la fortuna della felicità

      — Он сдохнет.       — Вместе со мной!       Девушка дергается в отчаянном желании защитить любимого и в следующее мгновение чувствует, как в ее живот вонзаются серебряные пули. Тело пронзает холод. Не успев осознать, что произошло, Алина опускает взгляд вниз и видит, как ее платье окрашивается в кровавый цвет. Силы стремительно покидают тело, и она падает на холодный пол.       Она перестает видеть и слышать все, что происходит вокруг. Сознание заволакивает дымка. Перед глазами мелькают расплывчатые образы. Она видит Петю. Он улыбается ей и гладит по волосам, что-то говорит ей, но она не слышит его слов. В следующее мгновение его любящие карие глаза наполняются ненавистью. Он стоит посреди комнаты, охваченной пламенем, и целится в нее.       Когда это было, и было ли вообще?       Мысли путаются, а сознание подкидывает новые картинки. Глаза, но на этот раз нефритовые. Саша… Он смотрит на нее, и на его лице отражается целый спектр эмоций: волнение, смущение, восторг. Так он смотрел на нее на балу у Столыпиных.       Или этого на самом деле никогда не происходило?       Все перемешалось, перед глазами одни образы сменяют другие, все слилось в неразличимые цветные пятна, из которых чаще всего вспыхивали зеленые.       Она медленно теряла связь с реальностью, тело становилось деревянным.       Я умираю.       Странно, но почему-то эта внезапно вспыхнувшая мысль ее не испугала. К этому осознанию девушка отнеслась равнодушно, как к чему-то само разумеющемуся. Но тогда почему ей стало так невыносимо тяжело в груди, а из глаз заструились ядовитые, обжигающие слезы?       Она хотела забыться, закрыть глаза и, наконец, закончить свои мучения, перестать видеть этот водоворот из образов, который причиняет такую невыносимую боль. Но почему-то смерть наступала мучительно медленно. Или ей так только казалось? Вдруг через дымку сознания просочился едва уловимый звук. Девушка попыталась сосредоточиться на нем, прорваться сквозь пелену хаотичных образов.       — Алина, — совсем тихий, едва различимый, дрожащий голос. Откуда он? Это часть ее галлюцинаций? И почему это кажется ей очень важным?       — Алина, — шепот повторился, но на этот раз стал почти неслышным.       Сделав над собой неимоверное усилие, девушка сосредоточилась на этом тихом голосе. Она старалась совладать с телом, почти утратившего способность функционировать, и, наконец, смогла повернуть голову в сторону, откуда шел звук.       Сначала Алина ничего не увидела, все сливалось перед глазами в одну сплошную кашу. Сфокусировав взгляд, она наконец смогла разглядеть смутные очертания. Первое, что она смогла различить более-менее отчетливо, были глаза.       Зеленые…       — Саша… — сознание подсказало ей раньше, чем Алина смогла различить лицо мужчины, мертвенно бледное, залитое кровью.       Он смотрел на нее опустошенным взглядом. Губы вампира слегка подрагивали, но сил больше не было, чтобы произнести еще хотя бы одно слово.       Сашенька       Собрав остатки всех своих сил, девушка смогла приподнять свою руку, показавшуюся ей в этой момент свинцовой. Она коснулась кончиками пальцев его обескровленной руки и почувствовала, как дрогнула его ладонь.             В душе разлилось успокаивающее тепло. Алина перестала сопротивляться и наконец отдала себя в руки смерти.       За секунду до того, как сознание покинуло тело, девушке показалось, что губы лежащего напротив нее мужчины тронула еле заметная улыбка… …       Когда Свечников ворвался через черный ход в полыхающий дом Руневского, здание уже начало рушиться. Дым жег глаза и наполнял легкие пожилого вампира, вызывая сильное удушение. Где-то в глубине дома раздались выстрелы.       Времени на размышления не было — в любой момент мог обрушиться потолок. Владимир Михайлович двигался наугад, продираясь сквозь дымовую завесу и стараясь услышать чьи-нибудь голоса.       — Саша! Алина!       Он бежал по коридору, выкрикивая имена единственных близких ему людей, но в ответ не слышал ничего, кроме трека пламени и грохота падающих балок. Внезапно он различил отчаянный вскрик, прозвучавший совсем рядом с тем, местом, где находился Свечников. Мужчина бросился к гостиной, из которой, судя по всему, и доносились звуки. Тут он увидел, как по направлению к главному входу в здание бегут мужчина с женщиной. Первой мыслью было, что это Руневский и Алина Сергеевна, однако, приблизившись, Владимир Михайлович понял, что это не так. Карамора с какой-то женщиной пробежали мимо, не заметив его, а Свечников бросился в комнату, из которой только что выбежали эти двое.       Посреди гостиной он увидел лежащих вампиров. В этот момент очередная балка сорвалась с крыши и упала ровно на то место, где он стоял секунду назад, и перегородила выход из комнаты.       Недолго думая, Владимир Михайлович схватил Руневского и бросился в окно, оцарапывая кожу разбитым стеклом. Оказавшись на траве и оттащив тело друга подальше, Свечников ринулся обратно в пылающий дом за Алиной.       В то самое мгновение, когда он выбрался из здания с девушкой на руках, потолок второго здания полностью обрушился. Произошел взрыв, и из окна вывалился столп огня, обжигая спину вампира. Свечников закричал от боли, но продолжил идти. То, что его не задело обломками, летевшими ото всюду, было поистине чудом. Добравшись до места, где лежал Руневский, Владимир Михайлович опустил на землю свою ношу и скинул с себя дымящуюся рубашку.       В этот момент к ним подбежали люди. Кажется, среди них Свечников различил знакомых ему вампиров. Они подняли Сашу и Алину Сергеевну, а его взяли под руки и повели прочь от пылающего дома. …       — Алина, вы мне давно небезразличны.       — Если бы ты знала, как я счастлив впервые за полвека.       — Самонадеянно ждать лучших времен, так что я счастлив здесь и сейчас.       Кажется, в те моменты я тоже была счастлива. Если, конечно, все это происходило на самом деле.       А все-таки, умирать — это больно, даже если болит всего лишь сердце.       В череду видений прорываются какие-то посторонние звуки: чьи-то разговоры, шаги. Они звучат глухо, как будто она находится под водой. Звуки действуют на нервы, мешая полностью отдаться образам из прошлого, которого, возможно, никогда не было.       Алина пытается вернуться в состояние забытья, но звуки становятся все громче и назойливей.       А я думала, что хотя бы после смерти человек может отдохнуть. Если ад существует, то я, видимо, попала именно туда, а голоса, заставляющие голову раскалываться от боли, — моя кара за смертные грехи.       — Алина Сергеевна, вы меня слышите?       Голос звучит над самым ухом и окончательно отгоняет видения. Вместе с этим возвращается и осязание. Она чувствует под собой прохладную, приятную ткань; легкий ветерок ласкает кожу лица. Вместе с чувствами усиливается и головная боль, становясь нестерпимой. С губ девушки срывается тихий стон.       — Алина Сергеевна, вы очнулись! — голос Свечникова. Кажется, радостный.       — Свечников, вы заставляете меня страдать. Почему мне раньше никто не сказал, что в способности вампиров входит умение навевать сильную головную боль? — ее голос звучит несколько глухо, кажется каким-то чужим.       — Вижу, вы быстро идете на поправку, — тихо рассмеялся Владимир Михайлович. На поправку? Я что, заболела?       Алина приоткрыла тяжелые веки и тут же зажмурилась от солнечного света, бившего в открытое окно. Привыкнув к яркому освещению, девушка увидела, что лежит на просторной кровати в какой-то неизвестной комнате. Рядом стоял Свечников и, обычно всегда сдержанный, сейчас светился от нескрываемой радости.       В голове у Алины было пусто. Она не помнила, ни как заболела, ни как попала в это место. И как со всем этим был связан Свечников, она тоже не знала. Девушка приподнялась на локтях и попыталась сфокусировать взгляд на лице вампира       — перед глазами все немного расплывалось.       — Где я?       — У меня дома.       Ага. Вопросов стало еще больше.       — А что я тут… — в этот момент ее будто ударило током. В голове внезапно возникли все ужасные события, случившиеся в день несостоявшейся свадьбы.       Огонь, Петя, окровавленный живот, распростертое тело посреди гостиной, зеленые глаза…       — Саша!       Алина судорожно начала оглядываться. Руневского в комнате не было. Девушку охватила сильная паника, тонкие плечи пронзила крупная дрожь.       Он не мог умереть! Нет, только не он!       — Алина Сергеевна, успокойте…       — Где он?! — девушка вскочила с кровати, несмотря на сильное головокружение и слабость в ногах, и схватилась за опору балдахина.       — Алина Сергеевна, не кричите…       — Он жив? — вновь перебила Алина, не обращая внимания на слова Владимира Михайловича.       — Да.       После этих слов девушка почувствовала, как многотонный камень свалился с ее души, однако страх никуда не делся.       — Где он? — повторила она свой вопрос уже несколько спокойней.       Свечников вздохнул. Он понял, что сейчас Алина Сергеевна не станет его слушать, поэтому просто сказал:       — Комната напротив.       Девушка тут же подорвалась с места и выбежала из спальни. Голова сильно кружилась, ноги плохо ее слушались и заплетались. Вбегая в комнату напротив, Алина сильно стукнулась плечом о косяк, но не обратила на это внимания.       Руневский сидел на краю кровати и смотрел невидящим взглядом на свои руки, сцепленные в замок. Он казался очень бледным и измученным, но главное… был жив.       Услышав ее шаги, Александр вскинул голову. Нефритовые глаза встретились с ней, и Алина, издав вскрик, бросилась в объятия вампира.       — Сашенька, — горло сдавили рыдания, а из глаз хлынули слезы, — ты живой, Сашенька…       Руневский крепко сжимал ее в объятиях и, стирая слезы со щек возлюбленной, покрывал лицо Алины поцелуями.       Он что-то шептал ей, гладил ее плечи, а Алина все сотрясалась в рыданиях. Вместе со слезами из нее выходили все пережитые ею страхи и боль прошлого, а сердце наконец наполнялось спокойствием и счастьем.       Сегодня им был дарован третий шанс на счастливую жизнь, и на этот раз они его точно не упустят.