Амбивалентность

— Ты помнишь наше стоп-слово? С характерным звуком Аль-Хайтам сильнее затягивает фиксаторы на руках Кавеха, контролируя, чтобы те не доставляли лишний дискомфорт старшему и чтобы тот не сильно концентрировался на боли в области запястьев, не замечая дальнейшие действия мужчины. Кавех стоял перед ним неподвижно, без единой одежды на теле, полностью оголенный и открытый, как книга перед глазами своего читателя. Но только внешне, никак не внутренне. Только с протянутыми руками, которые уже были обездвижены под внимательным и пристальным взглядом его верхнего. — Да, — Кавех сделал пробное движение руками, убедившись в том, что руки достаточно плотно замкнуты в кольце и он точно не сможет выбраться, даже если это выйдет неосознанно, без собственного на то желания. — Если тебе не понравятся мои действия или ты достигнешь своего предела и захочешь остановить сессию - ты всегда можешь сказать стоп-слово и я прекращу. — Давай только без твоих дополнительных нудных лекций, Хайтам. Мы это обсуждали уже много раз. Кавех обошёл его с другой стороны под анализирующий, не сводящий с его изящного, бледного и стройного тела взгляд. Всем нутром блондин ощущал, что его мысленно пожирают, что его хотят и определенно были бы не против съесть прямо сейчас - целиком и полностью, вогнав член до самого основания и позорно грубо и резко втрахивая в кровать, лицом в подушку под громкие мокрые звуки шлепков бёдер друг о друга. И Кавех бы не стесняясь стонал во весь голос, подпрыгивал и покорно отдавал всего себя, ощущая внутри пульсирующий, окрепший член своего любовника с выпирающими венами и с сочащимся предэякулятом из головки. Это возбуждало до дрожи в коленях, до медленного помутнения рассудка в котором как в бреду значилась только одна фраза - "хочу его". Но их планы на эту ночь были немного другими. Вернее, совсем другими. — Тебе идёт. Но подожди, — Аль-Хайтам нашёл пару подушек и положил их на кровать, примерно там где должен теоретически лечь Кавех, — так будет удобнее. Кавех покорно опустился и лёг так, что подготовленное сооружение оказалось внизу живота, а сам он мог легче выгнуться в пояснице и расставить ноги. Руки были бездвижно запрокинуты над головой и лежали на одной из подушек. Он дразнил Хайтама, но не оборачивался. Знал, что на него смотрят, понимал, что сейчас в центре его внимания он, а не кто-либо другой. И Хайтам действительно был прикован к нему. Он не отказал себе в удовольствии коснуться одной из ягодиц и с силой сжать её в руке, оттягивая в сторону и представляя своему взору вид на сжавшееся колечко мышц. Ох. Сколько раз он его брал и всё равно Кавех оставался до невозможности блядски узким. Собственный член неприятно больно начал впиваться в ширинку штанов. Он его точно когда-нибудь убьёт. — Нравится? — игривый тон с долей насмешки. О, он даже не представляет насколько Аль-Хайтаму это нравится. Ответом послужил резкий и сильный шлепок об ягодицу от которого Кавех низко выдохнул, а на его бледной коже начал проявляться красный след от руки. Его заводила эта непредсказуемость Хайтама. Нравилось и то, что его действия были порой сумасшедшими, но всегда хорошо продуманными и логически построенными, так что он всегда был в выигрыше, насколько бы бредовой не оказалась его идея вначале. Например, как сейчас. От действия которого Кавех оказался не против. Посторонний шум сзади, развеял ненужные мысли и он уже отчетливо слышал как Хайтам взял что-то в свои руки. О, и он прекрасно знал, что именно это могло быть. От момента ожидания внутри всё сжалось. Сердцебиение участилось. Кавех был сосредоточен только на ожидании того самого мига. И вот он чувствует как холодная кожа стека касается одной из ягодиц и переходит к следующей. Хайтам аккуратными движениями руки, поглаживает, давая возможность полностью расслабиться. Но вместе с этим чувствовался холод. Прикосновение холодного стека к разгоряченному телу вызывали интересные ощущения. Обострялись чувства. Вдох. Выдох. Глухую тишину разрезал громкий, резкий звук прикосновения стека к нежной коже и, неожиданный для Кавеха, звонкий стон. Он выгнулся в спине, запрокинув голову назад, в глазах на секунду мелькнула вспышка. Боль от первого удара начала огнём расходиться по всему телу. Это было приятно, чертовски приятно. Это то, чего он так долго ждал - своего наказания. И Аль-Хайтам с полной уверенностью готов ему был это дать снова и снова - заслуженное наслаждение на грани безумия. Голова снова упала на подушку, как только Кавех смог отойти от первого удара. Но не дали ему прийти полностью в себя, как второй удар не заставил себя долго ждать. Ноги вздрогнули, а глухой стон прошёлся сквозь подушку. Хайтам с удовольствием наблюдал за реакцией Кавеха. Как его тело заманчиво мило реагировало на его действия. Да, именно так он мог описать это одним словом. Правда его понятие "мило" катастрофически сильно различалось с понятием милого у Кавеха. Но чёрт с ним. Разум Хайтама действительно был непостижимым ящиком Пандоры, который не стоило открывать из любопытства или даже за надобностью. Мало ли на какие дебри можно было наткнуться и заблудиться, как в самом сильном тумане. Хайтам спокойно и медленно расхаживал из стороны в сторону, подбирая лучший угол для удара, но так же не забывая наблюдать за состоянием своего нижнего. Судя по тому что он обслюнявил всю подушку и выгибался в пояснице только сильнее - ему бесспорно нравилось. И он выдержит ещё пару-тройку ударов на себе. Всё же стек воздействовал на кожу достаточно резко, больно и эффективно. И от этого любопытство Хайтама только сильнее возрастало. Сколько ударов выдержит Кавех? Через какой именно по счёту удар, что он вёл в своей голове, его нижний скажет стоп-слово? Он не стал много думать об этом, предпочитая мыслям действия. Очередной сильный удар и плечи Кавеха вздрагивают, руки замкнутые в фиксаторах подпрыгивают над подушкой. Его ягодицы приобретают заметный алый цвет. В уголках глаз скапливается влага. Приятно. Ужасно приятно. Кавех с интересом заглядывает через плечо и видит Хайтама, поглаживающего стек, сосредоточенного и... О блядский бог, с огромной эрекцией, что хорошо была заметна сквозь облегающие штаны. Член Кавеха заинтересованно вздрагивает. Неосознанная мысль, что он возбудился именно от его вида перед собой, сносило крышу. Окончательно и бесповоротно. Блондин отворачивается, чтобы лишний раз себя не терзать и чувствует как размашистый удар снова проходит по пылающим от боли ягодицам. — Ещё... — тихий, приглушенный стон мольбы. — Ты и правда ненасытный. Хайтам не сдерживает своей силы и с размаха снова бьёт его, оставляя первую царапину от стека. Его ужасно сильно заводила возможность видеть как тот кто находится перед ним получает удовольствие от его действий. И не простых действий. Он не был больным ублюдком, который получает удовольствие от лицезрения того, как человек корчится от боли из-за его действий. Нет. По крайне мере, не в случае с Кавехом. Но наблюдать как тот возбуждается и просит ещё - было заманчиво. И что уж греха таить, его тоже чертовски сильно возбуждало. В этом случае, они действительно замечательно сошлись. Идеальный симбиоз. — Получаешь удовольствие от того, что над тобой доминируют и причиняют боль... Это и впрямь прелестно. Удар. И Кавех снова хнычет в подушку. — О, милый Кавех. Ты не представляешь насколько ты прекрасен. Ещё один удар проходится по другой ягодице и из глаз Кавеха сильнее льются слёзы. Слишком много ощущений, слишком много чувств, слишком... Хорошо. Хайтам насчитал пятнадцать ударов. Порог большинства мазохистов, но Кавех не говорил стоп-слово. Он по прежнему молчал и мелко дрожал, но не говорил. Если это только не могло оказаться... Поток мыслей прервал тихий жалобный голос снизу. — Пожалуйста, продолжай... И верхний не мог остановиться по правилам. Он снова сжал крепче стек в своей руке и замахнулся. Голос Кавеха надорвался, ноги дрогнули. Ягодицы нещадно болели, из царапин проявлялась кровь. Аль-Хайтам смотрел на состояние Кавеха. Нет, это точно было не физическое удовольствие. При стольких сильных ударах его просто невозможно было ощущать. Но блондин продолжал сжиматься и терпеть. Теперь он действительно терпел. Ещё один удар и Хайтаму самому начинает это не нравиться. Он видит как колени Кавеха дрожат, замкнутые руки трясутся, как в лихорадке, а сам он плачет в подушку, но по прежнему ничего не говорит. Только терпит. Как и всегда терпел, всю свою гребаную жизнь о которой он поведал ему в баре на пьяную голову и о которой Хайтам знает всё до единой мелочи. Это становилось опасным. Но что-то внутри не давало это прекратить самому. Он замахивается для очередного удара и не выдерживает. — Мать твою, назови стоп-слово наконец! И внутри Кавеха что-то оборвалось, в мозгу срабатывает переключатель. Боль слишком сильно пробралась в его тело и заныла не зажившей раной, что ощутилась каждой частицей своего существования. Это был последний удар, который он стерпел. Приказной грубый тон отрезвляет вместе с невыносимой болью и он сдаётся. — Па... Падисара! Падисара... Я... Не могу, Хайтам, прости, я не могу... — голос надрывается и Кавех снова пачкает подушку нескончаемым потоком слёз, не в силах больше терпеть своё заслуженное, как ему одному казалось, наказание. Внутри всё трепетало. Ему становилось легче морально, но переносить физически было до ужаса сложно. Рука Аль-Хайтама мелко дрожала, а дыхание участилось из-за нахлынувшего пару секунд назад адреналина в крови, в виске нервно пульсировала жилка. В тот момент когда он сделал действие по отношению Кавеху, казалось, он вложил всего себя, чтобы вразумить второго. И это действительно помогло. Хайтам с силой откинул стек в сторону и постарался привести своё дыхание в норму. Он подошёл к Кавеху, одним быстрым движением избавил его от фиксаторов на руках, что всё же оставили красный след на коже и присел к нему рядом на корточки. — Кавех... — голос Хайтама был спокойным и тихим, но беспокойство всё ещё просачивалось через него. Ответа не было. — Посмотри на меня. Блондин всё же повернулся на мягкий голос. По взгляду и запоздалой реакции было заметно, что он всё ещё находился в прострации. Но необходимо было узнать насколько сильно он ушёл в себя и всё ли было в порядке. Для этого Хайтам взял его руку в свою и несильно сжал её несколько раз. Этим действиями он молча задал Кавеху вопрос всё ли с ним хорошо. Ответа снова не последовало. На эти сжатия блондин должен был ответить тем же, подтвердив своё состояние. Но его руки по-прежнему никак не реагировали, а взгляд был задумчиво направлен в одну точку. Тогда Аль-Хайтам дал ему время, чтобы прийти в себя. И через 30 секунд снова повторил, сжимая его руку теперь чуть сильнее. На этот раз Кавех медленно потянулся и ответил на прошлое действие своим. Каждое сжатие руки было медленным и долгим и Хайтам понял для себя, что Кавех в порядке, просто действительно сейчас ушёл в себя. Это была вполне нормальная реакция после случившегося. Он держал руку блондина в своей, переместив свой взгляд на его израненные ягодицы. Даже представить было страшно насколько больно будет ему садиться ближайшее время. Почему Кавех так поступил он знает, только легче от этого не становилось. Даже наоборот. Стоило бы с ним провести беседу после того как придёт в себя и обработать его раны. Аль-Хайтам хотел было встать за лечебной мазью, как Кавех притянул его снова за рукав к себе и резким движением, обнял его за плечи, всё ещё мелко подрагивая. И откуда в нём ещё оставались силы? Или, возможно, последнее ушло на это объятие. Но он понял его и нежно обнял одной рукой, другую опустив на бедро. Мягкое поглаживание по спине всегда успокаивало блондина. Хайтам это помнил. Запах волос Кавеха тем временем имел успокаивающий эффект для него самого. Так что он не упустил возможность уткнуться в его макушку, прикрыв глаза. Оберегаемым запахом полевых цветов ему самому становилось легче. Минута. Две. Пять. Аль-Хайтам пробует первым завести беседу. — Тебе стало легче? Любой другой воспринял бы этот вопрос по своему, но Кавех знал, что именно подразумевал мужчина под этим и тихо, совсем не слышно прошептал. — Да. — Это было не физическое удовольствие, я прав? Кавех медлил с ответом, но всё же после недолгих раздумий помотал головой. Его волосы сейчас были растрепанными и из-за этого кончики волос чёлки чудно подпрыгивали от движений. Он немного отстранился от Хайтама только для того чтобы заглянуть в его глаза. В них как всегда ничего невозможно было прочитать, но Кавех таил искру надежды, что тот всё же беспокоился о нём. — Сначала физическое, потом я сам не знаю, что со мной случилось. Было ужасно больно, но в тоже время приятно морально. Как будто бы так должно было быть. И я считал это заслуженным. Что вся та боль, что проносится огнём по моему телу, заслужена. — Ты кончил на первых десяти ударах, — начал свою тираду Хайтам, — предположительно, после пятнадцатого удара твоё тело перешло в фазу амбивалентного состояния и ты начал получать психологическое удовольствие над тем, что над тобой совершают насилие, как ты думаешь, заслуженное. Хотя это ни черта не так. На самом деле интересный метод для исследования. Но, пожалуй, отложим его в сторону, — он задумчиво перевёл взгляд в сторону, — здесь потребуется что-то другое. То, что твоя психика сможет легче перенести. Кавех подтвердительно кивнул головой и снова прильнул к сильному телу Аль-Хайтама. Пожалуй, с этим он был готов согласиться с ним. Ему правда становилось легче от нанесения себе увечий, но это не то чтобы смогло полностью его исцелить. Он знал, что Хайтам никогда не сделал бы что-то против его воли в аспекте секса. Поэтому он мог ему доверять. Единственный человек, которому он действительно мог полностью довериться, хоть это и пугало вначале. Но кажется все выстроенные с годами стены начали с треском рушиться под влиянием этого мужчины. И Кавех совсем не был против. Аль-Хайтам последний раз погладил Кавеха по плечу, перед тем как взять лечебную мазь, и поцеловал в макушку. — Не забудь про завтрашний сеанс у психотерапевта.