GR200

      Временами RK900 задумывался о том, чтобы добровольно добиться встречи с Камски и просить его отформатировать всю свою систему, вновь сделав его бездушной машиной. Не то, чтобы Ричард ненавидел свою девиацию… Нет, но в последний месяц было слишком тяжело даже для андроида. Он искренне не понимал, как с таким справляются люди. Потом смотрел на Хэнка, которого Коннор вытащил буквально на себе, вновь вернув ему человеческий облик, и понимал — не справляются. По крайней мере не все. Ричард не человек, и он не справляется.       RK800 сначала пытался как-то помочь ему, но быстро отстал, когда Андерсон буквально за шкирку стал оттаскивать его от него до того, как Ричард захотел бы ударить его, сильнее. Ричард искренне считал, что ему не нужна ничья помощь. Он прекрасно справлялся с работой. Его показатели не падали. Он приходил в участок раньше всех и уходил позже. Сократил общение с коллегами до необходимого минимума и совершенно перестал проявлять какие-либо эмоции, отключая имитацию мимики и, после недолгих манипуляций, заходящийся алым диод. Снять его совсем не решился.       Наверное, все решили, что он сбросился до самого начала, избавил себя от ненужных строчек кода, вновь став машиной, какой прибыл в департамент несколько лет назад, но никто не трогал его. Даже капитан Фаулер не вызывал его к себе без острой на то необходимости, хотя всего какой-то месяц назад Ричард бывал в его кабинете едва ли не дважды в неделю, получая очередную словесную выволочку.       В департаменте теперь было тихо. Никто не изливал тонны сарказма и яда на коллег. Не ругался с Хэнком. Не упражнялся в заковыристых шуточках на Конноре. И не придумывал новые прозвища, перемежая их с уже знакомыми «кофеваркой» и «жестянкой».       И причиной всего этого был один человек — Гэвин Рид, детектив полиции Детройта, человек с отвратительным характером и самым большим сердцем. Кажется, так говорили про тех, кто безвозмездно был готов рискнуть собой, чтобы спасти невинных. И теперь это знал не только Ричард, но и весь департамент.       И хотя RK900 называл эту черту безрассудством и идиотизмом, но именно она зацепила его и привела к девиации когда-то давно, казалось бы, в прошлой жизни. Он любил — да, именно любил — эту черту. И то, как Гэвин тщательно поддерживал порядок на своем рабочем столе. И странную любовь, непонятную Ричарду, к старой поношенной кожаной куртке, которую Рид называл винтажной, хотя та уже давно перешла отметку «древняя».       Но теперь отважное стремление спасать всех, рискуя собственной жизнью, раздражало Ричарда. Он ненавидел эту особенность. Ведь если бы не она, Гэвин Рид был бы жив. И если бы Ричард сам тогда успел…       Гэвин не любил разговоры о смерти и скоротечности человеческих жизней, особенно тех, которые работают в полиции. И RK900 не поднимал эту тему, хотя и знал, что рано или поздно это произойдет. И вот за несколько дней до переломного момента, когда они смотрели какой-то фильм по телевизору о любви между девушкой и андроидом после тяжелого рабочего дня, Рид вдруг сказал:       — Слушай, жестянка, у вас теперь вроде почти равные права с людьми и все такое. Короче, на всякий случай я включил тебя в свое завещание. Так что искать новый дом тебе не придется. Не благодари. Я спать. А то от этой розовой тягомотины у меня сейчас случится несварение.       И ушел в спальню, не дожидаясь ответа. На утро они не поднимали этой темы и все шло своим чередом.       А спустя пару дней, Ричард действительно прочитал в завещании собственное имя рядом с именем Элайджи Камски, которому Гэвин почему-то завещал старый допотопный компьютер, пылившийся на чердаке.       Это потом Коннор пояснил, что они были кровными братьями и хоть и не поддерживали контакт друг с другом, но прекрасно знали об этом, судя по паре брошенных вскользь фраз от одного и другого. Ричарду было плевать. В тот момент все, о чем он мог думать — закрытый пустой гроб, погребенный под двумя метрами земли и о механической бесчувственной Хлое, которая стояла поодаль от толпы, раздражающе помигивая желтым диодом.       И с этих самых пор, как только кладбище опустело, оставляя Ричарда один на один с программными ошибками, выскакивающими каждую секунду, он существовал по принципу поставленных задач.       Вот и сегодня, после выезда, он собирался написать отчет и пойти домой, по пути купив корм для кошек, оставшихся на его попечении от Гэвина. Программа услужливо выдавала список дел на остаток дня. Вечно выскакивающие ошибки уже не раздражали. Взбудораженный чем-то участок оставался проигнорированным, как и Коннор, попытавшийся несколько раз связаться с ним, через «робофон», как обозвал их способ обмена информацией Рид.       Ричард привычно прошел мимо пустующего рабочего стола Гэвина, словил десяток очередных сбоев, отмахнулся от них и собирался подключиться к терминалу, чтобы закончить с работой на сегодня, как по офису пронесся голос Фаулера:       — Ричард, ко мне в кабинет.       Участок затих. Коннор попытался подойти к нему, тревожно мигая желтым диодом, но был остановлен Андерсоном. Ричард спокойно проигнорировал ситуацию, сосредотачиваясь на очередной задаче.       В аквариуме капитана уже кто-то был. RK900 привычно проанализировал ситуацию — андроид, в белой форме Киберлайф, похожей на его, Ричарда старую форму, которую он перестал таскать месяца два назад, заменив на обычные рубашки черного цвета и пальто. Правда отличием от его пиджака был капюшон, накинутый на голову андроида. Тот стоял в слишком расслабленной и развязной позе, засунув руки в карманы форменной куртки. Ричард попробовал узнать его модель, но не смог. Программа снова выдала сбой.       — Ричард, проходи, — стоило ему только открыть дверь, как капитан не стал тянуть, вываливая на него все и сразу. — Это твой новый напарник. Его только сегодня прислали к нам.       — Капитан, — холодно отозвался Ричард. — Я уже сказал, что я буду работать один.       Он деланно игнорировал андроида, стоящего рядом. Тот смотрел куда-то вниз и его лица было не видно.       — Вот черт, кажется, я продул Андерсону сотку, — наигранно-несчастно сообщил тот. Ричард резко повернул голову, анализируя услышанный голос. И, прежде чем он успел как-то отреагировать, андроид запрокинул голову назад, смотря прищуренными глазами снизу вверх. Капюшон упал. — Жестянка, мне, конечно, сделали косметический ремонт, но ведь не настолько, чтобы ты меня не узнал.       Ричард словил такое количество сбоев, какое не ловил, казалось, никогда. Перед ним стоял Гэвин-мать-его-Рид собственной живой персоной. Ну, насколько может быть живым андроид.       — GR200, — сообщил ему Рид, растягивая губы в издевательской усмешке. — Личная разработка Элайджи Камски. Ну и по совместительству самый первый созданный им андроид.       Кажется, Ричард сейчас отключится от количества сбоев.       — Почему 200? — спросил он, хотя в голове было много других, более важных вопросов.       — Потому что это смешно, — пожал плечами Гэвин. — Все будут думать, что я вторая модель серии GR, хотя на самом деле первая и единственная. У меня даже серийного номера нет.       И ткнул пальцем туда, где светилось синим GR200.       Ричард хотел ударить его, хотел обнять, хотел молча развернуться и уйти. А андроид так по знакомому склонил голову к плечу, рассматривая его.       — Спокойнее, RK900, — в итоге произнес Гэвин, точнее GR200. — Никакого рукоприкладства. Ты и представить не можешь, сколько сил и времени мы с братцем вложили в меня.       Фаулер тактично вышел, оставляя их в собственном кабинете поговорить без лишних ушей.       — Я не понимаю, — беспомощно произнес Ричард. Перед ним определенно стоял андроид. Но Гэвин Рид был человеком. GR200 пожал плечами.       — Ну тебе и не надо. Просто считай, что я вернулся из мертвых. Переродился. И что там еще может быть? Правда тело у меня теперь тоже металлическое, ну и ладно, — отмахнулся андроид. — Я не для того почти двадцать лет собирал воспоминания и данные, чтобы сейчас загоняться из-за этого. Погнали. Чем быстрее закончим со всем этим, тем быстрее вернемся домой. Жуть, как хочу тебя.       И вышел из кабинета, оставляя Ричарда со сбоями и вопросами.       — И, кстати, — на самом пороге проговорил GR200, поворачиваясь к нему боком и тыкая в свой абсолютно пустой висок. — Избавься уже от этой бесполезной светомузыки.