Я умираю от скуки.

      - Мы уже виделись кое-где, - произнес юноша, оказавшись, а пределах слышимости девушки. Та глядела на него исподлобья, слегка щурясь от капающих с подрагивающих ресниц пота. Лицо раскраснелось, блестя в белом свете больших потолочных ламп.       Оойси обвела его фигуру с нескрываемым пренебрежением и насмешкой: парень оказался чуть ниже нее, на вид щуплый и слабый. Однако полностью оценить его физические данные мешала мешковатая одежда, состоящая из просторной серой футболки и широких черных штанов, сужавшихся к щиколотке и фиксирующихся с помощью шнуровки. Ко всему глаза то и дело падали на конструкцию, закрывающую от чужого внимания сломанную руку. Бандаж выглядел несуразным и громоздким, отчего создавалось ощущение, что парень перед ней тратил большую часть сил, чтобы таскать с собой эту фиговину.       Заметив слабую заинтересованность на своей травме, уголки губ незнакомца дрогнули:       - Глупость вышла пару недель назад. Тренировался с другом, дурачились, в итоге он меня неудачно через плечо перекинул. Я упал, вырубился, проснулся – гипс.       - Занятно, - глухо ответила Норико, повторно оглядела его тушу, поморщившись, а после вернула концентрацию к груше, надеясь, что этот доходяга сейчас же уйдет. Но он, как назло, снова заговорил, руша ее желания:       - Меня, к слову, Чон Уён зовут, - представился он и вытянул здоровую ладонь для рукопожатия – чужой для их культуры жест, что был проигнорирован. – А ты?..       - Что тебе нужно? – перебила его Оойси. На мгновение та посмотрела за спину вынужденного собеседника, проверяя местоположение тренера. Мори-сан все так же разговаривал со вторым пареньком с причудливой внешностью: если бы японка видела только его лицо и если бы волосы его были чуть длиннее, то вполне могла бы спутать того с девушкой.       - Ну, к делу, так к делу, - согласился Чон, цокнув. Брови его сурово опустились. – Я знаю про то, что произошло с Соном Минги в средней школе и знаю про тех, кто участвовал в травле. Помимо меня об этом знают и другие ребята, включая Сана, что не так давно надавал твоим дружкам в той самой драке. И оттого, не стоит надеяться, что ваши очередные… «шалости» останутся без последствий. Мы этого не позволим, даже если нас разделяют институты.       - Много кто знает, что происходило в средней школе. И не только с Минги, - усмехнулась Норико, не понимая, чем ее сейчас пытается припугнуть этот калека. – Только всем было по барабану. Что с того?       - А сейчас всем не все равно. Вы уже не те ребятишки, которым все с рук будет сходить. И это предупреждение не только по отношению к Минги, но и к остальным, - практические прошипел Чон и наклонился вперед, чувствуя запах пота, резины и металлического привкуса, что очень странно сочетался с ароматом яблок, источником которого явно была эта темно-светлая шевелюра девчонки. - Поэтому не думайте, что вся та хуйня, которая уже успела произойти, останется бесследной. Мы обо всем помним, обо всем узнает и для всего найдем ответ.       - Запугивать вздумал? – поднял бровь Оойси и повела плечом, стараясь сбросить неприятное тянущее чувство в лопатке. – Жалко выглядит. Да и зря ты передо мной распинаешься. Лучше бы изначально шуровал к Акио Ватабе: он таких, как ты страстно любит всем сердцем. Сечешь, о чем я?       - Акио Ватабе – нацист, которому развяжи руки, и он всех не-японцев со свету сживет, - резко ответил Чон, а после стушевался, оглянувшись на мужчину в возрасте, который занимал соседнее место и взял небольшой перерыв, спустив массивные наушники и пригубив бутылку воды. Тот услышал лишь этот отрывок разговора и оторопел, ошарашено разглядывая молодое поколение. Но спустя мгновение качнул головой и снова нацепил источник музыки на место, отрабатывая боковые удары. - Так вот, Акио - конченный придурок, который имеет завышенное самомнение, явно нездоровую психику и такую же нездоровую ненависть к Минги. Он же стал над ним издеваться из-за того, что он кореец?       - Да, - качнула головой японка и приподняла ногу, растягивая переднюю мышцу бедра. - Так почему ты струсил и сразу не пошел к Акио?       - Потому что я бы не ушел от него здоровым... или живым.       - Струсил, - хмыкнула Норико.       - Я не струсил, а понял, что иду в логово волка, - фыркнул парень и оскалился, - а ты бы пошла разве, зная, что тебя при первой возможности выпотрошат?       - Я бы не пошла, потому что мне все равно, - раздраженно ответила Оойси, смотря прямо в глаза парня и поддавшись вперед. - Мне все равно на то, что случилось с Соном Минги и остальными несколько лет назад. Я не буду ворошить прошлое, которое уже не исправить. Хоть подавитесь своей справедливостью.       От этих слов в груди парня забурила злоба вперемешку с возмущением. Данное сочетание каждый раз толкало Уёна на глупые и безрассудные поступки, последствия которых в последнюю очередь волновали его поплывший разум и буянившее сердце.       - Послушай, - здоровая рука Чона ухватилась за ворот женского лонгслива, успев встряхнуть до того, как девушка быстрым движением отцепила его от себя, а после сжала указательный и средний палец Уёна и натянула. Другая ее ладонь окольцевала запястье юноши, чтобы он не имел возможности вырваться.       - Нет, ты послушай, если не хочешь, чтобы я тебе вторую руку переломала, - рыкнула на него Норико, игнорируя оклики со стороны рядом стоявших людей и других случайных зрителей, которые наблюдали то ли игривую, то ли тревожную сцену между студентами. - Ты идешь и разбираешься с этим говном к Акио, который во сне мечтает вас всех прирезать. Мне плевать, что он сделает с тобой, с Минги, с остальными — это не моя забота. Я не придурок с улицы, которому можно угрожать за пьяный бред. Еще раз подобное выкинешь, и я тебе морду сломаю…       Лицо парня покрылось красными пятнами. Ноздри его раздулись, показывая уровень распирающей грудь ярости, а рот скривился, желая выдать пару нелестных слов в сторону девушки, как заместо него это сделал подоспевший тренер.       Мужчина, только появившись в поле зрения японки, одним стальным взглядом заставил ее отпустить корейца и сделать шаг назад. Та покорно выпрямилась и стерла с лица нагревавшуюся, словно чугунный чайник, агрессию. Уён же неловко косил глаза на мужчину рядом с ними.       - Норико, я смотрю тебе совсем силы некуда девать?! - громкий голос разлетелся по мгновенно стихшему залу. Остальные спортсмены оглянулись на место потасовки, приковав свое внимание к вытянувшейся и не двигающейся фигуре девушки. По телу прошлись мурашки от чрезмерного внимания, обжигающего все ее естество. Наставник продолжал разрывать тишину зала своим низким громогласным голосом, прекрасно зная, как Оойси терпеть не могла прилюдные обращения к ее фигуре. Особенно, если это было связано с критикой и руганью. - Пальцы выворачивать больному собралась?! - пара капель слюны вылетела изо рта мужчины и попала на щеку едва поморщившейся студентки. - Быстро извинилась перед Уёном, а после живо на турники и до конца занятия будешь лупить грушу пока нога не посинеет и не отвалится!       - Примите мои извинения, - кореец, к своему удивлению, смотрел на склонившуюся макушку японки, а после, когда та разогнулась, увидел блеклый отпечаток в глубине глаз - обида. Не на него, нет, а на тренера, который продолжал пилить ее взбешенным взглядом, хватая за шкирку и разворачивая в сторону брусьев, куда она беспрекословно направилась. Спина ее несколько сгорбилась от глазенок провожающих, которые хотелось бы не то просто закрыть, не то выдавить, лишь бы они ее не терроризировали.       - Не знаю, что на нее нашло, - вдохнул мужчина, повернувшись к озадаченному лицу Уёна. Глаза Мори-сана на мгновение сверкнули в догадке, которую тот поспешил озвучить: - поссорились?       - Можно и так сказать, - выдал Чон и склонился в поклоне уже перед тренером, ощущая приступ стыда за принесенные неудобства.       Парень к своим годам уже научился контролировать и вести диалог даже с самыми неприятными личности. Тут же все пошло наперекосяк, хотя он и представлял подобный поворот событий. Нутро Норико для него было приоткрыто узкой щелью, которую тот собственноручно создал, основываясь на своих наблюдениях и разговорах с товарищами. От Минги по поводу этой девушки он слышал в тот роковой день мало: в основном в его рассказе фигурировал Акио, Сумида, та блондинка. О Оойси он просто заикнулся и смолк, пиля пустым взглядом пространство перед собой и кривясь. Он говорил обо всем – о причинах, о том, что именно с ним делали, выворачивая душу наизнанку, составлял хронологию событий от якобы дружеских подколов и заканчивая тем… тем, что стало в конце. Когда же друзья тактично попытались выяснить информацию по Норико, то Сон отрицательно мотал головой и сжимал губы, всем видом показывая, что говорить не хочет, даже будучи пьяным.       - Она очень... трудный ребенок, - произнес Мори-сан, задумавшись и нахмурив свои кустистые брови. - Господин Танака — это ее бывший тренер - всегда говорил, что она какой-то не такой была. Талантливая, дисциплинированная и способная к спорту, но... нет у нее цели. Она просто посещала секцию для того, чтобы скоротать время и выбросить молодую энергию... но огня не было. Порой вспыхивал азарт, глазенки цепкие, будто когти кошки, движения энергичные, но вот тут, - крупная ладонь похлопала по выпяченной груди наставника, - не было ничего. Сосуд пустой. Да и голова забита непонятно чем.       Тот замолчал, обдумывая что-то. Нижняя челюсть его шевелилась из стороны в сторону, отчего все лицо ходило ходуном, как старая лачуга под напором громового ветра. Жидкие глаза его устремились куда-то в пространство мимо юноши и стеной, что говорило о глубокой задумчивости мужчины.       - Хроническая скука, вроде как мне пытался пояснить Танака, - он все также смотрел в пустоту, отправив все свое внутреннее и внешнее внимание на борьбу с головоломкой, источник которого отвернулся к ним спиной, с небольшим интервалом подтягивая тело вверх, напрягая мышцы рук и спины. Лодыжки были сцеплены друг с другом. - Так я и не разобрался, что конкретно скрыто в этой вещи. Не с точки зрения медицины, а внутренней шкуры: просто понять не могу, как молодая девчонка не имеет ни ориентиров, не мечтает, не стремится ни к чему. А она ведь в самом хорошем возрасте - и отец не кружится вокруг, и знакомства новые, и кругозор уже широкий, чтобы догадаться до того, что тебя в твоем существовании может привлекать, и все дороги открыты.       - Может еще... выздоровеет, - попытался подобрать подходящее слово Уён, наклонив голову и зажевав нижнюю губу. Ему уже давно хотелось отправиться домой, да и нетерпеливо ожидающий его Ёсан в проходе наталкивал на мысль о том, что они уже задержались тут, однако вот такой случайный диалог уж слишком был интересным и полезным. Господин Мори не был болтуном. Он в целом не трепался по пустому, тому, что не относилось к боксу и смежным видам борьбы. А тут разошелся так, словно был старой затхлой старушкой, к которой целую вечность не приходили ни соседи, ни родственники, и которая цеплялась за тебя разговорами, чтобы задушить одиночество и тоску до новой возможности потрепать языком. - Не всем же дано знать о том, что они хотят от жизни.       - Не всем, - согласно качнул крупной красной головой японец, - но хотелось бы, чтобы она и ей подобные, обрели наконец-то свой приют. А то будет потом хренью заниматься да до таких хороших ребят, как ты, докапываться.       Уён на этот раз смолчал.       Тот распрощался с мужчиной, который пару раз оглушительно хлопнул в ладони, взывая внимание к своей коренастой фигуре, а после скомандовал дальнейший план тренировки, позволяя Чону уйти в молчании через зал и кинуть последний взгляд на Норико, скрытую за толпой потных тел.       Очутившись на промозглой улице, тот вытер здоровой рукой выступившую на лбу испарину и зачесал свои иссиня-черные волосы назад, убирая непослушные пряди с глаз. Кан уже ожидал того в машине, включив верхний свет и перечитывая список клиентов в своем планшете, несколько неуклюже перелистывая бумагу с таблицами. На пассажирском от него месте лежал рюкзак Чона. Внутри сумки находилась выстиранная одежда Минги, которую тот попросил сдать в химчистку в попытке отодрать огромное жирное пятно, которое не смогла одолеть его старая стиралка.       - Чего там? - задал вопрос Ёсан, мельком оглядев товарища, садившегося в салон старенькой “субару”.       - Да просто разговорился с Мори-саном, - Уён пристегнулся, после кинув здоровой рукой сумку на опустевшие задние сидения, которые во время подработки его друга всегда были заняты либо водой, либо пакетами с едой.       - Эта девушка...       - Да, та самая, - сморщился Чон, ощущая, как под сиденьем задребезжала машина, готовясь к поездке домой, - ну и характер у нее. Я думал, что она мне всерьез сейчас пальцы переломает. Они аж похолодели…       - Ну и что по итогу?       - Что-что… Такое чувство, что ничего, - пробурчал паренек, вытаскивая из кармана штанов свой смартфон и открывая входящие сообщения. Писал их общий друг, который накопал немного материала за достаточно короткий срок. То и не удивительно, если есть возможность отомстить за старые обиды и насолить тем, кто отравлял твою жизнь и жизнь твоих близких. – Ее вообще не волнует, что будет происходить: мое предупреждение пропустила мимо ушей, не придав ему и грамма беспокойства. Отреагировала только тогда, когда я ее коснулся. До этого, как будто со стеной разговаривал…       - Ну, она на фоне ее шайки серым пятном выделяется, - промолвил Ёсан, выворачивая руль и давя на газ, подстраиваясь под движение потока машин. Глаза его теперь полностью были прикованы к дороге, утопающей под колесами авто. – Что-то еще сказала тебе толкового?       - Нет, - устало вздохнул Уён, откидывая голову назад и на мгновение сжимая веки. В темноте вырисовалось лицо девчонки, где черными бесчувственными глазами она глядела прям на него. – Я даже не знаю, за что тут цепляться. Если с Акио понятно, с его дружком тоже… Да даже та беловолосая курица сразу показывали, как их можно вывести на чистую воду. То тут я без понятия даже… Мори-сан ничего значительного не рассказал. Максимум, что я могу предположить – это то, что она не станет за своих дружков встревать без надобности. У их "дружбы" только название…       - А есть резон палки в колеса вставлять этой… ну, как ее зовут… Норико? – скосил глаза на задумчивый профиль собеседника.       - Да хрен его знает… Минги вообще ничего не сказал про нее. И это меня наталкивает на мысль, что либо она в стороне стояла от всего и особого вреда не принесла, и трогать ее – это лишняя болячка в заднице. Либо… она сделала такое, что Ги даже заикаться и скрести старые раны боится.       - Тем не менее, она входит в основной состав. Нам с ней связываться все равно придется. Если парням навалять Сан может, а девушку максимум за шкирку вздернуть, чтобы на место поставить, то вот с ней… она же сдачи даст, как нечего делать. У Чхве нутро не даст руку поднять на женщину, даже если она его до кровавых соплей изобьет.       - Да никто из нас девушку трогать не будет, - проворчал Уён и взмахнул здоровой рукой. – Проблема будет, если наши замечательные подруги сунутся.       - Верно, - тяжелый усталый выдох покинул легкие водителя, перестроившегося в бок и остановившегося, дожидаясь, когда для их ряда начнет светить зеленый свет. – Мори-сан даже намека не дал, что у нее с головой?       - Сказал… скука.       Когда Норико вернулась домой, то не обнаружила в квартире Шизуко. Разложив вещи и выкинув в стирку изрядно пропахшую потом одежду, выставив сырые кроссовки на небольшой балкон, девушка прошла в кухню. Там она нашла прикрытый крышкой кацудон и записку, на которой острым почерком Уэно сообщила, что ушла в караоке с подружками. Приглашать соседку изначально блондинка не собиралась, прекрасно зная, что Оойси останется равнодушной к такому времяпровождению. Спортсменка бы сидела в углу с мрачным лицом, дожидаясь окончания этой вакханалии и портя всем остальным веселье одним своим присутствием.       Темноволосая села за катацу и пододвинула к себе остывшую чашку. Еда простояла уже долгое время и успела утратить первоначальный вкус, однако до носа долетали остатки тепла и сытости обваренного мяса, от которого желудок протяжно заурчал. Взяв в руки стальные хаси и наскоро поблагодарив за еду, Норико приступила к ужину.       Уже вымывшись и улегшись в кровать, японка постаралась поскорее заснуть. Одеяло было натянуто по подбородок, согревая озябшее тело: нагреватель только-только был подключен к источнику питания и еще не до конца отопил их небольшую квартиру. Вокруг царила темнота, и умиротворенный шум улицы, лившийся из приоткрытого окна, так и располагал к тому, чтобы мигом очутиться в царстве Морфея.       Вопреки этому на протяжении получаса Оойси не переставала переворачиваться с одного бока на другой, нервозно сопеть и мириться с назойливыми мыслями.       В голове перелистывались события минувших дней, включая сегодняшнюю встречу с тем корейцем. Имя его она успела забыть, отбросив в мусорное ведро к остальным скомканным бумажкам с ненужными фактами. Его пустая угроза несколько позабавила Норико своей бессмысленностью и наивностью. Никакой опасности она не ощущала, потому что не держала на себе груз вины и не видела предпосылок для появления этого удушливого чувства. Ее не за что было наказывать. Попытка нарыть против нее что-то противозаконное или аморальное тоже выглядело пустой тратой времени: в их школьные годы мало кто записывал что-то на раскладной телефон, у других и вовсе его не было; свидетельские показания уже устарели, как и срок давности, если их и хотели притянуть за уголовное дело; она не отшивалась по сомнительным заведениям, куда по неведомой ей причине тянуло Шизуко. Норико была чистой и неприкасаемой – именно так она себя видела и ощущала.       "Самомнение - твой порок", - как-то высказался ее отец, когда дочь относилась чересчур поверхностно и равнодушно к экзаменам в школе или соревнованиям. Его нравоучения были пустыми, ведь так или иначе Оойси добивалась своего, будь это поступление в институт или первое место.       Тем не менее тонкий изворотливый червячок беспокойства о грядущем скользнул меж ребер к грудине, противно и скользко завертевшись между легкими и сердцем.       Стук каблуков Уэно в одиннадцать часов вечера Норико услышала еще до того, как соседка оказалась у двери. Ночь стояла тихая. Соседи спали либо же вообще не находились дома.       Щелчок двери и кряхтение Зуко, что без зазрения совести зычно выругалась и включила свет, сбрасывая на небольшой комод сумочку. Белесая голова ее виднелась из-за отодвинутой двери их общей комнаты. Норико глядела на нее недолго, после чего повернулась спиной и снова прикрыла глаза.       - Норико-тян, ты не спишь? - громко спросила девушка, ожидаемо наблюдая, как Оойси оборачивается и вглядывается в ее фигуру из темноты. И только сейчас спортсменка заметила, что подруга как-то дергалась, перебирала пальцами юбку, сжимая темную облегающую ткань, кусала губы и бегала глазами по пространству. Весь ее вид говорил о том, что ее беспокоит нечто, о чем она вот-вот поделится.       - Норико, - та сглотнула вязкую слюну и заговорила подрагивающим голосом, - Норико, у меня проблемы.       Открыв входную дверь квартиры, Оойси поежилась от стоявшей вечером погоды: уже ощущалась поступающая зима. Коварный осенний ветер пробирался под тонкую ткань футболки и штанов, кусая кожу и вызывая табун мурашек по всему телу. Помятое лицо слегка приободрилось от колких объятий ночи. Близорукие глаза на мгновение прозрели и тут же перестали видеть хоть что-то дальше защитных перил второго этажа многоквартирного дома.       Повернув голову в сторону, где пару мгновений назад раздавались тихие переговоры, девушка столкнулась с четырьмя незнакомыми ей людьми: три девушки и парень, что подпирал лопатками стену и весь скукожился. На нем не было верхней одежды, однако громадная толстая кофта, накинутая на плечи одной из девиц, ясно говорила, что это не его глупый расчет не замёрзнуть в одной водолазке, а благородно-глупый поступок.       Услышав, что кто-то вышел к ним, вся четверка устремила взгляды на высокую фигуру Норико. Губа ее невольно дернулась от поздней встречи с недоброжелателями Уэно, а также от того, как пристально они смотрели на нее, оценивая и не понимая, кто предстал перед ними. Они ожидали появления блондинки, а вместо ее выползла эта. Особо спортсменке не понравился взгляд главной из них. Ее она признала сразу по расправленным плечам, вскинутому подбородку и твердым, не терпящих возражений глаз, одетых в фиолетовые линзы. Волосы ее были короткими, окрашенными в бледно-голубой оттенок. На груди были сложены руки, прикрытые темной тканью пальто, доходившего до коленок. Недлинные стройные ножки были затемнены обычными капроновыми колготками. Обута была незнакомка в невысокие ботиночки со шнуровкой.       Ничего особенного в ней Оойси не отметила. Она лишь склонила голову вбок, разглядывая компанию с иного ракурса, а после заговорил усталым голосом:       - Шизуко не выйдет. Можете идти отсюда. И желательно, не преследовать в дальнейшем, если не хотите проблем.       - А ты ее подружка? - неприязненно вякнула самая низкая, кутаясь в мужскую кофту и подрагивая. Темная бровь ее выгнулась дугой, напоминая острую вершину храмовой крыши.       - Соседка и подруга, - ответила Норико, а после повторила то, что сказала ранее, встречая усмешку и визуальное ощупывание от всех трех девушек. Скользящие глазенки прошлись от макушки до пяток, останавливая внимание на лице, где еще виднелись последствия прошлой тренировки, ставшие еще темнее под уличным освещением, очерчивающим ее скулы и горбинку носа.       - Слушай, - бесцеремонно вылезла главная, вскидывая руки в примирительном жесте и рисуя слабую улыбку на лице, - у нас конфликт не с тобой, а с той шкурой, которая не умеет за языком следить и теперь скрылась, как крыса, в своей норе.       - Это не нора, а квартира, - поправила Норико, пропустив мимо все остальные слова и поджимая пальцы к ладони, скрыв их в широких карманах штанов. - Идите отсюда, пока я вас не сопроводила или полиция.       - О боже мой! - гнусавый голос послышался от юноши, что до этого сохранял молчание. Скривив мясистые губы, тот оттолкнулся от стенки, выпрямился и поглядел сверху-вниз на студентку оценивающим взглядом, явно оставаясь недовольным тем, что увидел. - Как что - сразу за полицию хватаетесь, боясь за свою жалкую тушку. А угрожать чем собралась? А? Думаешь, если у тебя плечи, как у мужика или лицо подбито, то все должны тебя испугаться и убежать? Выглядишь убого.       - За словами следи, - осадила Норико, достав одну руку из кармана и подняв ее к переносице, сжимая пальцами. Глаза на мгновение прикрылись, - говорить нечем будет.       - Ты, мелкая сука...       - Иоши, - шикнула на него главная, схватив за локоть и потянув на себя, - не лезь. Она, хоть и прикрывает ту тварь, но не виновата в отсутствии мозгов соседки.       - Да похуй мне! - взбрыкнул он, даже не поглядев в сторону голубоволосой, - пусть за словами следит, если не хочет себе фингал под глазом получить!       - Она девушка! - запротестовала третья.       - Вам это раньше не особо мешало других жать, - снова осклабился Иоши, оглянувшись назад, - я и той, и этой морды разукрашу, если нужно будет.       Оойси только устало вздохнула, снова укладывая руку в карман и откидывая корпус назад, наблюдая за быдловатым мужичком. На лице ее явственно обозначилась скука и отвращение в виде приподнятой верхней губы и потемневшем взгляде. Тело слегка окоченело под ветрами, поэтому хотелось поскорее отправиться в теплую кровать и забраться под одеяло, краем уха слушая копошение соседки. Шизуко в это мгновение молча сидела в их общей комнате, прижав ладони к щекам, прислушиваясь к происходившему за стеной, осев на пол. Сердце ее порой подпрыгивало, когда разговаривающие смолкали, а глаза беспорядочно водили хаотичные узоры по пространству, не имея фокусировки - та лишь отчасти боялась за Норико, нежели переживала собственный страх, стоило ей обнаружить смутно-знакомые фигуры, что преследовали ее через весь район и окрикивали. Ну кто мог подумать, что ее слова так сильно заденут самооценку тех уродов из бара, куда они зашли после караоке?       - Идите отсюда, - в последний раз предупредила японка, качнув головой в сторону лестницы на нижний этаж, - и не попадайтесь мне на глаза в этом районе или хоть где-то возле Шизуко. В ином случае разговаривать будем не так.       Как только Оойси договорила, то сразу сделала шаг назад, уворачиваясь от выпада со стороны парня под оханье зрительниц. Лица тех исказились от неожиданности и легкого испуга, что после выразился в хаотичном прокручивании голов. Все-таки были они не в безлюдном месте, а в жилом массиве с тонкими стенами и свидетелями, которые обязательно выложат полиции, что застали, когда вышли на звук драки и криков.       Норико тут же контратаковала самым примитивным способом из возможных: пнула ногой в грудину. Пьяное тело под силой удара попятилось и свалилось на спину, с приглушенным стуком сталкивая затылок с полом. Послышалось бульканье вперемешку со скулежом, под который студентка расслабленной походкой подошла ближе и несильно пнула того в бок, отчего Иоши закряхтел и прижал к пострадавшему месту ладонь, по которой Оойси так же пнула, но уже сильнее. Мужчина взвыл, искривляя румяную морду то ли от боли, то ли от количества спиртного, под действием которого решился прийти сюда и что-то требовать с жительниц квартиры. Будь он более трезвым, возможно, пришлось бы действовать более грубо и изворотливо, чтобы уложить этого кабана.       Последний тычок мыском обуви она сделала в подбородок. Клацнули чужие зубы.       Сморщившись от запаха перегара, Норико наконец-то вскинула глаза на зрительниц: две из них прижались друг к другу, жалобно разглядывая своего дружка и вовремя отскочив от него, чтобы он их не придавил; третья, - главная из них, - сохраняла лицо, зыркая исподлобья.       - Вам тоже нужно? – предложила монотонным голосом Оойси и бесцеремонно повторно пнула тело парня, делая после этого пару шагов к отступившим гостям.       - Нет необходимости, - промолвила голубовласка. Та на некоторое время стояла в недоумении, но после отдернула себя и вернула самообладание. - Я поняла тебя - оставлю ту шлюху. Пусть она тебе "спасибо" скажет, но на будущее предупреди, что ты с ней таскаться не всегда будешь, - и смолкла, поджав губы. В глазах ее на долю секунду промелькнула тень уважения к высокой девушке, а после она прошла чуть вперед и присела возле Иоши, ощущая давящий взор Оойси. Та стояла прямо над ней, но недолго: окинув оставшихся двух предупреждающим взглядом, студентка скрылась в квартире, отрезая свое убежище от холодной улицы и группы людей, что кое-как смогли поднять на ноги друга и вызвать такси.       Голова Шизуко тут же высунулась из прохода. Крупные глазенки ее уставились на замёрзшую соседку, мельком разглядывая ее на предмет ранений или ушибов, но все тело было чистым за исключением пары синяков на предплечье, полученных ранее.       - Ушли, - озвучила радостную новость для одногруппницы Оойси, тут же получая в ответ облегченный выдох и тихое "спасибо", а затем, логично, - нецензурные выражения в отношение тех, с кем она беседовала секундой назад. - Больше не нарывайся на проблемы.       - А? - та оторопела от тихого голоса подруги. - А, ну так получилось в этот раз.       - Не только в этот раз, - нарочито медленно протянула Оойси, продолжая стоять на входе. Взгляд ее был недовольным с укором, отчего на мгновение японка стала походить на мать Шизуко, отчего та стушевалась и понурила голову, сцепив ладошки за спиной. - Та с голубыми патлами, которую ты обидела, не будет больше тебя искать и пытаться отомстить, но посоветовала следить за языком. А что будет, если меня или парней рядом не будет?       - О, Боже! - вскинула руки Уэно и исказила лицо в гримасе. Она ожидала, что Оойси хотя бы проявит каплю жалости или не включит в себе взрослого; отнесется, как всегда, безразлично. - Похуй мне! Если на меня будут лезть, смотреть не так или вообще в лицо пиздеть, что не следует, то я не буду все это проглатывать! Даже если вас рядом не будет! Я о своей чести думаю и не хочу, чтобы всякие отбросы смотрели на меня свысока, оценивали. Ущербные должны знать, кто они и почему это так. Как будто ты бы стала такое терпеть!       - Я не буду терпеть, если мою семью заденут или начнут нападать физически, - напомнила соседка, расшнуровывая кроссовки и убирая их на рядом стоящую полку. - Думай головой.       - Я и так думаю! - раздраженно крикнула блондинка в спину подруги, что села на кровать и откинулась на подушки, прикрывая глаза и с раздражением осознавая, что сон так и не пришел. На часах была полночь. - Я всегда головой думаю, только мне вечно тычут в это! Ты хотя бы не начинай это делать! Не будь стадом! Задолбали!       И, фыркнув, ретировалась в ванную комнату, оглушительно хлопнув дверью. От страха и тревоги не осталось и следа, стоило беде миновать; даже пыльный осадок переживаний не поднимался в воздухе, не пах и не забивался в нос, вызывая желание уйти от назойливого и будоражащего аромата. Единственное последствие личной трагедии выражалось в очередном нервном срыве Шизуко, которая не жалела слов и связок, чтобы выбросить весь свой негатив на окружающих, даже если вины их никакой не было в случившемся. Большинство такое поведение выводило из себя, о чем они постоянно судачили за спиной блондинки, а для Норико - малая горсть антидота от скуки. Так хотя бы ее нервы изматывают не только учеба и недосып с неудачами в бойцовской стезе.       Это не первый и далеко не последний раз, когда Зуко своим характером наживала проблемы. И каждый раз до этого момента ей практически везло с защитой, исключая пару эпизодов, когда по щекам прилетала раскрытая ладонь, а из глаз текли слезы от боли и унижения. Но, как правило, после этого Уэно всегда мстила - находила информацию, отправляла самых отбитых из их компании, чтобы они вернули должок тумаками, сливала личные данные и распространяла слухи. Делала она это не в одиночку - подруг Шизуко всегда имела, отчего они в совокупности действительно напоминали клубок змей. Они ядовитые и калечат жизнь своими токсинами, которые не умеют держать при себе. А Норико во всей этой возне была мангустом. Несколько пассивным в присутствии ползучих, заранее знающего, что никакая отрава не сможет ему навредить, а чтобы пустить ее - нужно попотеть и попытаться прокусить толстую кожу. Так, будучи пьяным и накуренным, выразился Сумида, почему-то решивший составить компанию скучающей девушке и выдать свои мысли по поводу каждого участника их компании, доказав то, что все цепляются друг за друга из выгоды.       Оойси в целом не была уверена в том, что хоть с кем-то у нее были искренние, лишенные лести и злобы отношения. Постоянно был привкус недосказанности, витавший вокруг, порожденный изворотливыми словами и оговорками, недостаточно долгими и крепкими касаниями, наигранной улыбкой. Безусловно, были моменты, когда они разделяли радость и веселье, чувство опасности, когда ночью школьниками наталкивались на полицейских, хохотали от шуток или нелепых ситуаций, переживали из-за неприятностей. Но вот... не было никакого духовного сближения. Порой ей казалось, что Зуко была особенной среди остальных, но по сути - они обе могут обойтись друг без друга. Оойси не привыкать к самостоятельности, у Уэно всегда будут люди благодаря внешности, семейному статусу и харизме.       - Я спать, поэтому сегодня хотя бы не шуми и лежи с закрытыми глазами! - кинула мимо прошедшая блондинка, щелкнув выключателем и погрузив комнату во тьму, а после забралась на кровать, с головой укутавшись одеялом.       Норико же продолжила лежать в темноте. Не было смысла злиться на Шизуко - она все равно не изменит свое поведение, даже если будет трижды не права. Может, если укол совести взыграет, скупо извинится завтра утром. Если нет, то Оойси не принципиально.       В воспоминаниях снова материализовался тот парень со сломанной рукой. Он, видимо, близкий друг Минги. Может познакомились в старшей школе или еще где. Удивительно было то, что несмотря на все то, что было, Сон все еще оставался бестолковым малым, который улыбался и вел общение почти со всеми в их институте и за его пределами. Неудивительно даже если он заболтал и Чона. Да и тот, верно, такой же разговорчивый и наивный парень.

***

      Столб воды обрушился на город еще во время предпоследнего урока, отбивая хаотичный ритм по дорогам, шелестя листвой деревьев и стуча по окнам с требованием впустить его внутрь. Ливень обещали часами позднее, однако большинство ребят взяли с собой зонтики, другая же часть, прикрываясь школьными ранцами, убегала в сторону автобусной остановки либо оставалась в школе на дополнительные занятия.       Норико, которой отец перед уходом наказал взять с собой зонт, теперь раскрывала над головой прозрачный купол и крепко сжимала рукоятку, хмурясь и ежась от того, как наглый ветерок задувает под воротник рубашки и приподнимает длинную школьную юбку. Через раз непогода пробовала вырвать защиту от назойливых капель и унести ее высоко-высоко к серому тяжелому небу.       Сжав зубы при очередном порыве, ударившего в спину и потянувшего в сторону зонтик, школьница направилась уверенным шагом по дороге домой, желая оказаться там, как можно быстрее, и искренне радуясь тому, что сегодня ей не придется идти куда-то еще, черпая кроссовками воду и борясь с проказами ветра. А он все нарастал и нарастал с каждым новым шагом, а после, когда девчушка только-только пересекла ворота учебного заведения, наконец-то осуществил задуманное. Ручка выскользнула из вспотевшей ладони, позволяя зонту, подхваченному потоком, вырваться и полететь назад, припадая к земле и оставляю свою хозяйку на растерзание безжалостному ливню. Волосы ее моментально намокли, а одежда липла к телу вторым слоем кожи, когда та бросилась назад, пытаясь поймать единственное укрытие.       Чья-то темная фигура мелькнула рядом, шлепнув уже сырыми кедами по лужам, схватила тонкими пальцами полиэстер и подняла его вверх, придерживая стальной стержень другой рукой. Тут же неизвестный оглянулся и помог спрятаться от бесконечного потока воды Оойси, что утирала рукавом рубашки свое лицо, с которого стекали холодные капли, морозя нежную кожу. Все тело ее мигом продрогло от перепада температуры и влажности. За шиворотом кололо. В туфлях неприятно хлюпали гетры при каждом шаге.       - Ты вся промокла, - послышался жалостливый голос, на обладателя которого Оойси только сейчас подняла свои карие глаза и захлопала ими, пытаясь сбросить зависшую на ресницах влагу.       Когда же она справилась с задачей, то наконец-то разглядела говорившего, признавая в насквозь промокшем парне с копной потяжелевших волос своего нового одноклассника. Тот слабо улыбался, неловко водил глазами поверх макушки Оойси и дергал плечами, ощущая рой мурашек на теле от очередного потока ветра. Недовольно забарабанил ливень по куполу над их головами, стекая по гладкой поверхности зонта, одна их спиц которого сдвинулась в сторону от соприкосновения с асфальтом.       - Я просто свой зонт потерял, - заговорил Минги упавшим голосом, улыбка все также украшала его лицо, делая его еще более печальным. - Пришел с ним, оставил в раздевалке с остальными. Он был подписан моим именем на японском и корейском... его мне бабушка подарила еще до переезда! А когда хотел забрать с обувью, то не нашел. Искал, искал и все равно не нашел. Может забрал кто-то случайно?.. Вернет завтра, надеюсь.       - Не думаю, - отозвалась девушка, нахмурив брови, и отобрала свое имущество. Парнишка, несколько нехотя, отдал вещь. Руки его опустились по швам, пальцы сгибались, пытаясь придумать, куда спрятаться от холода и легкой неловкости, которая проскочила в сердце школьника.       - Почему?       - Потому что над тобой издеваются, - пояснила Оойси, а после, сморщившись от очередного ветра, что ударил в затылок, развернулась и пошла домой, не дожидаясь юношу и оставляя его под ливнем.       Тот крупно вздрогнул от соприкосновения со стихией и растерянно покрутил головой. Глаза его безнадежные заскользили вокруг, ища хоть что-то, что могло бы укрыть от недружелюбной природы, но вокруг не было ничего толкового. Укрытие — это дальние двери школы, велосипедная парковка и кроны деревьев, которые не казались в сложившейся ситуации достойным защитником. Взгляд его метнулся к фигуре Норико, которая не так далеко успела уйти, прижимая за лямку к спине свой ранец.       - Можно я дойду с тобой? - задал вопрос кореец, очутившись подле девушки через пару мгновений, нагоняя. Под зонт без ее разрешения тот не осмеливался входить, посчитав, что это будет не культурно.       Норико повернула в его сторону голову и обвела неприязненным взглядом, а после, подумав чуть больше положенного для воспитанного ребенка, приподняла купол и позволила школьнику зайти под него, ощущая, как сильно уменьшилось спасительное пространство. Пара капель задела ее скулу, оставляя новый влажный след.       - Спасибо! - благодарно воскликнул Минги и улыбнулся своей лошадиной улыбкой, от которой Оойси только что-то нечленораздельно буркнула и повела их вдвоем по дороге. - Я все-таки надеюсь, что зонт завтра мне вернут. Я не думаю, что кто-то настолько корыстный, чтобы вот так поступать с чужим имуществом и подвергать здоровье другого опасности. Обязательно согрейся после того, как вернешься домой! А еще... - тут он смолк, снова смущенный. Краем глаза Норико заметила, как от скакнувшей температуры у него порозовели щеки и кончики ушей. Глаза его метались туда-сюда, не находя за что уцепиться. Весь он как-то сжался, а после наконец-то заговорил, облизывая губы, - извини, что я в тебя мячом на уроке физкультуры попал. Ты, верно, так рассердилась из-за того, что над тобой потом стали смеяться ребята... Но я случайно, честно! Если хочешь, я поговорю с Минору-саном и Сэтоши-саном, чтобы они больше не делали так! Мы с ними неплохо подружились, - тут он снова затих, что-то припомнив и погасив улыбку на секунды, - хотя порой они очень странно шутят и о чем-то шушукаются, но не говорят о чем! Они так и не сказали, что за Акио-кун, с которым мне стоит увидеться... Может ты его знаешь?       - Знаю, - кивнула Норико, не понимая, как человек может столько болтать без умолку, игнорируя, что собеседнику абсолютно все равно на его переживания и слова. - Он ученик с параллели. Тебе разве вообще никто не говорил о нем?              - Упоминали пару раз наши одноклассники, - протянул тот, склонив голову. - Но мне сказали, что он не самый хороший парень. Только причину не назвали. Знаешь, у них вид был какой-то взволнованный.       На этом мгновении Оойси заткнулась и не ответила на немой вопрос, о котором ее сквозь строки спросил Сон, скосив свои карие глазенки сквозь острый уголок век. Лицо его снова сделалось каким-то глупым и наивным, отчего Норико даже почувствовала злость и желание выгнать парня из-под зонта, но удержалась, отворачиваясь и просматривая темно-рыжую листву, что торчала из-за бетонного забора, мимо которого они шагали. Разговаривать с ним нисколько не хотелось, а уж тем более потом портить веселье и себе, и другим, спугнув. Хотя, скажи она ему правду, тот бы не поверил: доброта пеленой перекрывала его виденье этого мира, делая на несколько оттенков светлее.       - А еще, - так и не получив отклик, Минги снова заговорил, наблюдая темный затылок волос японки, заплетенные в низкий хвостик, - я записался в школьный кружок по музыке. Немного умею играть на пианино и петь. Но это от того, что у меня дедушка музыкой занимался в свое время, учил мою маму, а она меня. У меня мама очень замечательная! Я ей рассказывал про школу, про тебя тоже... она мне сказала, что ты по описанию очень прилежная и хорошая. Посоветовала дружить с тобой и... - он вновь не договорил, едва не выскочив под дождь, - и все в целом. А твоя мама какая?       - Они с отцом развелись.       Грусти она по этому поводу не испытывала. Да, порой ей не хватало этой женщины, но поскольку привязанности к оной не выработалось за тот короткий промежуток, что она была с ней, то и уныние не убивало. Порой пробирала досада, когда родители приходили на школьные мероприятия и около девочек крутились их нарядные мамы, хихикая, но та тут же убиралась прочь, когда на горизонте появлялся отец.       - Айщ, - странный звук, что прозвучал сейчас, порой вырывался изо рта корейца. Вроде как, у них так выражалось их японское длинное "э". - Прости, пожалуйста. Я не подумал, что... не у всех есть мама.       Виноватые глаза с надеждой смотрели на Норико. Та никак не отреагировала, сворачивая за угол и останавливаясь у пешеходного перехода, ожидая зеленый свет. Рядом стоял какой-то дедушка, укрывшись несуразным дождевиком ярко-малинового цвета. Других людей не было.       - А как твой... э-а бокс?       - Я кикбоксингом занимаюсь, - исправила его японка и нахмурилась, поджимая губы. Поскорее бы показался ее дом, и она бы избавилась от этого парня. Единственная польза, которая была от него — это тепло тела, вырабатывающееся на зло низкой температуре.       - Снова прости. Так, как кикбоксинг?       - Как обычно.       - Интересно?       - Вполне.       - Может мне тоже стоит дополнительно пойти на спортивные секции?       - Например?       - Ну, - парень задумался. Изо рта его вырвался какой-то звук, от которого он сомкнул губешки, потупив глаза на лицо Норико, и снова покраснел от набежавшей температуры, по-глупому улыбнувшись и взъерошив свободной рукой шевелюру, окончательно становясь похожим на дворового пса. - Н-например, - неожиданно заикнулся тот, - н-например на бокс?       - Попробуй, - пожала плечами собеседница, следя за тем, как красный свет активно мигал, намекая о прекращении времени для движения машин.       Минги же продолжал стоять, смотря куда-то мимо и все так же улыбаясь. Плечо его перестало трястись из-за чужой руки, которая прижалась к нему, пригреваясь к разгоряченной коже и так же унимая дрожь, колотившую тело школьницы. Губы у нее посинели, кожа стала еще бледнее, контрастируя с черными волосами, облепившими щеки и овальный подростковый подбородок. Тревога за здоровье и внешний вид девчонки всколыхнула душу школьника, из-за чего он свел брови к переносице и разочарованно вздохнул, понимая, что в рюкзаке его не найдется кофты. А если бы и нашлась, то она уже промокла вместе с учебниками и тетрадями.       - Пошли, - позвала одноклассника и отлипла от него, направляясь вперед. Сон же, затормозивший от пустоты сбоку, тут же ринулся следом.       Оставшуюся часть пути они прошли молча, доходя до дома японки, около которого стояла невысокая мужская фигура, укрытая белым зонтом и капающаяся в барсетке, старательно выискивая там что-то. Уже издали Норико узнала в этом мутном силуэте своего отца, отчего ускорила шаг, позабыв о спутнике, который слегка растерялся, но тут же подхватил ее ритм. Глаза его уставились на мужчину, разглядывая того с интересом и легким возбуждением от предстоящей встречи, так как, судя по реакции оживившейся ровесницы, он был ей знаком.       - Папа, - подтвердила домыслы юноши девушка, как только они оказались в зоне досягаемости Оойси-старшего. Тот вскинул свои глаза на школьников, брови его забавно приподнялись, рот приоткрылся, а на лице стали заметнее морщинки.       - А, Норико-чан, - ласково произнес он, уделяя все свое внимание промокшей дочери и тут же окидывая любопытным взглядом парня рядом. Минги стушевался под таким разглядыванием, но затем расплылся в улыбке, когда добродушный мужчина поздоровался с ним через поклон и растянул губы, показывая желтоватые зубы. - А это твой друг?       - Он мой...       - Я Сон Минги, одноклассник вашей дочери, - перебил Оойси юноша и поклонился, комкая пальцами сырую ткань школьных брюк. - Приятно познакомиться.       - А ты, - тут мужчина осекся, повторно обвел глазами детей и переменился в лице, показывая на нем обеспокоенность и недовольство на самого себя, - так, давайте в дом! Норико, все губы уже синие! Заболеешь - ужас будет!       - Я только...       - Нет, нет, - запротестовал взрослый, отчего-то решивший, что дочь захочет провести своего компаньона до его дома, - пусть отогреется для начала! Дождь стихнет позже. А если нет - я ему запасной зонт отдам! Ты то, чего не взял в такую погоду ничего? - последний вопрос Оойси-старший адресовал сникшему Сону.       - Я его брал, господин, но кто-то по ошибке забрал его себе.       В это же время с позвякиванием из сумки мужчина достал ключи.       - Вот оно как... - взрослый задумался, нахмурив темные брови и сморщив свой приплюснутый нос. - Думаю, завтра найдешь свою потерянную вещь. Если нет, то сообщи в учебный отдел и родителям - пусть разбираются.       - Хорошо, - качнул головой кореец, заходя внутрь темной квартиры следом за одноклассницей, пропускаемый ее отцом. За спиной щелкнул замок. Послышалось сухое покашливание и шум снимаемой обуви.       Парень наблюдали небольшую квартиру семьи Оойси в первый и последний раз.