Дьявол Может... чокнуться

Розовый. Пурпурный. Лососевый. Клубничный. Жвачка. Пудра. Мозг человека устроен очень интересно. Ким понял это только что, пока пытался выдавить из себя хоть пару слов вслух, оглядывая собственную спальню. А в голове всплывали названия оттенков, заученные еще в каком-то классе. Спальня оказалась... гламурным барделем. Других ассоциаций, глядя на ярко-розовые поблескивающие перламутром обои у него просто не было. Если сюда еще добавить огромный пушистый ковер вокруг кровати, на котором валялись лохматые того же оттенка здоровенные подушки, напоминавшие страшилку из мультика... Того и гляди гавкнет и накинется...Или два ночника с розовыми колпаками... Или блестевшую гранатовым оттенком стеклянных висюлек люстру под потолком... Ну, или пластиковую этажерку возле стены с мелочью, похожую на мебель из кукольного домика... Или - сука - ярко-розовый шкаф для одежды! Что странно, внимание Кима привлекли легкие полупрозрачные занавески пудрового оттенка, мягко закрывавшие огромное в пол окно. И это было единственное приличное пятно во всем интерьере. Ким как-то отстраненно решил, что на занавесках его брат забыл принять таблетки. И он даже вроде как собирался нормально начать дышать. Пока не увидел стену напротив кровати. Вот тут-то он и захрипел, буквально царапая косяк двери ногтями. Во все глаза рассматривая два огромных портрета в ядовито-розовых рамках. Ладно. Один он уже видел. Кхун в качестве бонуса повесил тут художество в виде себя в каких-то цветастых шмотках, и Ким просто планировал сдать это творение местным бомжам. Вопрос. Нахуя ему обнаженка по пояс с Макао?! Чтобы что? - Да лучше б... блять... Сука... Кто бы знал, что у Кима Терипаньякула однажды закончатся слова и связные предложения. Никто не знал, он тоже. И теперь мог только мысленно разговаривать сам с собой, да и там не так, чтобы связно получалось. В итоге все, что он смог, это: - А бля... А нахуя... Вот это... Кима просто сложило и он уперся руками в колени. Уткнувшись взглядом в розовый ламинат. - Бля-я-я-я... И да, это все еще тот самый Кимхан Терипаньякул, известный в определенных кругах, как самый хитрый и способный из братьев, обладающий аналитическим умом. Правда, аналитика только что вышла в розовую дверь. В. Розовую. Дверь. - КИМ! А зачем ему эта спальня и эта жизнь, никто не знает? Хм... - КИМ! Нет, ну оттенки хотя бы разные... Занавесочки вон ничего даже.... Миленькие... - КИМХАН! Ким поднял голову и увидел сидящего на корточках перед собой Порче. И Дум-Дум в его руках, которая заинтересованно принюхивалась. Котенок не был розовым. Че тоже оказался... нормальным, приятного человеческого оттенка. А так вообще говорят?!. Ким моргнул, фокусируясь на Че и его хмуром взгляде. Порче, заметив, что внимание Кима переключилось, за плечо потянул его вверх, заставляя выпрямиться, и осторожно спросил: - Ты как? - Эм... Хм... - взгляд снова принялся блуждать по комнате. В этот раз Ким заметил розовое кресло возле окна, а на нем сложенный розовый плед... И на кровати тоже было розовое покрывало... И.. И... - Розовое... - Что? - Оно... все... розовое... - Ну, тут немного розового есть... - неуверенно протянул Че. - Немного?! - Ким хватанул воздуха и понял, что у него опять начинается то ли удушье, то ли новый приступ паники - Сука, тут все розовое! Ярко-розовое, блять! Ким задрал голову к потолку, чисто чтобы убедиться: - Розовое покрытие и лампочки! Танкхун, ублюдочный.... - Ким! - рявкнул Че. - Блять, я не заснял это на телефон! - возле двери стоял Макао с Ви на руках и откровенно угорал. Ровно до тех пор, пока Пол не отвесил ему подзатыльник - Эй! Я между прочим... - Макао! - Че перевел взгляд на Кима, который с ужасом осматривался, подошел к другу и протянул ему Дум-Дум - Выйдите пожалуйста. Оба. - Да ты шутишь! Я хочу это увидеть! - Макао! - Да брось, я ждал этого момента несколько дней! - Макао! - Ни за что! - Розовые занавески.... - Ким, не слушая их, потащился к окну, протянул руку и потрогал занавеску, потом дернулся, снова наткнувшись на кресло, и даже потрогал его пальцем - Блять, розовая кожа... Розовый... пол... - Пол, пожалуйста, выйдите оба, - все еще вежливо просил Порче, хмуро глядя на бормотавшего про розовый Кима, очень занятого перечислением мебели и вещей вслух - Я очень прошу. - Ты не можешь! - заныл Макао, которому Че все таки всучил котенка. И снова ойкнул, когда получил подзатыльник теперь от Че - Да вы издеваетесь! - Мы уходим, - Пол все таки схватил Макао за плечо и поволок к выходу, тихо прикрывая за собой дверь. Че тут же подошел к Киму, развернул к себе за руку и схватил за шею, заставляя взгляд того сфокусироваться на себе. - Ким. Ким моргнул. - Не розовый. - Ким, послушай меня. - Да нет, не розовый... - Ким! Кима как заело. Он даже понимал, что происходит вокруг, но буйство оттенков этого ужасающе поганого цвета сводило его с ума, заставляя глаза чуть не слезиться. И все бы ничего, но, вероятно, его нервная система только что дала очень сильный сбой. И он все никак не мог перестать видеть всю бешеную палитру этой дряни. Пока внезапно его не схватили за... ширинку. Ким резко дернулся, выдохнул и схватился за плечи Че, ошарашенно рассматривая перед собой очень довольное лицо человека, который только что смог обратить на себя все его внимание. - Отлично. Теперь можем поговорить, - ухмыльнулся Че. - Чего? - Ким даже дернуться не мог. Хватка на ширинке оказалась на редкость сильной и властной. Внезапно. - Того. Как мило, что когда я трогаю тебя за член, ты начинаешь включаться. Буду знать. До Кима медленно, но дошло то, что Че сказал, и он аж подавился: - Охренел?! - Конечно. Зато ты в себя пришел. Или не пришел? - тут Че подозрительно прищурился. А Ким увидел в его глазах какие-то подозрительные отблески, напоминающие розовые огоньки. Обреченно взвыл и схватил Че за плечи, обнимая и утыкаясь носом ему в шею, с силой зажмуривая глаза. - Эй, ну ты чего? - мягко спросил Че. - Слишком много... розового... - пожаловался Ким. - Это всего лишь... косметический ремонт. Ты же все можешь поменять. Давай мы... - Че попробовал убрать руку с ширинки Кима. И неожиданно дернулся, когда Ким с силой укусил его в шею: - Ты что творишь?! Ким надулся: - Успокаиваюсь. Руку не смей убирать. - Совсем крыша поехала... - обреченно вздохнул Че. Пальцы дернулись, сжавшись, и он шокированно выдал - У тебя что, стояк? Стояк был. На удивление весьма сильный и болезненный. Резкий. И скрывать его было ну вот абсолютно бесполезно. Ким даже сам себе не мог объяснить такую реакцию. Только вздохнул, сжимая Че в руках: - Больно. - Где? - Где трогаешь. - Так я и хочу убрать... - Только попробуй. Тут Че, видимо, сам начал психовать, и выдал: - Так что мне сделать-то?! Если болит! - Че, когда болит член от напряжения, его обычно снимают. - А? - Напряжение. Снимают. Ким все еще не хотел видеть все оттенки розового. Он теперь хотел чувствовать. Рука Че держала его за член и яйца так хорошо и горячо, что если зажмуриться и не видеть ничего вокруг, то становилось все не так уж плохо. И Ким решил, что хочет Че. Видеть Че. Слышать Че. Прямо сейчас. - Я хочу тебя, - честно признался Ким, снова кусая его в шею - Я хочу тебя сейчас. - А ты успокоился? - осторожно спросил Порче. - Нет. Успокой меня, - руки Кима спустились по плечам вниз и забрались под белую футболку, тут же касаясь горячей кожи. Че вздрогнул и пробормотал: - Как все работает в твоей голове? - Очень... хреново. - Это я заметил, - Че вздрогнул, когда Ким прижался еще ближе - Мне неудобно... Ким отодвинулся и уставился на Че. Молча. Ничего не сказал, когда Порче все таки отпустил его ширинку и обеими руками обнял его за шею, фиксируя голову и глядя в глаза: - Ты выглядишь жутко. - Я и чувствую себя так же, - пробормотал Ким. Глаза снова боковым зрением зафиксировали розовый вокруг и он зажмурился - Кажется, меня сейчас стошнит. - Ну уж нет. Глаза открой, - велел Че, касаясь большими пальцами его скул - Давай, Ким. Ким открыл и выдохнул, когда Че прижался близко-близко, так, что расстояния между ними почти не осталось. Их губы практически соприкасались, Ким чувствовал чужое дыхание, что заставило его схватить Че за бока, вмять пальцы в его кожу и тихо прорычать: - Порче, прекрати так смотреть. - А как я смотрю? Прозвучало... немного пошло. Или Киму и его члену так показалось. Но в джинсах стало еще теснее, а пальцы вмялись глубже, явно оставляя синяки. Новые поверх старых. - Как победитель. Ты бесишь, ты в курсе? Меня бесит своя... беспомощность рядом... с тобой... Кажется, он сболтнул лишнего. И понял это вот только что. - Блять. Че улыбнулся, глядя на Кима темными глазами, как-то даже ласково. И принялся поглаживать Кима за ушами и по шее, чуть разминая: - Ты так боишься быть слабым рядом со мной? - Я боюсь... Так много всего... - пробормотал Ким. - Знаю. У меня... так же... - О чем ты? - Ким чуть нахмурился. Че фыркнул и придвинулся, целуя Кима в щеку, шепча: - Удивительно, как такой сильный человек может иногда быть таким слабым. Это здорово. - Нет, - мрачно вздохнул Ким, снова закрывая глаза. - Да. Ведь это все вижу только я. Только я вижу Кимхана. - Не слишком то он и хороший. - Но он хочет быть со мной. А Кима вдруг начало топить... злостью. В основном на себя. За слабость, за скачущие эмоции, за то, что их слишком много и они не умещаются в одном-единственном черством сердце. За то, что ему так больно от себя. И за то, что он причиняет боль самому себе. - Ким, - снова осторожно позвал Че. Получив в ответ очень резкий, очень жадный и злой взгляд. Ким сам его чувствовал и знал, что обычно люди, видя подобное, просто шарахаются от него. А Порче просто улыбнулся. И выдохнул: - Так чего ты там хотел? Ким оскалился, стараясь не рычать от волны раздражения и розового вокруг: - Тебя, Че. Я хочу тебя. Сейчас. - Это хорошо. Ким не успел моргнуть, как Че резко дернулся в его руках, схватил за запястье и поволок в сторону кровати. Но неожиданно запутался в собственных ногах и повалился на большой приторно-розовый ковер, утянув за собой и Кима, который, естественно, грохнулся на него сверху, придавив всем весом. И засмеялся, тихо и немного сумасшедше: - Ой. Прости пожалуйста.. Это должна была быть кровать. Ким сначала охуел, потом резко сместил вес на руки, приподнявшись, и уставился на Че сверху, облизнувшись: - Как удачно ты упал. Че под ним фыркнул и улыбнулся: - Ну, ковер меня тоже устроит. Ким вздохнул. Зажмурился, чтобы хоть ненадолго лишить себя адской муки в виде цвета ковра, на котором сейчас наблюдал такого желанного засранца, усилием воли заставил веки распахнуться и дернул шеей: - Устроит, значит? - Ага. Будем тебя успокаивать. - Секс- терапия? - Ким выгнул бровь - Мне начинает казаться, что тебе тоже нужны таблетки Танкхуна. - Ким. - Что? - Я сейчас встану и уйду. Ким расплылся в улыбке, и ехидно отозвался: - Да кто же тебя теперь отпустит. И плевать, если этот ебучий ковер будет сниться ему всю оставшуюся жизнь. Но мысль о том, чтобы заставить Че стонать от удовольствия прямо сейчас, оказалась такой сильной, что он был готов пойти даже на эту жертву. Выпрямившись на коленях, Ким еще раз огляделся вокруг, чувствуя, как дергает мышцы от ужаса, и посмотрел вниз, на Че. Такого желанного, наглого, милого и красивого... мелкого ублюдка, что улыбался сейчас как чертов демоненок. Ну ладно, есть у него идея, как стереть эту улыбку и превратить ее в гримасу удовольствия. - Если будешь стонать погромче, то Макао и Пол нас услышат. - Это просьба? - удивился Че. На что губы Кима растянулись в дьявольской ухмылке: - Это приказ. В ответ Порче лишь закатил глаза. Но приказ исполнил. Начал исполнять сразу, как только Ким задрал его футболку и принялся касаться губами и языком везде, где мог и хотел, то кусая, то слизывая дрожь, то лишь скользнув влажно и подув, вызывая волны удовольствия. Че был слишком чувствительным и отзывчивым, на каждое прикосновение и каждое движение. А Ким не мог не касаться его кончиками пальцев, ласково проходясь за ухом в то время, как зубы вгрызались в то место, где бился быстрый ритм. Он не мог не улыбаться, пока проходился зубами по боку, а его руки ласкали выше, вырывая тихие приятные стоны. И он совершенно точно не мог не прикоснуться там, где было слишком твердо и горячо. Хоть и добирался долго, мучительно-медленно заласкав каждый участок кожи, заставляя Че хвататься за свои плечи. Когда же наконец он уперся подбородком в чужое возбуждение, царапнув кожу о джинсовую ткань и молнию, Че все таки пробормотал: - Ты садист... - Я? Ни разу, Че. Этим у нас увлекаешься ты. А я - наслаждаюсь, - довольно выдохнул Ким и теперь уже специально с силой проехался острым подбородком по чужому горячему возбуждению. - Тогда... сделай уже...что-нибудь... Ким услышал это. Нотки мольбы и отчаяния. И облизнулся: - Как же легко ты заводишься. - А ты думал, только у тебя тут стоит? - возмутился Че. И резко, громко застонал, когда Ким куснул его прямо сквозь джинсы и белье - Ким, господи! Киму понравилась эта реакция, несдержанная, живая и яркая. А рот наполнился слюной, которую пришлось сглотнуть. Мысль, тут же пришедшая в голову, заставила его очень нехорошо ухмыльнуться, наклониться и запустить язык в чужой пупок, вылизывая его и прикусывая. И да, там Че тоже очень чувствительный, судя по только что родившемуся мату. А значит, если он наконец доберется до него ртом, то стоны и эта дрожь станут еще лучше. Идея оказалась столь заманчивой и вкусной, что это заставило Кима снова выпрямиться в спине, только для того, чтобы растолкать ноги Че по бокам от себя, раскидав их как можно шире. А пальцы, специально проходящиеся по возбуждению, начать весьма споро расстегивать пуговицу и молнию. Что дало немного времени Че. Тот пришел в себя и просто смотрел на Кима, пока тот облизывался и улыбался, иногда бросая взгляд на распластанного парня, вплавляя в мозг эту восхитительную картинку: Порче с задранной до горла футболкой, красными отметинами по груди и животу, что уже наливались и становились все темнее, с заполошно поднимающейся и опускающейся грудной клеткой. Такой красивый. Такой все еще не целованный. Такой все еще разнузданно невинный, что теперь эту невинность так просто забирать и не хотелось. Мысль вдруг заставила рассмеяться. Немного дико и пораженно. Но Ким, стащив чужие джинсы вместе с боксерами на бедра, коснувшись пальцами чужого члена, неожиданно для себя решил, что да, он не хочет, чтобы все было так банально. Ведь однажды они все равно рано или поздно переспят. Но теперь хотелось сделать из этого ебучую феерию, чтобы Че проклинал его и это воспоминание до конца жизни. И он обязательно сделает все, чтобы так и было. А пока что Ким, глянув на Че, как тот кусает свою нижнюю губу, показушно облизнулся и принялся медленно касаться его, наблюдая, как в мутных от возбуждения глазах начинает мелькать осознание. - Ким... - выдохнул Че - Ты же не собираешься... Ким собирался. И сделал, наклонившись вниз с самой пошлой улыбкой, на которую был способен. Резко вздрагивая от чужого терпкого вкуса и стараясь унять головокружение. Слыша где-то сверху: - Собираешься... Блять... И чувствуя в своих волосах чужую руку, что тянула его с силой, пока Че стонал и извивался в его руках, что крепко держали за бедра. Он знал, что для Че это впервые и хотел, чтобы он как следует ощутил, прочувствовал, протащил через каждый свой нерв все те секунды, что ему хорошо... Все издевался и издевался, старательно, припоминая все, что помнил и умел. Заставляя потеряться в этой и прочих реальностях. Видя перед глазами лишь розовый цвет и чувствуя под коленями мягкий ворс ебучего ковра. Понимая, что громкие отчаянные стоны - не просто то, чего он так желал. А то, что он хочет и будет слушать всю оставшуюся жизнь. Показывая Че то, что ждет его в будущем. Не собираясь отказываться больше никогда. А затем пришел вкус. Че выгнуло под ним в ужасающем рваном ритме, от которого Ким чуть не задохнулся. Но он так и не отпустил его до тех пор, пока не забрал все, что мог. И лишь затем, снова выпрямившись, немного дрожащими руками добрался до своих джинс, расстегивая их и приспуская, одной рукой цепляясь за ремень и край белья. Че, распахнув глаза, попытался привстать, еле дыша и все еще вздрагивая от проходящих волн только что пережитого удовольствия. На что получил весьма злой, приправленный чокнутой улыбкой, приказ: - Лежать. Он послушался. И просто смотрел во все глаза на Кима, который блуждал взглядом по нему, снова и снова врезая себе в память по живому и задранную майку, и искусанные губы, и помеченные зубами бедра. И чертов розовый ковер, который Че мял в пальцах, не смея отвести взгляда... Что ж, кажется теперь во время оргазма Ким будет думать о двух вещах: о таком заебанном всего лишь ртом Че, и о ковре под цвет сумасшедшего сюра, что вплавил в его сознание слишком нездоровую и горячую ассоциацию. Ким не так, чтобы был против, продолжая слушать в уплывающем сознании громкие чужие стоны... - Ким... - Хм... - Ким... - Гхмх... - Ну, Ким... Ким не хотел приходить в себя, но его заставили, потянув за ухо. Моргнув, он дернулся, заметив перед глазами розовый ковер, и оказалось, что он улегся на Че, уткнувшись носом ему в шею, да так распластался, что переполз башкой куда-то ниже, и в нос теперь забивался пушистый ворс. - Ну что? Опять отчитывать будешь? - пробормотал Ким. И получил ответ, который заставил его задуматься о том, чтобы оставить этот ковер на месте после того, как он сломает в этой комнате каждую розовую вещь: - Мы определенно должны повторить это вечером. - Непременно. Сразу после того, как я доберусь до твоей задницы. Своим языком, - хрипло пообещал Ким, с силой сжимая зубы на влажном плече Порче - Обещаю. Ковер остается. Однозначно. И пусть он будет сводить его с ума. Продолжение следует...