Mitski - Washing Machine Heart
Июнь, 1999 Выкрутив вентиль на полную, Тео встал под струю горячего душа. Он прислонился лбом к влажному кафелю и тяжело вздохнул, позволяя мучающим его мыслям вновь ворваться в голову. Несколько дней назад, Темный Лорд, наконец, появился на общем собрании в Малфой-мэноре, заявив о том, что недавнее событие, произошедшее здесь, а также оставленная метка – это плевок в его лицо и он этого больше не потерпит. Но Тео был уверен, что настоящая причина крылась в том, что в Лютном Переулке вновь заметили Гарри Поттера, а показания свидетелей лишь доказывали то, что Мальчик-Который-Выжил, действительно, выжил. Темный Лорд был не только зол, но и встревожен не на шутку. Никто не захотел вставить хотя бы реплику о том, что происходящее может быть уловкой, так как знали, что в обратном своего хозяина убедить не смогут, а вот получить аваду в лоб - запросто. Волдеморт вновь погрузился в свою манию. Тео же молился, хоть и не верил в высшие силы, чтобы Грейнджер не придумала чего-нибудь еще, что окончательно выведет Темного Лорда из себя, однако тот сам, неожиданно, назначил дату финальной битвы. Десятое июня. Волдеморт заставил Пия Толстоватого опубликовать обращение к Ордену Феникса в «Ежедневном Пророке», в котором указывалось место для встречи с «Нежелательным лицом номер один». Осталось только гадать: примет ли этот вызов команда Сопротивления или же нет? Хотя Теодор был уверен, что Гермиона не бросится в самое пекло без оружия против последнего крестража. Или же он на это надеялся. Конечно, встретить её снова было бы прекрасным подарком перед собственной гибелью, однако остатки здравого разума взывали к тому, что лучше бы их встреча в мэноре оставалась последней. Он скучал. Тосковал, словно у него отняли что-то настолько важное, что даже дышать стал иначе. Изначально ведь, Грейнджер заинтересовала его своим унизительным отказом, заставив впечатать её в собственную память. Благо это был первый год, когда его не заставили вернуться домой на рождественские каникулы, и у него было время для того, чтобы начать изучать окклюменцию, которая смогла бы помочь ему спрятать мысли о ней. Во-первых, ему стало невыносимо стыдно перед отцом. Тот и так копался в его грязном белье, но если бы еще и увидел отказ грязнокровки и возникшее у Тео к ней влечение, то изнурял его круциатусом и легилименцией каждый день без перерывов на вечерний чай. И это был первый личный успех Нотта. Он спрятал свои мысли о Гермионе, защитив её от собственного отца, который знал его разум как свои пять пальцев. Затем все превратилось в нездоровый азарт. Ему хотелось впитывать как можно больше знаний о Грейнджер, а после прятать их, закрывать настолько глубоко, что даже самые искусные легилименты не смогли бы пробиться. Теодор сам не знал, в какой момент все зашло настолько далеко, что превратилось в манию, заставляющую его запоминать каждую мелочь, связанную с ней. Но это особое чувство, чувство собственничества, что вот впервые у него было что-то личное, секретное и принадлежащее только ему, сводило его с ума, даря самое настоящее счастье. Он мог засыпать с мыслями о ней, представлять Грейнджер во всевозможных фантазиях, следить и наблюдать за ней, будучи уверенным, что это только его, неприкосновенное, тайное и любимое. По-настоящему страшно Тео стало в тот момент, когда ему пришлось узнать девушку своей мечты вживую. Посмотреть ей в глаза, подарить собственную улыбку, прикоснуться. Ему было боязно, что реальность заставит его разлюбить созданный в голове образ, превратит мечту в пустышку. Но с каждым днем, проведенным с ней наедине, он лишь убеждался, что фантазии и рядом не стояли с настоящей Грейнджер. Пусть «золотая» девочка и оказалась капризной, взбалмошной, опасной и безумной, такой неправильной, совершенно не вяжущейся с его «влажными» мечтами, но её внутренние демоны лишь заставляли Тео дрожать от восторга и испытывать совершенно новые для него чувства. Ему хотелось защитить, в этот раз, не свои мысли, а их причину. Он не знал, что такое любовь, не понимал истинного значения этого слова, пока не ощутил неудержимое желание просто быть рядом, порой становиться причиной её улыбок или же злости, поддерживать, когда ей было плохо, и опускать с небес на землю, когда она зазнавалась. Хотелось поглощать любую эмоцию, считывать каждую морщинку на лице, держать её в своих руках, целовать, сжимать в объятиях, оберегать и даже придерживать волосы, когда её тошнит. Если некоторые её поступки заставляли других, скорее, разочароваться в ней, то в Тео просыпались нежность и странное тепло. Он чувствовал, что по-настоящему она принадлежит только ему. Не физически, скорее духовно. Тео знал, что Гермиона понимает его, понимает, как никто другой, по этой же причине, он мог поклясться, что даже если погибнет от её руки, никогда не сможет посмотреть на неё иначе, ощутить разочарование или горечь. Он надеялся, что эта любовь останется с ним даже после его смерти. *** Гермиона кусала ногти, перечитывая статью в «Ежедневном Пророке» уже в двадцатый раз. Волдеморт хочет битвы. Финальной битвы в Министерстве Магии. Орден, естественно, против этой идеи и настаивает на том, чтобы никто, в том числе, их оппозиция в лице Гермионе и её команды, не смели вестись на эту уловку. Им нужны были клыки Василиска, которые украл Тео. Без них ни о какой битве не могло быть и речи. Гермиона же жаждала личной встречи с Теодором, успеть встретиться где-нибудь на нейтральной территории и все обсудить. Теперь она была в нем уверена, знала, что он не отдавал оружие Волдеморту, что сохранил его себе, однако мать Блейза считала иначе. — Полагаю, что Нотт-младший отдал украденное Темному Лорду и теперь последний стал куда более уверенным, чем раньше, — холодно отчеканила Эрида Забини, вызвав Гермиону на личную встречу в свой кабинет. — Я думаю, что Тео не отдавал клыки Василиска, — тяжело вздохнула Гермиона, откладывая, наконец, газету. — И я уже говорила, что хочу встретиться с ним и, возможно, переманить обратно на нашу сторону. Эрида закатила глаза, раздраженно хмыкая. — Мисс Грейнджер, я вас вызвала сюда поговорить без свидетелей вовсе не из-за того, что хочу видеть Теодора у нас в Ордене, — она поджала губы, отводя задумчивый взгляд. — Предлагаю вам отправиться одной в Министерство Магии и поймать Нотта, — миссис Забини внимательно посмотрела на неё. — Поймать не для того, чтобы вы привели его обратно, а ради оружия. Вам он может отдать хотя бы один клык, в котором мы все очень нуждаемся… — Вы шутите? — вспыхнула Гермиона, недоверчиво посмотрев на мать Блейза. —Отправиться в логово Пожирателей одной? Миссис Забини усмехнулась, а затем потянулась рукой к ящику стола, из которого достала маленький металлический ключ. Показав предмет в воздухе, она протянула его Гермионе. — Это порт-ключ в Министерство, сработает в одиннадцать дня десятого июня. Не думаю, что в ближайшее время вам подвернется другая возможность застать Нотта-младшего. Полагаю, что путь в Малфой-мэнор теперь закрыт, — она пожала плечами, довольно сверкнув глазами, когда Гермиона взяла в руку ключик. — Конечно же, я не в праве вас заставлять пойти на такой риск, но у вас будет время подумать и, возможно, вы сами примете это нелегкое, но полезное решение. И, прошу вас, вы девушка неглупая, но рискующая довольно часто, поэтому, если и решитесь, не берите с собой своих друзей. Можете, конечно, взять Финнигана или Лонгботтома, но Драко и Блейз должны оставаться в Ордене, как и ваша подружка, мисс Уизли. Боюсь, что мой сын отправится за ней. Гермиона тяжело вздохнула, понимая, что ей лично в руки вложили собственную смерть. В случае провала миссии, никто на помощь ей не придет, да и выбираться из Министерства придется одной. Создать порт-ключ обратно в штаб-квартиру будет неразумно и затруднительно. — Я подумаю, — неуверенно кивнула она, поднимаясь с кресла, чтобы, как можно скорее, покинуть злосчастный кабинет. — Мисс Грейнджер, — окликнула её Эрида. — Удачи вам. *** Самоубийство! Просто самоубийство! Она все-таки решилась на это. Несколько дней бродила по штаб-квартире, бросая на друзей неуверенные взгляды, не зная, стоит ли ей сказать об этом предложении от миссис Забини, или же промолчать, сохранив жизни близких ей людей в целости и сохранности? Гипнотизировала чертов ключ, держа палочку в руках и просчитывала всевозможные пути отступления, но так и не придумав ничего, плюнула на это дело, решив, что пошлет мамашу Блейза куда-то подальше. А затем порт-ключ задрожал и она тут же кинулась к нему, накидывая на ходу черную длинную мантию. Натянув капюшон мантии пониже, Гермиона, оказавшись возле одного из каминов, слилась с движущейся толпой волшебников в Атриуме. Она понятия не имела как ей отыскать в этом огромном количестве людей одного нужного ей человека, оставшись незамеченной. Более того, для неё оставалось загадкой, как мать Забини умудрилась достать порт-ключ в Министерство, внутри которого было достаточно защитных чар. Разве что среди работников был предатель нового режима, решивший помочь Ордену. Несмотря на то, что встреча Волдеморта с лже Гарри была назначена в полдень, в помещении было слишком много людей, большая часть из которых Пожиратели, судя по мантиям. Гермиона начала испытывать тревогу, не зная куда отправиться, чтобы не выглядеть слишком подозрительно. Она посмотрела налево, затем направо, остановившись возле фонтана. Кто-то толкнул её в плечо, заставив отлететь на несколько метров в сторону, где она сразу же влилась в толпу, направляющуюся к лифтам. Недолго думая, Гермиона втиснулась между двумя здоровяками и вошла в лифт, молясь про себя, чтобы успеть скрыться от толпы и найти более укромное место для «подумать» и, возможно, обратиться в койота и попробовать найти Тео по запаху. — Уровень шесть. Отдел магического транспорта, — произнес женский голос, известив о прибытии. Из лифта вышло сразу пять человек и Гермиона решила, что не стоит идти на этаж, в котором волшебников было не меньше, чем в Атриуме. — Уровень пять. Отдел международного магического сотрудничества. Два здоровяка, стеснившие её, резко выплыли вперед, толкая её обратно в лифт, который тут же закрылся и стал опускаться ниже, заставив Гермиону громко чертыхнуться, благо в лифте осталось не так много людей. — Уровень четыре. Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Услышав название отдела, в котором когда-то она и сама была бы не против поработать, Гермиона тут же выбежала из лифта, хватаясь за капюшон, чтобы тот не слетел с неё от резкого движения. Осмотревшись, она решила пойти вперед, надеясь найти более менее укромное местечко. Пройдя несколько метров, Гермиона свернула направо и наткнулась на табличку с надписью «Подразделение Существ». — Если это не знак судьбы, то, — закончить ей не удалось, так как дверь одного из кабинетов открылась прямо перед её носом, заставляя отскочить в сторону. — Я направила поправки о регулировании контроля над гоблинами, — начала неизвестная Гермионе женщина, обращаясь к кому-то внутри кабинета. Решив не терять времени, Гермиона скрылась за одной из статуй горгульи, чтобы остаться незамеченной. — … да знаю я! — повысила голос сотрудница и вошла обратно, захлопывая за собой с шумом дверь. Гермиона поежилась от резкого сквозняка, обняв себя руками, а затем застыла. Если был сквозняк, то где-то недалеко должны были быть открытые помещения. Хотя странно, ведь Министерство находится под землей, откуда здесь быть ветру? Но должна была быть вентиляция, в таком случае! Поджав губы, Гермиона направилась в сторону легкого ветерка, не зная даже зачем, будто внутри сидело странное ощущение того, что именно это ей было нужно. Возможно, здесь было подобие комнаты для курения или балкон? Не могли же в огромном Министерстве не выделить места для волшебников с пагубными привычками? Она вдруг подумала, что профессор Трелони поставила бы ей «превосходно» за такую развитую интуицию, ведь стоило ей пройти двадцать метров, как Гермиона унюхала знакомый запах сигарет. Завернув за еще один угол, она тут же наткнулась на ссутулившуюся фигуру в мантии с накинутым поверх головы капюшоном. «Ну надо же, найти Нотта по запаху горящего табака! Даже анимагия не понадобилась» — Тео, — едва слышно прошептала она, но, судя по резко вздрогнувшим плечам курящего парня, её услышали. Он тут же обернулся, позволяя Гермионе рассмотреть получше его лицо и облегченно выдохнуть. Не ошиблась. — Какого черта ты тут делаешь? — гневно зашипел Тео, тут же выбрасывая бычок и подлетая к ней. — Ты совсем из ума выжила? — он схватил её за плечи и принялся трясти. — Ау, Грейнджер! Гермиона не могла подобрать слов, лишь растягивая губы в широкой улыбке, обращенной только ему. — Эй! — он вновь её потряс, заставляя ойкнуть от резкого движения. — Я пришла за тобой, — едва выдохнула Гермиона, вновь начиная глупо улыбаться, не зная с чего начать. Тео, не веря собственным глазам, посмотрел на неё серьезным, долгим и изучающим взглядом, словно пытался разобраться, что с ней было не так, но она лишь продолжала отвечать ему нежным выражением лица. — Ты под империусом? — наконец, спросил он, скорее даже утверждая, но Гермиона лишь покачала отрицательно головой. — Мы должны вернуться домой, — едва слышно прошептала она, с надеждой глядя на стоящего перед ней Тео. Его хватка ослабла, а вид стал совсем потерянный, будто она только что произнесла нечто такое, что было вообще невозможным и непонятным для него. Тео прикрыл глаза, тяжело вздыхая, но затем отпустил её плечи, крепко хватаясь за её ладонь. — Пойдем, тут есть пустой кабинет, — он повел её за собой, словно загипнотизированную, но Гермиона послушно последовала за ним. — Там будет безопаснее. Они быстро прошмыгнули мимо несколько проходящих волшебников, чьи глаза были сосредоточены только на бумагах в их руках, а затем Нотт, еще раз оглянувшись, втолкнул Гермиону внутрь, закрывая за собой двери. Они оказались в каком-то круглом зале с небольшой сценой и деревянными скамейками. Судя по скопившейся пыли, им уже давно никто не пользовался. Внутри было темно. — Инсендио! — прошептал Тео, зажигая несколько сотен свечей одновременно. Зал сразу же посветлел. Гермиона смогла рассмотреть бардовую ткань тяжелых кулис, пока её, вновь схватив за руку, вели к сцене. — Даже если кто-то зайдет, не заметят нас за этим, — он коснулся рукой темной ткани, демонстрируя ей их укрытие. — А теперь, объясни мне, какого черта, ты оказалась в Министерства магии в день, когда здесь собрались сотни Пожирателей Смерти? — уже куда громче спросил Тео, сжимая её сильнее в своей хватке. — Я пришла за тобой, — опять повторила Гермиона более уверенным голосом, морщась от боли в руке. — Сколько вас здесь? — вздохнул Тео, наконец, расслабляя руку. — Я одна, — недовольно ответила она, растирая кожу на освобожденной конечности. — Чего? – закричал он. Его крик раздался эхом по всему залу, заставляя Гермиону вздрогнуть. — Я одна. Пришла сюда за тобой, так как в других местах мне вряд ли удастся тебя застать. Тео округлил глаза в ужасе, вновь оборачиваясь по сторонам, затем запустил пятерню в волосы, распушив их, и принялся ходить вперед-назад, не веря в услышанное. — Как тебя могли отпустить сюда? Блядь, да убью их всех в этом Ордене, — застонал он, опускаясь на корточки. Теодор посмотрел неё измученным взглядом, наполненным болью и отчаяньем. Но, несмотря на его реакцию, у Гермионы в груди расползалось странное, она бы даже сказала, удивительное чувство, заставляющее глупо улыбаться и продолжать любоваться сидящим перед ней Ноттом. Он был здесь. Живой, здоровый и невредимый. Совсем близко. И теперь Гермиона знала, что Тео невиновен. Он никого не убивал, к тому же, никогда ей не лгал, говоря о своих чувствах. Как она могла не улыбаться, глядя на родное лицо, пусть и встревоженное? — Тео, — начала Гермиона, вдруг поперхнувшись воздухом. — Ты должен послушать, хорошо? Гермиона подошла совсем близко и опустилась рядом с ним на колени, беря его руки в свои и крепко сжимая. — Ты абсолютно невиновен, — улыбнулась Гермиона, наблюдая за резко вскочившими бровями Нотта. — Ты невиновен, ты не убивал свою мать, домашних животных и эльфа. Все это было лишь иллюзией, воспоминаниями, созданными твоим отцом, — увидев как он попытался отвернуться, сморщив лицо, она тут же повысила голос и схватила его сильнее. — Нет! Послушай! Ты невиновен, Теодор! Ты был проектом Того-Кого-Нельзя-Называть, тебя хотели воспитать злом, не имеющим чувств… — Остановись, — покачал головой Тео, вырывая свои руки из её тисков. — Гермиона, даже если я не убивал свою мать и тех несчастных зверюшек, это не отменяет того, что я сделал за последние несколько месяцев… — Но тебя заставили! Орден вынудил заниматься… — Никто не заставлял меня! — закричал он, болезненно улыбаясь. — В том то и проблема, что я сам решил пойти по этому пути… — Ради меня! – запротестовала Гермиона. — Да какая разница? — усмехнулся Тео, поднимаясь на ноги. — То, с каким удовольствием я пытал всех этих Пожирателей… — Нет! — … или с каким равнодушием я убил членов Ордена, а затем отрубил руку Подмору… — Остановись! – голос сорвался на визг, когда она вскочила за ним следом, пытаясь заглянуть в его бегающие глаза. — Тео, пожалуйста, у тебя есть шанс… — Нет же, — он закачал головой, но Гермиона все равно увидела его увлажнившиеся глаза. — Гермиона, ты была в моей голове, ты все видела… Я не стою того, чтобы ты спасала меня из-за чувства вина, понимаешь? Его голос дрогнул и ему пришлось замолкнуть, вновь опуская глаза вниз. Он сжал руки в кулаки, дыша через нос и старательно избегал её лица. — А что если это не чувство вины? — совсем обреченно спросила она, чувствуя, что сейчас произнесет то, к чему бы еще долго шла, если бы не его протест против её слов. Гермиона закрыла глаза и прикусила губу, вспоминая фразу, брошенную Малфоем во время их посиделки на пляже о том, что если она примет Нотта после всего, что узнает о нем, то, вероятно, это уже не влюбленность… — Я, — совсем тихо начала она, ощущая, что может и вовсе задохнуться от пронзившей её мысли. — Я, кажется, я… Тео непонимающе посмотрел на неё, хмурясь. Его глаза уже не были такими влажными. Недоуменность стала главной эмоцией на его уставшем лице. — Тебе плохо? – удивился он, подходя ближе. — Нет, — она отрицательно покачала головой, отводя взгляд и краснея. — Мне кажется, что я испытываю к тебе что-то, — но прежде, чем Тео открыл рот, чтобы уточнить, Гермиона принялась тараторить: — Это не симпатия, точнее, ты мне нравишься, да! Но уже больше, чем просто нравишься. Я думала, что, возможно, после всего, что мы прошли вместе – это влюбленность. Но Малфой, однажды, сказал, что если я буду по-прежнему тянуться к тебе даже после того, как узнаю, какой ты говнюк, — она резко замолчала, скукожившись и скривив губы. — То? — выдохнул Тео, который все это время не дышал, внимательно вслушиваясь в каждое её слово. Гермиона растерянно открыла рот, нахмурив брови, но тут же его закрыла, отводя взгляд в сторону. Облизала губы, тяжело проглотила слюну и вновь нахмурилась, начиная чесать нос. Она чертовски нервничала. Будто перед экзаменом. — Гермиона? — То, возможно, я люблю тебя, — закричала, не выдержав напряжения, но тут же облегченно выдохнула, закатывая глаза. — Это не точно! — резко добавила она, стараясь придать своему лицу серьезность. — Но вполне вероятно… — совсем неуверенно закончила Гермиона, направляя встревоженный взгляд на Тео, который замолчал. Он не сводил с неё глаз, будто пытался что-то разгадать, а затем вдруг хмыкнул, пожимая плечами. Его челюсть задвигалась, а взгляд уперся куда-то за спину. — Грейнджер, ты должна убираться отсюда. В полдень закрывают все камины и выходы из Министерства. Бум! Её будто пришибло чем-то тяжелым по голове, иначе не объяснить, почему её ноги задрожали, а в голове стало шумно. Он только что проигнорировал её признание в любви, будто бы она сказала нечто обыденное, простое и вовсе не желаемое для него. — Ты меня не услышал? — дрожащим голосом спросила Гермиона, чувствуя, как на глаза набегают предательские слезы, а в горле появляется ком. Как же унизительно! Она ведь рисковала собой, чтобы спасти его, чтобы признаться… — Услышал, — холодно ответил Теодор, засовывая руки в карманы. — И я повторяю, чтобы ты убиралась отсюда как можно скорее, — он резко достал белый острый предмет из кармана, протягивая ей. — Забирай клык с собой в Орден. Ты же за этим пришла? Разжалобить меня, уговорить отдать тебе оружие против Темного Лорда? ***Mitski - A Pearl
Тео чувствовал, что упадет в обморок, если Грейнджер не свалит с клыком отсюда как можно скорее. Ему ведь так хотелось поверить, так хотелось, чтобы слова, произнесенные её ртом, оказались правдой. «Люблю». Он чуть не зааплодировал за такую превосходную актерскую игру. Разыграла целый спектакль со своими смущенными теплыми улыбками, неуверенным признанием. Да, возможно, он, действительно, не убивал свою мать и многие воспоминания были ложью. Но, как он уже сказал, его измененное прошлое не отменяет поступков, которые он совершил совсем недавно. Тео убийца, палач, преступник. «Золотая» девочка, каким бы большим не было её сердце, не могла найти в нем места для любви к такой грязи, как он. Грейнджер – это образец неподражаемой храбрости, отваги и самопожертвования. Кто бы еще, наплевав на собственную гордость, так отчаянно признавался в любви отпрыску Пожирателя Смерти, убившему несколько человек из Сопротивления, измучивший десятки других живых людей? Только Гермиона. И пусть она и выглядела растерянно, дрожала, смотрела на него непонимающе и вновь и вновь шептала заветные три слова, глотая слезы, Тео не верил. Как бы не хотел, он не мог поверить. Где была она, а где был он? — Тео, пожалуйста! — в который раз всхлипнула Гермиона, пытаясь обхватить его лицо ладонями. Она умоляюще посмотрела на него. — Грейнджер, я не отдам тебе остальные, — покачал головой он, пытаясь убрать её руки от себя. — Сегодня я убью его чертову змею сам, а ты… — Неужели? — высокий шипящий голос заставил и Тео, и Гермиону застыть, в ужасе глядя друг на друга. Возле дверей в зал стояла одинокая фигура Волдеморта. Он смотрел на них холодным немигающим взглядом, словно хищник, выжидающий свою жертву. Гермиона медленно повернулась лицом к Темному Лорду, но Тео сразу же встал перед ней, заслоняя её оцепеневшее тело своим. — Еще одна история о павшем волшебнике из-за любви к грязнокровке? Волдеморт сделал несколько медленных шагов к ним, вставая в центре зала. Вся его фигура была напряжена, но в отличие от них, не от страха. Он внушал опасность. Его тихая ярость передавалась вибрациями в тело Теодора, который продолжал не сводить глаз с Темного Лорда, не зная, как успеть защитить дрожавшую за его спиной Гермиону. — А ведь я был уверен, что в твоем разуме не было ни намека на подобную грязь, Теодор, — покачал головой Волдеморт. — Но, видимо, великая сила любви вновь одурачила меня, — его рот оскалился в злобной улыбке. — Очень жаль. Все произошло слишком быстро. Тео не успел среагировать, как Гермиона выскочила перед ним, направляя палочку вверх, взрывая декорационные штанги, которые рухнули перед ним, заслоняя их от Волдеморта, выстрелившего зеленым лучом в их сторону. Зал взорвался, отделяя сцену от партера настолько, что он с Гермионой, упавшие за кулисы, остались в недоступной Темному Лорду зоне. Где-то загорелись занавесы, погружая помещение в густой дым. Закашлявшись, Тео сбросил с себя несколько осколков и потянулся к лежавшей на нем Гермионе. — Давай, нам нужно уходить, — прошипел он, пытаясь поднять её с себя, но тут же замер. Что-то было не так. Внутри предательски сжался желудок. — Гермиона! — Тео потряс её, пытаясь развернуть к себе лицом. — Гермиона… Внутри все упало, а воздух покинул легкие всего за один удивленный выдох. Гермиона продолжала лежать, не дыша и не шевелясь, смотря потухшими стеклянными глазами куда-то в сторону.