***
Погода следующего дня не могла не радовать. Самое то для летнего дня — не жара, не холод. Лишь осыпающиеся листья деревьев напоминали о том, что теплая пора года заканчивается, сменяясь более холодной. Греющее солнце ярко освещало незавешенные окна дома, заставляя проснутся от играющих лучей на лице. — Адриан, доброе утро, — вошедшая только что в комнату Натали, помощница отца, остановилась возле кровати парня, оповещая его планы на день. — Габриэль дал тебе сегодня свободный день, поэтому ты сможешь заняться своими делами, даже за пределами особняка. Высунув пятку из-под одеяла, Агрест младший потянулся от недавнего пробуждения, причмокнул губами и поднялся на локтях, оглядывая Натали. Он мотнул головой, и убедившись, что она вышла, взял свои вещи и направился в душевую комнату. Теплая вода, создающая пар в комнате, разливалась по телу, тем самым помогая расслабиться. Мысли лились потоком с новыми струями, а сердце нестерпимо заболело в груди, отдавая колкостями по всему телу. Парень согнулся и прислонил руку к грудной клетке, что совсем никак не помогало в данной ситуации. С каждым вздохом казалось, становится только хуже. Стук в дверь заставил, разогнувшись, встать на ноги, а голос Натали отвлечься от сердечной боли. Адриан вышел из душевой кабины, параллельно натягивая халат на мокрое тело. — Адриан, тут к тебе друзья, — еще один стук в дверь с небольшим скрипом старых полов, из-за которых можно было понять — она не одна. — Я скоро выйду, — взяв чистую одежду, он оглянулся по сторонам в поисках полотенца. Он вытерся халатом, не находя нужный предмет, после чего оделся в свежую одежду, отдающую чистым запахом порошка. В приоткрытой тумбочке ванного стола виднелась баночка с какой-то потёртой этикеткой; казалось, это были простые витамины, но если попробовать их, вкус будет значительно отличаться. Таблетки, находившиеся в баночке из-под витаминов, стали практически спасательным кругом жизни Адриана. Полученную от тяжёлого детства травму заглушали только они. После смерти матери у парня случались частые сердечные припадки. Отец отправлял его на обследования в дорогие больницы, к опытным врачам, но даже те не смогли найти почву заболевания. Маленькому мальчику лишь хотелось прожить счастливое детство, хотелось семью, как у других детей его возраста. Ему не нужны были дорогие игрушки, качественные вещи и частые обследования в больницах. Он мечтал прогуливаться с мамой по парку, держать в маленьких пальчиках сладкую вату на палочке и шипеть от боли разбитых коленок, но никак не от боли в сердце. Собравшись компанией на набережной возле корабля, что был так называемым домом Луки, ребята расхватывали стоящие на маленьких столиках кусочки торта, запивая напитками. Адриан сел на ободранный пуфик, опёршись о пристроенную часть стены, что со скрипом поддалась назад под напором его веса. Музыка била по ушным перепонкам, а шатающийся пол от танцев присутствующих неприятно бил по ногам, отдавая в колени. Сердце бешено колотилось от слишком громких ритмов музыки, бросало в жар. Пытаясь отвлечься на друзей, Адриан высмотрел из толпы макушку темно-синих волос. Маринетт о чём-то беседовала с мамой именинника, быстро жестикулируя руками; от ее жестов становилось спокойнее, а въевшийся запах ее ванильных духов отдавал приятной ноткой, чем-то до дрожи родным, казалось забытым. Палуба качнулась; девушка, не удержавшись, чуть было не упала на стоящего рядом парня, но Адриан, появившейся рядом в подходящий момент, смог ее словить, притягивая к себе, на что та моментально отодвинулась от него, краснея от нахлынувших эмоций, быстро что то пробормотала и убежала. Перед глазами образовалась пелена слез, блондин вспомнил — он не выпил таблетку, что могло способствовать плохому состоянию. Приложив запотевшие руки от нахлынувшего жара, он скатился по бортикам вниз, надавливая на зону сердца, тем самым пытаясь хоть чуть уменьшить боль. — Адриан, что случилось? — подхватив того под подмышки, именинник потащил его на набережную, думая, что его укачало. — Мне слишком больно, — истошный крик заглушила играющая музыка из-за чего присутствующие не заметили исчезновения двух парней, ради одного из которых и явились здесь, но это не способствовало прекращению танцев. Легкие платьица развивались по ветру, а туфли отстукивали ритм песни, забавляя проходящих мимо людей. Присев на одно колено, а другое выставив для опоры, Лука положил голову Адриана к себе на ногу, а после чего стал махать руками, пытаясь хоть как-то освежить раскрасневшееся лицо больного. Ноги и руки обрели непривычную для себя холодность, покрывшись синевой, а горло распухло, из-за чего стало намного труднее дышать. Стало ясно — помочь было никак, но поверить в смерть невозможно, пока глаза молят о помощи, цепляясь за мягкие очертания. Хотелось что то сделать, позвать на помощь, отвезти в больницу, дать какое-нибудь лекарство, но единственное, что смог сделать Лука — сцепить руки за спиной любимого, пока тот бившись в конвульсиях, пускал слюну на мокрый от дождя асфальт. «Нужно быть рядом» Глазное яблоко замерло, окутавшись белой пеленой, после чего тот замер, совсем не двигаясь и не дыша. Пережить такое испытание, как смерть близкого человека, — непросто. Кажется, что земля уходит из-под ног, когда осознаешь, что уже ничем не сможешь помочь. Ещё больней становится, когда понимаешь, что больше никогда не увидишь родных глаз, не сможешь почувствовать тепло родных рук, не услышишь родной голос. Заполнить пустоту в душе кажется совершенно невозможным. Боль, даже если и утихает со временем, окончательно не пройдет. Лука же довольствовался лишь присутствием Адриана, побоявшись рассказать тому о своих искренних чувствах. Ему хотелось почувствовать то, что чувствовала Маринетт, находясь любимой его возлюбленного. Но больше ни она, ни он, никто не почувствует каково быть любимым светловолосого парня.Как часто, верности в угоду, ты одиночеством томим, любовь твоя нужна не мёртвым, любовь твоя нужна живым.