Аномальная сила

Не так важно, кем я могу стать, учитывая то, что мне завтра на работу и перед этим стоит отдохнуть. Поэтому я просто лежал на диване, перечитывал свою любимую книгу, точно не пытаясь найти в ней ответы на все вопросы своей жизни и оставил в покое аномалии, а аномалии оставили в покое меня. Что было очень хорошо, учитывая то, сколь многое на меня свалилось в последние дни. Я выдернул себя из своих мыслей и перечитал строчку, которую просто проскочил глазами: "кроны деревьев закрывали собой солнце". И здесь этот Лес, нигде от него не скрыться. Но, когда последние лучи солнца соскользнули со страниц книги я встал перед ещё одним выбором: [Выберите следующую аномалию] Я прочитал описание самой первой аномалии: "Но что действительно ужасно, так это такие как ты, умирающие в руках таких, как я". Восхитительно. Просто великолепный выбор. Мне тут чуть "безобидные" феи мозг не выели, а тут мне предлагают чуть ли не убийцу взять. Это даже не учитывая, что коробка пахнет и старой и свежей кровью так, что перебивает запахи металла, выделанной кожи и старого пота. Ну уж нет, спасибо. Далее был номер F-04-83 и подпись: "Она была очень разговорчива раньше. В конце концов, одиночество осталось её единственным слушателем". Старая знакомая. Она да, она пахла смертью. Но смертью от старости. Той неизбежностью что встретит всех, кто не столкнётся, например, с моим предыдущим пациентом. А третьим вариантом была коробка с надписью: "Я иду за тобой. Ты, кто скоро сгорит дотла как я." Тревожный запах дыма, сгоревших дерева и плоти. Несмотря на то, что аномалия наверняка огонь, от коробки едва ощутимо тянуло холодом. Я выдохнул, оттолкнул от себя коробки и по-нормальному закрыл глаза. Представил как ветер гонит по пустым улицам подзёмку, смешанную с пеплом. Я глубоко выдохнул. Передо мной стоят три стула. На всех трёх стульях - смерть. Смерть от убийства, смерть от старости и смерть от огня. Думаю многие бы выбрали средний стул. Но если подумать, смерть от маразма - ничуть не лучше, чем от рук маразматика. К тому же - всё-таки это не меня будут убивать, надеюсь, а моими руками. Я откинулся на кровати. Так нифига не лучше. Потеря себя равносильна смерти а я и так фактически почти умер, а на свободу едва не вырвался рой голодных волшебных существ. Или тварей, что больше похоже на правду. С тяжёлым вздохом я притянул к себе среднюю коробку. Она, так же как и феи, осталась лежать в своей камере до утра. Я оглядел свою комнату. Как, уже стемнело? Всё, пора спать, завтра на работу. Следущее утро встретило меня суетой. Этой ночью мне снилось что-то невнятное, я даже не мог это вспомнить. Не кошмар и уже хорошо. Оказывается за ночь я сильно проголодался и после завтрака, по дороге на работу мне пришлось догнаться бургером. Впрочем двигаться было удивительно легко и я добрался до работы даже не запыхавшись, несмотря на непридвиденную задержку. А бургер улетел в желудок в момент, и оставил после себя лёгкое чувство голода. Ох уж этот стресс, он просто меня сжигает. На работе я поздоровался с Мишель. Это была упитанная женщина в майке нашего магазина, да и та не выглядела сильно новой. А затем, вместо обыкновения, решил уточнить, как у неё дела. Мне показалось, что она выглядит как-то грустно. Может поссорилась с кем, например — с матерью. Было какое-то зудящее чувство на границе восприятия и я даже пожалел, что у меня нет блокнота, чтобы записать это изменение в своём поведении. Впрочем, я бы не сказал, что кто-то в здравом уме захочет ссориться с такой… убедительной женщиной. Она возвышалась над прилавком, даже не смотря на то, что сидела. Впрочем, несмотря на её не самое радужное настроение она натянула улыбку и ответила, что всё в порядке. Впрочем, такой маленький разговор был лишь маленькой искоркой, ухнувшей в ту бездну в моём сердце, корорая осталась после ухода Эмилии. Поэтому, снедаемый этим тянущим, липким чувством я продолжил нарушать рутину минувших дней. — Что сейчас в планах? — Она как-то на меня посмотрела, но ответила. — С утра, как обычно — выпечка. К обеду подвезут овощи, — она замолчала, впрочем, на этом мои попытки поддержать разговор как-то быстро увяли, а я отправился к машине. Там меня встретил смуглокожий мужчина. Я протянул ему руку. — Доброе утро. Джон, верно? — Джеймс. И тебе доброго утра, Букер, коль не шутишь. — иголочка смущения и раздражения почти без следа улетела в бездну внутри моего сердца и я продолжил донимать человека разговорами. — Что-то произошло? — он немного опаздал. — Да в очередной раз перепахали асфальт на перекрестке Джона Маккрея и Лорен Фауст. И угадай кто? Этот фашистский миксер! — Крюковолк что-ли? Разговор вроде завязался и, разгружая хлеб, мы потихоньку обсуждали последние события в городе, а потом Джон поехал за овощами. Так что, всё время до обеда я ходил по торговому залу, поправлял товары на полках, отбирал просрочку и пытался заводить разговоры хоть с кем-то. Впрочем, это закончилось лишь несколькими дополнительными корзинами с продуктами у покупателей и подозрительными взглядами от них же. Жить становилось всё более и более невыносимо и я забежал в туалет. Сосущая пустота одиночества невыносимо клубилась у меня внутри. Я думал, поначалу, что это естественное состояние после расставания с любимой, но сейчас, когда это ощущается столь невыносимо и неправильно у меня появилась идея, что это может быть. Хотелось открыть грудную клетку, чтобы вытащить из неё сердце, но я просто сжал руку в кулак у себя на груди, сминая фирменную майку и потянул, одновременно выталкивая аномалию в материальный мир. Тени в туалете зашевелились и стали гуще, а на руке скопились клочья грязного, тёмного, липкого тумана, пахнущего гнилой бумагой и старческим телом. Мне не хотелось оставлять это здесь, но и не хотелось возвращать его обратно. Я присел и аккуратно положил одиночество в свою собственную тень а потом в зеркало, на самого себя. Броня на мне была светло-фиолетовой с серыми бронепластинами. Я захотел, чтобы она скрылась где-то внутри, спряталась, не была видна, но продолжала защищать меня от той силы, что скрывалась в моей тени. Броня истончилась до едва различимой тени, падающей на всё моё тело. Словно на меня просто падало слишком мало света, словно я был в тени. В то же время естественные тени, вроде тех, что скрываются в подмышках стали чётче и гуще. Они неприятно холодили кожу под моей одеждой. Всё же я перестал себя чувствовать так невыносимо одиноко, а мой прикид вроде смотрелся не так уж и странно, не настолько неестественно, чтобы вызывать прямые подозрения, я надеюсь. Но теперь, когда я вновь вышел в зал, я стал замечать, как шевелятся тени, когда я прохожу мимо. Как затихают холодильники, а их ветер становится на градус холоднее. А за окнами словно стало только пасмурнее. — Букер! — неожиданно раздался голос Мишель. Я оглянулся на неё и увидел, что она так же слегка растеряна, как и я, но похоже она пришла в себя и озвучила просьбу: "Можешь подменить меня на кассе?" — Без проблем. Она ушла куда-то в комнату персонала. Я огляделся. Какая-то мрачная, меланхоличная и немного сонливая атмосфера накрыла магазин. Молодая девушка к своей корзине на кассе добавила шоколадку и мне в голову пришла одна идея. Добрый день, вам пакет нужен? — она мазнула по мне пустым взглядом и на автомате ответила "да" — Собираетесь бороться с дементорами? — она вскинула брови и посмотрела на меня. Пальцы на шоколадке слегка сжались — Не, это не гоблины, которые крадут шоколадки — это злые духи из книги с земли Алеф. Они высасывают позитив из вашей жизни, говорят против них помогает шоколад — боже, что я несу? Откуда вообще вытащил этих дементоров? Она нервно хихикнула и протянула мне оплату за еду. На её лице была лёгкая улыбка. Внутри даже как-то потеплело. Отпустив товар я задумался, что это за историю я вспомнил. Кажется, мне кто-то рассказал историю, практически сказку про мальчика-волшебника откуда-то из Лондона, вроде. Туда ещё в какой-то момент главгад истории выпустил тех самых дементоров. Не знаю, как в том мире, а в этом Лондону тоже весьма досталось практически от злого духа. От Симург. — Всё, постоял и хватит, ты своей хмурой рожей распугиваешь покупателей, — на её лице было меньше макияжа чем с утра, а сосуды в глазах слегка покраснели. — О, ты вернулась! А я думал что ты как друзья в той истории про мальчика-сторожа… а впрочем — не важно. — Да, да, иди работай, сказочник — Ох уж эти женщины. Настроение меняется — в момент. И какую хрень я в очередной раз вспомнил? Русская история? Не русская Babushka же мне это рассказывала, я так откуда я это помню? Впрочем, вспоминая эту историю я добрался до машины с овощами, сделал отсылку к очередной неизвестной мне ранее истории в разговоре с водителем, и разгрузил вместе с ним овощи. День шёл своим чередом. Люди, пришедшие вместе жались друг к дружке в моём присутствии, а одинокие выбирали что-то такое, что как им казалось, должно было согреть им сердце. Под самое закрытие пришла тётушка Кэсс. Седая как лунь женщина, кажется она была родственницей кого-то из предыдущих работников магазина. Она всегда приходила раз в месяц, примерно под закрытие магазина, закупалась на следующий месяц всякими макаронами и прочим, что хорошо хранится и пропадала… сами догадайтесь на сколько. Разумеется на месяц. Прям бабушка-луна. Я уже собрался и ждал, пока Мишель отпустит продукты. Провожать её до дома было что-то вроде традиции магазина. И если обычно тащить не самую лёгкую сумку на колёсиках по разбитым улицам Броктона под непрекращающийся монолог тётушки Кэсс едва ли можно было назвать лёгким занятием, то сегодня я чувствовал, что это то, что мне нужно. Мы вышли. Она что-то болтала о своём прошлом и о нелегкой жизни в этом, по-своему богатом городе, на события — уж точно. А я потихоньку выпускал свою силу Одиночества. И обнаружил в сердце моей собеседницы такой же густой, тёмный, липкий туман Одиночества, как тот, что производила моя аномалия. Тусклые отголоски силы Черепа подсказывали, что она в чем-то винит себя. — А как там поживает ваша внучка, тётушка Кэсс? — Да как, как, спёрли её черти узкоглазые. Завидной красавицей она у меня росла, видать завись их взяла, что… Так вот что произошло. Из дальнейшего монолога я смог вычленить то, что это произошло буквально на днях. В последнее время банды как-то активизировались, или просто в этот раз беда пришла на мою улицу? Мы уже пришли к ней домой. Она заварила чаю, распаковала одну из упаковок крекеров. Напавшее на меня болтливость, неожиданно принесла мне порцию той самой энергии, кажется в воспоминаниях, связанных с моей силой она называлась энкефалином. Я понял, что это было за тёплое чувство тогда, днём. Поэтому я всё сильнее отпускал свою новую аномалию, позволяя ей заполнять пространство её дома. Но, вместе с тем, одиночество внутри Тётушки, казалось только покидало её, смешиваясь с силой аномалии, становясь моей энергией. Когда все актуальные новости она успела рассказать, я придумал легенду, которая вполне могла объяснить моё собственное желание рассказывать интересные, но всё же странные истории аномалии. Я сказал, что собираюсь стать писателем, и предложил послушать некоторые из них. Вначале я пересказал ей историю про мальчика-часового, потом — пересказал первый год жизни Мальчика который выжил. А потом… Я едва ли следил за тем, о чём с ничего не подозревающей, как мне кажется, бабушкой, говорила моими устами аномалия. Меня не покидал вопрос: как вытащить её внучку из лап узкоглазых бандитов. Она просто возвращалась из школы и… не вернулась. Долгие разговоры вполне зарядили мою силу. Просто посидели, поболтали как две старушки-подружки, а силе этого было достаточно. Заметив, что Кэсс начала заметно клевать носом я сказал: "Думаю, я пойду, пожалуй". — Да оставайся, внучек здесь. Темно на улице, опасно. — А оставлять незнакомого чела у себя дома — что, не опасно? Я вгляделся в её лицо и тело, и даже в её душу при помощи собственной силы. Посмотрел на то, как растерянно она выглядит, когда думаю, что я сейчас уйду, как цепкие когти её собственного одиночества вцепились в её сердце. И я подумал: она одиночества сейчас боится больше смерти. Ладно, в любом случае это просто мои заморочки. — Хорошо, останусь. — вроде как силы моих аномалий не нашли в ней самой желания убить меня. Не то что бы я обнаруживал его ими ранее. Она даже как-то встала, и проводила меня до пустующей спальни. Видно, что порядок тут поддерживают уже достаточно давно. Мне было даже как-то непривычно спать в настолько чистой комнате. В любом случае Кэсс мне рассказывала, что родители её внучки пропали достаточно давно. Похоже это их комната. В любом случае, меня дома тоже никто не ждёт. Я рухнул на кровать и перед моими глазами возникли три коробки: "Многие из тех, кто перенёс операцию в этой машине находили покой и становились вновь здоровыми." Механическая аномалия? Не встречал раньше таких. Звучит интересно. Но запах металла перемешаного с кровью рисует в воображении что-то среднее, между прозекторским столом и алтарём для жертвоприношений. "Обманутые сердца медленно забывались в бездне." Звучит ещё веселее. Прям не аномалия а какой-то "кручу верчу обмануть хочу ". Но, не смотря на жуткое описание — от неё не тянуло ни кровью, ни смертью. Она вообще никак не пахла и это было подозрительно. Неужели это значит, что бездна пожирает, не оставляя следов? "Теперь всё будет просто отлично." И густой, густой запах скотобойни и дешёвого пластика. Восхитительные три стула. На один сядешь — тебя или вылечат или убъют. На другой — там какая-то бездна, настолько непонятная, что даже не пахнет кровью и смертью, как аномалии обычно делают. А третья — улыбается тебе в лицо, а сама пахнет как скотобойня. Не то что бы я видел много аномалий… именно поэтому я не хочу рисковать с теми аномалиями, которые пытаются меня откровенно обмануть. Давай, загадочноая операционная, я выбираю тебя. Впрочем, в течение ночи она будет разворачиваться, так что — спокойной ночи. Пробуждение в чужой квартире с утра меня несколько удивило. Оно началось с обычной суеты. Неприятно, конечно, что приходится второй день носить то же бельё. Но оно по запаху почему-то не напоминало ношеное. Может эти доспехи моей парасилы как-то убивают всё лишнее живое на мне? Но тётушка Кэсс даже покормила меня завтраком с утра. А после чего я отправился на работу. Как оказалось, тонкий слой силы аномалии способен перекрашивать броню в свой цвет