каша, исчезновение, провода, грязные головы

пит вентц исчез из жизни примерно зиму назад. может месяцом больше. тем самым месяцом, когда в голове уже начинает пустеть, а листья под ногами перестают шуршать; они теперь больше походят на разваренную кашу. прям такую, как донна могла бы заставить есть. пит вентц тоже напоминал эту кашу в последние дни их общения. хотя то были скорее мучительные коммуникации. каша не очень-то может говорить. с каких пор эта субстанция умела писать правда тоже непонятно. но уж точно лучше бы не умела. в записке все было смято, комкано. он точно хотел сделать это красиво, но был питером. питером вентцем. даже не пеном. «оставь меня мечтать на нашей кровати увидимся завтра оставь меня истекать кровью на нашей кровати увидимся завтра» исчез ли? ночной звонок. желание запихать этот звон, а точнее то, из чего он исходит первому попавшемуся человеку куда поглубже; гудки настойчивые, судя по всему, они бы добрались до уэя даже будучи в чьей-нибудь прямой кишке. жмурится, хмурит брови, вздыхает, трет переносицу. морщинки на лбу то выступают, то разглаживаются. брови постоянно изгибаются в разные стороны. на самом деле майки обладает очень подвижной мимикой. еще немного и он мог бы передать ее прямо через телефонные провода на другой конец. но он не успел. еще тогда, в днях хмурого неба и грязи, не успел. тогда было даже хуже. в этот раз его просто опередили, забрав первую реплику в диалоге: —все еще твой веселый валентин,— наглость поражала. забирала дыхание. приторно знакомый голос вызывал диабет - отказывали не только ноги, но и мозг. быстро и бесщадно. —блять, да какого…— только это выдавил из себя уэй. ни словом больше. другой конец провода не собирался замолкать. —твои глаза приклеены ко мне…— эта фраза студила кровь в венах. майки правда думал, что пустота в его голове может появляться только с наступлением зимы, но то , что было сейчас не могло встать даже близко; оно походило даже не столько на пустоту, сколько на мучительное, хоть и мимолетное, обезглавливание. —не бросай меня; не оставляй с ничем, хах, — с каждой минутой. нет. секундой. с каждой секундой становилось только хуже. хуже в геометрической прогрессии. хах. какое блять хах? что такое хах? почему уэй знает это «хах» наизусть, как никакое другое? мысли ворвались, как ураган. растеклись, как вода с приливом. разбились, как птица о небоскреб. нет, вот теперь это - бред. с губ само сорвалось: —господи, да хватит уже читать со своей бумажки. что за бездарный розыгрыш? хватит прошу,—уэй и сам не ожидал таких слов. они весили очень много. столько же, сколько и та травма, наложенная на душу каждого ребенка, в 5 классе прочитавшего «муму». а эта тяжесть, как мне известно, примерно равна камню, привязанному к шее бедной собачки. мозг майки уже было начинал перехватывать на себя ответственность за то, что он говорит. как минимум уэй мог ощущать мыслительный процесс, контролировать. но опять был прерван. —сломленное обещание, помнишь? выйди на задний двор и дойди до нашего блядского места, хорошо? долгие гудки. это точно пит. пит вентц. питер_льюис_кингстон_вентц_блять_третий. никто другой не позволил бы себе настолько бесцеремонно перерывать диалог столько раз за такой короткий отрезок времени. огрызок. прямо как огрызок бумаги с той запиской. флисовые штаны с летучими мышами, подранная футболка, первая попавшаяся под руку бандана, намотанная на шею по выработанному рефлексу под названием «нерасстраиваймаму», по сигарете лаки страйк за каждым ухом и огромный ком недоговоренности, смятения и потерянности в горле. все как всегда. а, нет - очки забыл. вот. теперь как всегда. наше место. звучит-то как романтично. безнадежно романтично. но когда-то им это нравилось. наверное тогда, в осени; той осени, где солнце еще по-настоящему грело, а листья слетали с крон, чтобы радостно шуршать под их ногами. ногами, что обязательно обойдут весь мир по экватору и найдут их место. но лампочка над крыльцом гасла в любую секунду. в холодном свете утра, ободрав руку о забор и собрав в кедах все семена облетающей на поле ржи, майки добрался до назначенного места. не назначенного. до их места. места обозначенного на карте двух как «наше».