В оковах его любви.

Старое, заброшенное и никому ненужное здание стояло где-то недалеко от жилых домов. Окна и дверные проёмы заколочены, но кто-то всё же находит туда лазейку и оставляют граффити на стенах, где старая извёстка уже практически осыпалась. – Какая скукота. – слышится хриплый мужской голос с ноткой разочарования. Розоволосый подпирает свою голову рукой, что была в перчатке, как и вторая. Его голубые глаза смотрят на испуганного парня, которой был привязан к стулу. Рот его также завязан тряпкой, тем самым блокируя ему возможность что-то сказать или же закричать о помощи. Он может только мычать и вырываться. Розоволосый поднимается со стула. – Зря ты с ней связался, ублюдок. – рычит Акаши. Парень, что был привязан к стулу, поднимает своё побитое лицо на юношу. – Какой жалкий. – хриплым голосом проговорил Харучиё и, взяв пачку с сигаретами со своего кармана, достал табачное изделие. Он взял сигарету губами и поджёг её, затягиваясь едким дымом табака. – Все, кто посмел хоть пальцем прикоснуться к ней, уже мертвы, – Харучиё перевёл свой взгляд на того, – и ты не исключение. – добавил розоволосый, докурив сигарету. Он подошёл к тому незнакомцу и схватил его за подбородок, поднимая его голову на себя. Харучиё потушил сигарету о лицо того парня, что зажмурился и замычал в тряпку от жуткой боли. Акаши откинул окурок в сторону и тут же нанёс удар своим кулаком по лицу парня. Удар был настолько сильным, что тот чуть ли не упал вместе со стулом назад. – Как только она могла полюбить тебя. Ты же полный урод. – задумчиво проговорил Харучиё, смотря на того парня, что уже практически терял своё сознание. С его носа бежала ручьём кровь, как и с многочисленных ссадин, что красовались на его лице, где не было и живого места. Со стороны Харучиё слышится вздох и после он смотрит на свои наручные часы, которые показывали 04:07. – Какой же ты скучный. Я вожусь с тобой уже три часа. В начале с тобой было веселее, чем сейчас. Ты хотя бы пытался как-то вырываться и пытался кричать, а сейчас что. – Харучиё резко хватается за спинку стула и слегка опрокидывает его назад, смотря на парня, что сидел неподвижно, опустив голову вниз. – Уже сдох? – интересуется Акаши и ставит стул обратно на ножки. Однако голова парня всё же еле как поднимается, а его глаза открываются. Со стороны Харучиё послышался смех. Где-то недалеко из-за вибрации осыпалась извёстка со стены. – А ты живучий. Но это не надолго. Ты меня утомил и к тому же скоро проснётся моя любимая куколка. Какое будет её разочарование, когда моя любимая не увидит меня рядом с собой. – с безумной и пугающей улыбкой проговорил Харучиё. Его рука потянулась к карману, где всё это время лежал пистолет. Тот парень улавливает звук перезарядки оружия, и его глаза тут же расширились. Он поднял голову на Акаши и стал смотреть на него до жути испуганным взглядом, будто прося пощады. Розоволосый прислоняет ствол холодного оружия к чужому лбу. – Никто не смеет прикасаться к моей потрясающей куколке. Никто. Она моя. По заброшенному зданию разносится эхом громкий выстрел и тут же он повторяется вновь и вновь. Харучиё опускает пистолет и убирает его обратно в карман, смотря на бездушное тело полностью безразличным взглядом. Юноша стал направляться к выходу из заброшенного здания, едва слышно напевая себе под нос какую-то мелодию. Его губы обритают форму улыбки, а после она превращается в глухой смех. Харучиё достал с внутреннего кармана своего пиджака маленькую фотографию Т/И, где она солнечно улыбается. – Куколка, я уже возвращаюсь. Надеюсь, ты также сладко спишь. Я скоро вернусь к тебе, моя дорогая. Я люблю тебя. – прошептал Акаши, смотря на фотографию улыбаясь. Он прислонил фотографию к своим губам, оставляя на ней лёгкий поцелуй, а затем убирает её обратно в карман своего пиджака.