Товарищ Командир...

Стояла глубокая ночь, хлопцы уже давно лягли на боковую. Конечно, им нужно рано вставать, завтра поход на Малиновку, ну это грубо сказано. Грициан Таврический дал о себе знать. Как гром средь ясного неба на Малиновку навалился, грабить начал, буянить, и самое главное к Яринке приставать. Вот. А что бы до Малиновки пройти нужно речку переплыть. А речка синяя-синяя. С кустов выходили два мужчины, о чём то разговаривая: – Бригада направляется по своим маршрутам наперекор. А мы в Малиновку. Наша задача – провести точную разведку и в 24 часа присоеденится к Бригаде. Отряд поведеш ты, Петря – Назар лишь папироску закурил. –А ты, Назар Васильевич – тоже с папироской спросил Петря. – Я? А я на прямки. Грициан ждёт штабскапитана Черчиля, понятно? – Понятно – с неким вострогом но шепотом ответил Петря –Ну вот... – доведя Бессарабца ближе к склону реки, Дума продолжил– Отряд поведёшь лесом, и выйдешь в-о-он там у речки, а потом берегом, берегом и до самой Малиновки. – Назар всё время рукой показывал, в то время как Петря смотрел за рукой, покурив, и кивал в знак понимания – Понятно. – Малиновка... – Ты что Назар Васильевич, загрустил? – Так это ж мои родные края, Петря! – сказал Командир и руки протянул, будто хотел обнять то село, Малиновку. – Вспомнил многое... Жену, дочку. – О них ты никогда мне не рассказывал. Где же они теперь? – Прошлое Командира, Петра очень интересовало, он стоял возле него с соболезнуещей полу-улыбкой. Выкинув папиросу, Назар ответил, всё ремешки на грудях, легко оттягивая: – Не знаю... После революции, пытался дознаться, как наше село спалили дотла. Люди разбежались кто куда, так я и следы потерял... Вот какое дело выходит невесёлое, Петря – Назар видел что Петря задумался, тоже загрустил. Решил подбодрить своего помошника. Улыбнулся ласково да руку на плечо положил. – Ну ладно, вот что, ступай, с отрядом надо отдыхать. А с расцветом в Малиновку. – Есть, Назар Васильевич– Бессарабец руку ему на плечо на миг положил, а потом жалобно улыбаясь отошел, честь командиру отдавая. Но... Любил Бессарабец безумно Назара. Нет, не то что бы мечтал, хотя бы об одной ночи с Думой. Просто, знаете, как в садиках дети влюбляються, например в свою воспитательницу. Вот так и Петря. Ему любые нежности, заменяло одно нахождение рядом с Командиром. И если честно, жалко было, что жена и дочь у него были, или есть. Бессарабец уже когда то пробывал признатся, но не получалось, и посчитав что сей, грустный момент, идеально подходит. Петря особо красиво говорить не умел, а петь! Да как затянёт... Все любили когда Петря пел. Так, вот особо говорить не умел, тогда почему бы не проявить свою любовь грешную в действиях. Повернулся резко и к Назару подошёл: – Послушай, Назар Васильевич... Тот лишь обернулся, и увидеть толком своего помошника не смог, как тот схватил Думу, горячо целуя. Тут же и отпал от своего командира. Хоть Бессарабец красив был, и пением любого заворожить мог, а целоватся не умел! Да и с дивчиной ни разу не был, что уж говорить про поцелуи. – Тебе бы, Петря... Жену найти А Петря уже в кустах скрылся, и не ведать мне, о чём тот думал. (***) Банда Грициан повержена. Котовцы собирались, беря с собой добровольцев. Вот Яринка с Андрейкой целуються, там Яшка и Комариха тоже не отстают. Но самое грустое здесь это то что Назара и Софью за уши друг от друга не отдереш. Как же завистно было Петре, и взгяд у него такой печальный и глубокий. Что б не отставать он коня своего воронного поцеловал. Хлопцы по коням сели, и Бессарабец давай песню весёлую затяни! Да и сам заулыбался от того, как пел красно.