Журналист

Я только что вернулась из Варшавы, куда ездила в рабочую командировку 20 января 1945 года, чтобы собрать материал для своей новой статьи о жестоком обращении фашистов с еврейским народом. Целью моей поездки было общение с бывшими заключенными концлагерей, чудом выжившими в настоящем аду на земле. Кровопролитное освобождение Польши никак не выходило из головы. Я всеми фибрами своей души желала, чтобы всё это закончилось как можно скорее … я была на гране нервного срыва. Видеть этот кошмар просто невыносимо. Казалось, что местный воздух пропитан фашисткой жестокостью и ненавистью. Как только я оказалась у себя в квартире, я сразу же без сил рухнула на диван, Долгий перелет и трудности при сборе информации сделали своё дело.. Жутко хотелось спать, но закрывая глаза, я видела польский кошмар, который отпечатался в моей памяти отныне навсегда. Надо же как то взять себя в руки и заняться делом. Собрав остатки сил, я встала¸ вышла на балкон и, вытащив из кармана пачку сигарет, закурила, и тут мой взгляд упал на оживленные улицы города. Февральский мороз заставил меня на мгновение забыть об увиденном. Я задумалась: почему жизнь так несправедлива? Одновременно на одной части планеты мирно и тихо, а на другой - разруха, жестокость и смерть. Это не давало покоя моим мыслям ,и слова, которые были сказаны бывшими заключёнными, буквально зазвенели в моей горячей голове: «Все имеет свой конец… ничто не бессмертно, и даже то, что несет смерть, тоже в конце концов заканчивается». Вернувшись в комнату, я стала проверять гору писем, которые накопились за время моего отсутствия. Отбрасывая конверт за конвертом, я наткнулась на треугольник и мое сердце замерло. Присев на стул, я склонилась над треугольным письмом и стала читать: «Дорогая моя, любимая Анечка, я плакал, когда прочитал твою статью в одной из газет, которые нам передают. Как я же горжусь тобой. Ты большая умница. Но, Анечка, береги себя, пожалуйста, будь осторожной, я не вынесу, если с тобой что-то случиться. Парни не верят, что ты моя, и посмеиваются надо мной. Я не хочу ничего им доказывать, мне главное, что это знаю я. Моя жизнь сложилась бы иначе, если бы я не узнал тебя. Спасибо тебе родная за то, что ты есть в моей жизни! Человек стареет, увядает, и в конце концов умирает, и лишь небо всегда бездонно и молодо, как твои глаза, в которые постоянно хочется смотреть. Они, как и небо, никогда не постареют, не поблекнут. Пройдет время, люди залечат раны, построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, мирная. Ты будешь любить и будешь любима. У тебя вырастут красивые дети. Ты будешь счастлива- ведь по другому просто не может быть. А я счастлив, что узнал тебя и, надеюсь ещё увижу и крепко обниму. Твой Ванюша». Слезы так и брызнули из глаз и их капли упали на письмо, смазав грифель карандаша, которым оно было написано. Я тут же вытерла глаза, и незамедлтительно стала писать ответ. На следующее утро мне надо было ехать в редакцию. Крохотная вывеска «Советский вестник», венчавшая серое и неприглядное здание - это единственное, что указывало на редакцию. Зайдя внутрь и поднявшись на третий этаж, я зашла в кабинет главного редактора, которым на тот момент был Тимофей Валерьевич Гурков, пожилой человек лет семидесяти,пенсионер, который вернулся на работу, так как всех парней забрали на фронт. Он всегда был добр ко мне и очень помогал. Мы обсудили материал для новой статьи, и я принялась за работу. Времени не было - я должна была скоро уезжать в новую командировку. Освобождение захваченных территорий продвигалось очень быстро, каждый день нам сообщали все новые и новые новости, только успевай отдавать в печать. Каждая наша победа разносилась радостным гулом по редакции. Но меня беспокоило необъяснимое ощущение страха . Вскоре я узнала, что моего Ваню отправили по направлению к Австрии, и тогда я поняла, отчего у меня было это ощущение, ведь путь его далёк, а на пути огромное количество трудностей и опасностей. Приходя домой, я всегда с ужасом проверяла корреспонденцию, боясь найти там «похоронку», но, к счастью, этого не было , и я с облегчением ложилась спать в надежде, что на следующий день всё-таки придёт весточка от Вани. Затем меня, как приглашенного журналиста, отправили на Ялтинскую конференцию, которая должна состояться 4 февраля, и продлиться неделю. На конференции приняли участие руководители трех союзных держав: Председатель Совета Народных Комиссаров СССР И.В. Сталин, Премьер-Министр Великобритании У. Черчилль, Президент Соединенных Штатов Америки Ф.Д. Рузвельт. Мне дали задание взять интервью у всех троих, и я блестяще выполнила его. Это была моя личная маленькая победа. Я так гордилась собой - ведь я наконец-то точно узнала, что нас ждет победа полная и безоговорочная. Это вселяло в душу великое спокойствие и я ежедневно ждала объявления победы, но, к моему несчастью, это затянулось еще на пару месяцев. А 13 апреля сразу после телефонограммы о взятии Венны, меня направили в Австрию для сбора нового материала об освобожденной от фашистских захватчиков территории. Словами не передать тот страх, который сопровождал меня каждую такую поездку. В такие командировки я всегда собиралась как в последнюю в своей жизни и каждый раз возвращалась настолько опустошённой и изнеможденной будто самолично участвовала в освобождении территорий. Но, тем не менее, я никогда не отказывалась от них. И каждый раз по моему возвращению меня ждал приятный сюрприз - письмо от моего любимого. Каждый раз, читая письмо, я плакала от счастья, он жив , он дойдет до Берлина, он вернётся ко мне. Я свято в это верила. И вот мне сообщают, что я могу отправиться в Берлин. Мой вылет состоялся 8 мая. Как меня терзали тревожные мысли. Я знала - это конец войны, но было ужасно страшно от гнетущей неизвестности: Ваня вернётся или его отправят дальше… И опять слова бывших польских заключённых эхом отозвались в голове: «Всё имеет свой конец….ничто не бессмертно, и даже то, что несёт смерть , тоже в конце концов заканчивается. И в завершении своей работы я написала последнюю статью: Конец войне – начало мира В апреле 1945 года началась битва за Берлин. Три советских фронта прорывали фашистскую оборону. Три маршала: Георгий Константинович Жуков, Иван Степанович Конев, Константин Константинович Роккосовский – руководили действиями этих фронтов. Много воинских подвигов совершали русские солдаты, нанося последний удар фашистам. И вот- Красное знамя над Берлином. Берлин пал. А ещё через несколько дней фашисты окончательно признали себя побеждёнными. Великая освободительная война советского народа против фашизма закончилась полной нашей победой! И снова – мирное небо над нашей Родиной. И снова – работа, работа, работа. Ведь сколько разрушено войной городов и сёл, заводов и фабрик. Сколько разбито дорог, сожжено домов, сколько детей осиротело! Вот почему весь народ, засучив рукава, взялся за восстановление народного хозяйства. Это было самое главное, самое важное дело. Пережив 900-дневную блокаду, возвращался к мирной жизни город-герой Ленинград. Восстанавливались шахты Донбасса, металлургические заводы Приазовья, машиностроительные заводы Воронежа, Белгорода. Приступили к восстановлению Днепрогэса. Дело это было нелёгкое. Все турбины, генераторы, краны были взорваны. Из сорока семи водосливных пролётов уцелело лишь четырнадцать. Не было больше водохранилища на Днепре. Обнажились древние скалы. Река, которую привыкли видеть спокойной, пенилась у порогов. Плотина Днепровской гидроэлектростанции была восстановлена. Упало зерно в землю Украины, Белоруссии, Центрально-Чёрнозёмной России, Псковщины, Новгородчины… Упало и проросло полновесным колосом. Первым послевоенным колосом. Тем колосом, что превратится в душистый хлеб, который досыта накормит всех, кому поднимать огромное хозяйство страны- победительницы. Кому бурить, возводить, бетонировать, кому выплавлять сталь, обрабатывать металл, собирать машины - умельцы. Всё превозмогли советские люди, всё перетерпели, вынесли и победили в тяжелейшей из войн. Теперь им предстояло преодолеть разруху, одержать победу в мирном труде. И эту победу люди одержали…» А в июне вернулся мой Ваня. От охватившего счастья я зарыдала. Это были слёзы радости и счастья. Подбежав к Ване, я так крепко обняла его, что ни одна сила на свете больше не смогла бы отнять его. Теперь я любима и люблю, и мы будем вместе растить наших красивых детей. Я счастлива и буду счастлива с моим любимым- вот ради этого и стоило жить.