Все началось с твоих губ

Слэш
NC-17
Завершён
1539
автор
Размер:
15 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1539 Нравится 45 Отзывы 435 В сборник Скачать

...с твоих губ под венцом

Настройки текста
      В кабинете, в котором обычно тихо и мирно, можно спокойно и сосредоточенно поработать, сегодня сотрясал воздух омега. Чонгук в который раз закатывает глаза, вполуха слушая причитания папы по поводу того, что ему уже скоро тридцатник, а у него ни то, что семьи, даже второй половинки нет.       — У меня к тридцати годам уже был пятилетний ты, — вновь приводит он аргумент. — И не надо снова говорить, что с твоей деятельностью иметь семью себе дороже! Не хочу это слышать! Твой отец ведь завел! И тебе пора. — Возмущения не утихают. — Он вот не боялся ничего. Никто из Чонов не боялся. У всех семья была и все дети продолжали семейное дело…       Чонгук громко фыркает. Вот уж нашел чем гордиться, папаша. Было бы это семейное дело каким-нибудь легальным и прибыльным бизнесом, типа сети ресторанов или отелей, Чон и не раздумывал бы. А тут что? В наследство перешел хоть и прибыльный, но вовсе не легальный бизнес, по рукам связавший с местной мафией. А ведь живым из такого бизнеса не уходят, тут на твоем затылке всегда чей-нибудь прицел. Либо все, либо ничего. Чонгук не хотел, даже всерьез собирался отказаться от семьи, может быть даже разыграть свою трагическую смерть и потом всю жизнь прятаться за границей. Лишь бы подальше от всего этого. Но отец его человеком был холодным, нетерпимым и чтящим сложившуюся годами традицию. Вырастил сына — передай ему семейное дело. Поэтому к пяти годам о маленьком альфе знали все, кому не стоило бы, как о наследнике семьи Чон, прятаться не было смысла. Одного Чонгук не понимал — почему все омеги его семьи мирились с такой традицией. Неужели, за все время не нашлось ни одного, кто испугался бы или попробовал как-то защитить свое дитя, оградить от всего этого? Наверное, поэтому он в итоге решил пойти прямо противоположным путем — с головой погрузиться в отцовский бизнес, чтобы некогда было думать об омегах, чтобы некому было потом встать на его место, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Все шло идеально. Но папу не устраивало. Ему внуков подавай.       — Ты вообще на омег хоть смотришь?       Чонгук отпивает свой двойной эспрессо, топя в нем усталость и злость, и переводит взгляд на свой бар в рабочем кабинете. Здесь целая коллекция самого дорогого и изысканного алкоголя из разных стран простирается вдоль всей стены. Альфа обожает кофе и ненавидит алкоголь. Но ему нравится эстетика его коллекции, она будто бы солидности добавляет его скромному небольшому кабинету, где лишь массивный рабочий стол из красного дерева с кольчатым узором среза и небольшой диван винного цвета напротив самого бара. Ничего лишнего. Ведь здесь только работа — решаются самые важные дела и принимаются самые опасные решения.       — Не понимаю, почему ты решил уволить всех стриптизеров и вместо пилонов на сцене установить диджейскую консоль. — Продолжает омега, не дождавшись ответа. — Такие омеги хорошенькие работали. Может и завел бы семью с одним из них. — Старший недовольно цокает языком, разваливаясь на диване и брякая кубиками льда в своем стакане виски.       — Пока я жив, нога ни одной шлюхи не ступит сюда. — Грозно произносит Чонгук и осуждающе смотрит на него. — Это обычный клуб. Приличное заведение, а не притон. И Юнги прекрасный диджей, пользуется огромной популярностью у молодежи. Это было лучшим нововведением.       — Пф, да раньше здесь даже зарабатывали больше, а ты всю атмосферу убил своими «реконструкциями». Даже название дал какое-то нелепое. Ну вот что такое «Смеральдо»?       — Мне нравится этот клуб таким, каким я его сделал. Какие проблемы, папа? Свою роль прикрытия этой гнилой конторы он выполняет все также гладко, как и раньше, изменилась лишь концепция. Так что оставь в покое хотя бы это место.       Омега вздыхает, покачав головой. Упертый сын. Ему не очень-то нравились подобные нововведения. Годами сложенная тактика работала идеально и любое изменение в системе могло вызвать ошибку, что не на шутку омегу пугало, но Чонгук не боялся все исправлять под себя.       — Ладно. Как самый хороший папа, — продолжает тему мужчина, на что сын снова закатывает глаза. — Я решил твою проблему за тебя.       — Сам же эту проблему придумал. — Бурчит тот в чашку.       — Есть у меня на примете один омежка.       — Паааап, — стонет Чон, откидываясь на спинку стула. — Меня не интересуют легко доступные омеги. И уж тем более не буду я с таким семью заводить.       — Ты даже не дослушал! Чимини хороший парень. Младше тебя всего на пять лет. Вы даже виделись пару раз. Он из семьи Пак. Той самой, с которой ты вообще-то сотрудничаешь. Он единственный сын в семье, но передавать дело омеге — не в их традициях, так что они ищут хорошего кандидата в женихи, который отлично влился бы в семью и перенял бизнес у мистера Пака. И мы тут с его папой подумали, что как раз слияние наших семей будет просто замечательным решением! — Радостно восклицает омега. — К тому же, Гуки, ты очень приглянулся их сыночку. Ни семья Пак, ни сам Чимин не против этого союза. Так что в скором времени устроим помолвку.       — Меня конечно же никто не спросил. Не забудьте хоть на свадьбу пригласить.       — Арх, грубиян! Я ведь все для тебя! О счастье твоем забочусь, пока ты молодость в этом подполье просиживаешь, а ты вот как с папой!       — Какое счастье, пап, если я этого Чимина не знаю и даже не помню вообще? — Вымученно выдыхает он. — Брак заключать по любви надо.       — Ой, какие мы сопливые и правильные, поглядите-ка. Ничего, это дело времени, наивный мой мальчик. Стерпится слюбится. Что ты теряешь? Связи укрепятся и семья, глядишь, вскоре появится. — Настаивает старший.       Чонгук вздыхает и отмахивается рукой.       — Валяй. Мне все равно. — Он зарывается в бумаги, вспоминая, какой из контрактов на пересыл оружия ему нужно подписать.       — Вот и отлично.

***

      Папа нисколько не шутил (да он вообще всегда серьезен в своих даже самых сумасшедших идеях) и вот на пальце Чонгука уже золотое обручальное кольцо, весьма простое, ведь все это — формальности, он даже не будет его носить. Альфа вспомнил, что и правда пару раз видел Чимина, когда они встретились у алтаря. Однако тогда Чонгук был занят важными делами и молодой омега нисколько его не интересовал. Да и в нем ничего необычного. Внешностью особо не цеплял, ну смазливенький немного, не страшный — и хорошо. Альфа даже вглядывался в его лицо чуть дольше положенного, стараясь найти для себя что-то такое, от чего может быть сердце на секунду замерло бы. Но, увы. Не ёкнуло. Ему, наверное, больше нравятся овал лица и островатые скулы, нежели круглое личико с мягкими щечками. Ну, что ж, ладно, нет — так нет. В целом, все не так плохо, как могло бы быть, и на том спасибо. Ведь папа всерьез мог привести ему какого-нибудь бывшего стриптизера…       Чонгук помнит скромную роспись, тихие клятвы в присутствии их пап-свидетелей и как надел кольцо на чужой палец, которое идеально подошло, ведь кольца выбирали тоже их папы. Особенно хорошо он запомнил, как не смог сдержать свои в удивлении подпрыгнувшие брови в тот самый момент, когда он чуть наклонился, чтобы быстро оставить целомудренный чмок на чужих губах (просто потому, что так положено было). Чужие губы робко приоткрылись и оказались такими воздушными и невероятно мягкими, что он так и застыл на минуту. Округлил глаза и долго смотрел на закрытые веки омеги и чуть подрагивающие ресницы. Чимин приоткрыл глаза, заметив заминку альфы, и зарделся под его взглядом, тут же отстранившись, опустил голову и сжал свои невообразимые губы в тонкую линию.       Кажется, теперь ёкнуло.       Никакой брачной ночи и не предвиделось, Чонгук на это не подписывался, знаете ли, а Чимин и не ждал. Омега переехал в его скромную пустую квартирку (альфа вообще редко там бывает, дни и ночи проводя в кабинете или вообще где-нибудь за границами города или даже страны) и неплохо ее обжил, привнеся немного тепла и уюта. Надо признать, теперь Чонгук возвращался домой немножко чаще, чувствуя, что теперь может здесь отдохнуть. Он думал, что будет хуже, что появятся новые проблемы, ну знаете, ссоры, разногласия, брак все же по расчету, они могли совсем не подходить друг другу, но нет. Чимин был скромен, тих, вежлив, учтив, в дела его нос не совал, перед глазами не маячил, не надоедал и ничего не просил. Альфа однажды задумался над этим, перебирая очередные бумаги на столе, и хмыкнул. Этот омега оказался вполне себе неплохим вариантом для такого брака.       А еще Чонгук, кажется, со временем пристрастился к этим шикарным воздушно-зефирным губам. Совсем чуточку. По утрам на удачу (даже когда Чимин еще спит) и по вечерам для хорошего сна. Но с каждым разом невинные поцелуи длились чуть дольше, а потом становились глубже, сильнее возбуждали, он определенно вошел во вкус и даже сам не заметил, как однажды в постели перед сном пылко прошептал омеге в губы:       — Ты… Не против? — Он осторожно едва коснулся чужой талии и робко провел рукой к бедру.       — Нет. Если только хочешь ты. — Также тихо ответили ему.       Альфу даже немного удивил такой ответ, он просто надеялся, что это не героическая самоотверженность в угоду их лживого брака, а Пак действительно не против. Как бы там ни было, уточнять он не стал почему-то и просто пообещал сделать омеге приятно. И остался доволен, после получив на свой немой вопрос немой ответ в виде теплых нежных объятий и улыбки куда-то в ключицу. Он уткнулся тогда носом в его волосы и в каком-то порыве обнял покрепче. Им обоим понравилась ночь — этот факт даже Чонгук не мог отрицать.

***

      Спустя какое-то время Чимин стал заглядывать к нему в клуб. Чонгук даже не отрывался от своих дел, когда тихо открывалась дверь, впуская в кабинет гул клубной музыки, и также снова отрезала его от всего мира, погружая в тишину. Он знал, что так тихо и скромно к нему может прийти только Чимин. Его правая рука Хосок (позывной — Хоуп) всегда с порога начинал рассказывать, как идут дела, или возмущаться по какому-то поводу, буквально вихрем врываясь в личное пространство, иногда даже забывая закрыть дверь. Первое время альфа бузил. «Чимин, иди домой, нечего тебе тут делать». «Чимин, ну зачем ты опять пришел? У меня решается важный вопрос». «Чимин, тебе дома скучно, что ли? Найди себе занятие». «Чимин, ты мешаешь» — наглая ложь.       Чонгуку так сильно хочется хотя бы этого омегу отгородить от всего этого, поэтому он врет, не смотря ему в глаза. Поразительно, но парень и тут проявляет свое понимание, нисколько не обижается и также тихонько уходит, чмокнув на прощание в щеку и пожелав удачи. Да этот парень — находка. Чон все больше ему удивляется.       Спустя какое-то время Пак заводит весьма крепкую дружбу с его помощником и теперь приходит еще чаще. Хосок чуть ли не визжит каждый раз, когда омега приходит, и молотит с ним языком, пока тот не отсохнет. Первое время это мешало вести жизненно важные телефонные переговоры, но позднее Чонгук понял, каким счастливым и веселым выглядит омега рядом с Хосоком, поэтому был только рад их дружбе. В конце концов, ему наверняка и правда было тяжело так жить: каждый день сидеть дома и гадать вернется ли сегодня домой альфа, который не особо-то и внимание на тебя обращает, а узы брака не позволяют найти кого-то на стороне — омега оказался очень верным, хотя Чонгук от него верности и не просил, понимая их ситуацию. Однажды Чон даже в каком-то непонятном порыве намекнул Чимину, что он может в любой момент уйти и быть счастливым с тем, с кем ему хочется, даже хотел предложить развод в тайне от папы, но тот лишь улыбнулся и ответил «я не хочу уходить, мне не нужен кто-то другой». Тогда это заставило Чонгука на весь день погрузиться в мысли.       — Слушай, — Хосок придвинулся к Чимину на диване и зашептал, хотя Чонгук буквально только что вышел из кабинета и теперь они остались вдвоем. — Как у вас с Чоном-то? Не ожидал вообще, что он когда-нибудь обручится, таким нелюдимым был. На работе своей женат. Да и вообще он весьма скуп на эмоции и чувства, иногда мне казалось, что он и любить не умеет.       — Не волнуйся, все не так плохо, как могло бы быть. Я и не прошу от него много внимания, просто стараюсь быть рядом, когда нужно, и поддерживать.       — Немного печально звучит. Ты достоин настоящей любви. — Хосок бездумно бултыхает трубочкой свой мохито в стакане, он помнит, как папа Чонгука все уговаривал его найти себе омегу, и знает, что их брак был заключен по расчету.       — Все хорошо, Хоупи, я не несчастен. К тому же у меня теперь есть ты.       — Ты ж моя булочка. — Чон сжимает омегу в объятиях и тискает как плюшевую игрушку. — Ты такая прелесть. Чонгук тебя не достоин.       — Не говори так, Хоупи. У нас правда все хорошо.       Альфа вдруг становится серьезным и заглядывает ему в глаза.       — Ты ведь понимаешь, что его папа не отстанет, пока не родится наследник? Он ведь для того и устроил все это.       — Я знаю. — Вздыхает омега.       — Вот теперь ты точно не выглядишь счастливым.       — Я просто не хочу, чтобы это обременяло Чонгука. Ему будет тяжело. Он станет переживать еще больше. Он так не любит этот бизнес.       — Так-то да, такой уж он человек. Но первоначально меня интересует не это. — Он делает глоток и продолжает. — Как вы вообще собираетесь завести ребенка? Я имею в виду… Наверняка он тебя и пальцем не трогает. Хотя я бы на его месте тебя уже съел. — Отшучивается он. — Вы ведь еще не..? Или..?       Чимин хихикает и легко шлепает друга по плечу.       — Успокойся, Чонгук не настолько холоден и безразличен. Было у нас пару раз…       — О боже, неужели он открыл глаза и разглядел наконец такой бриллиант прямо перед самым носом?! Надеюсь, он тебя не заставлял. — Щурится он.       — Да нет же, Хоупи! — Почти визжит Пак. — Не волнуйся, Чонгук был очень нежен и учтив.       — Хм. Ну, ладно. Это хорошо. Подожди. Ты сказал «пару раз»? Серьезно? Вы женаты уже… Дай посчитаю. Пол года?       — Почти.       — Я надеюсь, он не импотент.       Чимин заливисто смеется и почти полностью заваливается на Хосока.       — Нееееет. Хоупи, все у него нормально, поверь. Просто я никогда не настаиваю, а он не просит. Не знаю, почему. Может, он и сам стесняется, а может, я просто не слишком его привлекаю. Но я не обижаюсь. В нашей ситуации я и не имею право что-то от него требовать.       Альфа цокает языком и недовольно качает головой.       — Тогда он точно слепой. Будь настойчивее. Вы хотя бы иногда целуетесь?       — Я не хочу быть настойчивым, его это может напрягать. Не хочу создавать ему проблем. Боже, конечно, мы целуемся, что за вопрос?       — Ну, мало ли. — Бурчит Чон, снова присасываясь к трубочке.       — Ему вроде бы нравится. — Смущенно добавляет омега, начиная нервно теребить подол свитера.       — О, правда? — Альфа тут же оживляется, ставит стакан на пол и забирается на диван с ногами. — Расскажи мне.       — Ну… Раньше он как будто стеснялся или боялся. А сейчас и сам иногда целует. Он каждый раз выглядит так блаженно. — Пак хихикает, вспоминая. — Будто и правда получает удовольствие и будто… Смакует. Кажется, ему нравятся мои губы, ахах.       — Уууу, — Хосок трет руками свои предплечья, будто разгоняет мурашки. — А кому бы не понравились? Я бы и сам их куснул.       — А еще его очень успокаивают поцелуи в щеку. Я заметил, как ему становится легче, когда я обнимаю его и целую в щеку. Его, кажется, сразу все проблемы отпускают.       — Оу, это о многом говорит, Чимини. Ему очевидно комфортно с тобой.       — Наверное… — Вздыхает омега.       — Почему ты так вздыхаешь, булочка моя? — Хосок тут же обеспокоено хватается за его рукав.       — Он почти никогда не отвечает мне тем же. — Шепчет Пак и тут же спохватывается. — Нет, не то что бы я жду от него чего-то, я все понимаю, просто… Иногда это удручает. Наверное, я ему не очень нравлюсь, но я хочу, чтобы он чувствовал себя комфортно.       — Ох, — Чон обнимает его за плечи. — Понимаю. Может, его папа в чем-то прав?       — Что ты имеешь в виду?       — Возможно, ребенок изменит его. Чонгук ведь парень совсем не плохой. И он может заботиться, просто не знает, как правильно. К тому же не помню, чтобы он когда-то испытывал к кому-то сильных чувств, а я с ним бок о бок почти с пеленок.       — Не знаю, Хоупи. Я немного волнуюсь.       Хосок не успевает ничего ответить, Чонгук врывается в кабинет и на лету кидает помощнику папку.       — У нас проблемы. Хватит трещать, разберись с этим как можно быстрее, а мне нужно договориться о переносе встречи с господином Кимом. — Он уже набирает номер и прикладывает телефон к уху, нервно упираясь рукой в стол.       — Оу, только не это. — Бормочет Хосок, вчитываясь в бумаги, и подскакивает с места. — Прости, булочка, закончим в следующий раз. — Он срывается с места и убегает.       Чимин переводит взгляд на Чонгука, тот очень нервничает и бормочет «да ответь же, черт».       — Чонгуки, случилось что-то серьезное? — Осторожно спрашивает омега.       — Чертову базу на Чеджу вскрыли, весь остров теперь для нас мертвая зона, а прибрежные воды патрулируют. Вот если еще и до вод Пусана доберутся… Ащ, нет, тебе не нужно это знать! Забудь! — Выкрикивает он. — Не спрашивай. Это не твое дело. И вообще, иди домой, нечего тебе здесь делать.       Чимин сжимает губы и осторожно подходит к нему, оставаясь отделенным от него большим столом. Альфа злится и этим немного пугает.       — Чонгуки, не стоит так нервничать, ты сможешь найти решение, нужно все спокойно обдумать. — Он мягко кладет руку на его щеку, перегибаясь через стол.       Чон тяжело вздыхает и перехватывает его, сжимая ладошку.       — Меньше всего хочу втягивать в это тебя. Пожалуйста, держись от всего этого подальше. И лучше подальше от меня.       — Гуки, не говори так, я тебя все равно не оставлю. — Он огибает стол и отчаянно прижимается к его боку, обнимая за талию. — Я буду поддерживать тебя до конца.       Чонгук тяжело вздыхает. Настырный омега.       — Давай я сделаю тебе эспрессо, как ты любишь. — Пак кладет руку ему на щеку и поворачивает его голову к себе, чтобы чмокнуть в губы. — Ты успокоишься и сможешь хорошо все обдумать.       Чонгук долго смотрит ему в глаза и с тяжестью на сердце соглашается, падая в кресло. Чимин быстро заваривает ему кофе и подает, ненавязчиво садясь на колени и обнимая одной рукой за плечи.       — Все будет хорошо. Ты прекрасно справлялся все это время. Нужно просто найти другие пути поставок. Я знаю, что это не просто, но я уверен, что решение есть. — Он тихо шепчет ему в шею, иногда легко целуя, и улыбается, когда наконец Чонгук заметно расслабляется и кладет ладонь ему на поясницу. — Я могу помочь. Попрошу отца, у него же есть связи…       — Нет. — Чонгук твердо его перебивает, громко ставит чашку на стол и вдруг прижимает к себе всем телом, недовольно буркнув куда-то в шею. — Ты точно ни к чему не притронешься. Ни за что не позволю.       — Я всего лишь попрошу отца. — Тихонько отвечает Пак, обнимая его крепче, и запускает пальцы в волосы альфы.       — Нет. — Уже шепчет Чон, зарываясь носом в плечо и пуская по коже мурашки. — Пожалуйста. Не надо. — Звучит так отчаянно и надрывно, что у Чимина сжимается сердце. Чонгук хватается за него, как за спасательный круг, сжимает крепко кофту и утыкается лбом в плечо.       — Ладно. — Сдается омега. — Хорошо. Но если все станет совсем плохо, я правда попрошу отца. Он наверняка что-нибудь придумает. Я тоже за тебя переживаю. Ты ведь мой муж.       Чон поднимает голову и смотрит в его влажные глаза, утопает в них и так сильно хочет, чтобы это были слезы счастья, а не боли. Он тяжело выдыхает и захватывает в плен его губы, перемещая одну руку на шею омеги.       — Ты достоин большего. Каждый омега достоин счастья. Ну, разве ты можешь быть счастлив со мной?       Чимин улыбается.       — Будь рядом. И обещаю, я буду счастлив.       Чон улыбается в ответ и снова целует его с приятной горечью кофе на губах.       — Смотри-ка! — Хосок на всех парах влетает в кабинет, забыв закрыть за собой дверь. — Груз из Австралии можем и задержать немного, тогда это не вызовет никаких подозрений, я все устрою, а вот посылка MG-34 из Сингапура скоро будет в твоих руках, так что все идет по плану! В этот раз чертова мафия оставит твою голову на плечах.       — Всю жизнь учу тебя стучать, но так и не научил. — Закатывает глаза Чонгук, вздыхая.       — Прошу прощения, голубки, но тут дело срочной важности. — Он небрежно швыряет кучу бумаг на стол. — Ты только взгляни на это! Встанет в копеечку, потому что пришлось обратиться к мистеру Кану, но тебе понравится! Если удастся сегодня связаться еще и с Сон Джинхеном, мы в шоколаде! — Хосок сияет как начищенная монета. — Это же MG-34, самый важный груз для мафии! Давай, давай, скорее! Нужно все согласовать и собрать людей.       — Чимини, возвращайся домой, пожалуйста. — Шепчет Чонгук на ухо. — Мне нужно много всего решить и уладить. Я вернусь сегодня вечером. — Он чмокает его в щеку.       — Только честно. Возвращайся. Я буду ждать.       Альфа улыбается и чувствует невероятный прилив нежности и комфорта, сейчас так не хочется отпускать мужа.       — Я обещаю. — Он сжимает его в крепких объятиях и целует напоследок в шею, наконец отпуская.       Омега желает удачи и прощается с мужчинами. Он чувствует и видит, как их отношения с Чонгуком потихоньку теплеют. Альфа и правда очень заботится и беспокоится о нем. Разве так может совсем ничего не испытывающий человек?       — Надо же, наконец вижу тебя, обнимающим омегу. — Произносит Хосок. — Хотя кто не захочет такого омегу. — Он играет бровями, улыбаясь.       — Не заглядывайся. — Шутливо отвечает ему Чон. — Давай посмотрю, что там предложил Кан.       Как бы ни было сложно уладить все возникшие проблемы, сегодня он возвращается, как и обещал, ложится рядом со спящим Чимином и скромно приобнимает со спины.

***

      Чонгук как обычно работает в поте лица, не отрывается от ноутбука, висит на трех телефонах одновременно, подписывает пять документов и от души матерится, когда любимый эспрессо попадает кляксой на бумагу. Он тяжело вздыхает и сдается, сползая на кресле вниз.       — Чонгуки. — Осторожно спрашивает вошедший в кабинет омега. — Ты сегодня до поздна?       Альфа переводит на него взгляд.       — Буду торчать здесь всю ночь, слишком много вопросов надо решить, а еще вот контракт испортил, блин. Если бы за мной следили люди этого чертового мафиозника Шина, я бы уже получил пулю в затылок. — Он поднимает бумажку и показывает ему коричневую кляксу.       Омега сжимает губы и предлагает помочь напечатать новый, но тот снова отмахивается. Тогда Чимин спрашивает о том, за чем и пришел.       — Тогда раз ты сегодня не придешь домой, можно я останусь у Хоупи?       Чон поднимает в удивлении брови и долго смотрит на него.       — На ночь? — Чонгук и сам не понимает, что его удивляет больше: то, что Чимин, не стесняясь, спрашивает о подобном у мужа или то, что Чимин вообще решил спросить разрешения. Тот кивает и спешит объяснить.       — Мне тоскливо оставаться дома одному, когда ты пропадаешь ночами здесь. Хоупи предложил посмотреть фильмы и объесться мороженым. Он сказал, что на эту ночь ты его отпустил.       Альфа долго молчит, смотря в стол и начиная задумчиво крутить в руках ручку. Ничего такого ведь, да? Просто фильмы?       — Ладно. — Пожимает он плечами.       — Можно?       — Да. Я разрешаю. Почему нет? Ты не должен спрашивать у меня разрешения, когда хочешь провести время с друзьями. Я ведь не держу тебя на поводке.       — Спасибо. — Чимин так ярко улыбается, что альфе вдруг даже тревожно становится, но он и ничего сказать не успевает, омега уже пожелал удачи и упорхнул.

***

      Чон вздыхает то ли облегченно, то ли немного устало, обводя взглядом танцпол клуба. Ему нравится иногда отвлечься от дел вот так: просто занять небольшой диванчик в вип-зоне, потягивать банановый латте и смотреть на резвящуюся молодежь. Здесь парни и девушки не отрываются в пьяном угаре, пытаясь сбежать от проблем, ведь в баре по приказу Чонгука оставили из алкоголя лишь легкое пиво, да и то в очень ограниченном количестве. Здесь все по-настоящему веселятся, проживают свою лихую молодость, прыгают на танцполе под мерцающие огни и крутые треки диджея словно на концерте. Они кричат тексты всех песен и весело смеются, когда диджей специально на мгновение тормозит трек, чтобы все услышали этот дружный хор молодых голосов. Они отдыхают и ловят кайф не от какого-нибудь наркотика, а от здешней атмосферы. И Чонгуку это очень нравится. Он улыбается и отдыхает душой, ему бы хотелось проводить свою молодость так же, но увы семья все решила за него, лишив беззаботного детства и вот такого юношества.       Неожиданно Юнги включает что-то до боли знакомое слуху, что-то старое, классическое, что невозможно сдержать улыбку. Вот он, медляк во всей его красе. Молодежь одобрительно гудит, выглядит такой беспечной и безумно счастливой, находя себе пару для танца и беря от этого вечера все. Чон поджимает губы, допивая латте и стреляя взглядом в диджея. Он даже не знает каково это, ему ни разу не доводилось ни вот так веселиться с друзьями в клубе, ни танцевать с кем-то в обнимку под что-то такое слащавое. Взгляд вдруг цепляется за омегу, что скромно пытается проскользнуть мимо и никому не помешать. Чонгук подскакивает с места даже быстрее, чем успевает обдумать свое желание, едва не уронив стакан, и уже мчится к парню. Чимин сначала немного теряется, когда его сзади хватают за руку и тянут назад, а потом улыбается.       — О, Чонгуки, ты здесь. А я…       — Потанцуешь со мной? — Чон даже не слышит, что там начинает лепетать омега, и немного резко перебивает его на ходу, выглядя слишком перевозбужденным. Просто ему так сильно хочется узнать, что же чувствуют все эти милые влюбленные парочки, когда танцуют в обнимку под медленные треки о любви.       Пак удивленно смотрит на него, не ожидав такого предложения, и какое-то время молчит. Чонгуку даже становится немного неловко. Он был слишком резок? А вдруг омега посчитал это оскорблением? Но супруги ведь тоже могут так потанцевать, разве нет? Неожиданно потеют ладони и, кажется, краснеют щеки. Вот так себя ощущают молодые альфы, когда приглашают прекрасных омег на танец? Так, будто умрут, если им откажут. Чонгук вдруг чувствует, что и правда разобьется на тысячи осколков, если услышит «нет».       — Конечно! — Вопреки всему Чимин восклицает так счастливо и улыбается так ярко, мило жмурясь впридачу как котенок, что Чонгук и правда сейчас умрет, его начинает распирать такая детская необузданная радость, что аж страшно, вдруг еще лопнет. Уголки губ дрожат, когда он пытается сдержать широкую улыбку. Будто он сделал предложение любви всей своей жизни — вот такие ощущения.       — Правда? — Шепчет он, хотя знает, что парень его из-за музыки не услышит, и выдыхает, расслабленно опуская плечи. Словно тяжелый груз спал. — Отлично. — Он нервно вытирает ладонь о брюки, надеясь, что этот жест не был замечен, и протягивает ее супругу, в ужасе осознавая, что рука дрожит. Боже мой, омега не должен это заметить. Он же не какой-нибудь 15-летний мальчишка, чтобы так нервничать перед собственным мужем! Он начинает немного паниковать, но Пак мягко кладет свою ладонь в его и сам тянет на танцпол, вмиг рассеивая все переживания и тревоги. Чимин кладет ладони ему на плечи и чуть сжимает, пытаясь немного расслабить, а потом вытягивает руки, сплетая у него за спиной, и льнет грудью к его. Он все время улыбается и Чон наконец-то чувствует себя спокойнее, обнимает за талию и медленно начинает танцевать. Юнги замечает их жмущихся друг к другу так тепло и уютно, что не может сейчас прервать их идиллию и включает очередной медляк, когда заканчивается этот. Чонгука отпускают все проблемы, все переживания, он резко забывает обо всем, когда зарывается носом в пушистые волосы, чувствует себя совершенно по-новому и даже может сказать, что это походит на счастье. Он сжимает его в объятиях крепко, вздыхает на ухо и трется носом о шею. И не может перестать трогать. В нем не горит какое-то животное желание обладать, он просто так сильно хочет чувствовать его всего рядом, скользить мягко ладонями по плечам, спине, пояснице, зарываться пальцами в волосы, гладить щечку большим пальцем. Он вдруг ощущает что-то доселе не испытанное. Что, наверное, назвали бы ревностью или чем-то вроде этого. Ему хочется, чтобы Чимин был только его. Хотя омега все время хранил верность, Чон не может перестать думать о своем помощнике, который стал Чимину очень близок. Ему хочется сказать об этом, но он смотрит в его глаза и теряет дар речи. Ладно, может быть в следующий раз, решает он. И целует. Ему так сильно нравится упоительно целовать эти губы, пока все вокруг начинают прыгать и петь под сменившийся взрывной трек. Ничего не существует сейчас для него, кроме этого парня, кроме его восхитительных губ, которые совсем не хочется отпускать. Чимин отстраняется спустя пару минут и смущенно хихикает, пряча лицо у него на груди и обнимая за крепкую грудь. Альфа улыбается его смущению, они долго стоят так, просто грея друг друга объятиями и чувствуя, что весь необъятный сумасшедший мир сократился до одного места здесь и до одного человека в объятиях. Но в кармане брюк настойчиво вибрирует телефон и Чон достает его, все еще прижимая омегу к груди, смотрит на экран и хмурится. Он слишком увлекся, потерялся в этом омеге и забылся. Пора возвращаться в реальность.       — Малыш, — шепчет он ему в щеку. — Извини, мне срочно нужно идти, иначе… — Он вздыхает и чмокает его. — Спасибо за танец. — И тут надо бы уже отпустить и уйти, но так не хочется. Чонгук теряется в чувствах и не понимает сам себя.       — Ничего страшного, я понимаю. — Чимин поднимает на него взгляд. — И тебе спасибо. Иди. А я хочу еще немного потанцевать. Юнги всегда ставит мои любимые треки.       Чон улыбается, кивает и снова прижимается к его губам, через какое-то время наконец отпуская и уходя.

***

      Альфа вертит в руках оружие, заряжает, разряжает, даже разбирает, проверяя внутренности, записывает количество и модель патронов, задумчиво переходя на следующее. Все должно быть четко проверено до заключения сделки лично им. Былые ощущения некой эйфории уже прошли, сейчас он так сосредоточен, что даже почти забывает о том, что было часом ранее.       Хосок легкой веселой походкой вплывает в кабинет. За сегодняшний почти прошедший день Чонгук видит его впервые. Тот присвистывает и тут же направляется к бару, наливает себе виски и кидает кубики льда. Он с довольным вздохом падает на диванчик и переводит взгляд на открытый серебристый чемодан, отвернутый от него.       — О, это та самая поставка? Рад, что все срослось.       — Угу. Спасибо за помощь. — Тихо отвечает Чон, продолжая сосредоточенно работать.       — И как оно?       — Пока все хорошо. И в сроки укладываемся.       Хосок довольно мычит, делая глоток, и напевает что-то прилипчивое под нос.       — Хорошее настроение, смотрю? — Между делом интересуется Чонгук, не отвлекаясь.       — Просто хорошая ночка была, — довольно выдает помощник, игриво улыбнувшись.       Альфа хмыкает в ответ и молчит какое-то время, погружаясь мыслями снова в тот момент, когда прижимал Чимина к себе на танцполе и вспоминал о Хосоке.       — С моим омегой?       Хосок замирает и смотрит на него удивленно, пытаясь распознать по голосу, что именно чувствует Чон и что скрывается за этим простым вопросом.       — Ты знаешь?       Тот поднимает на него взгляд и буквально пригвождает им к дивану, заставляя почувствовать себя неловко и сменить позу на более скромную. Чонгуку не нравится его вопрос и интонация. Будто есть что-то, что он хотел бы от младшего скрыть.       — Он спросил у меня вчера разрешения.       — Оу. Ты что, ограничиваешь его свободу?       — Никогда ни в чем не ограничивал. Он сам захотел.       — Захотел спросить? — Фыркает. — Хах. Разрешение провести со мной ночь? — Хоуп снова становится лживо игривым, собираясь вывести Чонгука на эмоции, и откидывается на спинку дивана. Альфа лишь вновь смеряет его тяжелым взглядом и опускает на оружие в руках. Молчит. Выглядит слишком холодным. Сложно даже понять, то ли он зол, то ли просто безразличен.       — И ты прям разрешил? — Звучит больше как утверждение.       — Как видишь.       — Чудеса. Такими темпами брак точно развалится, Гук.       Чонгук усмехается, поднимая вверх уголок губ. Он должен верить омеге.       — Ну, ты же не строишь на него планы, так что да, я разрешил.       — Ишь какой самоуверенный. С чего ты взял? Чимин мне очень нравится.       — Я знаю, что Чимин мне верен, Хосок. — Серьезно отвечает альфа. — И ты знаешь, что я это знаю.       — Ааааах, — Чон сдается, тяжело выдыхая. — Блин. Тебя не прошибешь. А ведь я и правда попробовал бы замутить с ним. Если бы он не был обручен.       — Поэтому я и спокоен. Уж извини. Я слишком хорошо тебя знаю. — Чонгук захлопывает чемодан и улыбается другу, закатившему глаза.       — А ты вообще хоть что-нибудь к нему чувствуешь? — Неожиданно бузит на него тот. — А то жалко мне его немного. Если ты не сможешь сделать его счастливым, может тогда не стоит держать его рядом?       Чонгук замирает. Чувствует? Он никогда об этом не думал. Нет, Чимин точно счастлив. Он ведь видит, как омега улыбается ему. Как тот нежен и добр к нему. Он помнит все его объятия и все слова. Он ведь нравится ему. Да? И папа еще тогда говорил, что он понравился Чимину, поэтому омега был согласен на брак. Значит, Чимин счастлив с ним? Альфа вдруг чувствует нарастающую злость и садится за стол. Нужно отвлечься от таких мыслей. Он хватает телефон и машет им перед Хосоком.       — У тебя нет работы? Сейчас найду.       — Ладно-ладно, не кипятись. — Хоуп недовольно поднимается и направляется к двери. — Господину Сону сам позвоню.       — Ага. — Чон улыбается и машет ему рукой, на что ему фыркают.       Альфа отвлекается от всего этого и быстро погружается в работу, иногда устало потирая переносицу. Шея и плечи начинают ныть через пару часов. Кажется, сегодня он очень плохо будет спать ночью или не будет вовсе. Снова. Вскоре он слышит, как открывается дверь и сразу спрашивает:       — Что там с Соном? Он предоставит паром для перегруза? Скажи, что заплачу по двойному тарифу. — Он поднимает взгляд и замирает. — О, извини, я подумал, что это Хосок. Что-то хотел?       Чимин смущенно улыбается и пожимает плечами. Выглядит весьма бодро и свежо даже после танцев.       — Просто решил зайти к тебе. — Он пересекает кабинет, медленно подбираясь ближе, словно кошка. Еще в этих темных джинсах и черной рубашке выглядит так горячо и завораживающе. Чонгук не мог особо разглядеть его во мраке зала клуба, а сейчас просто не может не пялиться.       — Соскучился немного. — Говорит Пак, хотя они виделись всего несколько часов назад, настигает его и наклоняется над ним, упираясь подбородком в его макушку и заглядывая в ноутбук. — Как идут дела?       Альфа вздыхает устало.       — Так себе.       — Ты очень устал. — Омега не спрашивает. — Ты все реже приходишь домой на ночь. — Он начинает медленно разминать ему плечи.       — Ты ждешь?       — Конечно. Я всегда тебя жду, Чонгуки. Мне плохо спится без тебя.       Альфа невольно улыбается. Оказывается, приятно, когда кто-то ждет твоего возвращения.       — Извини.       — Не извиняйся. Я понимаю. — Вздыхает Пак и чуть наваливается на него, обнимая за плечи и прижимаясь щекой к виску.       Он стоит так какое-то время, молча слушая, как Чонгук сосредоточено клацает по клавиатуре, набирая сообщение. На столе не свойственный альфе бардак, куча бумаг, целых три чашки выпитого кофе.       — Сколько же эспрессо ты выпил за сегодня? — Шепчет омега самому себе.       — Так уж вышло.       — А потом снова будешь ворчать, что на какой-нибудь бумажке остался твой кофе. — Хихикает он. — Или что не можешь уснуть.       Чонгук не отвечает, снова увязает в болоте работы и даже не обращает внимание на легкие поглаживания омеги по плечам, груди. Он останавливает его, перехватывая ладошки только когда Пак уже наполовину расстегнул ему рубашку.       — Что ты делаешь? — Выходит строже, чем он планировал.       — Ммм, — тот задумывается над ответом, немного смутившись. — Просто хочу тебя отвлечь немного.       — Ах, Чимин-а, у меня важная работа сейчас, — начинает бурчать альфа.       — Иногда полезно отвлечься на что-нибудь другое.       В ответ ему лишь недовольно качают головой.       — Я и так слишком много отдыхал сегодня. Работа не ждет. Тут чуть что не успел — голова с плеч, ты же знаешь.       — Ну, давааай. — Все равно настойчиво шепчет Чимин ему в ухо и лезет ладошкой под рубашку. — Отвлекись. Потом снова вернешься к работе на свежую голову.       Чонгук ничего не отвечает, но печатать перестает, полностью сосредоточиться на работе уже не получается, мысли все время возвращаются к омеге. Тот протискивается между ним и столом и садится ему на колени, прижимаясь грудью к его и обнимая.       — Чимин… — Немного напряженно произносит альфа.       — Хочу… — Пак не говорит, чего именно, но Чон его понимает, когда тот целует его в губы.       — Чимин. — Он хватается за его талию и отстраняет от себя.       — Твой папа в последнее время часто звонит мне. — Неожиданно выдает тот и Чонгук немного напрягается.       — Он беспокоит тебя?       — Не совсем… Мы ведь знаем, чего он ждет. Он просто часто мне об этом напоминает. И каждый раз спрашивает на каком я месяце беременности. — На последней фразе он тихонько смеется.       Чон вздыхает. Ему жаль, что его папа так докучает бедному омеге. Сначала свадьба, теперь ребенок. Может, он вообще не хочет. Чимина, похоже, тоже никто не спрашивал.       — И как ты относишься к этому?       — Я думаю, любой омега хочет однажды стать папой, когда он счастлив в браке.       Чонгук чувствует тепло в районе сердца. Значит, ему не о чем беспокоиться? Чимин и правда счастлив с ним?       — Ты правда хочешь этого? Ты сам. Без родительского навязывания.       — Да. И я хотел бы малыша от тебя. Ты мне правда нравишься, Чонгуки. Давно нравишься. Я был счастлив выйти за тебя. Даже, если для тебя это ничего не значило.       У альфы сжимается сердце. Этот парень, наверняка, мечтал о красивой истории любви, ну или вообще хоть о какой-нибудь любви, а получил его — непутевого холодного мужчину, который даже не может сказать, что это неправда, что это и для него что-то значило. Ведь он прав, сначала это действительно не имело значения, но сейчас… Наверное, Чонгук просто привык к Чимину. Да, точно. Ну, может быть, он немного ему нравится. А может, чуть больше, чем «немного», если вспомнить все его поцелуи и объятья.       Пак льнет к нему, ласково целует в шею, массируя пальцами кожу головы на затылке. Чон задерживает дыхание и несмело кладет руки на его бедра, чуть поглаживая.       — Ты хочешь прямо сейчас? — Неуверенно спрашивает он.       Омега что-то мычит в шею застенчиво и кивает. Альфа собирается с духом и заглядывает ему в глаза.       — Ладно. Хорошо. Мы можем заняться сексом прямо здесь, на моем столе, если ты хочешь. Можем где захочешь и когда захочешь, но… Давай вопрос с ребенком решим как-нибудь в другой раз? Не сегодня, детка, пожалуйста. — Он ласково убирает за ухо его светлую упавшую на глаза прядь волос и пытается скрыть, что просто боится. Боится сам даже не зная чего. Боится, наверное, не оправдать ожиданий, расстроить супруга. Боится даже просто сделать что-то не так и потерять его. Сегодня у него какие-то эмоциональные горки и он сам себя не понимает.       Чимин прикрывает глаза и с легкой печалью выдает:       — Ладно. В другой раз.       — Хорошо. — Чонгук улыбается уже более бодро, откладывая все переживания в долгий ящик, и сам сокращает расстояние между ними, захватывая его губы в жаркий поцелуй. Он мягко кусает нижнюю пухлую и углубляет поцелуй, крепкими руками прижимая парня к себе невероятно близко и двигая свое кресло подальше от стола. Наконец, отрываясь от губ, он поднимает омегу на ноги и встает сам, заставляя того опереться руками о стол позади себя, чтобы не упасть под таким напором. Чонгук вытягивает заправленную в джинсы чужую рубашку и поднимает вверх, осыпает поцелуями грудь, вдыхая запах манго его любимого геля для душа, но Чимин упирается одной рукой ему в плечо, заставляя напряженно замереть, и шепчет:       — Постой, Гуки. Мы не заперли дверь.       — Хосок уехал на встречу, вернется не скоро. — В полголоса отвечает Чон, все еще не отрываясь от него. — Больше сюда никому не разрешено заходить и мои люди всегда на посту, так что не волнуйся.       — Ладно. — Выдыхает Чимин, немного расслабляясь, и ведет руками по плечам мужчины, расстегивает его рубашку до конца, проводит ладонями по его крепкому торсу.       Чон в легком нетерпении хватается за пряжку и расстегивает ремень на своих брюках.       — Ты такой красивый. — Едва слышно шепчут ему восхищенно.       Чонгук немного теряется и замирает. Он никогда раньше не слышал от него комплиментов, хоть и видел по взгляду и понимал по касаниям, что нравится омеге, но вот так слышать это — совсем другое. Такие простые слова удивительно дарят невероятное тепло. Он опирается руками о край стола по обе стороны от мужа и придвигается ближе, заставляя Чимина прогнуться в спине и сильнее наклониться над столом.       — Ты в сто раз красивее, детка. — Шепчет он ему в губы и сам ощущает покалывание на кончиках пальцев, так волнительно и так приятно, ведь он осознает, что нисколько не льстит ему.       Омега может и казался ему сначала самым обычным среднестатистическим мужчиной, но сейчас он разглядел в нем все, что отличало Чимина от любого омеги. Его маленький милый носик, его восхитительные губы, которые он стал обожать, морщинки у глаз, когда тот смеется и жмурится. Его самые лучшие черты характера, самые прелестные и забавные привычки, милая неуклюжесть, нежные руки, ласковые слова, его поддержка, внимание и любовь — буквально все делало Чимина особенным и теперь Чонгук это видит.       Пак стесняется собственной широкой улыбки, поэтому смущенно целует его, обнимая вокруг шеи, чтобы спрятать ее. Чон тихонько усмехается, ласкает его талию нежными касаниями самыми кончиками пальцев и неторопливо расстегивает его джинсы, вскоре разворачивая его и мягко укладывая на стол, предварительно нервно скомкав ладонью все бумажки на нем и скинув на пол, чем заставил омегу тихо рассмеяться.       — Разве там не было ничего важного? — Невзначай спрашивает Чимин, пока Чонгук уже покрывает поцелуями выпирающие позвонки.       — Брось, Чимин-а, что сейчас может быть важнее тебя? — Бурчит в ответ альфа куда-то в поясницу, а потом легонько кусает за открывшуюся взору ягодицу.       Пак пытается чего-то там возмутиться и даже приподнимается на локтях, оборачиваясь, но Чонгук командует «лежи смирно, малыш», похлопав ладонью по спине, и опускается перед ним на колени. Чимин краснеет, понимая, что задумал Чонгук, и отворачивается, чтобы не выдать свое смущение и нервозность. Ему хочется возразить, но он знает, что мужчина будет непреклонен и все равно сделает по-своему. Альфа чуть сжимает руками его ягодицы, раздвигает и принимается нежно ласкать его языком, мягко оглаживает стеночки внутри, целует и чуть ли не урчит сам, слыша легкие тихие стоны и вздохи. Чимин смущается и прячет лицо в ладонях, упираясь в столешницу лбом, с трудом выдерживая сладостную пытку и преодолевая дрожь в ногах. Никто никогда еще не был с ним так нежен и так сосредоточен на его удовольствии. Каким бы Чонгук холодным и отчужденным ни казался, в такие интимные моменты он всегда был очень внимателен к нему.       Легкие поцелуи вновь поднимаются по пояснице, спине, плечам и шее, когда Чонгук оттягивает ворот его не снятой черной рубашки. Он глубоко вдыхает, зарываясь носом в волосы на его затылке и, кажется, немножко сходит с ума. Он даже сам не помнит, когда этот омега стал для него таким до боли желанным и с каких пор так сильно возбуждает. Чон тяжело и горячо выдыхает ему в шею, снова возвращаясь к своему ремню, торопливо расстегивает до конца и спускает брюки до коленей. Чимин чуть оборачивается, когда слышит, как выдвигается один из ящиков стола. Чонгук шарит среди канцелярии и достает смазку.       — Это все Хосок и его шуточки. — Отвечает он на немой вопрос в чужом взгляде, вспоминая, как Хосок когда-то доставал его тем, что он скоро станет импотентом, и великодушно подарил смазку, приказав обязательно держать в этом ящике на всякий случай. — Я даже ни разу ею не пользовался, видишь? — Показывает он, снимая заводскую пленку с бутылька.       — Я верю, Чонгук. — Чимин чуть усмехается с того, как неожиданно разволновался супруг. — Все нормально. Это в духе Хоупи.       — Вот уж точно… — Бурчит он. И тут его неожиданно осеняет. — Черт.       — Что такое? — Чимин снова оборачивается, когда Чонгук замирает и смотрит на его пятую точку так, будто даже не представляет, что ему с ней делать.       — Об этом он, знаешь ли, позаботился, а вот презервативами не снабдил. — Возмущается альфа на друга, нахмурившись.       — Ну, это ведь не так страшно, да? — Осторожно спрашивает омега и шепотом добавляет. — Все хорошо. Все это время я был верен тебе, клянусь.       Альфа поднимает на него взгляд и усмехается.       — Хей, детка, не переживай, я знаю. — Он наклоняется, чмокает его в щеку и вновь отстраняется, добавляя чуть тише: — Меня волновало вовсе не это.       Омега отворачивается и поджимает губы, кажется, понимая.       — Ладно. Думаю, я смогу просто выйти вовремя. Идет?       Тот молчит, прикрыв глаза.       — Чимин-а? — Чонгук склоняет голову набок, чтобы увидеть его лицо.       — Идет. — Наконец, выдыхает тот, даже не пытаясь скрыть обиду в голосе.       Чон слышит это, замечает, как парень изменился, вновь уперся лбом в стол и просто ждет. Кажется, он даже больше не возбужден так, как раньше. Альфа медлит, задумывается. В нем неожиданно поселяются то ли сомнения, то ли сожаления. Он ненавязчиво поглаживает ладонями бока и поясницу мужа, снова слишком быстро погружаясь в пучину мыслей.       — Прости. — Шепчет он, просто чувствуя, что должен это сказать, хотя сейчас все для себя решил. Теперь ему особенно сильно хочется сделать Чимина счастливым. И он готов ради этого на все.       Пак опять ожидаемо молчит и Чонгук решает отвлечь его от мыслей и вернуть на правильную волну, прижимается к его спине горячей грудью, начиная водить руками по животу и пылко целовать в шею.       — Не обижайся на меня, пожалуйста.       — Я не обижаюсь, Гуки. Все нормально, я понимаю, пока не время.       Альфа знает, что в этот раз омега ему врет, но он его не винит.       — Хорошо. Скажи мне, чего ты хочешь? Как тебе нравится?       — Поцелуй меня. Мне нравятся твои поцелуи. — Улыбается тот, откидывая голову ему на плечо.       Чонгук тут же тянется к его губам и ловит сорвавшийся с них мягкий стон, когда одной рукой сжимает его член, а другой — ягодицу. Они целуются медленно и упоительно, снова возбуждаясь. Дальнейшая подготовка не занимает слишком много времени, Чимина до боли возбуждают ласки и бесконечные поцелуи по всему телу, раньше Чонгук не целовал его так много, а сейчас словно теряет себя и так страстно отдается. Спустя пару минут альфа входит медленно и осторожно, двигается плавно и горячо дышит на ухо, поднимает с твердой поверхности стола и прижимает к своей груди, тихо шепча его имя. Чимин стонет и пытается ухватиться кончиками пальцев за самый край стола, чтобы просто не потеряться в ощущениях. Чонгук все также нежен, но сегодня необычайно горяч, разжигает внизу живота пламя и сводит с ума, заставляя выгибаться кошкой. Когда омега чувствует себя на грани, он снова падает грудью на поверхность стола, что приятно охлаждает и создает невероятный контраст. Он едва выстанывает, что скоро кончит, и Чон наклоняется, прижимается к нему, прикусывая хрящик ушка.       — Хорошо, мой малыш. Я тоже. — Альфа блаженно прикрывает глаза и сжимает тонкую талию ладонями, не останавливаясь.       Пак судорожно втягивает воздух и задерживает дыхание, когда кончает, невольно сжимаясь, и тут же чувствует, как альфа тоже достигает оргазма.       — Гуки, — тонким и дрожащим голосом на грани срыва выдыхает он, распахивая зажмуренные глаза от осознания, и испуганно дергается, пытаясь отстраниться и обернуться.       — Тихо. — Альфа рыкает ему в затылок и давит ладонью на лопатки, заставляя лечь. — Не двигайся, пожалуйста. — Шепчет он уже нежнее и мягко сплетает свои пальцы с его в замок, замирая глубоко в нем.       — Но… — Чимин едва дышит, прислушиваясь к ощущениям, набухающий узел непривычно немного давит, заставляя простонать, и он утыкается лбом в стол, зажмуривая глаза. Невольно наворачиваются слезы, Чон ведь осознает свои действия? Он же делает это не из жалости к нему? Не потому, что должен? Он действительно хотел этого?       Тихий слабый всхлип заставляет Чонгука провести ладонью по влажным светлым волосам омеги и обеспокоено спросить:       — Все хорошо? Больно? Потерпи немного, малыш, еще чуть-чуть… — Он накрывает ладонью низ его живота, чувствуя, как тот напрягается и будто немного округляется.       — Нет. Не больно. — Голос надламывается, Чимин просто не может совладать со своими эмоциями.       Альфа выдыхает ему в шею и чмокает в щеку, с улыбкой отвечая:       — Я делаю это не потому, что должен, Чимин-а. Не потому, что этого хочет кто-то. А потому, что этого хочу я.       Он нежно убирает мокрые пряди с его лба и целует, наверное, сотню раз везде: макушку, висок, щеку, подбородок, краешек губ. Пак дышит прерывисто и улыбается, смаргивая слезы с ресниц. Когда узел смягчается, а омега перестает его инстинктивно сжимать, Чонгук аккуратно выходит из него и садится в кресло, мягко опуская на свои колени уставшего супруга. Чимин опирается спиной на его крепкую грудь, кладет голову на плечо, вздыхая и расслабляясь в теплых объятиях, и ладони кладет поверх чужих, что легко поглаживают его живот.       — Спасибо.       — Я правда хочу, чтобы ты был счастлив. — Чон ведет кончиком носа по его виску.       — А ты?       — Тогда и я буду. — Закрепляет он обещание поцелуем на губах.

***

      — Вот уж не думал, что такой холодный альфа как ты станет такой размазней. — Качает головой Хосок, но все равно улыбается.       Они с Чонгуком вообще-то обсуждали поставку важного груза на этой неделе и его передачу мафии, но в кабинет тихонько вплыл пузатый омега и Чон резко забыл обо всем, бросившись к нему.       — Привет, мой сладкий пирожочек, — засиял мужчина, подавая мужу руку и помогая сесть на диван. — Как поживает наш любимый малыш? — Он садится перед ним на колени и прижимается щекой к большому животу под легкой тканью футболки. Чонгук улыбается до ушей, когда чувствует ладонью ответ маленького омежки.       — Очевидно, он скучал по тебе. — Смеется Чимин.       — Вы мои самые прекрасные и любимые омеги, — шепчет альфа, потираясь носом о чужой носик, и игнорирует фразу Хосока.       — Лааадно, пока ты там таешь как мороженое, с этим разберусь сам. — Вздыхает помощник, сгребая в охапку бумаги, но ему снова не отвечают, продолжая ворковать с беременным. — Вы просто отвратительно слащавые, у меня скоро от вас будет сахарный диабет.       — Он просто еще не нашел своего омегу, вот и бузит. — Шепчет Чонгук, на что Чимин хихикает в ладошку.       — Я все слышу. — Отвечает Хосок и прихватывает с собой бутылку коньяка из чужого бара, направляясь к двери. — Рад, что у вас все хорошо. — Напоследок говорит он, ловя их улыбки, улыбается в ответ и выходит из кабинета.       — Люблю тебя, Чимини.       — И я тебя.       Папа Чонгука прыгал от счастья, узнав о беременности омеги, почти каждый день вился вокруг него, оберегая как зеницу ока и сдувая пылинки, чем немного раздражал альфу и заставлял ревниво уводить мужа из-под носа прилипчивого папы. Но, признаться, сам Чонгук от новости о беременности стал в сто раз счастливее.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.