Ягер смешан с до омерзения приторным фиолетовым генезисом, но Руслан, почти не замечая этого, машинально делает глоток. И смотрит. Смотрит на забавного чудика, который просто ебëт всех своим охуительным шаффлом, у которого пьяный румянец на щеках, который одет в штаны в черно-белую шашку, обычную белую футболку и, блять, в шапку с кроличьими ушками, из-под которой выбиваются русые кудри. Но своим ебалом в глиттере он буквально напрашивается на короткую юбку и топик с открытыми плечами. Ну и эту дурацкую шапку можно оставить. Прямо как рисованный гей из фильмов нетфликса: худой, смазливый, будто спрашивающий: «Как настроение? ВИЧ-положительное?»
Красивый, ебать его в рот.
Руслан промаргивается. А ведь рот действительно хочется выебать. Он у него безумно соблазнительный, прямо как у какой-нибудь инстаграмной соски: с пухлыми губами, но не по канонам обветренными. Он запрыгивает на сцену к открытому микрофону, и его голос гремит на весь клуб:
— Привет, меня зовут Коля Ромадов, и сейчас я спою вам песню, которая называется «Lap dance»!
Руслан хмыкает. Как иронично — танец на коленях! Наверное, Коле часто приходится
лапденсить и удалять заодно гланды в контексте.
Публика гремит, ведь вдетым абсолютно всё равно, под что дёргаться: под Верку Сердючку или под пресловутый lap dance, который горланит в микрофон пресловутый Коля Ромадов. И этот голос безумно мелодичный, сильный и гибкий, но в то же время мягкий, как стальной хлыст, обёрнутый сладкой ватой. Руслан отставляет пустой стакан. В голове приятно шумят прибоем алкоголь и азарт, и Рус подходит ближе к сцене. Ебаный ты, Боже, потому что Коля под конец своей песни встаёт на колени.
И ему чертовски идёт быть на коленях.
Парень заканчивает песню и всё ещё на коленях принимает аплодисменты. На коленях, блять. И уши на этой дурацкой шапке качаются, а влажные кудряшки прилипли ко лбу. Ладно, Руслану
нравится его вид на коленях, но желательно, чтобы сверкающее лицо этого парня было на уровне его ширинки.
Он поднимается, широко улыбаясь, отряхивает колени и спрыгивает со сцены. Руслан щурит красные от укурки глаза, готовясь выследить свою жертву, и усмехается.
Колени мог бы и не отряхивать.
***
Коля, наслаждаясь прохладой ночной пустынной улицы после закончившегося дождя, с удовольствием глубоко затягивается своей ананасовой ашкуди, бездумно скользя взглядом по сумеречным теням деревьев и зданий, между которыми вьётся лёгкий дымок, пахнущий
мёртвыми хомячками ананасом, примешивающийся к воздуху, насыщенному дождевой влагой, озоном и мокрой зеленью.
Внезапно взгляд натыкается на парня, который облокотился о сырой кирпич фасада и расслабленно засунул одну руку в карман. В другой забитой руке была сигарета. Запах душистого табака щекотал ноздри, и Коля, засунув свою тиктокерскую хуйню в карман, подошёл к незнакомцу:
— Не угостишь? — голос прозвучал непривычно хрипло.
Парень протянул пачку, Ромадов вытащил одну сигарету и подкурил от зажигалки, которая тоже была в полупустой пачке.
— Круто поёшь, кстати. И стоишь на коленях тоже круто.
Коля, не отвечая, рассеяно кивнул, затягиваясь. С непривычки голова закружилась, он прикрыл глаза… и очухался, уже когда его прижали к тонированному боку ближайшей машины, прижав его кисти к глянцевой поверхности и давя коленом между ног, полностью фиксируя его таким образом. Сигарета из его пальцев выпала и мгновенно потухла на мокром асфальте.
— Сосёшь, интересно, так же?
Коля развязно улыбнулся и пожал плечами:
— Не проверишь — не узнаешь. Но я уверяю тебя, что сосу я охуенно.
Миг — и кудрявый уже танцует lap dance на асфальте. С единственной разницей:
у него в руках чужой член.
— Как тебя зовут? — своевременно интересуется Ромадов и проводит языком от основания до головки хуя, и парень давится вдохом:
— Руслан. И ты слишком много пиздишь, не находишь?
Коля хмыкает и берет в рот полностью, до основания, и Тушенцов прикрывает глаза, наслаждаясь жаром и влажностью чужого рта. Пальцы в чернильных потëках сбивают глупую шапочку с кудрявой макушки, зарываясь в волосы и потихоньку отстраняя Колю, не позволяя взять слишком глубоко, потому что умелый язык водит по головке хуя восьмёрки, и есть шанс кончить, так толком и не начав. С пошлым чмоком Коля выпускает из своего рта и обхватывает рукой смоченный его же слюной член. Обхватывает крепко и сильно. Так, как Руслан любил обхватывать себя сам.
— Ты, кстати, реально гей? От тебя такие пидорские вайбы исходят.
— У меня девушка есть, — Коля облизывает немного стёртые губы и дрочит Руслану так, будто был рождён для этого.
— Для прикрытия? — Руслан притормаживает Ромадова и водит головкой по его щекам, пачкая смазкой почти плавящуюся от прилившей крови кожу.
— Во-первых, не думаю, что ты в качестве развлекаловки в вечер пятницы хочешь посетить уролога, объясняя, как тебе в уретру попали блестки, — парень снова берёт член в руку, отстраняя от своих щек. — А во-вторых, я не гей, — Коля закатывает глаза и снова берёт член в рот.
Утверждать о том, что натурал, с членом во рту. Коля — король постиронии.
Руслан переворачивает его к машине лицом, не отрывая чужих колен от асфальта, и Коля болезненно шипит, потому что это движение украшает прорехами брюки на его коленях и немного стëсывает кожу.
Настоящий lap dance — когда колени стёрты до крови.
Руслану тоже приходится принять
религию lap dance, потому что нагибаться так низко — неудобно. А стоять на коленях — стыдно. Но Руслан всë-таки встаёт на них, переживая первый этап принятия — отрицание. И запускает руки под свободную футболку, нащупывает пальцами затвердевшие соски и металл, горячий от жара чужого тела.
— У тебя соски проколоты?
Ромадов вспыхивает, — даже уши болезненно рдеют сквозь светлые волосы, — и кивает. Руслан оттягивает пирсинг, и Коля выгибается и жалобно стонет, чувствуя, как болезненно твёрдый член дёргается в штанах. Щекой он прижимается к машине и только тут вспоминает, что они — на улице, почти трахаются на чьей-то машине.
Руслану-то похуй — он продолжает оттягивать и скручивать напряжённые соски.
— Какого хуя мы на улице?
— Lap dance на съёмке — это перебор.
— А на улице прямо заебись, богоугодная хуйня, да?! Да бля, на хату я уж не претендую, но ты хотя бы на машине?
— Я-то на машине, — Тушенцов приподнимает бровь, — но у нас не секс лилипутов, чтобы мы в неё вместе уместились.
Коля усмехается, отлепляя щеку от дверцы:
— Не комплексуй, нормальный у тебя член.
Руслан даже не обижается, потому что забавно, но слегка грубее сжимает соски, а Колю от этого ведëт, и глаза закатываются сами собой. В итоге он тоже решает забить и лезет рукой под резинку своих штанов, обхватывает собственный член и размазывает большим пальцем смазку по головке, всхлипывая от удовольствия. Уха касается горячее дыхание Тушенцова, пахнущее табаком, и язык ведёт по напряжённой, взмокшей шее, прямо под волосами, и кудрявого пробивает дрожь. Руслан отстраняется и дует на влажную дорожку, а потом берёт в плен рта и зубов мочку аккуратного ушка, и Ромадов не выдерживает: сжимает в руке хуй и выплёскивается на дверцу, невнятно матерясь, и устало оседает на асфальт, оставляя на машине следы блёсток и спермы.
Высшая эстетика lap dance — кончить на коленях.
И, видя эту
высшую эстетику в лице этого парня с ебанцой в глазах, которая тянет на девять Настасий Филипповн из десяти, невозможно не залить сзади его брюки спермой.
Слегка отдышавшись, Руслан подходит к оставлению контакта творчески: задирает футболку Ромадова и пишет на слегка влажной от пота спине маркером свой номер. Коля, пытаясь рассмотреть его, смеётся и спрашивает:
— Блять, ты еблан? А как я его на спине увижу?
Вопрос повисает в воздухе, потому что Руслан пропал с улицы так же внезапно, как и появился полчаса назад.
Коля медленно поднимается, поправляет одежду и подбирает свою шапку с ушками. По коленям стекает кровь, марая его брюки, уже испачканные грязью, спермой и украшенные дырками на уровне коленей.
***
Гудок. Гудок. Гудок.
— Да? — недовольное и заспанное.
Коля улыбается и прикрывает глаза:
— Ну привет, дружок. Я чуть шею себе не свернул. Самый хуевый способ оставлять свой номер, блять.
