Сокровище

      Родные руки обнимают Дезмонда сзади. Он прижимается к Торвальду, стараясь коснуться его всем телом сразу. Или хотя бы спиной. Приподнимает голову и боковым зрением смотрит в его глаза, подобные летним небесам: чистым, ясным и сияющим. Ни одного грустного облачка нет в них, которое омрачило бы взор Торвальда.       Торвальд улыбается, немного прерывисто выдохнув. Пальцы легонько сжимаются. Он чувствует, что едва ощутимо дрожит. От нежной улыбки Дезмонда голова идёт кругом, вынуждая его немного сильнее стиснуть это маленькое чудо в объятиях. Не выдерживает и касается его щеки губами, зарывается носом в мягкие волосы и вдыхает родной аромат сирени.       Сколько они прошли вместе… огонь, воду, медные трубы… и они всё равно вместе. Даже смерть не разлучила их. Вопреки предсказаниям Торвальд сбросил с себя серебристую полупрозрачную мантию и вышел за врата Призрачного Храма. Сломя голову он нёсся к тому, кем дышал, с чьим именем засыпал и закрывая кого погиб. За ним никто не гнался, но ему казалось совсем обратное. Он не мог прохлаждаться в Храме, пока Дезмонд угасал и не мог отдохнуть от слёз. Какая любящая душа упокоится, чувствуя, видя, зная, как страдает её избранник? Торвальд пал отважным рыцарем, которого пугала одна-единственная вещь: духовная смерть Дезмонда.       Но допускают ли рыцари страдания мирного населения? Нет. Торвальд смог вернуться. Смог выбраться с Того света, смог дойти до Дворца Энии без каких-либо ориентиров; смог снова обнять Дезмонда, смог услышать его голос и смог успокоить его безутешный плач. Он никогда не забудет, как дрожал этот голос, насколько была сильной смесь боли и радости в этих глазах и с какой силой это невинное создание прижималось к нему. Дезмонд ни в какую не хотел отпускать Торвальда, снова и снова обливаясь слезами при попытке их хоть на минуту друг от друга отцепить. «Торвальд!.. Торвальд!» — только и срывалось с его губ. Прерывистое, едва не переходящее в крик, буквально задыхающееся.       Оборачиваясь на те ужасные дни, они оба не могут поверить, что это было с ними, а не с кем-то другим, кто не они. Горькую правду подтверждает лишь шрам на животе Торвальда, оставленный вражеским мечом. Как Дезмонд ни пытается, залечить его не получается. В моменты, когда заклинание не срабатывает, испаряясь над отметиной мелкими зеленоватыми искрами, он тихо пищит от негодования, и коротко трясётся. На ресницах иногда появляются капельки слёз. Торвальд моментально его обнимает и прижимает к себе, в холодные дни укрывает пледом или своей рубашкой, лежащей рядом. Целует и гладит, кончиком носа скользит по вискам и шепчет что-то мягкое, чтобы успокоить своё сокровище.       Развернувшись, Дезмонд ещё сильнее вжимается в Торвальда. Вдыхает его запах, словно в первый раз, и едва ощутимо целует его в нос. Тот сверкает глазами и, поймав момент, накрывает его губы нежным поцелуем. Осторожно, даже немного неуверенно, боясь напугать или сломать. Чуть рвано выдохнув, Дезмонд отвечает. Эмоции накрывают обоих с головой. Не становится ни пространства, ни времени, ни проблем, ничего. Лишь они вдвоём. Всё остальное подождёт. Они ведь ждали.       Прохладное цунами воспоминаний обливает их, сменяясь горячим, стоит им вспомнить их первую встречу. Нет, не на поле боя. В лазарете Дворца, когда у них неожиданно появилось много свободного времени. Как влюбились друг в друга по уши не поняли, как полюбили — тоже. Первое прикосновение, первое объятие, первый совместный урок магии, на котором всё случайно раскрылось. Оба неловко отводят взгляд в пол, краснея, когда вспоминают, как их застукал на первом поцелуе Ирдис. И как он их подкалывал и по сей день подкалывает.       Отстранившись, Торвальд подушечками пальцев поглаживает острое ушко Дезмонда; то легонько дёргается. Он улыбается от умиления и касается своим носом его. Дезмонд жмурится и, смущённо что-то фыркнув, снова его целует. Быстро, дразня, используя секретные приёмы Торвальда против него самого. Очаровательно улыбается, будто нарочно пытаясь свести его с ума.       Торвальд наклоняется и, опалив горячим дыханием чувствительное ушко, едва слышно шепчет:       — Сокровище моё.       Для кого-то ценность — алмазы и золото, для кого-то — территория. А для Торвальда — Дезмонд. Его жизнь, его дыхание, биение его сердца, его смех, его улыбка, его взгляд, его прикосновения, его голос, его тихий писк при утренних потягушках, его тихое пение на кухне, его шуршание ночами перед важными в их жизни событиями… Он.