Прорвёмся

— Вот, — Эхо протягивает небольшую — после голодовки много есть нельзя — чашку с горячим супом. Дожидается, пока чужие пальцы ухватятся за керамические бока, но сам на всякий случай сразу не отпускает: спасённый ещё слишком слаб, чего доброго, прольёт себе на колени и обожжётся. — Сейчас дам ложку.       Он тянется за ней, а развернувшись обратно, понимает, что зря старался: клон, неизвестно когда последний раз хотя бы издалека видевший горячий ужин, подносит чашку ко рту и пьёт прямо так, на манер напитка. Руки у него дрожат, а из глаз едва не катятся слёзы. Эхо помнит, каким этот парень был когда-то — интересно, а он в свою очередь узнал бы занудного парня из неудачливого отряда «Домино», если б тот выглядел как раньше? Теперь-то понятно, что нет. Но вот если бы?       Он почти не вспоминал взвод «Браво» с того самого дня, как видел их последний раз. А зачем? Друзей там у него не имелось, даже наоборот, «Домино» постоянно подвергались насмешкам местных знаменитостей. Те, зная цену себе и видя разницу, могли иногда быть весьма жестокими. И вот теперь один из них, один из лучших и самых в себе уверенных, сгорбленно сидел на скамейке угнанного имперского шаттла. Голодный, несчастный и уставший, всё ещё немного бледный после недавнего удаления чипа. А Эхо, так уж вышло, оказался одним из немногих, кто захотел и смог ему помочь. Рекс не знал, что «Домино» и «Браво» выпускались одновременно, когда отправил его одного на сравнительно лёгкое задание, и Эхо почему-то не стал ему рассказывать, хотя бывшего недруга узнал ещё на показанном ему снимке. Почему смолчал, сам до конца не понял. Просто бывают иногда вещи, которые хочется без видимой причины оставить при себе. — Есть ещё? — Умоляющий тон обрывается уже к концу фразы: Спаркли — кажется, его так зовут, если Эхо ничего не перепутал — парень при всех своих недостатках неглупый и понимает, что есть-то, может, и есть, но нельзя. Эхо потому и не отвечает: уходит, проверяет автопилот, потом возвращается. — Куда мы летим? — Узнаешь, когда прилетим. — Эхо помогает ему улечься на койку: Спаркли морщится от боли в спине и напрочь побитых рёбрах, сжимает зубы, чтоб не вскрикнуть, но двигается вяло. Даже ноги закидывает наверх с трудом, Эхо может представить эту приятную и одновременно непреодолимую тяжесть во всём теле. Так развозит только когда после пребывания в каком-нибудь аналоге Бездны наконец чувствуешь себя в безопасности. Самому ему сейчас спать не хочется, так что, убедившись, что Спаркли дрыхнет, и накрыв его одеялом, он берёт комм и уходит звонить Омеге. Бедный ребёнок уже названивал сегодня раз десять, надо бы наконец отозваться. Если уж быть до конца честным с самим собой, то не «надо», а очень хочется.       Он вообще порой скучал по ребятам. Да, они, откровенно говоря, не без недостатков — а их отношение к регам, одним из которых технически всё ещё являлся и сам Эхо, порой вообще задевало довольно сильно. И не столько даже потому, что он переносил претензии к «типовым» клонам на себя: просто оскорбляя их, отряд 99, сам того не желая, обижал и Файвза, о котором до сих пор было больно думать, и Хэви, отдавшего свою жизнь ради победы над врагом, и Катапа с его пусть порой дурацкими, но всегда поднимающими настроение шутками, и сержанта Дройдбейта — который, между прочим, мог то и дело подколоть свой отряд круче любого юмориста. И ещё сделать потом невинно-невозмутимое лицо в духе «да как вы могли такое подумать о начальстве». Он, Эхо, да ещё Рекс представлялись ребятам каким-то исключением, но в реальности…в реальности все они, с обеих сторон, являлись обычными живыми людьми. Иногда плохими, иногда хорошими, иногда что-то посередине. Девяносто девятые и сами порой бывали далеко не ангелами.       И всё же, несмотря на вполне реальные расхождения и конфликты, с ними было весело. Пусть они не всё и не всегда делали правильно, но они, в конце концов, просто любили его, как умели. А он со своей стороны тоже со временем втянулся. Многое изменила Омега: именно благодаря ей и тому, что она воспринимала отряд 99 как семью, Эхо и сам серьёзно задумался на эту тему. Пожалуй…в таком взгляде на ситуацию было больше смысла, чем казалось ему раньше.       Иногда он задавался вопросом, вернулся бы он со временем в 501 легион, если бы всё осталось как прежде, и Республика ещё стояла. Чаще всего отвечал сам себе — нет, не вернулся бы. Слишком всё изменилось, многое стало неприемлемым: чужие взгляды, полные отвращения или жалости, отсутствие не только Файвза, но и вообще большинства знакомых лиц, постоянное ощущение, что всё вокруг неправильно, не так, как должно быть… То немногое, что осталось неизменным, лишь подчёркивало искривлённость всего остального. Если уж совсем себе не врать — когда Эхо покидал легион, по-настоящему ему было жаль расставаться только с Рексом. Да и то: хорошие отношения остались, возможность общения и активное использование этой возможности остались. Они не терялись вплоть до приказа 66, и никто не стал любить другого меньше только потому, что теперь они в разных подразделениях. Не сменись режим — так бы, скорей всего, далее и продолжалось.       Погрузившись в свои мысли, Эхо почти перестал обращать внимание на то, где он находится — всё равно ведь ничего не происходит, тишь да гладь — когда сзади раздался тихий стон и какой-то шорох. — В чём дело? — Спросил он у Спаркли, увидев, что парень как-то странно двигается на койке. — Холодно, — Пожаловался тот, и до Эхо дошло, что он пытался замотаться в одеяло поплотнее, но, видимо, потревожил многочисленные ушибы. Прямо родство душ какое-то: он сам тоже вечно мёрз даже в жару, поражая этим всех рядом стоящих. — У тебя нет, ну…второго одеяла? — Есть, — Эхо достал плед из большого отделения и накрыл им парня, чтобы тот сам не корячился. Спаркли благодарно кивнул и осторожно свернулся в клубок, поджимая ноги, но снова засыпать почему-то не спешил. — Ты как себя чувствуешь? — Голова болит немного. — Спаркли осторожно коснулся постоперационной нашлёпки. — А так…хорошо. Спокойно. — Он поднял глаза на Эхо. — Я не спросил, как твоё имя. — Эхо. — Сказал Эхо. Интересно, а сейчас вспомнит или нет? Да ну, вряд ли. Столько времени прошло. — Спаркли. — Представился парень, не чуя подвоха, а после этого всё-таки моргнул и уставился на собеседника с подозрением. — Постой… Эхо? А ты не… — Ага, тот самый. Из «Домино», — Эхо усмехнулся. Надо же. Всё-таки вспомнил. Теперь главное — не смотреть в глаза, чтобы не увидеть там одно из тех самых двух выражений, которые он терпеть не мог. — Всё гадал, узнаешь меня или нет. Думал, что нет, если честно. — А как же это ты…так… — Спаркли неопределённо обвёл рукой что-то напротив правой «руки» Эхо, видимо, не зная, как спросить о протезах и железках на голове, но вдруг резко моргнул, переменившись. — Стой. Так ты что, тоже меня узнал? — «Браво-браво взводу «Браво», — Усмехнулся Эхо. — Да ты ещё на Камино был таким, что хатта с два тебя забудешь при всём желании. Я сначала сомневался, потом, когда ты после чипа очнулся, убедился уже точно. Как ты вообще попал к этим придуркам, имперцы тебя продали? — Нет, — Спаркли приподнялся, пытаясь сесть: Эхо поддержал его под спину. — Я за всех имперцев не скажу, но наш офицер работорговцев сам ненавидел, аж плевался. Меня просто списали, а эти уже потом с улицы похитили. — Он горько усмехнулся. — Хоть где-то Империя отчасти не при делах. Я просто…понимаешь, я не знал, куда идти. Мы вроде бы всегда общались с местными, видели, как люди работают и всё такое, но это не то же самое, что жить среди них. Я в теории многое мог бы делать, но у меня не получалось, как это сказать… — Адаптироваться, — Эхо на секунду закрыл глаза: вновь нахлынули воспоминания. — Да. Это действительно сложно. — Знаешь, — Вдруг заговорил Спаркли после паузы, рассеянно глядя на собственные ладони. — А мы ведь все дошли до конца. На момент приказа 66 мы все были живы. А потом…       Он как-то осёкся и отвёл взгляд. — Что «потом»? — Подтолкнул его Эхо. Спаркли покачал головой. — Вряд ли тебе охота меня слушать. Мы любили посмеяться над вами и, честно говоря, тогда нам не было стыдно. — Он вновь замолчал на пару секунд. — Только теперь я понимаю, как это тупо. Мы все братья, и вы тоже наша семья. Звучит как редкостная банальщина, но, видимо, действительно надо потерять всех, чтобы начать ценить то, что имеешь. — Это что, попытка извиниться? — Типа, да, — Спаркли поднял глаза. Выглядел он смущённым, но, кажется, искренним. — Мне жаль, что я себя так вёл с тобой и остальным «Домино». Идиот был, что тут сказать. — Спорить не буду, — Усмехнулся Эхо и продолжил после возмущённого «Эй!». — Ладно. Извинения принимаются. Честно говоря, я рад видеть тебя живым, несмотря на то, что там было раньше. — Я остался в живых один, — Спаркли вздохнул и снова поник, рассеянно потирая одной рукой запястье другой. — Когда поступил приказ, мы бросились на нашего джедая, и он перебил всех, кроме меня и ещё одного парня, Лори. Тот погиб раньше. Он…не знаю, как так получилось, но, видимо, что-то у него пошло не так. Он отказался стрелять по генералу и… — И был ликвидирован. — Закончил Эхо за него. — Вероятно, чип не сработал. — Наш сержант объявил, что он предатель, — Продолжил Спаркли тихо-тихо. Голос стал заметно подрагивать. — Мы все стреляли по нему, я тоже. Кто попал — не знаю. Может, я и попал. — Ты не виноват в этом. — Эхо положил руку на плечо парню и почувствовал, что того слегка трясёт. Он подобрал сползшее одеяло и накинул сверху: Спаркли рассеянно вцепился в мягкие края, укутываясь, как плащом. — Это были не твои решения и не твои действия. С этим невозможно бороться, во всяком случае, бороться достаточно долго. Поверь, я знаю, о чём говорю. Я видел. — Наверное, — Спаркли облизнул потрескавшиеся губы. — Мне надо…принять всё это, что ли. Так сходу поверить не получается. — Он поднял глаза на Эхо и, помявшись, всё же спросил: — Прости, если зря спрашиваю, но…как остальные из «Домино»? Кто-нибудь ещё остался или… — «Или», — Скривился Эхо. — Не хочу об этом говорить, уж прости. Мы с тобой всё-таки не друзья. — Ну да, — Спаркли кивнул и неловко потыкал пальцами в плечо Эхо, будто тоже хотел поддержать физическим контактом, но постеснялся. — Мне жаль. Хотя, может, даже хорошо, что они не увидели всего этого идиотизма. — Мне так не кажется, — Возможно, чуть резче, чем стоило бы, ответил Эхо, заставив собеседника дёрнуться. — Пока ты жив, может случиться, что шансов на что-то хорошее не больше, чем у мертвеца. Но они всё-таки могут появиться со временем. А если ты мёртв — уже точно ничего не светит. — Я не знаю, что дальше, — Признался Спаркли, попытавшись передвинуться поудобнее и вновь зашипев от боли. Эхо передвинулся, позволяя ему вытянуть ноги. — Спасибо… Я имею в виду, я хочу жить. Правда, мне не хочется умирать и…всё. Но когда была Республика, я знал, зачем я нужен и какова цель моей жизни. Теперь Республика стала Империей, и я не был против, честно. Думал, продолжу спокойно служить на общее благо, как прежде, подумаешь, режим сменился. Но Империи мы оказались не нужны. И теперь я вроде бы знаю, что мне нравится и что для меня важно помимо службы, но…этого мало, понимаешь? Я просто…не могу представить своё место в мире. — А кто вообще может? — Хмыкнул Эхо. — Думаешь, я? Как бы не так. Мы с Рексом помогаем нуждающимся братьям, потому что иначе нельзя, но в долгосрочной перспективе я тоже не знаю, что и как будет. Да и Империя ещё на полную не раскрыла свои возможности. Бесполезно сейчас загадывать. Если тебе некуда идти — оставайся с нами, выручай других. Нам помощь позарез нужна. А потом как-нибудь вместе разберёмся. Мне кажется, ты не из тех, кто хотел бы оказаться в одиночестве, при таком раскладе хотя бы это тебе точно не грозит. — Тут ты угадал, — Спаркли улыбнулся, но улыбка вышла грустной и болезненной. — Ненавижу это. Пока жил в казарме, иногда прямо доставала толпа, хотелось убраться и посидеть в тишине. А теперь так не хватает их всех… Хотя зачем я тебе-то объясняю. — Понятия не имею, — Эхо встал. — Пойду проверю, как летим, и позвоню Рексу. Ты отдыхай, успеем ещё наобщаться. И постарайся пока ни о чём не думать. — Хорошо, — Спаркли с трудом улёгся и, закутавшись, как большая гусеница, добавил: — Спасибо. За помощь и за то, что выслушал. — Да не за что. — Эхо равнодушно дёрнул плечами. А разве он мог не помочь? Разве мог бросить в беде брата, какого-никакого…а какого, собственно? Обычного парня со своими минусами, как выяснилось. Спаркли даже догадался извиниться. А если б и не догадался, всё равно он такого не заслуживал. К тому же Эхо, строго говоря, не соврал, когда сказал, что рад его видеть — знакомое лицо всё же. Память о тех временах, от которых больше никого не осталось. — Ничего… Спаркли. Ты среди своих. А дальше, как говорит Рекс — прорвёмся.