Мимолётный взгляд

Мимо пустой городской площади. По пыльным соседним улицам. Не обращая внимания на холод, вызванный наступлением ночи в пустыне. Выдерживает насмешки наблюдающих за ней ночных сов пронзительный взгляд, полное суждение — в результате ее избранного спутника за несколько часов до этого. Не говоря уже о дотошном искусстве вылезать из окна ее мотеля, стараясь не издавать ничего, даже отдаленно напоминающего звук. Все, чтобы быть здесь с ним. Быть здесь ради него. Гаара посмотрел на свою новую подругу слева от себя, которая тоже лежала на спине и смотрела в мерцающее небо. Бесчисленные ночи он провел здесь, именно в этом положении, глядя вверх на огненные шары, надеясь, что вид, которым другие, казалось, так страстно наслаждались, облегчит боль. Пытаясь игнорировать мучительное отсутствие человеческого присутствия во всех направлениях. Подавление темных мыслей, царапающих стены в глубине его разума, часто из-за буквального врага внутри, умоляющих его задуматься, сколько времени пройдет, прежде чем он умрет - внутри. Но это было не о нем. Нет, его приоритетом сегодня было убедиться, что его подруге комфортно и она счастлива. Это все, что его заботило. — «Харли...?»—пробормотал он, все еще слегка повернув голову, чтобы посмотреть на нее. Он знал, что ее присутствие здесь имело большое значение. Даже рискованно. Только прошлой ночью он мельком увидел гнев ее тети после того, как она опоздала. Он не хотел даже представить, какая злобная ярость вырвется на свободу, если эта нетерпеливая, бессердечная женщина обнаружит, что Харли скрылась посреди ночи. И все же она была здесь, рядом с ним на крыше его дома, думая, что он стоит такого риска. Но почему? — «Да?»—ответила она, по-прежнему глядя на звезды. — «Ты... ты уверена, что с тобой все будет в порядке? Я не хочу, чтобы ты снова попала в беду...» — «Пошли,—сказала она теплым тоном, прорезавшим свежий воздух—Мы уже обсуждали это, помнишь? Все будет хорошо. Кроме того, лучше пусть на меня накричит тетя Мара, чем на то, чтобы ты был одинок всю ночь» Громкая тишина, типичная для Суны после наступления темноты, нарушаемая только нежными песнями бризов, отошла на второй план. Гаара однажды прочитал в книге, что броненосцы, хотя в основном защищены толстым панцирем, в самый разгар опасности зарываются в землю, чтобы защитить свои уязвимые животы. Не в первый раз за день успокаивающая волна прошлась по его крошечному телу, когда он почувствовал, как его непроизвольная песчаная броня расстегнулась, почти как если бы она упала на землю, и в ее помощи не было необходимости. В этот момент его единственная уязвимость в его груди была в безопасности. — «Никто либо...—начал он, все еще в легком недоумении,—когда-нибудь не был так добр. Хотел быть рядом со мной. Смотрел на меня как... На человека Единственным исключением был, в некоторой степени, Яшамару, о котором они старались помнить, понизив голос на случай, если они разбудят его в комнате под ними. Харли наконец повернула голову, слегка вверх и вправо, нежно глядя ему в глаза. Ее лицо освещала только луна и слабое свечение уличных фонарей внизу. Тем не менее, он мог видеть это ясно. Этот взгляд. Тот, который он никогда не осознавал, что он ему нужен. Взглядом внимательным и любопытным, но добрым и манящим, она мгновение изучала его. Её светящиеся нефриты, которые говорили больше, чем слова. Состояние диссонанса, изо всех сил пытаясь поверить, что это происходит на самом деле, тем не менее, пытаясь насладиться каждой проходящей секундой. Как сильно она хотела забрать его из этого жалкого места. Эта пустынная пыльная чаша, где дети и взрослые подвергали его остракизму и мучили его день за днем, и все из-за сил, о которых он никогда не просил. — «Гаара?—она наконец заговорила—Если бы ты мог выбрать, что бы ты изменил в своей жизни? Чего ты хочешь больше всего на свете?» Немного застигнутый врасплох вопросом, все еще глядя в ее темно-синие радужки, он начал вспоминать свою жизнь до последних двух дней. Несколько детей смеются и играют в игры на детской площадке, сразу ужасаются при виде его. Их крики, когда они убегали. Образы неодобрительного взгляда его отца, неизбежные каждый раз, когда их взгляды встречались. Темари и Канкуро быстро отстранялись всякий раз, когда он оказывался на определенном расстоянии. Ощущение того, что он представлял себе кунаем в грудь, постоянно ощущалось внутри него самого. — «Я хочу...—начал он, снова глядя в небо и пытаясь подобрать слова—Я хочу, чтобы все перестали бояться меня. Тогда я мог бы принадлежать им. И они не смотрели бы на меня так...»  Монстр — «Ты хочешь быть любимым?»—Харли спросила, хотя это больше походило на утверждение, чем на вопрос. Гаара кивнул. Яшамару однажды пытался объяснить это, но это было более понятно. Более ощутимо. Если то, что он чувствовал в этот момент от своего дорогого друга, было любовью, он хотел ее больше всего на свете. Но он знал, что все это закончится через несколько дней. Она покинет деревню, и его жизнь вернется в свое жестокое русло. Слезы угрожали пролиться, прежде чем он почувствовал, что её рука взяла его руку, протянулась, пока она продолжала держать его в своем внимательном взгляде. — «Ты хочешь любви,— повторила она. Ее большой палец слегка касается его костяшек, и он понимает, что это самый долгий физический контакт, который у него когда-либо был—Послушай, Гаара. Что бы ни случилось, просто знай, что прямо здесь и сейчас это у тебя есть» Это было точкой невозврата. Шлюзы лопнули, и он зарыдал, больше не заботясь о том, чтобы говорить тише. — «Я передумал,—выдавил он, вытирая лицо тыльной стороной свободной руки—Больше всего на свете я хочу, чтобы ты осталась здесь навсегда». Харли встала из своего горизонтального положения и неловко обняла его сбоку. — «Я бы с удовольствием...» По несколько схожим причинам она не была в восторге от возвращения на другой конец света. Прошло несколько минут молчания, пока Гаара успокаивался. Харли повернулась и легла на живот, опираясь на локти. Не полностью преднамеренно отражая язык тела, Гаара последовал её примеру. — «Когда-нибудь, когда мы вырастем,—начала Харли, выдавливая улыбку, — мы сможем делать все, что захотим. Я смогу вернуться сюда, или ты можешь уйти и приехать в мой город, или даже просто пойти куда-нибудь где подобрее» Идея казалась такой далекой, что казалась невозможной, но крошечный лучик надежды пронзил клетку его разума. — «Ты действительно вернешься?—он спросил—Обещаешь?» — «Да! Конечно!—Гаара в легком замешательстве наблюдал, как она снова взяла его руку и обхватила её мизинцем—Обещаю!» Он собирался спросить о странном жесте, но его взяло более насущное беспокойство. — «Что мне делать до тех пор? Пока тебя нет? Я не... хочу снова быть один...» — «Просто будь добрым. Продолжай быть тем, кто ты есть» — «Но... они все ненавидят...» — «Однажды,—перебила она,—у тебя появятся друзья. Люди увидят в тебе хорошего мальчика. Я в этом уверена» Какими бы трогательными ни были ее слова, все, что он смог сделать, это найти причины, по которым он был недостоин. — «Ho...» — «И,—снова перебила она,—в такие ночи, как эта, когда все остальные спят, ты можешь думать о других забавных вещах. Например... о том, кем ты хочешь стать, когда вырастешь». — «Кем я... хочу быть?» — «Ага! Иногда я думаю, что было бы круто быть полицейским и бороться с преступностью. Или библиотекарем. Или пилотом» — «ЧТО?» — «О, точно. У вас, здесь нет самолетов. Эм... это как эта машина, которая летит туда-сюда»  — «Люди умеют летать?»—Его глаза расширились от удивления. Харли рассмеялась. — «Вроде. Если я стану пилотом, я подвезу тебя! Или, может быть, ты научишься делать его из своего песка и плавать на нем» — «Хорошо!—ответил он, внезапно оживившись—Можешь, эм... нарисовать мне картинку? Я не знаю, как они выглядят» — «Конечно. Я сделаю это завтра первым делом»—Глядя на его сияющие нефритовые глаза и широкую улыбку, радуясь, что ему стало лучше, она была ему благодарна. Принимая это, она знала, что это может быть последний раз в обозримом будущем, когда кто-то смотрит на нее с намеком на радость. Она быстро отогнала эту мысль. — «Итак? А как насчет тебя? Кем ты хочешь стать, когда ты вырастешь? — «Эм... я не знаю... может быть, делать мягкие игрушки?» — «О! Сделаешь мне одну? Я хочу гигантскую панду» Лицо Гаары засияло. — «Хорошо! Обещаю! А потом я смогу полететь на твоем... воздушном... самолете?» — «Хорошо, если я в конечном итоге сделаю это—Харли задумалась на мгновение и начала хихикать—На самом деле я могла бы предпочесть остаться на земле. Это глупо, но... Я всегда втайне задавалась вопросом, каково это быть байкером. Как те люди на мотоциклах, выглядящие крутыми и свободными» — «Мото... что?»—спросил Гаара, склонив голову. Харли впала в приступ смеха. — «Извини, я все время забываю. Ну, я знаю, что этого никогда не произойдет. Это было бы половиной очарования» Двое друзей проговорили всю ночь напролет, пока усталость Харли не взяла верх. Она пробралась обратно в номер мотеля за несколько минут до того, как небо начало заполняться оранжевыми лентами. Хотя это никогда не было достаточно долгим, счастливое сердце Гаары купалось в этом моменте - проблеск любви, который он никогда не представлял, будет простираться на него. Утраченное воспоминание, которое спасло бы его сердце при воспоминании годы спустя. «Что бы ни случилось, просто знай, что прямо здесь и сейчас это у тебя есть»