***
Междумирье по своему прекрасно. Оно выходит за рамки времени, реальности и пространства. Находясь там, где его не должно было быть, оно странным образом набрало популярность. А ведь всё начиналось с малого – всё началось с башни, тюрьмы для преступников, и со временем перерасло в Поэну. В место, которого не должно было быть изначально. В невозможный город. Таким же образом начинается всё в этом мире – космос когда-то был маленькой крупицей, пока не взорвался и не разросся в галактику. Дерево когда то бывшее маленьким семечком – за время превратилось в огромный дуб. Огромная полноводная река – когда-то была рождена из слабого ключа. Междумирье прекрасно. Оно каждый раз удивляет людей своей необыкновенностью и индивидуальностью. Кто-то находит здесь успокоение, а кто-то смерть. Ведь Междумирье опасно в той же степени как и прекрасно. В попытке уберечь себя от разрушения со стороны жалких людишек – оно породило множество опасных тварей. Они смертны, но очень сильны, ведь питаются от силы самой Поэны. Одни умирают, а на их место приходят другие, продолжая уменьшать популяцию мироходцев до тех пор – пока они навсегда не исчезнут из междумирья.***
Тёмно-красные, шёлковые шторы обдувал прохладный ночной ветер из-за чего на коже проступали мурашки. Тут и там по всей комнате висело несколько фонарей. Ярко горящие свечи в стеклянном нутре, тускло освещали помещение бросая тень на пол, столы и другие предметы мебели. Оранжево-алое пламя свечей шевелилось вслед за ветерком, что вёл их в чудном вальсе. Свет падал на стены комнаты, освещая причудливые картины в золотых рамах. В воздухе держался стойкий аромат пряностей. В полумраке помещения виднелась большая кровать с тяжёлым атласным балдахином. Под лёгким одеялом беспокойно ворочался Ло. Крупная испарина покрывала всё тело мироходца, от чего оно казалось блестело. Некогда белоснежный бинт замотанный в несколько слоёв вокруг его пояса стал красным от впитавшейся крови. Складку между бровей появившуюся от того, что контр постоянно хмурился занавешивали каштановые, мокрые от пота кудри. Из-за плотно сомкнутых губ доносилось еле-еле слышно мычание и болезненные стоны. Незаметная дверь в комнату с тихим скрипом приоткрылась и в ней появился Мускат. В руках красная панда несла небольшой, металлический таз наполненный водой. Казалось ещё чуть-чуть, и вода прольётся на пушистый ковёр, но мягкие лапки пряностника с лёгкостью удержали ношу, будто это были обычные человеческие руки. Тазик перекочевал с рук на тумбу, что стояла вблизи к постели, на которую тут же опустился мироходец. В глазах существа было беспокойство, но он решительно стянул одеяло с Лололошки. Бессознательное тело посадили на кровати и одной рукой обняв, начали наконец разматывать влажный бинт. Взору пряностника открылась небольшая, но глубокая рана на правом боку контрабандиста. Медленно придвинув ёмкость с водой поближе, Мускат взял из неё ткань и, выжав её от лишней влаги, аккуратно начали промывать область вокруг раны. Ло что-то бессвязно промычал куда-то в плечо мужчины, пытаясь отодвинуться подальше от тряпки, но слабое тело отказывалось подчинятся. Повторив процедуру несколько раз и очистив наконец смуглую кожу, юноши от собственной крови Мускат довольный уложил его обратно и поднялся, в поисках оставшегося куска бинта. Поиски оставшегося кусочка бинта, заняло у главы гильдии пряностников немного больше времени, чем тот рассчитал изначально. Мускат никогда не занимался чем-то травмоопасным, предпочитая решать конфликты мирным способом. По этой причине в особняке красной панды ну никак не получалось отыскать ещё хоть что-то напоминающее бинт. За всё время поисков его человек всё так же оставался в том же положении, в котором его оставил Мускат, лишь иногда беспокойно ворочаясь и тихо о чём-то шепча во сне. На секунду, мужчине показалось, что парень замер и не дышит. Тот быстро подбежал к нему и наклонился к груди мироходца с беспокойством прислушиваясь к чужому, размеренному дыханию, с волнением затаив своё собственное. Пряностник в какой-то момент перестал верить своему чуткому слуху. Не сразу до его заострённых, пушистых ушей донеслось чьё-то медленное, но спокойное дыхание. Мускат облегчённо вздохнул. «Заставил же ты меня поволноваться, Лололошка...» – пронеслось у того в голове. Глава встал на ноги, бросая взгляд в распахнутое окно. На улице стояла всё та же густая тьма, обволакивая собой фонарные столбы, вычурные скамейки и дорогие дома скрывая их в своей тени. Сегодняшнюю ночь, мужчина проведёт рядом с этим человеком, охраняя его сон, чтобы в случае чего, быстро оказать нужную помощь.***
За всю ночь пряностник несколько раз засыпал, мигом вырываясь из дрёмы, стоило только чутким ушкам услышать шорох или стон от больного. В какой-то момент после очередного пробуждения Мускат почувствовал сильный жар от тела лежащего рядом. Так оно и было. Лололошка спешно мотал головой из стороны в сторону, продолжая шептать несвязные фразы. Тонкие, потрескавшиеся губы были приоткрыты, крупная испарина покрыла лоб человека. Мужчина вновь обмакнул тряпку во всё ещё холодную воду и стал протирать лицо, грудь и руки мироходца, даря телу желаемую прохладу. Глубокая складка между бровями наконец разгладилась и улыбнувшись он снова провалился в спокойный, глубокий сон. Глаза пряностника, что еле-еле заметно светились в темноте, смотрели на Ло усталым, любящим взглядом.***
После пробуждения, первое что ощутил Лололошка – стал холод, сковавший тело. Он чувствовал на себе какое-то лёгкое одеяло, однако, оно совсем не согревало. Наоборот, казалось что с каждой минутой злосчастная ткань забирает себе всё его тепло, заставляя дрожать от холода. Он наконец осмелился открыть глаза, несколько минут пытаясь понять где это он оказался. К объявшему тело холоду, прибавилась боль в нескольких местах. И почему он раньше её не почувствовал? Не осмелившись подвигать конечностями, мироходец всё же решил осмотреться. Перед глазами предстала большая, нет – огромная комната! Всюду висели картины, гобелены, декоративные фонари и украшения. Сам он лежал на незнакомой, двухместной кровати, с пыльно-жёлтым балдахином. В левом углу комнаты расположился большой, явно дорогой диван. Вообще всё убранство помещения можно было описать двумя словами: дорогое и большое. Ну и красивое тоже. Тихо вздохнув, Ло повернул голову в другую сторону, планируя и там всё рассмотреть, но в глаза сразу бросился человек, что полулежал на кровати возле него. Сидя на полу и уложив голову на руки, рядом с ним спал Мускат. Тело равномерно дыханию поднималось и опускалось. Медно рыжие ушки, не шевелясь, расслаблено лежали на голове пряностника. Лицо было полностью спрятано в руках. — Мускат. — удивленный возглас вырвался из груди раньше, чем Ло успел подумать. Острое ушко дёрнулось в его сторону и через мгновение мужчина проснулся, подняв голову, и с покрасневшими глазами вглядываясь в лицо напротив себя. — Ночью, когда ты последний раз проснулся - ты попросил меня не уходить и остаться с тобой. Как ты? — поинтересовался мужчина, отогнав от себя последние крупицы сна. — Бок немного болит, в остальном всё нормально. — пробубнил парень запуская руку в запутавшиеся, каштановые лохмы. — А ты как? — немного с запозданием спросил он, с волнением смотря на Муската. — Всё супер. — отрешённо послышалось в ответ. На самом деле нет. Всё тело пряностника ныло от неудобного положения ночью. Глаза слипались от недосыпа, а мозг отказывался нормально функционировать. В комнате повисло неловкое молчание. — Прости меня. — с горечью в голосе прошептал Ло, отводя взгляд. Несколько секунд и Мускат спешно поднялся на кровать к своему человеку, крепко прижимая его к себе. Он почувствовал как дрожащие руки мироходца обняли его в ответ. — Больше, никогда, так, не делай. — звенящую тишину прервало утробное рычание, послышевшееся от главы пряностников. – Обещаю. Снова наступило молчание. Прошло от силы секунд десять, прежде чем контрабандист вновь подал голос: — Так, я могу идти? — приглушённо спросил Ло, немного не уверенно прижимаясь к красной панде. — Ты уйдёшь от меня только после полнейшего выздоровления. - Отрезал он, прикрывая глаза.