После

      Она хлопнула дверью, задвигая щеколду. Прижалась спиной к холодной поверхности. Отдышалась. Дрожащими пальцами прикоснулась к шее, всё ещё ощущая его руки, сдавливающие горло. Габи не сомневалась, — скоро появятся синяки. Всегда появляются. На запястьях, лодыжках, животе… Она каждый раз терпела. Молчала, уже не пыталась сопротивляться или обижаться на него. Она вздохнула. На языке тут же появился привкус железа. Кажется, сегодня он ещё и разбил ей губу. Девушка взяла белую баночку с нижней полки, достала ватные диски и обработала маленькую рану. Взгляд невольно скользнул по всей фигуре в отражении: растрёпанные волосы, которые выбились из причёски, пока она бежала от него по коридорам, уставший и потухший взгляд… Она так старалась стать свободной, сбежать от системы, из Арк-Драйдена, получить возможность самой делать выбор. И она его сделала.       Единственный выбор, который Габи сделала сама, без чьей-либо указки или совета. Выбор, о котором она жалела больше всего.       Прошло уже пять лет. А кажется, что это произошло будто в прошлой жизни. Разрушение верхнего города, смерть всех жителей. Янис сдержал обещание. Спас всех, кто был ей дорог. Позволил им жить в Альксаре, обеспечил жильём и работой. Он не отрёкся от неё. Габи опасалась, что как только поможет привести его план в исполнение, Янис бросит её, как использованный инструмент. Она не сомневалась в его чувствах, но не знала, насколько они были сильными и постоянными. Он сам не был постоянным. Каждый раз придумывал для неё очередную сладкую ложь, которую сам впоследствии разрушал, с удовольствием наблюдая за её реакцией. Габи казалось, что он нужен ей, ни смотря ни на что. Принимала его со всеми травмами, обидами и грандиозными планами. Она, кажется, любила его. Когда-то давно. Казалось, такое искреннее чувство, ради которого можно закрыть глаза на истребление целого города. Оправдать убийства. В конце концов, она не знала этих людей лично. Просто жила по соседству, видела на улице. От их существования или исчезновения ей не станет горячо или холодно. Так она думала. Этим успокаивала себя, подписывая смертный приговор для каждого жителя Арк-Драйдена. Из воспоминаний Габи вырвал громкий удар в дверь и очередное, сказанное не терпящем возражений приказным тоном: — Открой!       Она слышала это каждый раз, когда получалось вырваться и сбежать, чтобы перевести дух. Его внезапные всплески агрессии перестали удивлять её уже давно. Всё начиналось с простых разговоров. Он был недоволен тем, сколько времени она тратила на общение с друзьями. Даже уходя на пол дня Габи знала, что её будет ждать очередной монолог о том, что теперь они сами по себе. Что он сдержал обещание, и теперь она не должна беспокоиться за них. А лучше бы вообще забыть про всех тех, с кем Габи росла и общалась всю жизнь. Она старалась угодить ему. В конце концов он ограничил её контакты даже с родителями. Габи могла видеть их не больше трёх раз в месяц.       Ещё один удар.       Раньше эти звуки, его гнев, заставляли её вздрагивать. Габи забивалась в самый дальний угол ванной и давилась всхлипами, выжидая, пока он уйдёт или успокоится. Иногда, поддавшись на уговоры, всё же открывала дверь. Они пять ругались. Раньше Янис извинялся, падал на колени, умолял простить. Сейчас для них обоих эти ссоры в порядке вещей.       Снова удар. Очередной требовательный крик.       Габи знала, что сама посадила себя в эту золотую клетку. Она изначально видела, какой он. Возможно, понимала к чему всё идёт. Сдержанному, статному лидеру города приходилось всегда сдерживать своё негодование на публике, чтобы сохранить кристальную репутацию спасителя. Он был настоящим лишь наедине с ней.       И вновь удар. Он не уйдёт. Габи сделала голубоокий вдох, мысленно посчитала до десяти и открыла.       Девушка уловила едва заметное удивление на лице Яниса, когда он встретил её уверенный взгляд. — Успокойся. Того официанта можешь казнить, если тебе так не понравилось, как мы с ним переглянулись. Сам же знаешь, что твоя ревность надумана, — она нежно коснулась его щеки, заглянула в глаза, выдавила из себя подобие улыбки…       В последнее время он часто ревновал. А раньше ему не нравилось, что она лезет в политические дела. Ещё раньше — пресловутые встречи с друзьями. Как же безмятежно Габи жила до этого… Если бы она знала, то ни за что не стала бы спасать того учёного в лесу. Никогда не интересовалась бы тайнами Корпуса Власти. Подумать только, Габи могла бы продолжать жить в неведении. По-своему радовалась бы каждому дню, тренировалась, огорчалась и влюблялась в кого-то другого. В кого-то здорового. Она могла бы довольствоваться жизнью простой охотницы и спокойно волочить такое существование, никогда не узнав о нижнем городе, веря приказам до последнего часа. До последнего вздоха. А сейчас… она сама выбрала такую судьбу.       Янис пару секунд смотрел ей в глаза, затем снисходительно улыбнулся и прикрыл глаза, накрывая ладонь Габи своей. — Милая, ты прекрасно знаешь, как дорога мне. Ревность — признак сильной любви. Ты ведь понимаешь это, правда? — Он дождался от жены положительного ответа и нежно поцеловал её. Габи обвила руками его шею, отвечая на поцелуй.       Так они мирились. Он и раньше быстро переходил от обсуждения, к примеру, массового убийства к раздеванию и поцелуям. Габи просто отказывалась замечать и понимать, что это совсем не романтично и ненормально. В такие моменты она просто наслаждалась им. А сейчас уже поздно менять Яниса, требовать другого отношения. Это грозило очередным конфликтом и угрозами с его стороны. У него есть много рычагов давления, к которым он незамедлительно прибегал, стараясь убедить девушку в своей правоте. Семья и друзья — единственные слабости молодой жены главы города.       Она мягко разорвала поцелуй, уверенно заглянула ему в глаза и заявила: — Мне нехорошо. Нужно сходить к врачу на осмотр.       Янис на миг нахмурился, но почти сразу спрятал недовольство. Он не любил отпускать её. — Завтра утром сходишь. Меня как раз не будет, нужно присутствовать на очередном совете. — Нет, мне очень плохо. Я должна пойти сейчас, — она старалась говорить уверенно. Габи не раз уходила под этим предлогом. И в последнее время её муж был уверен, что ей нездоровится сильнее обычного. Она зачастила с побегами. Подруга, работающая в медицинском отсеке, с которой Габи познакомилась как раз после своей свадьбы, всегда прикрывала девушку, обеспечивая ей неоспоримое алиби.       Недовольство Яниса стало ещё ощутимее. Он напрягся, вздохнул и положил руки ей на плечи. — Думаю, за ночь ничего не произойдёт. Отдохнёшь, может на утро даже станет лучше и вообще не надо будет никуда идти.       Он всегда искал причины оставить её возле себя. Запереть здесь, под охраной, в душной комнате. Чтобы Габи читала, думала, лежала, делала что угодно до его прихода. Главное — одна. — Ты не понимаешь. У меня ужасно болит голова. Я не смогу заснуть. — С последним я могу помочь, — чёртики заплясали в его глазах. Руки Яниса скользнули с плеч девушки на её талию, затем опустились на ягодицы. — Пойми, я бы тоже хотела не спать всю ночь вместе с тобой, но с этой ужасной болью не смогу расслабиться.       Янис сжал зубы, отвёл взгляд в сторону. — Иди. Но не задерживайся. — Ты же всё равно будешь сидеть с бумагами. Поработай немного на благо города, кто кроме тебя сделает его лучше? А мне могут понадобиться процедуры... не знаю, когда вернусь.       Не дожидаясь реакции мужа, Габи ловко проскользнула мимо него и почти бегом помчалась в их спальню. Пристальным взглядом Янис провожал девушку, но ей было всё равно. Она знала, что в очередной раз выслушает от него новую тираду, когда вернётся под утро. Ей было всё равно. Габи подошла к шкафу, переоделась. Привела волосы в порядок. Там, куда она идёт ни к чему были роскошные ткани, блёстки и шпильки. Она тенью прокралась по коридорам и вышла из здания. Быстро прошлась по улицам засыпающего Альксара, встретив лишь нескольких припозднившихся горожан. Она шла туда, куда ходила в худшие моменты своей жизни. Моменты, когда становилось невыносимо тяжело жить с последствиями своих решений. Габи свернула в узкий проход, прошла мимо пары домов и остановилась перед нужной дверью. Тут ее всегда ждали.       Она робко постучала. Так, как они договорились. Три быстрых стука, спустя паузу — один, за ним ещё три.       Он никогда не заставлял её долго ждать. Каждый раз она с замиранием сердца ждала, когда откроется дверь. И вот, очередной такой момент настал.       Игнас предстал перед ней в форме. Видимо, ещё не успел переодеться. Миротворец молча отошёл, пропуская её внутрь. По привычке огляделся и запер замок. Габи молча обвела помещение взглядом. Обстановка тут не менялась, за исключением одной детали, которую она добавила сама. Он не был против. В их первую встречу, после разрушения верхнего города, когда он только переехал, Габи пришла к нему с пакетом в руках. С пакетом, из которого достала белые, из плотной ткани и без лишних кружев шторы, которые своими руками повесила на его окна. — Ты устал? — Не больше, чем обычно.       Игнас подошёл, взял её за подбородок, его взгляд скользнул ниже, к шее. — Он опять делал это?       Габи мотнула головой, скидывая его руку. Она не хочет говорить об этом человеке в доме того, кто был действительно дорог ей. — И что? Я бессильна, как и ты. Это не так больно, тем более я уже привыкла. Жить можно. Особенно, пока я могу видеть тебя.       Игнас поморщился. — Когда-нибудь я убью его. — Убьёшь — и что дальше? Я останусь вдовой, тебя расстреляют… Хочешь, чтобы всё свалилось на мои плечи? Ещё и единственную отдушину у меня отнимешь, — Габи коснулась его груди, провела руками вниз, чувствуя рельеф мышц под жёсткой тканью идеально чистой формы.       Игнас промолчал. Он следил за её действиями, сожалея о собственном бессилии. Столько тренировок, карьерный рост, всё ради того, чтобы иметь власть, влияние. А сейчас он ничего не мог сделать. Вынужден был просто заниматься своей работой, пока его любимую девушку избивал какой-то мальчишка, возомнившей себя всемогущим. Миротворец вынужден был из раза в раз наблюдать порезы, синяки, гематомы, бинты на её нежной коже. Он знал, что Габи не любила говорить об этом. Поэтому больше не задавал вопросов. И она была благодарна за это. Редко, втайне, они могли проводить время вместе. В безопасности, спокойствии, забыв о проблемах и условностях. Иногда она приходила и просто плакала в его объятиях. Он спокойно выслушивал всё, успокаивал её и они засыпали в обнимку. — Поцелуй меня, — одними губами произнесла Габи, глядя на миротворца из-под приоткрытых ресниц.       Он незамедлительно выполнил просьбу. Поцелуй был требовательным, властным. Он никогда не мог насытиться ей, как и она им. Одежда быстро летела на пол, и она растворялась в его объятиях, стараясь запомнить каждое прикосновение, слово, вздох. Всё это давало ей сил продержаться до следующей встречи. Игнас не пытался сдерживаться, вёл себя привычно жёстко, когда брал её. Она хотела обладать им полностью. Хотела остановить время и остаться в его доме навсегда. Но после каждой такой ночи свободы и страсти всегда наступало утро. Раннее утро, когда она, собрав свои вещи, уходила, пока он спал. Уходила, чтобы вернуться туда, где её ждали лишь очередные упрёки и обвинения. От человека, которого сама когда-то выбрала, не разглядев его сущность за пеленой чувств перед глазами.