Мы застряли?

— Я такой дурак, — проговорил Сэм, покачав головой и налегая на новую порцию виски. Розмари составила ему компанию, а я все сидела и гневно пялилась в ноутбук. Дин не решался ко мне подходить. И нет, я бы не разбила ему ноутбук о голову, если бы и захотел подойти. Но Дин поступил умно, оставив меня на время в покое и одиночестве. Мне это было нужно. — Ты всего лишь озвучил свои чувства, — Рози играла пальцем со своим стаканом виски. — Если честно, когда мы смотрели сериал, я всегда думала, что Морган тебе подходит. Розмари улыбнулась, подняв стакан и осторожно пригубив, словно внутри не виски, а крутой кипяток. — Я не только озвучил, — Сэм глянул на Розмари, иногда гуляя глазами по ее волнистым светлым волосам. — А значит, я все же дурак, да? — Нуу, — Рози повертела головой, думая что ответить. — Об этом я не знала. И все же нет, ты не дурак. Сэм уже и не надеялся услышать что-то подобное. Особенно от девушки, что питала к нему чувства, хотя целовал он другую. Тогда он впервые начал видеть в Розмари что-то другое. Что-то, кроме взбалмошного характера и лучезарной улыбки, которая почти никогда не сходит с лица блондинки. — А что тебя ждет дома? Надеюсь, не смертельное заболевание? — Сэм на секунду посмотрел на меня, уже почти спящую за столом. — Извини меня за мою прямоту. Розмари приуныла, сразу становясь визуально грустнее. Она вспомнила о своих погибших родителях, думать о которых совсем не любила. И говорила об этом крайне редко. После авиакатастрофы, не оставившая ее родителям ни единого шанса выжить, Рози лишилась не только двух самых главных людей в жизни, но и любви, ласки, понимания со стороны семьи и всего, что смягчает душу человека. — Меня ждет дома бунтарь и алкаш дядя и «самая лучшая в мире тетка», что почти всегда не на моей стороне, — на напудренном лице Розмари появилась улыбка, которую она часто использует для защиты от грусти и боли. — Из-за них моя комнатная дверь на замках. Не очень-то круто, когда тебя хотят привести в чувство кулаками. Ты согласен? — Рози рассмеялась, но Сэм заметил блеск в ее глазах — это были слезы. Розмари все же не смогла остаться сильной. — А что из положительного? — Сэм хотел вытереть слезы с ее лица, но Розмари опередила его, и стерла их самостоятельно, опережая Сэма. Рози посмотрела на меня, что я заметила, но не придала этому никакого значения. Этим грустным и нацеленным взглядом она давала Сэму понять, что я — единственное, чему она более-менее рада. Нет, конечно, в ее жизни есть и другое, что поднимает ей настроение и заставляет улыбаться. Но все это лишь на время. Временное, прямо как я, смерти которой Розмари очень боится и старается не думать о моей болезни. Я тоже не представляю свою жизни без нее, даже если буду лежать на облаках, где-то там, в раю. — А мне казалось, что ты просто блондинка на драйве, — Сэм бросил в стакан еще кусочек льда, загремевший внутри толстого стекла. — Но теперь мне кажется, что это ненастоящая ты. Розмари улыбнулась, казалось, самой же себе, охлаждая ладони о холодный стакан и затрепетав ресницами, чтобы не расчувствоваться от таких слов. — Так легче. Я всегда была подвижной девчонкой. Рвалась к победе, когда меня брали на школьные состязания, и светилась от радости, когда сжимала в руках золотую медаль за первое место. Помню, я всегда старалась поскорее принести грамоты и медали домой, и показать маме с папой. Их гордые и полные любви взгляды заставляли меня думать, что я нужная. А потом.. — Розмари набрала в легкие сколько могла воздуха, а затем это все разом выдохнула, словно она шарик. — А потом родители умерли. Сразу оба. Последние два слова они подчеркнула особенно. И улыбнулась. Розмари уже смирилась с их смертью. Она молодец. Сэм опустил глаза, не найдя даже подходящих слов, чтобы поддержать Розмари. Слова о погибших родителях засели в его сердце, как заноза. Ему стало жаль Рози. Так же, Сэм думал о моей болезни, которая сделает жизнь Розмари еще пуще, если наступит то страшное время, где я испущу дух. — Слушай, может прогуляемся? Что думаешь? Освежим головы, а улица пусть заберет весь негатив, — Сэм улыбнулся и накрыл ладонью руку Розмари. Провел большим пальцем по ее серебряным колечкам. — Не думай о плохом. А я постараюсь тебе в этом помочь. Договорились? — Договорились, — прошептала Розмари, доверившись Сэму. 10:34 PM. Чувствую сквозь сон появляющиеся на шее и спине мурашки. Что-то влажное на носу и щеке. Когда сознание стало возвращаться, первое, что пришло мне на ум — это язык слюнявого пса, что забрался к нам в номер и теперь лижет меня. Открываю глаза, и в глаза сразу бьет белый свет. Это был экран ноутбука. Я уснула, а фильм все еще не закончился. Моя голова лежала на столе, а руки — вдоль головы. В мои волосы кто-то запустил пальцы, и от неожиданности я резко выпрямилась, сразу ощутив тупую боль в затылке. Я, кажется, обо что-то знатно врезалась. Быть может, шкафчик? Потрогав затылок, я заметила как мне под ноги стало капать что-то красное. Это что, кровь? Я сразу подумала о своей ране и схватилась за живот. — Это не твоя, — прошептал Дин, держась рукой за нос. Сквозь его пальцы стала сочиться кровь, стекая по подбородку. Он прятался за моей спиной, что я, вероятно, не заметила его и стукнула его по носу головой. Не спрашивая абсолютно ничего, я сразу же принялась искать салфетки, но не нашла. Кровь Дина попала мне на любимые джинсы. Черт, я лишаюсь всей свой любимый одежды! Времени искать салфетки не было — крови становилась все больше. Я схватила Дина за руку и потащила в ванную, где посадила его на холодный бортик ванны. — Все нормально, отпускай, — я сдернула с крючка полотенце и приложила к носу Дина, а руку его стала отмывать с мылом от крови, стараясь не вспоминать, что я до ужаса боюсь ее вида. — Пока не отпускай. Пусть кровь остановится. Дин промычал в полотенце. — Какого черта ты подкрадываешься, как чертов маньяк, скажи? — от раковины стало вонять железом. Это был запах крови и меня стало немного тошнить. Избавив его руку, как смогла, от крови, я тихонько забрала у него полотенце и встретилась с его кровавым лицом. Покачав головой, я смочила то же самое полотенце под водой, чтобы вытереть ему лицо. Когда я водила шершавым материалом по его горлу, Дин, смотря на меня, посмеялся. — Ничего смешного не вижу, Дин, — сполоснув руку под холодной водой, я вытерла остатки крови с его рта своей ладонью, словно Дин ребенок малый, запачкавшийся кашей. — Что, если я скажу, что сам мог вымыть свою руку, а тебе нужно было просто помочь мне дойти до ванной? Я поразмыслила над его словами и согласилась с его предположениями. Когда страх понизился, я поняла, что слишком приторно проявила заботу о нем. Вид крови лишил меня шанса размышлять логично. Меня до сих пор тошнило от этого запаха. Я захотела поскорее убраться отсюда. — Ты прав, ты и сам можешь, — я бросила полотенце ему на колени и поспешила покинуть ванную, но Дин успел захлопнуть перед моим носом дверь. Притянул меня к себе за талию, потянувшись одной рукой к защелке на двери. Закрыв дверь изнутри, он посадил меня к себе на колени. — Эй, не уходи. Без тебя бы я не справился, — сказал Дин, что конечно же, было неправдой. Но это звучало очень даже мило. Под его носом все еще были бледно-коралловые разводы от крови, которые не отошли. — Если ты хочешь меня поцеловать, то прошу, быть осторожней с моим носом, ладно? — А с чего ты взял, что я хочу? Дин нагло сунул свои два пальца мне под джинсы, а потом и всю пятерню. — Потому что ты любишь меня. Я вспомнила, что недавно призналась ему в любви. Ну что ж, он выиграл. — Ты думаешь? — я прищурилась. — Да, я уверен, — ответил Дин. — На все сто? Дин задумался, и всерьез. А пока он думал, я обхватила ладонью его лицо и силой притянула к себе. Поцеловала в кончик носа, получая в ответ добрую улыбку. Накрываю его губы своими и ощущаю отвратительный металический вкус. Когда я хотела прервать поцелуй, Дин положил руку мне на затылок и не позволил мне прервать наш поцелуй. Я глухо рассмеялась в его мягкие губы, а Дин все усиливал напор. Впивался в мои плотно сжатые губы, не принимая моих отказов. Сдавшись, я расслабила мышцы лица, и он довольно заулыбался. Обвел языком контур моих губ, стиснув слишком сильно в руках мои ягодицы. Стало больно, но я стерпела. — Никогда не любила наглых парней,— сказала я, еле-еле касаясь его губ. — Ну, видимо теперь полюбила, — Дин отвел глаза в сторону, пожав плечами. — Заткнись, — прошлась пальцем по линии его скулы. Я закусила его нижнюю губу, всасывая ее. Он протяжно застонал, подхватив меня под ляжками и встал на ноги. Я обвила его ногами за талию, прижимая ближе к себе. Мне хотелось снова его почувствовать в себе. Кочевать руками по его коже, исцеловать его губы до изнеможения. Слышать его довольные стоны, одаривая взамен своими. — Прости, я забыл о твоем ранении, — Дин опустил меня на пол, завлекая в нежный поцелуй. — Может сегодня не будем этим заниматься? У тебя же.. — Да, тогда не будем.. — стала играть пальцами с железной пряжкой на его ремне, постепенно избавляясь от него. Меня особенно возбуждало вытаскивать ремень из петелек на его потертых от частых охот джинс. Я это обожала, доходя дело до интима. Дин отвел голову на бок, глядя на меня с вопросом в зеленых глазах. — Ты же сказала, что не будем. — Ну, так мы не будем, — лукаво ответила я, спуская ширинку на его джинсах все ниже и ниже. Закусив уголок губ, я стянула с него джинсы и боксеры одновременно, и они с лёгкостью сползли по его ногам до самых колен. Пальцами я прикоснулась к наливающемуся кровью члену, нежно поглаживая сначала головку члена, а потом оттягивая кожу к самому основанию. Дин заморгал, выдыхая первый стон. — Это тоже круто, правда ведь? — я специально стала разговаривать с ним, прекрасно зная, что ему будет трудно отвечать от столь приятных ощущений. Но эта игра мне очень нравилась. — Дааа, — простонал Дин, жмурясь. Когда я начала ему мастурбировать, он не выдержал и уперся спиной о дверь. Вжался в нее и прикрыл глаза, пока я доставляла ему удовольствие. Решив, что этого мало, я опустилась на колени и обвела кончиком языка головку его пульсирующего органа. Он застонал, стискивая в кулаке железную ручку двери. Я боялась, как бы не вырвал ее. Уперевшись ладонями о его бедра, я взяла член в рот, вбирая все глубже. Поглотив член на половину, Дин уже во всю стонал, задерживая дыхание, чтобы не выкрикивать мат. Я взяла его руку и положила себе на щеку, продолжая двигать головой на встречу его каменному члену. Большой палец Дина скользнул по моей щеке, а потом по губам, обессилено срываясь с моего подбородка. Взяв его до самого конца, я остановилась в ожидании его стона, который вышел даже громче, чем я предполагала. Дину приходилось смачивать губы каждую минуту — так сильно сохли его губы от воздыханий и стонов. Меня это дико возбуждало. — Я уже скоро, — мучительно простонал Дин, запустив пальцы мне в волосы. Губы онемели. Мне хотелось быстрее закончить, но оставлять его без оргазма я и не думала. Слюняво причмокивая, я уделила отдельное внимание головке, быстро обводя языком колечко. Сжав мои волосы в руках, Дин излился мне прямо прямо в рот горячим семенем, стуча затылком по двери. От льющихся за край ощущений его ноги задрожали, а член все еще пульсировал. Я встала на ноги и сплюнула вязкое семя в раковину и смыла все это под сильным напором воды, что не перекрывалась с тех пор, как мы вошли. И, как оказалось, не зря — Дина стоны так были слышны гораздо меньше. Как никак, мы были в мотеле. Нужно соблюдать правила. Дин приходил в себя, открыв наконец глаза. Я подошла к нему и поцеловала в щеку, сразу покидая ванную. У него не было сил даже ответить мне. Ни физически, ни словесно. В его глазах плавала некая пустота и удовольствие.