— Как ты себя чувствуешь последнее время?
Сквозь приоткрытое, ограждённое прутьями окно веял запах дождя. Он смотрел в белое небо, представляя танцующую листву в крепких объятьях ветра.
— Знаете, думаю хорошо.
Ещё немного и взгляд встречает пару карих глаз. Зрачки плавно следят за написанным в блокноте.
— Я всё-таки последовал вашему совету, — после недолгой паузы произносит мужчина, смекнув, что доктор не против подробностей. — записывать в дневник дельные мыслишки. И, разумеется, ваши любимые правила поведения в обществе.
— Придерживаясь «моих любимых» правил, ты станешь полноценным жителем этой страны.
Женщина неприятно громко клацнула ручкой и отложила ее в сторону.
— Разве не по этой причине ты здесь? — та наклонилась вперёд, в полном отсутствии страха. Возможно она ощущала, что угрозы рядом действительно нет.
— Да. Я повторюсь снова. И снова, пока всем не станет предельно ясно: Джокер стёрт, есть лишь старый добрый Джон и он готов принимать правила общества даже такими несуразными, какие они есть… Конечно же, во благо!
Женщина в белом халате выдохнула с улыбкой на губах, легко облокачиваясь на спинку стула.
— Разве ты не понял, что здоровые люди не считают правила поведения «несуразными»?
Взгляд зелёных глаз потемнел и мелкие морщинки смеха сменились на хмурость.
— Разве ваша задача состоит в том, чтобы сделать из меня человека, делающего вид, будто он здоров? — он потёр переносицу, явно разочарованный в недопонимании. — Вот, что несуразно.
Доктор взяла ручку и клацнула ею опять.
— Тем более, не все ли равно, какое мнение я имею на счёт правил, пока соблюдаю их? Пока служу закону и помогаю бездомным, очищая собственную карму и душу?
Вопросы остались без ответов, хотя и не нуждались в них. В первую очередь по причине того, что Доктор Лиланд была согласна. Тем не менее, признавать это в слух она посчитала лишним. Они сидели в тишине и слушали птиц, что повылазили после дождя.
***
Два месяца тому назад.
Новым врачом оказалась темнокожая женщина средних лет с тонко выщипанными бровями и затянутыми в прилизанный хвост волосами. Она без опаски протянула ему руку и с тех пор начался путь к нормальной жизни.
С чего вдруг, казалось бы? Случилось это далеко не вдруг и он не припомнит даже с чего все началось. Возможно долго, медленно крутящиеся шестеренки сложились в осенение. Возможно нет. Важно лишь то, что Джокер взглянул на свою зависимость Летучим Стражем под другим углом.
— И все таки, что подтолкнуло тебя стать нормальным?
— Я хочу быть воспринятым в серьез. Странно, должно быть, это слышать от клоуна?
— Отчасти. — она достала синюю ручку с кармана своего халата. Та была с кнопкой. Той самой кнопкой, что будет скрежетать по мозгам ещё очень долго. — Это касается
кого-то конкретного?
Человек с зелёными волосами пристально наблюдал за движениями чужой руки, записывающей его слова.
— Нет.
Нет. Их с Мышей Переростком секрет не должен знать никто. Поэтому, Джон решил никоим образом не упоминать о нем.
— Значит вы расскажете мне очевидные и не очень правила коммуникации, благодаря которым
не кто-то конкретный станет воспринимать меня всерьёз?
Лиланд несерьёзно посмотрела на пациента и вздохнула.
— Много предстоит работы. — заключила она, попутно мажа чернилами заметки и ему стало казаться, не вырисовывает ли она его портрет. — Я думаю тебе пригодится личный дневник.
***
За это время Джон понял удивительно много нового. Те самые правила и то, какие некоторые из них несуразные.
А ещё то, что не смотря на вернувшийся к нему мнимый рассудок, полиция Готэма и санитары не собираются выпускать клоуна из своего цирка уродов. Так что выходит, как выходит: Джон сбегает с лечебницы на встречу жизни с чистого листа, пока Бэтмен вновь настороже. Вот только Брюс не знает, что ожидает его не взрыв переполненной детьми больницы, а серьезный разговор.
