Заветный вечерок

      Тихонько и нежно в разум заплывают чувства напряжения. Оно ощущается всем телом, что и так сидит на иголках, пытаясь не двигаться и вовсе. Дыхание умеренное, слегка тяжелое. Прерывистый вдох и Линч становится куда скованнее. Он пытается не двигаться, не смотреть на рядом сидящего, но с каждым мгновением и косым взглядом, они все ближе ложатся друг к другу под пледом. Пятки носков уже касаются, но это лишь совпадение. Каждый из них сконцентрирован на телевизоре, где роль главной героини явно играет халтуру, но любой томный вздох отчетливо играет эхом в комнате. Случайные касания пальцев при поедании попкорна — всего лишь совпадение.       Парни были сильно смущены, когда все-таки удалось найти ладони обожания, но они не осмелились взяться, когда на телевизоре девушка испуганно убегала от летающей головы. Они смотрели хоррор, что, кажется, их почти не пугает. Какая ирония, что искатели мистики сами смотрят страшные, нереалистичные фильмы, где голова какого-то человека, как пластик растекается под лужей лавы. Ах, да, это и есть пластик.       — Дерьмо фильм, — говорит Джон, разрывая барьер молчания между ними.       — Согласен, — сразу же отвечает другой.       Дальше только крик убегающей девушки, ведь она видит, как ее парень несдыханно лежит, охваченный оранжевой, яркой и пылкой жидкостью. Удивительно, что это лава не была причиной пожара в деревянном доме, но все же фильм с рейтингом двойки, неудивительно. Парни решили посмотреть его, чтобы посмеяться с тупой графики, которой здесь и не было вовсе. Смешно не было. Только скучно и грустно от того насколько никчемен этот фильм.       — Попкорн еще остался? — интересуется шатен и наклоняет голову в сторону Линча.       Лениво посмотрев на подлокотник, где скучающе лежала миска с горкой вздутых соленых зерен, потрескавшиеся недавно в микроволновке. Журналист достал руки из-под теплого пледа и почти что касаний пальцев Джона. Егор немного поежился, когда случайно опрокинул одеяло с своих плеч на колени. Вся рука, включая плечи, охладилась воздухом из гостиной. Как никак была зима, а батареи в его доме топились слабо.       В руках ютубера теперь лежала мисочка попкорна, которую попросил Джон. Быстро схватив пару соленых кусочков, Линч направил их себе в рот. Джон внимательно смотрел тому в глаза. В мысли закралась идея, шаловливая разум неслыханная пакость. Ему было слишком лень и, возможно, холодно вылезать из-под нагретого местечка.       — Линч, накорми меня, — приказал Джон и после своих слов приоткрыл свои губы.       Егор резко посмотрел на него и смутился.       — Чего? Реально?       — Да, я на полном серьезе. Давай. Мне просто слишком лень двигаться.       Пока Джон доказывал правдивость своих слов, руки Линча чуть-чуть начали трястись, а сердце заиграло новыми красками. Быть может это всего лишь из-за холода? Кажется, Линч краснеет с каждой секундой, представляя как это будет выглядеть. Реализовывать свои похабные мысли хотелось с каждым вздохом, трудном взгляде на прикрытые глаза друга.       Линч берет один кусочек попкорна, попавшийся ему под руку. Он неловко, смущенно движет ею и кладет на сухие губы Джона. Парень выхватывает кусочек, кладет себе на язык и продолжая не двигаться, быстро жует маленький кусочек.       — Маловато.       — Хах, ну конечно, приятель. Я уже и забыл насколько ты любишь поесть.       «Да, забыл и лишь от твоего горячего вида, приятель.» Его голова была чуть задрана к верху, а носик вздернут. Губы были розоватые, где-то треснутые, но все равно такие заветные. Джон сейчас выглядел неописуемо. С каждым его длительным вздохом, поднятии груди, он казался не больше чем супер-мега-сексуальным парнем, которого каждый хотел заполучить, даже Егор Линч.       Журналист, не отрывая взгляда от друга наугад искал попкоринки, чтобы впихнуть их в рот сидящего. В мыслях воображались все более и более откровенные сцены и их сюжетные линии, где Джон выхватывает чужую ладонь и начинает выцеловывать каждый пальчик, где в последующих секундах они уже валяются на диване совершенно голыми и тихонько вздыхают от трепетных чувств любви друг к другу.       «Черт, — подумал журналист, когда с каждой такой мыслью в трусах становилось туго, а тело нагревалось от жаркой обстановки.»       Линч прихватил попкоринки четыре и немного помедлив, все же наклонился к Джону ближе. Он прислонился своим коленом к его бедру через одеяло и наклонил голову чуть вправо, чтобы обдавать своим дыханием чужую щеку. Видимо его действиями управляла нарастающее возбуждение или безумие.       Егор схватывал все на лету и быстро он клал попкорн на губы друга. В один момент тело будто перегрелось. Ненароком, случайно, может даже в шутку, писатель облизнул свои губы, коснувшись чужих кончиков ладони. Ютубер сразу дернулся назад, что привлекло внимание Джона и Линч словил шаловливую улыбку. Секунд пять хватило, чтобы еще одна маленькая поставка еды оказалась у писателя, а губы снова были приоткрыты. Парень легонько высунул язык, дабы дождаться заветной солености на своих губах, но повлек обжигающий взгляд.       — Знаешь, это выглядит слишком смешно.       — Правда? Не, я так не думаю, — быстро бубнит Джон и в этот раз высовывает язык длиннее чем было до этого.       «Ничего не стесняется, паршивец.»       Очередная поставка оказывается во рту Джона. Теперь кроме секса, поцелуев и развратных ситуаций в разуме Линча не осталось, и тех же умных действий никогда там и не последует дальше. Люди говорят, что любовь опьяняет и дурманит, а возбуждение только убивает.       Джон быстренько жует, вновь приоткрывает губы, но все в миг замирает, когда вместо попкорна на его губах оказываются чужие, мокрые, ловкие и горячие уста Линча. Что ж, это явно то чего и добивался писатель, неизвестно сколько было пробных запусков в первых намеках на их отношения, но окончательный и решающий произошел сейчас, да и продолжается тоже.       Писатель не меняя позу вздымает свои губы все глубже, охватывая языком слюну Линча. Он быстро чмокает уголок и перекидывается на верхние, наиболее излюбленные уста. Егор подвинулся, чтобы ноги ловко обхватывали бедра приятеля, а его вздымающая от медленного дыхания грудь была намного ближе, чем в мыслях. Одеяло спадало вниз, скатываясь на пол с каждым мгновением. Быстро перебравшись с одного места на другое, он задевает миску попкорна и сваливает большую часть содержимого на пол, оставляя на диване и одеяле крошки. Губы, смоченные слюнями, с причмокивающим звуком отдаляются. Они прекращают целоваться сразу же после стука и Джон наклоняет голову в сторону.       — Я хотел доесть их потом.       — Доешь сначала меня, — возбуждение одолевало Линча.       Писатель перевел удивленные и широко открытые глаза на друга прямо перед ним, чуть приоткрыл губы, прохрипел и молча окунулся в новый соблазнительный поцелуй. Он не мог даже представить, что Егор может яростно вылизывать и искусывать его губы. Это был магический и неожидаемый для шатена круиз ярких впечатлений.       Джон сам то и не отставал, в больших своих отношениях он всегда доминировал. Понятное дело с девушками, но не с парнями и не с Линчем. Тягостно было даже представлять их поцелуй в своих мечтах, где детально продумывая каждый сантиметр, утопаешь в возбуждении и неловко мастурбируешь, представляя лучшего друга перед собой. Писатель был достаточно смущен, чтобы ему снесло крышу от столь жаждущих поцелуев журналиста.       Сидящий уверенно положил ладони на торс приятеля сверху, притягивая к себе. Он водил пальцами по футболке, поднимая ее вверх. Жаркое, волнующееся возбуждение уже трясло Джона. Пытаясь держаться из-за всех сил, в своей манере, парень хочет выставить пару своих слов, для разряжение обстановки и успокоения организма. А тело хотело, до ужаса желало лишь Егора.       — Линч, хах, — вырывается из страсти Джон. — Ты неплохо целуешься для девственника. — и улыбается.       — Черт, Джон, я тебя ненавижу, — насмехается ютубер.       Они вновь одновременно облизнули губы друг друга и продолжили телесные обнимания, когда журналист только ближе подвинулся. Егор проплыл вперед и уперся в чужую талию. По телу прошлись мурашки, когда руки Джона, ухватились за его задницу и крепко сжали вместе с мягкой тканью домашних штанов. Медленным движением Линч начал ерзать на месте и тихонько мычать в губы друга. Возбужденный член писателя можно было прочувствовать еще на первых позах, но сейчас это ощущение умножалось в разы. Журналист улыбнулся и стал намного резче совершать сие действие. Несдержанность Джона можно было разузнать даже по лицу.       — Давай сними футболку, котик, мне слишком трудно, — голос Джона хрипел и опустился на несколько тембров. По коже прошлись мурашки, а Линч весь затрясся.       Ему казалось, что он прямо сейчас просто напрудит в трусы. Этот голос, ласковое прозвище и взгляд напротив. Он горел всеми эмоциями, что находились в границах от «страсть» до «азарта», а в этом промежутке еще очень много возбуждения.       Линч выполняет просьбу, Джон же в это время внимательно смотрел на его тело, соски, мягкую кожу и такие взрослые очертания плеч совместно с грудью. Невозможно оторвать взгляд. Он дышал так быстро, а воздух попадал прямо на писателя, которому тоже стоило бы снять свитер. Джон был в чертовом свитере и ему было достаточно тепло даже без пледа, но он хотел оставаться под ним, чтобы встретиться с ладонью Егора и ухватиться за нее.       — Ты тоже снимай или это сделаю я.       Шатен поднял бровки вместе с уголками губ. Такая улыбка просто убивала сердце Линча, вновь воскрешала и опять душила своим превосходством. Джон зачастил с этой улыбочкой, хотелось заткнуть его губы поцелуем, чтобы видеть ее чуть реже. Потому что все самое сладкое должно оставаться напоследок. А эта лыба самая медовая в мире.       Но Джон так и не сдвинулся. Продолжал сидеть и стрелять взглядом в зрачки журналиста.       Егор хмыкнул, улыбнулся и положил свои ладони под его свитер. Холодненькие кончики пальцев прыснули в кожу током, направляясь прямо к паху. Некий адреналин создал взрыв бомбы в разуме, распыляющий серый дымок покоя. Джон позволил Линчу, что кривил ухмылку, медленно сбрасывать с него одежду.       За свитером последовал поцелуй от мягких опухших губ. Слюни, что сливались в методичных кружениях языков скатывались в уголки уст. Егор слизывал их, оставляя взаперти поцелуя.       Джон вновь сжал ягодицы парня над ним, отчего словил мычание. Это понравилось. И он начал буквально играть с задницей, мять ее и трясти вверх и вниз. Егор не реагировал еще несколько секунд, а ведь писатель и правда развлекался, но его прервали, резко укусив в шею.       — Ай, Линч, ты что вампир? Это больновато.       Егор лизнул место укуса и сдвинувшись в другое место, стал посасывать кожу. Он делал это довольно… плохо и неумело. Но все равно, засос получился и парень переключился на новые покусывания кожи, доходя до ключиц. Как бы так сказать… мальчик опыта набирается.       Джон погладил напоследок упругий зад и медленно двигал ладонями по бедрам прямиком к паху, пока Линч развлекался с его шеей. Он наклонил голову в сторону, чтобы открыть обзор. В один момент оба издают громкий стон. Журналист кусает слишком больно, а Джон сжимает возбужденный член.       — Твою маать, — протяжно выдыхает брюнет прямо на ухо.       — Ты чего так больно кусаешься?       Джон почти шипит. Он смотрит на макушку Линча, которая сразу же поднялась. Губы приоткрыты, а теплое дыхание веет прямо на писателя.       Линч резко наклоняется, засовывая свою ладонь под штаны и трусы друга. Кровь прилилась к члену, как эти ручки коснулись самой головки. Джон простонал в закрытые губы и прикрыл веки на долю секунд. Его ноги затряслись, а глаза налились кровью. Егор не отставал и продолжил гладить его член, за что получал мимолетные стоны.       Звук на фоне от фильма пропал. Комната запряглась тишиной, в которой можно было отчетливо услышать мычание.       Журналист вынул член из-под штанов, но понимая неудобства приятеля, приспустил ему штаны. Когда уже момент близости был ужасно личной атмосферой они глянули в глаза друг друга. Линч будто спрашивал может ли он продолжить, а Джон просто смотрел и восхищался.       Брюнет привстал, спустил штаны с трусами и бросил их в сторону. Оба уселись в удобные, приближенные друг к другу позы. Линч сел на бедра, подставляя свой член к чужому. Джон накрыл его спину руками, пододвигая все ближе в ближе.       — Не переживай, — сказал напарник, подумав, что Егор напряжен.       — Хах.       Наклоняя головы в стороны они вновь поцеловались и каждый вливал чувства, которые испытывали, в уверенный чмок.       Линч положил ладони и обвил своими пальцами оба члена, прижимая их. Жаркая кожа обоих сливалась, а новые чувства неизведанного обдало жаром. Подняв и опустив круг ладони Егор охнул, дернувшись плечом.       Первые пару движений дались нелегко, ведь сухость была довольно плохим стимулом для начинания. Немного семени или же эякулят, вылился с члена, смакуя похотливые движения. Егор прикусил свой язык, чтобы не издавать тихие всплески стонов. В этих звуках было лишь одно постыдное издательство — это услышит Джон. Приятель, что так же скрывает громкое дыхание.       Томные вздохи заполонили комнату, когда Линч наловчился и в резвых движениях мастурбировал, как себе, так и другу. Джон гладил спину друга изредка склоняясь вниз. Он немного подрагивал, когда вот вроде темп был нужным, но Егор решил замедлиться и слегка поиграть пальцами с членом друга. Было слышно, что тот издает смешок в таких действиях.       — Давай я сделаю это, для масштаба ощущений, — как бы спрашивает Джон, но разрешение не просит.       Теперь Линчу некуда было деть ладони и он положил их на плечи шатена, склоняя голову вперед и почти соприкасаясь с чужим плечом. Перед глазами масштабный вид сверху. Он видит оголенную грудь напарника, его отблеск очков и рука, что ложится на органы. Новый удар брызнул прямо в мозг, когда Джон двинул своей ладонью. Головка члена показалась полностью и в шалости он коснулся ее верха, закрывая уретру, надавил и получил гортанное рычание. Линч дернулся, кладя подбородок на плечо. Он хныкнул.       — Спокойнее, принцесска.       Почему его назвали именно «принцесска» Егор не смог понять, да и не успел. Резкий по своему характеру Джон, так же быстро, как и реакция журналиста, стал мастурбировать. Линч застонал, на этот раз громко, отчетливо. Он укусил кожу руки, чтобы скрыть стыдливое смущение.       Раззадорившись, Джон не стал уменьшать звук своих мычаний, мелких фразочек, бросающиеся на личность журналиста.       Это было что-то вроде.       — Линч, не скрывай свои стоны.       И так же.       — В начале ты был порезвее. Хах.       Егор приподнял брови, когда новые волны бурлили по его телу и он не стал скрывать свое стонущее кряхтение. Из уст вырывались новые и новые стоны, что сливались с резвом звуке соприкасания кожи. Парень весь трясся, когда не прекращающий свои действия Джон, только ускорился. Он с такой силой ухватывал оба пениса, что терпеть уже было почти нереально.       — Джоо-ах, Джон, побыстрее.       Линч прижался грудью вплотную. Он слышал лишь свое сердцебиение, отдающееся в ушах как трезвучий колокольчик. Все его тело горело, а холодный воздух в доме никак не мог остудить его. Захотелось окунуться в снег, рыхлый и ледяной.       — Бля, Линч, мгх.       Егор поднял голову вверх и кончая, медлит с стоном. Случайно и до крови он кусает губу, от чего ощущения только усугубляются. Линч хныкает, тихонько при этом чмокает слюнями.       Его тело подрагивает еще несколько секунд и оно будто бездыханное валится вперед. Парень все также держался о чужое плечо и висел на шее друга.       — Бляя-ах.       Джон матерится как школьник. Будто мама придет с соседней комнаты, услышав это и отругает, надрав зад ремнем. Он кончает, обливая свою ладонь семенем.       Писатель сбрасывает свою ладонь с пенисов, облокачивается назад, на спинку дивана и опрокидывает с себя Линча. До этого паренек усаживался на коленях, а сейчас хотя бы сидит на мягкой опоре задницей. Оба молчат, задыхаясь в собственном воздухе. Джон закрывает глаза, спокойно выдыхает тонкую струйку воздуха и встает. Егору абсолютно все равно куда, все равно и на то, что его бросили в сторону, оставляя без последних ласок. Он просто в стыдливом радостном шоке.       Писатель возвращается, потому что диван под его весом сдавливается. Он чмокает Линча в губы от чего глаза Егора распахиваются. Улыбающийся до ушей Джон прямо перед ним. Он еще раз чмокает удивленного приятеля и садится в свое привычное положение.       — Фильм закончился кстати.       Молчание.       Молчание в целую минуту.       — Да что блять? Реально?