Вороны не бегут

Родимая сторона-мать, чужая — мачеха. Чужая сторона — дремучий бор. Чужая сторона без ветра сушит и без зимы знобит. Научит горюна чужая сторона. С родной земли — умри, но не сходи. Именно такие пословицы про чужую землю ходили в племени Кроу. Эти пословицы знал каждый в племени. Бо-Нанца — главнокомандующий Объединённой армией индейцев. Шёл 1888 год, а Индейские войны и не думали угасать. — В старые времена, в течение большей части года, апсарока постоянно передвигались. Каждый раз они спокойно располагались лагерем на одном из своих любимых потоков, а затем отправлялись на поиски бизонов или исключительно ради удовольствия. Их стойбища, как правило, находились вдоль горных ручьев, где палатки обычно размещались по кругу, но временами, когда долина была узкой, они стояли близко друг к другу, параллельно лесистым ручьям. Крупные лагеря всегда были местом большой активности. Повсюду под рукой стояли привязанные лошади, и вдалеке на склонах паслось ещё около тысячи, а на близлежащих холмах группы людей четко прорисовывались на фоне неба. Вот, например вожди и советники спокойно обсуждают племенные дела. Пуская трубку от человека к человеку и смотря на стойбище с его сотнями палаток, их глаза радуются, потому что это одна из многих картин, со звуками лагеря, которые доносятся до ушей, говорит о счастье. Рядом смеются и играют дети с бронзовой кожей и округлыми телами, сверкающими на солнце, а старики размышляют: «Хорошо, что их тела познали тепло и холод, это сделает их сильными воинами и матерями». На другом холме видны гордые юноши, украшенные дикарскими атрибутами, которые радуют их сердца. Их разговоры об охоте, тропе войны и возлюбленных. Невдалеке веселится группа девушек, одетых в платья из мягкой кожи. Не так много лун тому назад, они резвились как свободные оленята, не смущаясь того, что ветерок ласкал их тела; но сейчас всё в прошлом; теперь они девицы, каждая часть тела, кроме лица и рук, должна быть тщательно скрыта, а рядом всегда наблюдают остроглазые матери. Но детство, юность и любовь не могут длиться вечно; с другой стороны — морщинистые старухи, живущие только прошлым, бормочут и вспоминают о днях своей юности, когда их мужья и возлюбленные уходили воевать — о тех временах, когда храбрые воины крали их у других; когда их брали в набеги, чтобы отомстить за соплеменников, убитых победоносными лакота, на чьих шестах висели скальпы, которым они так много уделяли внимания. Вдалеке от скорбящих, причитающих о тех, кто потерял свои жизни, на дальних вершинах одинокие люди молятся и постятся в течение многих дней и ночей, прося духовную силу. Само стойбище это бесконечная панорама деятельности и непрерывное смешение звуков. Женщины повсюду растягивают сухие шкуры и заполняют большие сушильные стойки длинными тонкими полосками жирного красного бизоньего мяса. В других палатках за кожаными шкурами стен, с многих сторон можно услышать стук деревянного блюда, когда женщины азартно играют, подбрасывая сливовые косточки. В соседних типи мужчины кричат дикую песню, участвуя в азартных играх, а в это же время на открытой площадке другие группы играют в «обруч-и-шест», или в «стрелы». О больных и раненых заботятся шаманы, которые сопровождают свои заклинания погремушками и барабаном. Мужчины и женщины, старые и молодые, постоянно переходят из палатки в палатку, чтобы поговорить или покурить, и перед ними всегда выставляют еду. С приближением вечера люди начинают собираться в палатках вокруг очагов, а с приходом мужчин, нагруженных охотничьей добычей, деревня еще больше оживает. Вестники вождей выкрикивают приглашения на праздник, и как только опускается ночь, палатки светятся во тьме. Если погода прохладная, большую часть вечера люди проводят, отдыхая в палатках при полном довольствии на кучах мягких шкур и мехов. Из многих домов звучат глухие удары барабана и гудящая песня мужчин и женщин, а иногда слышится печальный звук флейты, как любовная серенада юноши его возлюбленной. — Этот рассказ Бо с особым трепетом повествует младшей — Ните. Она ещё толком не научилась говорить, но пусть уже знает о своих соплеменниках. Бывших. Смахнув скупую, мужскую слезу, Нанца продолжает. — Рано утром стойбище вздрагивает, мудрые люди советуют: «Не следуйте за сном до конца, но пробуждайтесь, когда это требует решения; вставайте и действуйте согласно тому, что происходит вокруг вас!». Как только семья пробуждается, они сбрасывают с себя одеяла и идут к реке принимать утренние ванны. Если вода ледяная, тем лучше, потому что для этого требуется сильное сердце, она заставляет организм остыть и нагреться. Муж с женой и маленькие дети идут вместе, каждая семья — сама по себе. Рядом примерно в десяти ярдах от них другая семья и т. д. На милю или больше, многие сотни купаются в одно и то же время. В другие часы дня для женщины было бы неприлично демонстрировать какую-либо часть своего тела, но на утреннем купании нет никакого смущения, «поскольку это наш обычай», — говорят они. Поистине обычай — это странная вещь, потому что женщина апсарока, которая за полчаса до этого плескалась в воде, как счастливая нерпа, краснеет от вида белой женщины в платье с декольте и говорит: «Такие женщины не имеют стыда!». Группы девиц, сопровождаемые какой-нибудь бдительной матерью, купаются в укромных уголках. Когда вождь решает, что лагерь должен быть перемещен, его глашатай вечером проходит через деревню, выкрикивая: «Готовьтесь, готовьтесь! Завтра мы выдвигаемся!». И снова с первыми лучами солнца он едет из конца в конец стойбища, призывая: «Hun hun h; eeeeee! Вождь сказал, сегодня мы пойдём к бизонам! Мужчины, ведите лошадей; женщины, собирайте палатки!» — Нита шла рядом, зачарованная рассказом приёмного отца. Леон же знал об этом, и не раз слышал, а потому от скуки лишь подбрасывал ритуальный нож в воздух. — Они собрались в путь, утренний завтрак закончился до появления дневного света. Вскоре все табуны лошадей приходят в движение, и женщины бегают между ними, бросая веревки на шею старых, послушных животных. Другие собирают грохочущие покрышки палаток, вскоре в лагере остаются только скелеты из опустевших шестов. В середине каждого острова закручиваясь ввысь, поднимается столбик дыма; сонные дети, все еще находившиеся в одеялах, выкатываются, когда их матери в процессе упаковки вытаскивают из-под них шкуры. Взрослые мальчики хнычут, требуя что-то поесть, и на завтрак забивают себе в рот твердый сухой кусок мяса. Вскоре лошади упакованы высокими связками и тюками из шкур, а палаточные шесты привязаны по бокам, обычно по шесть с каждой стороны, для перевозки каждого жилища требуется две лошади. Иногда тут и там лошади вырываются и начинают скакать через лагерь, прежде чем их тюки окончательно собраны, рассеивая свой груз, они носятся, вызывая большой переполох и замешательство. Женщины кричат, дети плачут, бабушки причитают и ругаются. Вождь отъезжает на небольшое расстояние от всех, в том направлении, куда они должны двигаться, а некоторые из старейшин садятся вокруг него, курят и разговаривают. Затем они продвигаются вперед и останавливаются, ожидая пока остальные соплеменники завершат подготовку к походу. Теперь начинает формироваться колонна — сначала вожди и старейшины; затем группа высокомерных, ярко одетых воинов Кистеней, с вновь похищенными женами, которые едут позади и несут щиты и копья своих мужей; затем бесшабашные храбрецы с группой гордых молодых жен, украшенных по полной программе. Позади них продолжает формироваться колонна, семья за семьёй, каждая из которых ведёт свой табун лошадей, пока, наконец, они не отрываются от тех, кто медленно упаковывается. Передвижная колонна из шестисот палаток имеет длину в милю, и ширину, определяемую группами семей или характером пересекаемой местности. Приблизившись к месту, которое назначил вождь для ночного лагеря, многие старики едут вперед и выбирают места для своих палаток, очищают землю и собирают сухие дрова. Когда подход нерегулярной колонны затягивается, они стоят рядом с выбранными ими местами, призывая своих жен, чтобы узнать, где остальные. Если погода холодная, то они заранее разжигали небольшие костры, а затем снимали маленьких детей с верхушек упакованной поклажи и удерживали над теплым пламенем пылающего огня. Великолепную картину представляли кочевники, когда их караван шёл через далеко простиравшуюся равнину, холмы и долины. Преодоление широкого потока добавит множество красок к представленной сцене. Летом девятьсот пятьдесят палаток апсарока отправились к реке Йеллоустон, намереваясь её пересечь. Когда вода поднялась, а река разлилась почти на полмили, Пнутые В Живот, насчитывающие четыреста пятьдесят палаток, испугались, не решаясь её переплыть. Однако все остальные не побоялись и переправились. Кроу не пользовались лодками, они делали из коряг небольшие плоты, укладывая на эти грубые суда концы палаточных шестов и оставляя их вершины плыть сзади по воде. На шестах расстилали большой кусок старой палаточной покрышки, а на него складывали домашние вещи, затем её кожаные края собирали вместе и связывали наверху, чтобы защитить груз от водяных брызг. На этот узел забрались пожилые женщины и дети. Двое молодых людей ухватившись за гривы сильных лошадей, поплыли рядом с ними, буксируя плот. Позади, держась за концы палаточных шестов, плыли молодые женщины и девицы, одетые только в короткие юбки, длиной от талии до колен. Это было время отличных шуток и весёлых решений, но случилась одна серьезная проблема: дряхлая старуха, долго смотревшая на бурлящую реку, вдруг заявила, что не страшится смерти, но боится воды, заколола себя ножом и рухнула замертво. Из-за быстрого течения переправа заняла четыре дня, и многие не имевшие лошадей, были вынуждены ждать помощи своих родственников. Перед тем, как войти в воду, мужчины и женщины рисовали вокруг талии, запястий и лодыжек красные полосы для защиты от монстров, которые, по их представлениям, населяют все большие потоки. Находясь в воде кроу никогда не носят ожерелья из белых бусинок, потому что бусины такого рода считались градом, символом Громовой Птицы, смертельного врага водяных монстров, которые с радостью проглотят любого, кто таким образом демонстрирует свою дружбу с Птицей Грома. — Бо закончил своё повествование. Тем временем солнце поднималось над землёй. Полдень. Они на подходе к мелкому городишке, где планировали выменять стрелковое оружие. — deaxa-béaxa — Нита прыгала и пела себе под нос новые слова. — Отец. Мы скоро дойдём? — Спрашивает Леон, покосившись на сестру. — Ещё немного, и мы у цели. — Ответил Бо. — sáapa-sapée — Не унималась Нита. Позади них шли другие индейцы. Лица их выглядели измучено, но они не отставали, гонимые духовными силами. Эту ночь им придётся переночевать у белых, а для этого нужны их грязные «деньги». Запасы бумажек под названием «доллары» иссякали, поэтому некоторые индейцы на ходу делали свои ритуальные предметы — на продажу. — bilí! — Тут Нита не выдержала и начала ныть. Бо протянул побитую временем и войнами флягу, которую снял с одного из белых солдатов. Уже притронувшись, он вспомнил свои боевые заслуги и подвиги. Сколько всего он сделал для своей родины… откуда его выгнали. Резервация… Они считают, что поместив «дикарей» в клетку, они избавятся от местных. Мол, туда, не мешайте главное. И это после почти двухсот лет постоянных войн и истребления? Сначала племя помогало белым в обмен на неприкосновенность. А потом им стало мало. И так произошло со всеми народами. «Американцы» никого не жалели, грабили, убивали. Этим переселенцам чуждо слово — «Доброта». Именно поэтому Гордый Ворон — его дед — лично объявил войну от лица своей семьи всем, кто вторгся на его территорию — территорию Кроу. И вот, они приближались к городку. Этот город был известен тем, что тут проводились столкновения на арене между желающими. — Мне нужна группа добровольцев из десяти человек. Мы идём в город — Объявил Бо, сжав в руках свой тотемный лук. Иногда приходится спускаться до уровня жизни… «этих». Сразу же вышли несколько человек. Индейцы никогда не отступают. Один из воинов присвистнул и похвалил своего товарища, что вызвался добровольцем. - soká'p ss iwa. И всё-таки, для общения между собой они выбрали английский. Иначе идея объединённой освободительной армии обернулась войной. - ᎢᏕᎦ. - Объявил выдающийся воин южных ирокезов - Мудрый Камень. - Но так больше шансов нарваться на отряд зачистки! - У нас нет выбора. - Возразил одному из воинов Камень. Последнее слово оставалось за Бо. - Я считаю, что нам нужна небольшая группа. - Объявил военачальник. На том и порешили. В деревню отправилась группа из десяти человек.