Мирного решения не будет

— Модди, пожалуйста быстрее! Мы можем опоздать! — Пугод стоял в дверном проёме, его позолоченные элитры вместе с мантией Надзирателей развивались на ветру. От нервов он безостановочно стучал ногой и всячески недовольно вздыхал, казалось на этой базе был только один человек, который понимал всю ценность времени в сложившейся ситуации. — Подожди, мне нужно проверить не забыл ли я что-то. — Абсолютно спокойно отвечает Моддичат, неторопливо рыская по сундукам, разглядывая содержимое шалкеров, а Пугоду только и оставалось, что молчаливо возмущаться. — Ну, вы там скоро? — Даже Жираф уставший от ожидания, прерывает свою тренировку перед полётом, чтобы узнать в чём дело. — Да, ещё пять минут. — О боже. — Жираф уходит в отличии от Пугода, который начинает закипать с каждой секундой всё больше и больше. Он смотрит, как Модди неспешно пересчитват пузырьки с различными зельями, осторожно складывает золотую морковь в отдельную коробку, будто мамочка собирает обед сыну в школу, смотрит как тот пытается понять, какой шалкер лучше подходит к его капюшону, синий или бирюзовый. Его глаз дёргается на нервной почве и Пугод чувствует, как что-то внутри него умирает в тот момент, когда Модди, любуясь на себя в зеркало, произносит: "Может бородку подравнять". Он не выдерживает, хватает чужие шалкеры, выпихивает Моддичата из дома ногой и кричит Жирафу активировать самолёт. Тот незамедлительно запускает наблюдатель и они втроём отправляются на миссию под жалобное негодование Модди о том, что он не успел покормить козу. Наступила ночь, луна скрылась за облаками, а после нескольких дождливых дней, образовался весьма густой туман, который заползал даже в глубины подземной базы. Диамкей спокойно занимался хозяйством, кормил жабок, удобрял грядки и достраивал новые тоннели, ну вернее декорировал их, пока не почувствовал чужое присутствие. Оглядываясь по сторонам он то и дело замечал, как вокруг становилось всё меньше и меньше света, лампы, будто сами затухали. Шелест кустов раздавался со всех сторон, в зарослях то и дело мелькали силуэты. — Вы вообще стараетесь быть скрытными? — позади Диамкея, всего в паре шагов стоял высокий человек в чёрном костюме, походящем на стереотипный облик ниндзя, только с капюшоном в форме акулей пасти. Его лицо закрывала маска с изображением заходящего солнца, но даже сквозь неё можно было разглядеть сверкающие красно-синие зрачки. Где-то сверху так же сияли две пары хищных глаз, вместе с блестящими наконечниками стрел, что были направлены прямо на Диамкея. — А где же ещё двое? — он оборачивается на грозного воина в котором сразу же узнаёт Хайди, слева от него из тьмы появляется ещё один, с длинным белым хвостом торчащем из-под экипировки, это был Лабус, а справа из пещеры выходит низкорослик, который единственный не стал снимать свои серьги на эту миссию, им оказался Клэшрейк. — Чудно, теперь все в сборе. — Отдай нам катану, Диамкей и никто не пострадает. — Хайди занижает свой голос намеренно, думает, что так звучит более грозно. Резким движением он извлекает свой меч из ножен и направляет его на Диамкея. Тот лишь усмехается, якудза пытаются вызвать страх, хотят видеть, как жертва присмыкается перед ними, но получают лишь надменную и на удивление спокойную улыбку. — Врёшь ты всё, в вашем кодексе самурая сказано, что похитители символов организации караются по высшей мере наказания, — Диамкей вынимает свои глазные протезы и кладёт их в отдельную баночку, чтобы после спрятать в карман. Зрелище не из приятных, но Якудза не отводят взгляд, они им сверлят насквозь. Диамкей достаёт старую, потрёпанную красную повязку и завязывает её на затылке. — им отрубают голову. — скинув плащ, он достаёт свою катану и направляет её в ответ на Хайди. Тот слегка пошатнулся, не ожидал он, что против них будут сражаться их же оружием. — Ты, как заместитель главы организации должен был его читать. — У нас нет главы. — Хайди сжимает зубы до боли в дёснах, злость внутри него разливается новыми красками, циркулирует по венам и отражается в напряжённом выдохе. Он терпеть не может предателей. — Поэтому вы все на подсосе у Клэшрейка? — Диамкей язвит, издевается над их липовым пафосом, он прекрасно знает все их тактики, все их психологические манипуляции. — По старой дружбе мы можем закрыть глаза на кодекс, ради мирного решения. — Арлабус элегантно обнажает свой клинок, он понимает к чему всё идёт, но не наставляет на Диамкея лезвие, где-то в глубине души ещё таится надежда обойтись без кровопролития. — Если ты не хочешь отдавать её нам в руки, то Пилигрим готов выступить посредником, как нейтральная сторона. — Клэшрейк следует примеру Арлабуса, но вместо одной руки сжимает катану двумя и выставляет её перед собой. Где-то сверху слышится звук натягивающихся тетив. Диамкей замешкивается, эта битва не на равных и живым из неё он не выйдет. На секунду в голове пробегает мысль, что разумнее будет сдаться, конечно доверять тем, с кем ты раньше линчевал людей, звучит крайне неразумно, но так у него хотя бы будет шанс. Он смотрит на лезвие меча, оно всё было исписано древними рунами с одной стороны, тайного смысла в них не таилось, Диамкей просто посчитал, что так будет смотреться круче, но с другой стороны красовалось рукописное изображение лисы, что дарило Диамкею теплыё воспоминания. Все сомнения тут же сходят на нет, он сжимает рукоятку крепче и с его лица наконец сползает улыбка. — Вы не заберёте его у меня. — ветер разносит слова по тоннелям, пару секунд все стоят словно вкопанные, все знали, что должно произойти дальше, но никто не знал, что делать, никто этого не хотел. — Тогда от лица всех якудз, — мир на мгновение замирает. — прости нас. — Хайди издаёт боевой крик и кидается в сражение. Оттолкнувшись от камня, он словно ястреб нападает сверху, но Диамкей отражает первый удар. После второго они скрещивают катаны и их озлобленные оскалы оказываются всего в паре сантиметров друг от друга. По бокам Арлабус и Клэш приходят в движение, они быстро сокращают дистанцию, один из них успевает замахнуться, но неаккуратно выпущенные стрелы сбивают их атаку. Диамкей пользуется шансом и отпрыгивает назад, он начинает бежать. Пару метров вправо, три влево, за ним уже идёт погоня, но взгляд наконец находит подходящую скалу и Диамкей ловко забирается на неё. Теперь у него есть стратегическое преимущество, вернее он так думал, пока звук фейерверков не оборвал все его планы. Подняв голову вверх, он увидел, как на него с разных сторон пикировали сразу трое, а ещё парочка устроила освежающий дождь из стрел. Диамкей ловко уворачивался, одну стрелу он поймал рукой, в сантиметре от своей шеи и использовал, чтобы порвать элитры первому налетевшему на него, им оказался Арлабус. Жёсткая посадка, вторым подлетал Хайди, он ускоряется и мощным ударом выбивает катану из чужих рук, взмывая вверх на второй заход. В этот момент уже приближался Клэшрейк, он заносит меч для удара, но Диамкей резко оборачивается и издаёт ужаснейший крик, что отдаётся в пещерах эхом. Звуковая волна была настолько сильной, что она отбрасывает Клэша назад, он теряет скорость, зажмуривается от боли в ушах и только их раскрывает, как видит перед собой Диамкея. Ещё мгновение и катана проходит его насквозь. Они вместе устремляются вниз к подножью скалы, взлететь Клэшу не позволяют, элитры так же оказались нашинкованы и Диамкей приземляется на него. Он выиграл пару секунд, чтобы отдышаться и вывел одного из игры, но из тьмы вновь появляются Якудза. Побитый, но ещё стоящий на ногах Лабус и Хайди, что с ужасом смотрит на Клэша. Он переводит взгляд на Диамкея, тот излучает холод, дышит тяжело, его руки в крови, но даже капли дрожи в них нет. — Хайди, — нагнетающая тишина разрывается от слов Диамкея, каждый слог произнесённый им, будто окутывает мраком. — я прощаю вас. — с устращающим рёвом он начинает бежать в их сторону, настал черёд ходить первым. Хайди и Арлабус несутся к нему навстречу. Все трое одновременно оказываются в воздухе и раздаётся пронзающий лязг метала от сильного удара. Их клинки рассекают воздух, интенсивность битвы нарастает, в отличии от сил, что стремительно иссекают. Диамкей изворачивался, как мог, отпрыгивал от стен, пытался сбить с ног внезапным ударом, но сейчас преимуществ на его стороне не оказалось. Он переставал успевать, становился медленнее и вскоре вся его одежда покрылась маленькими порезами. Из его губы течёт кровь, видимо острый конец катаны Хайди и её сумел задеть. Удар справа, удар слева, сверху, снизу, Диамкей на последних издыханиях отражает каждый, но прекрасно видит, как его всё больше и больше прижимают к стенке. Он решается на последнюю хитрость, резко бросается под ноги, хочет схватить камень и бросить в лицо Лабусу, чтобы выбить оглушить его, но Хайди предугадывает чужие действия. Ударом ноги, он лишает Диамкея пары зубов и откидывает к стенке. Диамкей лежит в грязи, катана вывалилась из рук и сил, чтобы поднять её, совсем не осталось. На грудь давит сапог, острый каблук упирается прямо в сердце, дышать от этого становится совсем не легче, так ещё к горлу приставлен острый конец меча. На Хайди лишь половина Маски, та часть, которая не отлетела во время битвы. Его безумный, озлобленный взгляд кое-как фокусируется на Диамкее, от перенапряжения кружится голова, но приторно сладкий вкус мести ласкает его язык. — От лица всего клана Якудз, я... — странный звук падения позади перебивает Хайди. Обернувшись, он видит втоптаного в землю, обезаруженного Арлабуса, а сверху на нём стоял Душенька. В окружающей их темноте, розовый наряд смотрелся очень ярко. Хайди не успевает осознать произошедшее, как в него на сверхскорости влетает Обсидиан, отбросив того на пару метров, точным ударом в челюсть. — Прости, дорогой, мы торопились, как могли. — Обсидиан берёт Диамкея вместе с его катаной на руки, тот уже в полусоннои состоянии плохо воспринимает происходящее вокруг, но по знакомому запаху узнаёт друга и на лице мелькает умиротворённая улыбка. Душенька облокачивает Клэшрейка на камень, перевязывает его рану, остановив этим потерю крови. Нигде поблизости он не увидел его катаны, в ножнах её так же не было, но времени на поиски не оставалось. Обсидиан окликает его и Душенька тут же возвращается к ним, нельзя было терять ни минуты. Однако далеко им уйти не позволяют, из-за угла появляется стройный силуэт с двумя длинными рогами. Алые очи сквозь темноту взирают на них, хищный оскал пробирает до мурашек. — Я не позволю вам уйти. — Ники говорит грозно, её фразы отлетают от зубов словно заученные, а её руки крепко сжимают рукоятки блестящих на свету катан. — А если мы скажем волшебное слово? — Обсидиан пытается выцепить взглядом возможный обходной путь, но чем дольше он искал тем больше понимал, что ни один из вариантов им не подходит. Вдруг он чувствует чужую руку на своём плече. — Позволь мне разобраться с ней. — Душенька отодвигает Обси в сторону. Он делает глубокий вдох и на пару секунд закрывает глаза, насмешливая ухмылка Ники не беспокоит его, он сконцентрирован лишь на одном, на спасении своих близких. Душенька совершает рывок в сторону, стремительно сокращает расстояние до Ники, а та лишь выжидает. Он отталкивается от земли, цепляется за скалу, прыжок, ещё прыжок, Ники старается посчитать откуда будет совершён удар и готовится его отразить. Душенька безоружен, слепая вера в собственные силы, будто ослепляет его, но всё идёт так, как он хочет. В паре метров от Ники он прыгает вновь, атака идёт сверху, что оказалось слишком очевидным. Лезвия мечей разрезают воздух, Ники замахивается, целиться так, чтобы лишить Душеньку сразу двух конечностей, но в то же мгновение она лишается зрения. Адская боль в глазах вырывает из неё душераздирающий, она падает на колени, кашляет и её вот вот стошнит. Душенька приземлился позади неё, вокруг лежат осколки от различных зелей, карты сыграли именно так, как он задумывал. Обсидиан хватает его за руку и утаскивает за собой. Хайди пришёл в себя и продолжает преследования. К нему присоединяется последний лучник в длинной мантии, у него стрелы с панацеей. Как бы это не было опасно, выстрелы не долетают до одарённых, но конечной точкой их маршрута становится тупик в одной из натурально сгенерированых пещер. — Кажется ваша песенка спета. — Хайди злорадствует хотя даже не успел отдышаться. — Оу, ты так думаешь? — раздаётся шипение и через секунду стена позади Обси взрывается, а за ней оказываются Надзиратели. — Вот видишь, я же сказал, что их не заденет. — Модди убирает зажигалку в карман и вместо неё достаёт секиру. — Да это потому что я половину взрывчатки убрать успел! — Хватит титьки мять, давайте все сюда. — Жираф забирает раненного Диамкея и относит его на самолёт. Обсидиан с Душенькой словно дети дразнят Хайди, показав ему язык, сам он находясь в шоковом состоянии, разинул рот и молча наблюдает за происходящим. — Ну всё, пока-пока, были рады повидаться! — Модди машет рукой на прощание и так же садится на самолёт, Хайди наконец приходит в себя. — Ну уж нет, я не позволю! — из последних сил он кидается вперёд, бессознательно, опрометчиво и тут же получает от Пугода удар в лицо с помощью поршня. — Подайте мне один хайдинбургер! — его довольный смех разливается эхом по пещерам и после этого он так же садится на самолёт. Жираф активирует наблюдаетель и вся компания улетает в целости и сохранности. Хайди опустошён, ещё никогда он и его клан не были настолько унижены. Хайди поднимается на ноги, откашливается от пыли и в этот момент к нему сзади подходят остальные. Клэшрейк крайне слаб, Арлабус принёс его чуть ли не на руках, Хайди подходит и смотрит в его глаза, в них читается сожаление, ему стыдно, что он подвёл остальных, но вины на нём нет. Второй лучник, что был в мантии всё это время, скидывает капюшон и под ним оказывается Пилигрим, вариант с посредником был лишь уловкой. — И что теперь? — Ники спрашивает, окидывая взглядом всех членов организации чей боевой дух был если не на нуле то стремился к нему. — Что теперь... — Хайди не знает ответа на этот вопрос, он повторяет эти слова несколько раз и вслух, и мысленно. Голова раскалывается от тишины внутри себя, дельного плана нет и достать его ниоткуда. — Теперь осталось только ждать. — Арлабус кладёт руку на плечо Хайди, в его глазах ещё не погасла страсть. — Настанет час и мы отомстим им всем. — на этих словах он поворачивается ко всем, надежда в его голосе передаётся в душу каждого из присутствующих, хотя была она крайне блеклой. — Да. — Хайди вновь сжимает кулаки, костяшки болят чертовски, но его это не волнует. — Мирного решения не будет.