сосредоточен на работе, поэтому поскорее желал отбросить все, что мешало. Вручив ей подписанный договор и нужную сумму денег выставил хозяйку трактира за дверь. Она еще немного постояла там, шокированная, но не стала ничего спрашивать, просто ушла. Быть может, девушка была начинающим предпринимателем, а профессиональная хватка у нее уже появилась. Через пару дней я узнал, что местные звали ее Иза, и что дело она начала недавно. Говорили, отец хотел отправить в академию магов, но дочь решила что-то там доказать, вот он и купил ей эту развалюху — мол, пробуй, а как наиграешься поедешь в Аль-Сафир, как все нормальные люди. Мне понадобилась ее помощь, так как исследования обещали затянуться, а охотиться на людей, да даже на животных, порядочной нежити неположено. У меня было много поисковых заклинаний, и я пробовал их одно за другим, но не те, что выслеживали демонов, ни те, что искали людей, не могли уловить след мессии. — Так значит вам нужна свежая кровь? Это запросто, если такие как вы не брезгуют свинной… — уловив мой взгляд она поняла, что данное уточнение было лишним, — договорюсь с мясником. Да, у него в лавке и кости продаются, и потроха, должна быть и кровь. Я спустился за товаром вечером, но разговор на первом этаже заставил меня остановиться и прислушаться. Судя по голосам, разговаривал крестьянский сброд. Те самые, которые всех драконов в глаза видели, и самого Ургаша за шиворот заправили. Лет двести назад я бы отправил их к этому самому Ургашу, даже не стал бы обращать в упырей — слишком бестолковые, но во время последнего столкновения с мессией он вел целую армию из демонов-ветеранов и демонопоклонников, они были очень опасны, когда собирались в толпы по нескольку тысяч человек. Если же эти помрут, их товарищи могут что-то заподозрить. — Нет, ну я тебе говорю, так и есть. — Раздался голос другой девушки, эта была помоложе, лет пятнадцать, не больше. — Мой отец он… Настоящий дьявол, понимаешь? Притворился человеком, а потом сбежал от инквизиции. Так что я знаю довольно много о разных демонах, и о нежити, и об орках с магами — он обо всем рассказывал. А ты, откуда тебе знать, настоящие они или нет? — Я и правда не разгуливала по всяким столицам, чтобы насмотреться на гостей из других краев, — отвечала трактирщица, — но мне доводилось повидать немало людей, что выдавали себя за магов, демонорожденных полукровок, гномоэльфов и еще бес знает что. Так же я видела одного человека, он совершенно не хотел ничего доказывать, как вот ты сейчас, но его привычки и поведение говорили сами за себя. Они спорили и дальше. Напивались, затихали, тогда просыпались и орали еще громче, прося добавки под конец. Вся эта вакханалия закончилась около полуночи, и когда я все-таки спустился, девушка мыла полы. Она была уставшей, но заметив меня без лишних вопросов вынесла из-за прилавка сверток. — Сырая печень. Мясник сказал, покупать кровь и хранить ее в бутылке, как вино, нельзя — свернется. — Мне подойдет. И не смотри на меня так, уверен, я не первый некромант, который в этом городе останавливался! — Я больше с магами общалась. Отец все время приглашал каких-то колдунов из Лиги, так, будто ничего кроме них не существует на свете. Мне бы хотелось посмотреть на дом эльфов, увидеть легендарные города гномов, и конечно же шатры орков, но он заладил «маги, полезные связи, образование» и ничего другого слышать не хотел. — Что-же, мне доводилось весь Асхан изведать. Поверь, все это не настолько прекрасно, как ты думаешь. Я не знаю, что за наваждение на меня нашло в ту ночь, но пока она возилась с полом, протирала столы и окна, я просто сидел рядом и рассказывал о своих странствиях. Иногда Иза что-то отвечала, но в большей мере слушала, когда же я дошел до родного Аль-Бетиля, в глаза ударили первые лучи солнца. — Открываться пора. — Проворчала она, потирая сонные глаза. У меня ушло очень много времени на то, чтобы найти нужное заклятие — оно оказалось призывным, орочьим. Пускай народ орды не владел привычной Асхану магией, их амулеты могли творить чудеса в обход тому, что записали архимаги из Аль-Сафира. Иногда я спускался вниз, в основном, когда подымался сильный ветер. Сквозняки мне действительно не страшны, но вот их завывание отвлекало от работы. Она к тому времени была уже на кухне — домывала посуду и что-то записывала в своих учетных книгах, порою я ощущал на себе взгляд. Пристальный, а в то же время легкий, туманный. — Оставь это. — Услышала Иза от меня, когда в очередной раз передавала посылку от мясника. — О чем вы? — Растерянно спросила девушка. — О твоем взгляде, дитя, и твоих пустых надеждах. Ты затянешь себя в такую паутину, из какой даже боги не вытянут. Занимайся своим делом, когда-то у тебя получится открыть хорошую таверну, много интересного еще будет в жизни. Забудь обо мне. Шок, страх, детская обида. В тот миг необъяснимое отвращение к ней отступило, даже как-то жалко стало. Почему она продолжала смотреть на меня, каждый раз, как мы пересекались, провожала тем своим влюбленным взглядом? Глупая девчонка что… … ты ишешь в том храме? Истину, силу, власть? А найдешь только гибель! Следущую неделю происходили какие-то чудеса, причем в самом плохом смысле этого слова — те дешевые фокусы, которые попусту тратят время. Я готов поклясться Вечностью, это дело лап бесов, треть лета миновала, а затмение должно было случиться уже осенью! Заклятие ловило след Сарета — хоть он и выглядел как человек, а был полудемоном, как орки. Я отчетливо чувствовал его и шел, казалось, почти нога в ногу с мессией, каждый день новыми дорогами, а в итоге всегда оказывался у таверны. И только спустя семь дней дошло — отводил глаза. Да простит меня Асха, это же простейшая магия, какой балуются черти, обойти ее в городе проще простого. Мне нужен талисман, покрытый кровью жителя Данмура, тогда сориентируюсь ничуть не хуже местных. Вообще-то многие заклятия требуют крови, такая мелочь, но если эти крестьяне услышат столь ужасное слово, дальше говорить нет смысла. Один порез или кровоточащая рана на полголовы — одно и то же в глазах сброда, да и как это выглядит со стороны? Вампир просит одолжить немного крови, не будь я некромантом, что веками работает с трупами, подумал бы, что со мной сумасшедший говорит или сектант. Впрочем, у меня оставался еще один вариант, довольно простой. Нужно было только подождать, пока таверна закроется. — У меня есть к тебе еще одна просьба. — Хозяйка отложила посуду и подняла на меня свои изумрудные глаза. От мысли, что я просто хочу воспользоваться ею, стало тошно. — Нужна помощь с ритуалом, только о его проведении никто не должен знать. — Не в моих правилах делиться с горожанами тем, чем занимаются постояльцы. — Говоря это, она кивала головой, заранее соглашаясь. Сделал шаг в ее сторону, ухватив девушку за подбородок. Увидел в глазах удивление, но ни капли страха. Решимость, готовность принять любые условия. Я должен попасть в этот храм, увидеть его любой ценой, даже если придется заплатить жизнью. — Будь мне хорошей помощницей, дитя, я в долгу не останусь. Ничего не ответив, она проследовала в мою комнату, зачарованно наблюдала, как я достаю заготовки, перебираю их в поисках нужного материала и правильных принадлежностей для нанесения символики. Одно дело — слышать от мага о том, какими инструментами он пользуется, совсем другое — видеть на практике. Вырезав нужные узоры одним ножом, для дальнейшей работы я взял другой. Стоило только протянуть руку и она положила в нее свою ладонь, без слов. Я все еще чувствовал к ней то непонятное отвращение, но вместе с тем восхищался понятливостью и готовностью, с какими Иза отнеслась к этому делу. Порез был нанесен быстро и почти безболезненно, кровь потекла мгновенно. Попадая на талисман, она тут же высыхала, но становилась не черно-бордовой, как обычно, а бархатисто-алой, словно краска. Никогда не делал этого простого ритуала, и все же понимал, что все пошло по плану. Можно было поймать Сарета хоть этой ночью. Он собирал армию, но не здесь — в городе инквизиторы их быстро почуют. Захватить его в свите из трех-пяти демонопоклонников будет проще, чем идти полчищем нежити на орду демонов. Но не уверен, что после такого останусь на земле. Пророк сказал, последнее сражение с мессией принесет окончательную смерть. — Явись сюда завтра вечером. — Сказал помощнице, не отрывая взгляда от амулета. «Ты будешь говорить с ним на послденем дыхании, как я говорю с тобой сейчас, в руках мессии лежит судьба Асхана, он решает сам, но и не сам, его направят». То пророчество, Ургаш бы его побрал, играло с нами в злые игры. Мы держались друг от друга на расстоянии, но в то же время не могли существовать раздельно, как две оси, что летают вокруг города магов, и пересекаются в определенные моменты. Я не могу никому доверить череп — он всегда подле меня, ведь шпионом Сарета может оказаться любой, даже самый преданный Асхе некромант. Он же не завершит пророчества без артефакта, значит придется выйти из тени, вот только когда, это хороший вопрос. И все же я довольно долго думал над этим. Однажды слепые братья ошиблись с датой затмения, иногда их слова давали осечку. Ко всему прочему, Мать Намтару точно изъявила волю Асхи — я должен прикончить Сарета, и я исполню ее желание, даже если отклонения от написанного будещего невозможно, пусть мне суждено умереть, оставив судьбу мира на душу своего врага, если на то Ее воля, она будет исполнена без толики сомнений. Стук в дверь. Значит, солнце уже зашло. Я открываю, хозяйка трактира стоит передо мной. Все тот же простенький наряд, только запястье теперь перевязано. В ее глазах я вижу легкий свет, чем-то напоминает призраков, которые отслужили свой срок и возвращаются к луне. Духи называют это «благодать упокоения», но люди, скорее всего, приранвивают к радости или счастью. — Из тебя получился отличный помощник, возможно, и маг был бы неплохой. — Позволяя ей зайти в комнату, прикрыл дверь. — Только не говорите, что мне надо поступать в академию. Тамошние учителя строгие, беспринципные, они вызывают только отвращение. Она скрестила руки, скорчила недовольную гримасу. Молоденькая девушка, недовольная чем-то, разве это страшно? Но на короткий миг у меня по спине пробежались мурашки, было что-то знакомое в этом взгляде, что пропало, когда она улыбнулась. — Впрочем, если бы кто-то вроде вас меня учил, я бы не жаловалась. — Мои заклятия слишком опасны для неофитов. — Взяв правую руку в свои ладони, я снял повязку. — Вот это лишь самая малость того, что может случиться. Несколько веков назад во время обращения — тогда меня последний раз поцеловали. Вспоминая давно забытые вещи, осторожно коснулся губами к ее ладони. Свежий порез… Неприятное чувство, для новообращенных почти неодолимое желание, для меня — назойливая мысль. Вцепиться в столь удачно подвернувшуюся рану и немного побаловать себя человеческой кровью. — Отец однажды сказал, что человек может предать и предаться, это очень похожие вещи, но первая — страшное унижение, вторая — высшее благо. Человек предающий не видит ничего, ослепленный страхом, человек преданный — верностью. Не сомневайтесь, мне было бы только в радость чему-то у вас научиться. С каждым ее словом внутри меня что-то кричало. Это были очень старые речи, голоса тех, кто давно уже умер. Я тебя знать не знаю и в культ не приму! Почему ты считаешь, что достоин? Книги? Настоящие некроманты рождаются на поле боя! Я никогда не думал о том, как ко мне относится моя Богиня. Считает ли Она своего слугу сыном, другом, расходным материалом или преданным воином? Мне было достаточно знать, что Она позволяет исполнять священную волю, делать свой вклад в поддержание порядка. Сейчас же, слыша заверения преданности от Изы, почувствовал. Это неведомое ни живым, ни мертвым тепло, спокойствие, вместе с тем гордость и черезмерное чувство любви. Так относишься к тому, кто готов отдать все ради тебя. Целуя руку, я подымался все выше, она смотрела на меня с удивлением, не смея поворухнуться. Наконец девушка услышала едва уловимые слова у самого уха. — Не думай об этом сейчас, дитя, ибо в эту ночь я хочу поднести тебе особый дар. Передник спал с нее в одно мгновение, в следующее я уже накрыл губы девушки поцелуем. Нет, это было не дело догла, теперь уже нет. Ее преданность, то, как она спокойно согласилась помочь в ритуале, не зная, что надо делать и к чему это приведет. Кто-то назвал бы это легкомыслием или безумием, но как по мне это высшее божественное проявление любви. Я прижимал ее к себе, скользя руками по телу, наслаждаясь каждым изгибом, сам не замечая, как делаю шаги к стенке. Еще минута, и девушка тихо пискнула, когда ее прижали к ветхому зданию. Она не вырывалась, но в ее глазах читалась боль — должно быть, я слишком резко схватил несчастную. Моя душа хотела завладеть ею, словно подношением на жертвенном алтаре. Иза добровольно пошла на это и у меня не было никаких поводов себя сдерживать, однако, я решил проявить немного чуткости — пусть считает это милостью от своего избранника. Отогнав мысли о том, как можно сбить штукатурку с этой стены, взял хозяйку таверны на руки и усадил на кровать. Когда мои руки скользнули по застежке платья и стянули его прочь, зеленоглазая вздрогнула, с ее губ сорвался едва уловимый стон. — Холодно, и так желанно… — Прошептала она, стоило мне к ней коснуться. Тело в моих руках пылало не только живой кровью, но и разгорающейся страстью. Несколько секунд она наслаждалась поцелуями, а я — ее нежной кожей, а тогда словно услышала мои мысли. Ее руки скользнули по моему наряду, уверенно и быстро начали расстегивать застежки. Без слов, так, словно она всю жизнь это делала, будто бы ее жизнь зависела от этого. Один раз я ухватил ее за талию, да так, что под рукой тут же начал расплываться синяк, тогда сделал глубокий вдох, и положил ладонь на грудь. Уже нежнее, некоторые люди очень трепетно относятся к таким вещам и грубость делу не помогает. Не заметил, как и мои губы спустились туда же, борясь с желанием ее укусить. Я ощущал ее возбуждение, тепло, бархатистую кожу и стук сердца, не знаю, что из этого больше кружило мне голову. — Не спешите, гос-по-дин, — прерывисто дыша сказала зеленоглазая, — это ваше тело, и ваша ночь, у нас много… Последнее слово так и не прозвучало, так как я повалил ее на постель, цепляясь за последний предмет одежды. Отвлеченная от нежностей, она тут же покрылась румянцем, мгновение ее взгляд был прикован к моему, а тогда, словно получив разрешение, скользнул по телу. У нее были очень теплые руки, и когда хозяйка таверны обняла меня, было такое чувство, словно я сгораю в огне. Сдерживать себя, видя ее обнаженное тело, смущенное лицо, игравшее оттенками желания и мольбы, было невозможно, да и не нужно. Ухватив ее за бедра так, чтобы девушка не смогла дергаться, я вошел в нее, снова позабыв про осторожность. Так резко, что она закричала, но мне сложно было о чем-то думать, ощущая под собою поддатливое тело, словно подаренное небесами. Невинное дитя, она хваталась за простыни, готовая закричать вновь, девушка совершенно не знала как это — ощущать в себе мужчину. Каждое движение было для нее новым, а первое в жизни удовольствие навеки слплелось с резкой болью. Мой поцелуй повел ее в другом направлении. Она отвлеклась от боли и страха, даже попыталась углубить его. Пальчики девушки коснулись моей груди, я наконец-то отпустил ее из мертвой хватки, поглаживая юное тело. «Ты хорошо мне служишь» — крутилось в голове, я так и не сказал, но по взгляду понял, что Иза услышала. Ее тело принимало любые мои движения — грубые и резкие, оставлявшие болезненные отметены, едва уловимые, холодные, все было благодатью для зеленоглазой. В очередной раз потеряв контроль, впечатал хозяйку таверны в кровать, и та угрожающе скрипнула. Тогда девушка получила первый в жизни оргазм, я продержался немного дольше. Мог бы выгнать ее прочь, но позволил остаться до утра. Засыпая, Иза прижималась ко мне, как странно. Ей было бы теплее лежать на другом краю кровати, ведь ради этого люди засыпают рядом? Но, признаться, мне бы этого не хотелось, той ночью я часто просыпался с тревожными мыслями о завтрашнем дне, гладил ее, и снова обретал покой. Амулет вывел меня в трущобы, а от туда — в старые тонелли, некогда бывшие частью темницы. Чем ближе я подходил к цели, тем сильнее становился запах серы. Как говорили те благодеятели? Даже если ребенку суждено разрушить мир, его нельзя убивать, это же ребенок! А вдруг он вырастет во что-то доброе… Видели бы они это, их сомнения тотчас бы развеялись. Он собрался с пятью культистами в старой камере пыток. Все скрыты под капюшонами, кроме Сарета — его и так узнает кто хочет, аура совершенно другая. Впрочем, увидев его в этот раз я вспомнил, что передо мной давно уже не мальчишка. Сколько же я гонялся за ним, ниужели, пришел конец этой беготне? — Да, отец, — говорил он, глядя в хрустальный шар, налитый кровавым светом. — в этот раз я не намерен отступать. Тогда мне нужно было время. — Ты допустил ошибку. — Отвечал ему голос Кха-Блека. — Разрушь оковы, это первостепенная задача, остальное можешь сделать как сын нового правителя мира. Связь прервалась, этого момента я и ждал. В тот же миг в ряды демонопоклонников влетела черная тень — дар, полученный от Прядушей. Дракон перекусил одного врага пополам, другого испепелил, погнал оставшихся трех, чтобы те не помогали Сарету, но с ним я сам должен разобраться. — Опять ты, да сколько можно уже?! — Еще прежде, чем увернуться от первой атаки, спросил он. — Или вас, некромантов, вообще ничего не убивает? Я не счел должным давать ему пояснения, обрушив на голову мессии старые своды. Это был один точный выстрел, в результате которого соперник побежал на меня, и его меч столкнулся с моим (укрепленным для таких схваток) посохом. Некоторые люди наивно полагали, что маги не умеют обращаться с мечем, но мне, как новообращенному вампиру, один последователь культа давал уроки. Удары парировать получалось, но не нападать — атака только магией. Даже тогда, задолго до затмения, его сила меня поражала. Сперва Сарет сражался как человек, а затем в глазах появился дикий блеск и тот налетел на меня, как остервенелый демон. Что-то похожее случалось и с орками, но они, обретая ярость, теряли часть контроля, мессия полностью понимал, что он делает, и куда бьет. На этот раз удача неожиданно улыбнулась мне. Что бы там не говорили слепые братья, а после очередного выпада он оказался на два шага дальше от меня, и этого хватило, чтобы запустить в него огненный шар. Враг успел увернуться, почти — огонь опалил половину лица, а глаз заплыл белой пеленой. Больше он ничего на правую сторону не увидит. Второй удар был ослаблением, а ведь используй я вновь огонь, он бы достиг своей цели. Зато теперь Сарет пропускал гораздо больше выпадов, что позволило мне несколько раз ударить его ритуальным ножом. Каким бы хорошим рыцарем не был, он устал, у меня выдержка получше была. Не церемонясь, вонзил нож ему в сердце и перерезал горло для пущей уверенности. Еще долго стоял у трупа, прекрасно зная, что холодное тело не оживет, по крайней мере, достаточно компетентные для полноценного воскрешения некроманты за такое не возьмутся. Значит, мессия все-таки был смертен, и я разобрался с этим поганым воином. Вернулся к таверне вечером, помимо обычных разговоров посетителей услышал ругань со стороны кухни. Постояльцы не предавали этому значения, оно и к лучшему, разговор был не из приятных. — Неблагодарная, самоуверенная девочнка! — Заканчивая спор, кричал какой-то мужчина. — Тебе сказано собирать вещи и ехать в академию, за обучение уже заплатили. — Это не мои проблемы, что отец сделал то, о чем его не просили. У нас был договор, и мое дело далеко от краха. Уже трое людей остановились, все больше путников заказывает еду, я даже планирую нанять повара, так что пусть забудет о своих амбициях, или сам поступает. — Глупая, он же о тебе заботится! В нашем мире без знаний магии никуда, а у тебя такой потенциал… — Ну так выучу парочку заклятий порчи от местной ведьмы, а ты проваливай, и передавай папе привет. На задний двор вылетел какой-то маг, угодив лицом в грязь. Прикрывая свое унижение рукавом, незванный гость ушел, ругаясь пуще пьяного гоблина. Я же решил войти через ту же дверь, чтобы не привлекать внимания посетителей, как оказалось, не зря. — О, что это с вами, вы ранены?! — Встречая меня на кухне напуганно спросила Иза. Только сейчас заметил, что одежда была покрыта засохшей кровью. Ну да, красивые убийства бывают только в балладах, а настоящие оставляют следы. — Не в этой битве, дитя, моему сопернику повезло куда меньше. — Вам срочно нужно переодеться, пока стражи не увидели. Она принесла мне чистую одежду, имперскую. В ней я выглядел как какой-то принц, чуть не рассмеялся, глядя в зеркало (тут не настолько богатая таверна, чтобы зеркала были посеребрены). Раз уж мои разборки с Саретом закончились, отослал указания лордам Эриша, чтобы те искоренили остатки культа. Я же мог остаться тут, пока ничего в земле некромантов не происходило, и решил исполнить обещание. Пусть хозяйка таверны не разделяла взглядов отца, в одном он точно был прав: девушка заслуживала хорошего образования. Каждый вечер мы уходили в поля, где днем крестьяне пасли скот, и там можно было учиться, не боясь чего-то разрушить. Всего за два дня она освоила призыв волшебного кулака и магической стрелы, на более сложное заклятие — разрушающего луча — ушла неделя. — У некоторых уходит намного больше времени. — Не представляю, каких сил Асха дала учителю Орсона, чтобы он научился разрушать доспехи врагов. — Я тобою горжусь, дитя. Она улыбнулась, подошла ко мне и поклонилась в реверансе. — Благодарю, учитель. Не сдержался и поцеловал ее, с легкостью взяв на руки. Все же очаровательное существо, хоть и не внушает того ледяного ужаса, что паучьи девы из нашего храма. Чуть позже мы встретились в лесу, куда она ушла утром, но к вечеру так и не вернулась. Заблудилась, что не удивительно, ведь у Данмура деревьев не рубили с тех пор, как искали лазутчиков демонов, а было это почти полвека назад. В тот миг, когда я встретил ее, сидящую на земле с импровизированным компасом, на меня нахлынули в один миг злость и радость. Потому что она зашла слишком далеко и потерялась, потому что нашлась, из-за того клиента, что заказал настойку на грибах, из-за ее гениальной идеи пойти сюда ради пары золотых. — Вам не стоило идти за мной, господин, я бы нашла дорогу утром, когда развиднеется. — Сказала она, виновато опустив взгляд. — Разве ты не знаешь, что по ночам тут вылазят демоны? Осмелившись посмотреть мне в глаза, девушка нашла там только строгость и негодование. Зеленоглазая послушно последовала за мной, и вскоре мы вышли на дорогу, а тогда из-за облаков вышла луна, пятнышком света упав на ночных путников. Ее кожа в этом свете казалась бледнее, и была в этом какая-то эстетика, какой живые люди не оценят. Я остановился, наблюдая за этим чудом, она и правда была бы намного прекраснее, если… — Я признательна вам за спасение. — Наверно, Иза подумала, что я жду от нее благодарности, но то, как она это сказала своим уставшим голосом… Воистину, девушка была похожа на самого прекрасного духа, вроде тех, что топили моряков в море. — Но на работу ты все равно сегодня не пойдешь, так что спешить не обязательно. В этот раз ей не стоило ждать от меня нежностей. Оказалась прижата к дереву за долю секунды, так что с того листва посыпалась. Одежда клочьями полетела на землю, впился в ее губы поцелуем, а когда отстранился, по подбородку девушки стекала струйка крови. Пока снимал с себя одежду, хозяйка таверны прикрылась руками, вздрагивая от кажого дуновения ветерка. Не понимая до конца, что это за желание, прокусил кожу на плече, но кровь меня совершенно не интересовала. Несколько укусов остались на шее, один на запястье, два на груди, еще один на боку. От каждого она дергалась, цепляясь за меня руками. Маленькие царапины, что оставили ее ногти, на фоне покрытого кровью и ранами девечьего тела, казались мелочью. Последний укус пришелся на внутреннюю сторону бедра, тут уж зеленоглазая не сдержалась, пискнула, но не попыталась отпрянуть (да и не смогла бы, зажатая между мной и деревом). Видя, как по ее телу стекают свежие капли крови, мое нутро ощутило удовлетворение, нежно поцеловал ранку, стал подыматься выше, она больше не дергалась, но я позволил девушке запрокинуть ногу мне на плече. Не знаю, что именно ощущала хозяйка таверны, когда я касался языком ее самых сокровенных мест, но ее рука раз за разом хватала мои волосы. Один раз я все же поддался ее порыву и отстранился, тогда зеленоглазая посмотрела на меня молящим взглядом. Нет, она не хотела, чтобы я останавливался, даже тогда, когда все ее тело болело от ран, а наши тела окутывал холодный ветер. Когда луна снова спряталась за облаками, завладел ее телом, когда же другая осветила темноту, Иза улыбалась, хотя на глазах блестели слезы. После того, как я с ней закончил, девушка не стояла на ногах. Даже закутавшись в мою мантию, она дрожала, но шла за мной, шатаясь из стороны в сторону. Взял на руки и она тут же отключилась. Пускай у нее было довольно крепкое и аппетитное тело, такая болезненная наука любви давалась девушке тяжело. Хотелось учить ее сова и снова, оставить шрамы от острых клыков по всему телу, увидеть, как этот цветок распуститься, овладев сложнейшими заклинаниями. Никогда не чувствовал такой привязанности к человеку. Неделю после этого я ограничивался короткими разговорами и не очень изматывающими уроками. Бледность не сходила дня три, работать Изе было тяжело, но она не могла оставить дела. Я даже помог ей отыскать парочку работников, словно и сам был хозяином таверны. Может, иногда она позволяла себе помечтать, как мы тут вместе будем вести бизнес, как и я представлял порою наше бытие в своем любимом городе (лишь немногие знают, почему это Илума-Наадин). Мечты безвредны до поры до времени. Чем лучше у хозяйки таверны получалась магия, тем чаще она просила меня научить чему-то особенному. Ей нравились заклятия некромантии, хотя большую часть мертвецов (я таки показал ей, как выглядят настоящие зомби) считала бесполезными. Родня ей больше не докучала с поступлением, от того зеленоглазая еще больше сосредоточилась на тренировках, но каждый раз получала один и тот же ответ. Это совершенно не те вещи, которые ей нужно знать. Лето закончилось, больше нельзя было откладывать. Дела в Эрише шли неплохо, однако им нужен был мой контроль, как ни как, обязанности возложила на меня Богиня, я не смел ими пренебрегать. Показал Изе договор, где точно была поставлена дата последнего дня, и это было сегодня. — Ах, точно, я могу продлить договор, даже если у вас закончились деньги. Будем считать это платой за мое обучение. — Дело тут не в деньгах, дитя. Я ведь говорил, у меня есть работа. К своему долгу в культе паука я отношусь с такими же почтением и радостью, как и ты к должности хозяйки. Подари мне этот город хоть замок, хоть тысячи теплых дней, без возможности войти в паучий храм они не стоят ничего. Глаза ее тут же помрачнели, но слезы сдержала. Мы разговаривали в моей комнате, и, пусть на втором этаже теперь жили люди, слышать нашего разговора никто не мог. Девушка стала на колени, ухватившись за мою мантию, ее голос упал до дрожашего шепота, оставаясь таким же четким и ясным, как мысли. — Не покидайте меня, учитель, это будет самая страшная пытка, какую только можно представить. Может ли человек, увидавший рай, счастливо прожить остаток своих дней на земле? — Может ли душа, улетевшая к луне, помня ее величие, вернуться обратно… — Мой голос стал похож на ее собственный, та же интонация, что и века назад. — И что же ты готова отдать, чтобы продолжить свой путь со мною? — Все, что еще не отдано вам, если таковое еще есть. Я кивнул. Была одна такая вещь. — Даю тебе час. Найди, кому оставишь таверну, возьми самое ценное, что у тебя есть, и подымайся сюда. Когда Иза вернулась — было это ровно через пятдесят девять минут — у нее на плече висела сумка. Что бы там она не считала важным, это не заняло много места. Я не стал церемониться или чего-то ей объяснять, будто бы другим неофитам рассказывали, не в мои времена, по крайней мере. Отвел подальше от окна, заставил поднять голову и впился в нее клыками. Неповторимый вкус крови с легкой горечью. Я знал, что такое наслаждение мне позволено лишь раз, нельзя осушить ее дважды, как и не получится два раза получить поцелуй Матери Намтару, но она получит вторую жизнь не от Асхи, а от своего учителя. На последнем ее издыхании приказал выпить, она, не понимая уже ничего, прислонилась к порезу на моей руке. Глупые люди, считающие, будто вампиры носят яд намтару как амулет, он всегда течет в нашем теле, от того мы и не ведаем смерти. Должна была очнуться к рассвету, а пока лежала бездвижным телом на кровати. Я наблюдал, как с нее сходит румянец, как бледнеет кожа, как остывает каждая клеточка тела. Она становилась все прекраснее, по моему мнению. Несколько раз гладил темные волосы, касался щек. Хозяйка таверны выглядела как бесчуственный труп, но она все чувствовала. — Уже скоро, дитя. — Шептал ей на ухо, словно будущий отец, чей ребенок должен был родится со дня на день. Когда Иза все же открыла глаза, в ней многое поменялось. Те же темные волосы, тот же цвет радужки, такая же одежда, но губы неестетсвенно алые, а кожа бела как снег. А еще больше не было того непонятного отторжения, я ощущал ее как часть себя, даже улыбка проскользнула. — Теперь мне позволено отправиться с вами? — Отныне сопровождать меня — твоя обязанность. Пожалуй, где-то с того времени я поменял свое мнение и все же начал обучать ее искусству поднятия мертвых. Мои мечты становились тем живее, чем ближе мы подходили к границе Эриша и Священной Империи Единорога. Она будет при моем дворе, всегда полде меня, помогать в самых трудных делах, когда научится, будет оберегать мой сон ночью и сражаться в рядах моих воинов днем. Но все эти мечты рухнули в первом же некрополе. Туда явился один из лордов и донес ужасные новости. Сарет выжил, точнее, умер, но был воскрешен демонопоклонниками, не как нежить, а как демон. Он уже захватил храм и просил передать (очень вежливо, черти бы тебя к Ургашу забрали) что если я не явюсь туда в срок, разрушит все до основания. Ничего не рассказывая ей о планах, отправился в столицу. Иза шла со мной до самого конца — вплоть до строения в форме паука. Мессия ждал в следующем помещении. Несмотря на сильный запах серы (как же он осквернял святыню, долго потом будут очищать каждый угол), не было там легионов демонов, да и я не взял упырей, хотя мог. Мы должны были встретиться один на один. У него могло не быть доброты и сострадания, но понятия о чести были. — Слушай меня внимательно, — сказал, ощущая, как высыпается последний песок из часов моего земного существования. — возьмешь вот этот череп и отнесешь в центральную башню, там заседает мой главный советник. Он знает, что с ним делать, а так же знает, как дальше править Эришем. Скажи, что лорд Арантир отдал тебя ему в услужение, и что бы он не попросил, исполняй. Попросит сжечь до тла деревню — сожжешь, прикажет поднять легион павших воинов, подымешь. Служи ему так, как служила бы мне, ибо пока стоит Эриш, я не узнаю окончательной смерти. — Учитель, что вы такое говорите? Неужели, Она призвала вас? — Нет. Но Ей угодно, чтобы сотворяемый здесь кошмар остановился, а такие битвы не проходят без жертв. — Я буду ждать вашего возвращения, сколько бы жизней для этого не понадобилось. — А я найду, куда бы тебя не занесла судьба. Решил поцеловать ее на последок. Прижал к себе, убрал короткую прядь за ухо, и вложил в этот поцелуй всю нежность. В тот момент у меня не осталось к ней ненависти, да и почему она появилась, уже не волновало. Что бы не случилось раньше, сейчас зеленоглазая была моей, и не было в ней ничего враждебного или чужого. Но когда мы разорвали поцелуй, глаза ее опустели, наполнились ужасом. Мгновение она держала меня за руку так, словно стояла на краю пропасти, а тогда за спиной раздался знакомый голос. — Ты что ли решил опоздать на встречу? Обернувшись, я увидел Сарета, но совсем не того, каким он был при прошлой встрече. Грубая кожа, пократая шипами, красные глаза, с уст буквально срывалось пламя, и с каждой минутой все сильнее — затмение входило в силу. Однако самым страным было выражение лица — растерянность, с чего бы это? Иза отступила от меня, пряча руку с заветным артефактом за спину. Под его пристальным взглядом девушка отходила к дверям, и когда почти вышла из храма, его своды сотряслись от крика. — Никчемный труп, как ты посмел ее тронуть? В тот миг все нити сплелись воедино. Иза — сокращенное от Изабелла, и эти зеленые глаза от бабушки, но их выражение от отца. Он хотел отправить дочь к магам, туда, где ей будет безопаснее, у нее был сильный дух, способный с легкостью постигать магию, и кровь моего заклятого врага, такая сладкая на пробу и так ненавистна в живом человеке. Многое тогда хотелось сказать. Это он посмел мне пискнуть, что я что-то трогаю? Будто бы он сегодня не осквернил святое место, и не хотел вовсе очернить артефакт, устроив конец света в Асхане. Двадцать лет он откладывал пророчество, чтобы во время вторжения демонов она не пострадала, так, наверно, в его мире выглядят пунктуальность и ответственность. Я мог рассказать ему много приятных вещей, но вложил их всего в пару слов. — Мертвой она мне нравится больше, впрочем, как и ты. Огонь больше не мог себя сдерживать, он захватил тело, и мессия полетел на меня, как раскаленный метеор. Его остановило кольцо холода, в котором тот метался, как зверь. Мы остались вдвоем, но мои силы не могли долго держать чудовище в заперти. — Что? Как ты… как ты посмел это все, и что ты с ней делал? — Спрашивал он, пока клетка покрывалась трещинами. — Не больше, чем ты хочешь сотворить с Асханом. Боль, владение, подчинение — разве не такую судьбу ты уготовил нашему миру? Или будешь мне врать о другом выборе? — Нет. Это омерзительный мир. Мир, в котором я вырос сиротой, под твоими постоянными засадами, бегая с места на место. Он заслуживает гибели, но не она же! Я никому не позволю обижать Изабеллу, даже Властелину. Оковы распались на мелкие льдинки, растаяли. Он напрыгнул на меня, столкнувшись с призванным драконом. Аватара хорошо сражалась, особенно против демонов. Она перекинула его через себя, держа за ногу, едва не оторвав ее, и швырнула об пол с такой силой, что тот треснул, хотя эти плиты многое стерпели. Встав с окровавленным лицом, он оперся на свой меч, со всей силы ударил по врагу. Призванная сущность исчезла, а вместе с ней — вся моя магия. Мессия был не в лучшей форме, но и у меня оставалось не так много вариантов. Простейшие атаки, что не приносили демонической крови вреда. Битва казалась проигрышной, если бы только сами боги не вмешались. Не сегодня. Прядущая не станет мешать пророчеству, так как его сотворили люди, они сами распоряжаются даром Богини, уничтожая его, глупцы! И все же я благодарен Ей. Великая радость — пасть, защищая Ее творение, получать каждый удар в Ее честь. Даже не слыша Ее сейчас, не видя столь великого и властного образа, знаю, что Она наблюдает, что Она гордится своим последователем. Его последний удар. Занесенный меч отлетает прочь, сраженный магической стрелой. Вторая, по иронии судьбы, проходиться по лицу, лишая правый глаз зрения уже во втором перерождении. — Ты в своем уме?! Иза стоит на входе, уже без черепа, артефакт передала. Девушка смотрит на меня, шевелит губами, слов не слышно, однако я понимаю, что она сказала. — Передала, что мой долг — служить своему учителю и принять с ним последний бой. Кидается на родного отца, хоть я и вижу, ей непросто это дается. Их битва длится долго, даже после смерти у нее осталась та магическая сила, и они от природы есть равными, одной сложно перевесить другую. Каждый раз, когда зеленоглазая падает, он не добивает, позволяя встать, а когда тот или иной выпад открывает очередной шрам на ее теле, слышу его напуганные вздохи. — Он что ли кусал тебя? Как часто? Что еще он с тобой сделал?! Вопросы остаются без ответов. Еще несколько атак, строгость сменяется мольбой. — Скажи, он обидел тебя, обманул, заставил? Не молчи, Изабелла, я же твой отец! — Мой отец был человеком. Упрямым, слепым временами, но человеком. А ты — демон. Хочешь уничтожить все, что мне дорого, забираешь счастье у других, вместо того, чтобы искать собственное. Озарение приходит в голову мессии, мне не нравится выражение глаз. Он больше не щадит ее, пока дочь сохраняет защитные позиции. В итоге задает очередной вопрос, и когда она отвечает, появляется рядом, хватая за шиворот. — В тебе говорит его поганая отрава, солнце мое. Но тебе не о чем волноваться. Твоя мать спасла мою жизнь, очистив ее от всего лишнего, и тебя спасет. Лучше быть неприкаянной душой в Шио, чем проклятым вампиром в Эрише. С этими словами срубает ей голову, направляет на упавший труп поток огня. В пепел, так, что ни один некромант не воскресит. Расправившись с ней, утирает слезы и поворачивается ко мне. — Все зло ты меня заставил сделать. Пора и тебе увидеть своих богов. Только вот затмение закончилось, и вместо мощного пламени, что было минуту назад, вырывается легкая искра. Остатки манны раненого, измученного человека. И теперь, когда он утратил свою защиту, простейшая моя атака сбивает с ног. Сам становлюсь на колени, так как не могу стоять, достаю кинжал и целюсь в сердце. — Увижу, и буду благословлен за содеянное. Что теперь творится с душой юной девушки, носившей в себе кровь демонов? Она должна метаться по всем закуткам Шио, или родиться суккубом, как демоны. Не знаю, будет ли она что-то помнить, или хотя бы чувствовать, но я найду ее, даже там, в логове врага. Убью снова, и подыму тысячу раз, если понадобиться. Вот такая она, паучья страсть.Часть 1
26 мая 2023 г. в 13:22
— Тебе оказана великая честь, искатель знаний. Немногим смертным удавалось хотя бы раз попасть сюда. Скажи, каково это — стоять в центре паучьего храма, узрить величие Асхи?
Чтобы найти это место мне пришлось расспросить сотни, тысячи людей, магов, орков, некромантов… Тех, что зовут себя некромантами, эти ничтожные эгоисты, думающие только о том, кто больше нежити подымет, и у кого замок лучше устроен. Они уже забыли, где родились священные ритуалы, кто даровал им эту силу. А я вижу Ее, воочию. Вот прямо сейчас надо мной возвышается паукообразная женщина, рожденная кошмарами Асхи. Она так же известна как Мать Намтару, лик ее внушает страх и почтение.
— Подобно тому, как душа летит к луне. Все желания и мысли здесь погибают, заставляя задуматься о вечном.
— Что ты готов отдать, дабы вернуться сюда снова?
— Я заплачу любую цену, какую может и не может дать человеческое естество.
Я иду в Ее объятия, к той, что даже некромантов страшит своим взглядом. Кто-то может сказать, что это ловушка — изголодавшийся монстр просто решил заманить удачно подвернувшегося путника, они могут назвать меня безумцем, или же глупцом, но я вижу перед собой аватара Асхи. Не такой, как Ее изображают священники — прекрасной девой, любящей матерью, мудрой старухой. Она предстала передо мной совершенно в другом виде, и все же не будет мне большей чести, чем стать в Ее ряды.