Кукла BRATZ

Поздняя ночь. Мы курим сигарету за сигаретой, пьем дорогой алкоголь, сидя на кухне Коляна. Втроем. Арина и Давид уехали пару часов назад, оставляя меня и Лиду с Дариной, которая спать, в отличие от ее родственников, не хотела. Но и мы с другом были не особо против ее компании. Я наблюдаю за тем, как моя бывшая общается с Ромадовым. Легко и непринужденно, забыв о том, что было в прошлом. Он о чем-то шутит, она смеётся, и мне на пару мгновений кажется, что то время, когда ей было восемнадцать, вернулось обратно. Словно не было этих долгих и сложных лет. Словно не было ничего плохого. Словно все, что происходило со мной, было сном. Ее мягкий смех, яркие голубые глаза. Или, как я любил говорить раньше, синие как озеро. Это было приятное время, тогда я был черствым и холодным, но при этом был достаточно открыт со своими друзьями и смог влюбиться. Тогда мы все казались одной семьей, почти все свое свободное время проводили вместе, в одной большой компании. Дарина ловит мой задумчивый взгляд на себе. Все так же смущается, как и раньше. Опускает голову вниз, пытаясь скрыть свою улыбку. Нервно поправляет свои длинные светлые волосы, хлопает своими темными ресницами. Тусклый свет на кухне создает какую-то интимную обстановку. Личную и важную. Ночная Москва, по-своему, прекрасна. Бледная кожа при желтоватом свете кажется еще более бледной. Ее тонкие запястья, которые усыпаны различными браслетами, привлекают внимание. Длинные красивые пальцы, такие руки можно сравнить с руками музыканта. Ногти бледно-розового цвета миндальной формы. Дарина уже давно смыла свой макияж, и я вновь могу отметить, что она все также красива без лишний «штукатурки» на лице. Нет, косметика ее не портит, она подчеркивает все свои достоинства, но у мелкой была красивая внешность и без этого всего. Свое прекрасное тело она прячет под мешковатой толстовкой, которую девушка явно украла у своего братца. На ней шорты Коляна, и даже эта вещь ей безусловно идёт. Я всегда восхищался и буду восхищаться ее необычной внешностью. И вроде иногда Дарина напоминала мне Давида, но все же в ней было что-то, что сильно отличало ее от брата. Только эти яркие глаза могли напомнить мне глаза моего друга иногда. — Я верю в то, что у тебя было и есть много ухажеров, — кивает головой пьяный Коля. Я совсем не улавливаю суть их разговора, ловя себя на том, что просто смотрю на свою бывшую, — но не пизди мне, ни за что не поверю в то, что у тебя все это время никого не было, — он хмурится. Его глаза слегка покраснели то ли из-за алкоголя, то ли из-за бессонной ночи. Я даже не знаю, сколько сейчас времени. Когда мне хорошо, я за этим совсем не слежу. — Боже, — фыркаю я, понимая, о чем они все это время общались, пока я был в своих мыслях, — о чем вы вообще говорите? — я неодобрительно смотрю то на Колю, то на Дарину. Меня не интересует что было у барби в то время, пока она жила в другой стране. Все это совсем меня не касается. Но Ромадову, кажется, все это было и правда интересно. И я вспоминаю, что когда-то, до всех этих чувств со стороны Лиды, они были хорошими друзьями. — Рус, — светловолосый смотрит на меня, пытаясь сфокусировать свой взгляд, — а ты вообще в курсе, что один из ее поклонников подарил ей машину? — эту новость я не слышал. Видимо, девушка поделилась этой информацией сейчас, пока я думал о чем-то своем. Я удивленно вскидываю брови, сразу забывая о том, что хотел сменить тему. Недоверчиво гляжу на Дарину, которая самодовольно улыбается. — И что же ты такого сделала, раз тебе тачку подогнали? — спрашиваю я, щуря свой взгляд. Одно дело: подарить своей девушке дорогой подарок. Но сама сестра Давида все это время говорит о том, что ни с кем не встречалась. — А я разве должна что-то делать для этого? — она смеётся, откидывая свои волосы назад. Я переглядываюсь с Колей, и мы оба не совсем ее понимаем. — Неужели за твои красивые глазки? — спрашивает Ромадов, подливая себе напиток в стакан, — и что, ты даже не сходила с тем чуваком на свидание? — Мы ходили на два свидания, — задумывается на секунду девушка. Я кривлю лицо, представляя ее и ее дружка в дорогущем ресторане с прекрасным видом из окна. Он, наверняка, старше ее на лет двадцать, у него есть жена и большой живот, — он пытался за мной ухаживать, но я не хотела отношений, — следом пожимает плечами она. Теперь я закатываю глаза, не веря ее словам. — И сколько ему было лет? — лениво интересуюсь я, — лет сорок? Или пятьдесят? — я растягиваю губы в усмешке, когда светловолосая кидает на меня хмурый взгляд. — Ему было тридцать, — но через секунду ее лицо вновь становится обычным, она не поддается на мои провокации. Теперь я представляю парня чуть помладше, но все также с женой и огромным животом. — И машину ты оставила там? — Коля удивляется еще сильнее, ближе наклоняясь к Дарине, — серьезно? — Ага, — она говорит об этом так, будто это мелочь. Будто ей подарили ебаный утюг, а не машину. Я покачиваю головой, вдруг осознавая, насколько Дарина изменилась. Я помню, как она радовалась любым моим подаркам. Как хранила телефон, который я ей купил. Как носила украшения, которые я ей приносил. Интересно, а сейчас ее вообще возможно что-нибудь впечатлить? — Вот вроде внешне вообще особо не изменилась, — Коля задумчиво чешет подбородок, оценивая взглядом, теперь уже, свою подругу, — а стала такой «цацей». Достаточно там зарабатывала? — Достаточно, — уклончиво отвечает девушка, — совсем не изменилась? — теперь она недоверчиво щурится. Я хмыкаю, наблюдая за этими двумя. — Ну, — задумчиво протягивает парень, — чуть повзрослела может, и все на этом, — он делает глоток из стакана, — а ты, Рус, как считаешь? — теперь два голубоглазых человека смотрят на меня. — Вообще не изменилась, — спокойно отвечаю я, вновь вглядываясь в лицо Дарины, — все такой же ребенок, каким и была, — ничего с собой поделать не могу. Мне нравится издеваться над ней, подкалывать ее, немного задевать. Теперь та фыркает, пихает меня в бок, покачивая головой. — Этому ребенку подарили машину, она много зарабатывала и жила в другой стране, — смеется Коля, но он прекрасно понимает, почему я так отвечаю. — Ну конечно, — светловолосая снова повторяет за мной. Недовольно закатывает глаза, кривит лицо. Иногда я понимаю, что она — моя копия во многом. Даже повадки те же остались. И ведь я достаточно сильно повлиял на нее в свое время. Любопытно посмотреть на то, как она общается с парнями, которые к ней подкатывают, — сидят два старых, никому не интересных деда и пытаются меня подколоть, — я не сдерживаюсь, начинаю громко смеяться. Коля тоже широко улыбается, а потом, привстав, хватает Дарину и начинает творить бардак на ее голове. — А ты не слишком ли оборзела? — хихикает тот, продолжая ее мучать. Я наблюдаю за всем этим с улыбкой на лице. Сказал бы мне кто-нибудь пару месяцев назад, что я буду сидеть с Дариной и Колей у него на кухне и хорошо общаться, ни за что не поверил бы. — Правильно, Колян, — я в это время пью из своего стакана, поддерживая своего друга, — напомни ей, что здесь она ничего не значит. — Прекрати! — громко фыркает и одновременно смеётся блондинка, вырываясь из рук Ромадова. Я уже замечаю, как красивые, слегка кудрявые волосы начинают путаться на ее голове. Она щипает Колю, тот наигранно вскрикивает «ой» и отодвигается от девушки. И ведь раньше я мог бы ее приревновать, а сейчас ничего подобного не чувствую. И от этого осознания мне чертовски хорошо. — Никому не интересны, значит? — продолжает возмущаться Лида, — деды? — парень потирает место, за которое его ущипнули. — Спешу напомнить, оба этих деда тебя очень интересовали, — я кидаю хитрый взгляд на светловолосую. Она в этот момент пытается расчесать свои волосы пальцами, сильнее хмурясь. Я покачиваю головой, тяжело вздыхая, — ты вообще сама что-нибудь можешь сделать? — устало спрашиваю я, двигаясь ближе. Одной рукой я хватаю девушку за подбородок, чтобы она не рыпалась, а второй начинаю распутывать ее красивые и мягкие на ощупь волосы, — и как ты вообще могла так долго прожить одна в чужой стране? — я чувствую, как пристально Дарина смотрит на меня в этот момент, но я специально игнорирую ее взгляд. Ощущаю ее горячее дыхание, но мое сердце никак на нашу близость не реагирует. Я помогаю девушке привести в порядок ее прическу. Красиво укладываю волосы на ее плечи. Даже при тусклом свете они выглядят дорого и красиво. Сразу видно, что Дарина за ними ухаживает. — А что я, по-твоему, не могу делать сама? — спустя пару секунд она приходит в норму. Теперь я замечаю, как блондинка вновь хмурится. Но я все равно понимаю, что она взволнована из-за того, что мое лицо так близко к ее, — и деньги я зарабатываю, и слежу за собой, и дома у меня чисто, — начинает перечислять она следом. Я отодвигаюсь от нее, улыбаясь. Теперь ее волосы вновь аккуратно выглядят и красиво спадают с плеч. — Руслан просто искал повод, чтобы тебя коснуться, не бери в голову, — шутит Коля. Он замечает, что стакан Дарины пуст и наливает ей дорогого алкоголя. — Ты аккуратнее, Колян, а то она напьется и всю квартиру тебе заблюет, — я кидаю взгляд в окно, на улице по-прежнему темно. Деревья укутаны белыми хлопьями и покачиваются на ветру. За окном так холодно, но мне сейчас так тепло. — Руслан, — та снова хочет пихнуть меня в бок локтем. Я уже и успел забыть о том, что у нее и раньше была такая привычка. Я перехватываю ее руку, продолжая широко и нагло улыбаться. Моя ладонь горячая, а ее кожа такая холодная, что мне хочется тут же отпустить ее, — мне уже не пятнадцать, сколько можно надо мной издеваться? — хоть Дарина и делает вид, что ее мои шутки обижают, я знаю, что это далеко не так. Ее глаза задорно блестят, несмотря на то, что она пытается казаться грозной. — Рус, девушки сейчас совершенно другие пошли, она и тебя еще сможет перепить, — Коля веселится, кажется, он забыл о своей проблеме. — И блевать в итоге будешь ты, — соглашается с моим другом барби. Я все еще держу ее за руку, сжимая ее чуть крепче. Мы смотрим друг на друга пару секунд, оба щуримся, а потом я ее отпускаю. — Ничего, — отмахиваюсь я с полуулыбкой на лице, — ты приберешься за старым дедом, — мы дружно выпиваем. Я не морщусь из-за алкоголя, мне вполне хорошо. Горьковатый вкус мне нравится, не хочется сразу же запить или закусить чем-нибудь. Я кидаю взгляд на свою подружку, которая слегка корчит лицо, — запей, идиотка, — я ей протягиваю бутылку со сладкой водой, — не надо за взрослыми мужиками повторять. Давид опять будет ругаться, что мы тебя плохому учим. Она молча открывает бутылку, делает пару глотков и ставит на стол. Потом Дарина тяжело вздыхает, поглаживая свой живот через ткань толстовки. — Тебе не жарко? — интересуюсь я, склонив голову в бок. Девушка молча качает головой, но я вижу, что ее щеки краснеют. Даже мне в футболке жарко, а она продолжает сидеть в теплой толстовке, — Колян, у тебя есть футболка какая-нибудь? Дарину переодеть надо, — теперь я кидаю взгляд на своего друга. — Есть новая, постиранная, пахнущая пОтом, грязная, какую выберешь? — Ромадов встает из-за стола, ухватываясь за стенку. Я даже не могу вспомнить, как много алкоголя мы выпили, поэтому не удивляюсь, что он немного покачивается. — Не надо, — Дарина хватает Колю за руку, когда тот хочет выйти из кухни, — мне нормально, — но я ей совсем не верю. — Да че ты стесняешься? — хмурюсь я, вставая следом, — пошли, — я с легкостью поднимаю ее на ноги, замечая, что весит она как пушинка, даже еще меньше. Барби и раньше была очень легкой, но сейчас это еще сильнее чувствуется, — мелкая, а ты вообще кашу не ешь, да? — я тащу ее за Колей в комнату, та вроде и пытается вырваться, но делает это не очень активно. — Мне правда нормально! — повторяет она, но я ее не слушаю. Я крепко держу ее за запястье, когда мы заходим в одну из комнат. Коля открывает шкаф, быстро находит какую-то футболку и кидает в нашу сторону. Я ловлю вещь свободной рукой и тяну Дарине. — Надень, — требую я, но девушка вновь отрицательно качает головой. Я хмурюсь еще сильнее, не совсем понимая, почему она так стоит на своем, — Дарина, блять, че ты тупишь? — я внимательно смотрю в ее лицо. — Я не буду переодеваться! — возмущается светловолосая, но я не реагирую на ее отказ. — Колян, выйди, — прошу я друга. Тот кивает головой и выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь, — не заставляй меня раздевать тебя самостоятельно, — я напрягаюсь, мне не совсем понятно, почему она так реагирует на это всё. Девушка фыркает, принимает футболку и тогда я отпускаю ее руку. — Отвернись, — следом просит барби. — И что я там не видел, — бормочу я, но отворачиваюсь, чтобы не смущать бывшую девушку. Я впиваюсь взглядом в коричневую дверь, напрягая слух. Слышу, как Дарина снимает кофту, кидая ее на кровать. Потом слышу, как она натягивает футболку, — всё? — я оборачиваюсь раньше и замираю на месте. Ребра. Слишком впалый живот. Ее фигура кажется мне чересчур болезненной. Дарина очень худая. Она, замечая мой взгляд, тут же прячет свое тело за бесформенной футболкой, прикусывая губу. Следом отворачивается от меня, берет толстовку и аккуратно складывает ее. А я до сих пор будто бы вижу ее худое тело перед глазами. Как я и говорил, барби всегда была очень худой, но… Ее телосложение сейчас меня поразило, мне даже стало не по себе. Я нервно потираю свою шею, замечая, что девушка не собирается ко мне поворачиваться. — Пиздючка, — нерешительно зову ее я, откашливаясь. Ей требуется пару секунд и потом барби поворачивается ко мне с улыбкой на лице. И только сейчас я будто бы замечаю болезненные круги под глазами, слишком тонкие руки, такие же чересчур худые ноги. Словно только сейчас понимаю, что у нее проблемы. — Пошли обратно, — она пытается сделать вид, что ничего не произошло. Но я вижу, что Дарина напряжена. Она хочет выйти из комнаты, но я не даю ей пройти. — Подними футболку, — прошу ее я. Та замирает на месте, глупо хлопая своими длинными ресницами. — Ты с ума сошел? — пытается свести все к шутке Дарина, — мы не в отношениях, чтобы я тут раздевалась, — светловолосая делает еще один шаг в сторону двери, но я снова встаю на ее пути. — Барби, — я хмурюсь. Мне кажется, что я даже протрезвел в этот момент. Молча я хватаю ее за край футболки и тяну вверх. Я опять вижу это впалый живот, тонкую талию, торчащие ребра. Она больна. У нее, судя по всему, анорексия. На пару мгновений у меня даже начинает кружиться голова. Дарина бьет меня по руке, отскакивая назад, потом поправляет свою футболку. — Руслан, — она так угрожающе произносит мое имя, но я этого не замечаю. Я глотаю ком в горле, тяжело вздыхая. — Сколько ты сейчас весишь? — я прикрываю лицо ладонями, не веря в то, что увидел ранее, — что с тобой произошло? — Я просто похудела, — ее голос не дрожит, она врет мне, не краснея, — мне нравится моя нынешняя фигура. — Ага, — с сарказмом, даже немного грубо отвечаю я, — поэтому ты, блять, переодеваться не хотела? — я хочу повысить голос, но пытаюсь держать себя в руках, — Дарин, ты меня тупым считаешь? Или слепым? Или, к примеру, конченным ебланом? — Руслан, со мной всё в порядке, — она делает еще шаг назад, пытаясь выстроить между нами невидимую стену. Светловолосая не хочет разговаривать со мной на эту тему, — давай мы не будем акцентировать внимание на том, что ты увидел, ладно? — Давид в курсе? — нагло перебиваю ее я, — он вообще видит, что с тобой происходит? — девушка опускает голову вниз. Значит, ее дорогой братец не в курсе, что она так сильно похудела. Но как так получается, если они живут вместе? — Не дави на меня, — вдруг жалобно просит барби. Ее голос начинает дрожать, а глаза становятся большими-большими. Всегда ненавидел, когда Дарина на меня смотрела вот так. Всегда от этого было тошно. Я прикусываю губу, пытаясь сдержать свое недовольство. Очевидно, что я переживал за нее. — Иди сюда, идиотка, — я резко делаю шаг к ней, хватаю за плечи и притягиваю к себе. Обнимаю ее крепко, но все равно боюсь сломать. Утыкаюсь носом в ее макушку, вдыхаю сладкий аромат духов и прикрываю глаза. Перед глазами все еще стоит та картина, и я вряд ли об этом смогу забыть. — Пусть это останется между нами, — тихо говорит Дарина. Она обнимает меня в ответ, и мне хочется дать ей хоть какую-то поддержку. Когда девушка только вернулась, с ней все было нормально. За какие-то пару месяцев она сильно похудела и ведь должна быть какая-то причина. — Кто-нибудь знает об этом? Диана? Арина? — я продолжаю ее крепко прижимать к себе, стараясь нежно поглаживать по спине. Пальцами я даже через ткань футболки ощущаю ее позвоночник, каждую ее косточку. — Нет. — Постоянно прячешь свое тело? — Да, — я мысленно чертыхаюсь, ведь передо мной теперь такая ответственность. Я узнал о проблеме младшей сестры своего друга и должен об этом рассказать. Но Дарина вряд ли обрадуется такому, она возненавидит меня, потому что это ее секрет, это ее проблема. Я в порыве всех этих эмоций целую ее в лоб, а потом отстраняюсь. Сердце отчего-то слишком быстро стучит. Боже, какая же она глупая. Какая же она еще маленькая. Какая же она, блять, проблемная. — Мы должны будем об этом поговорить, — я отпускаю ее, делая пару шагов в сторону двери, — ты же, мелкая, понимаешь, что я об этом не забуду? — Руслан, — Дарина вздыхает, вновь натягивает улыбку на лицо, — я буду больше кушать, обещаю, — врет. Я уверен, что она врет, лишь бы не говорить больше об этом, но я не собираюсь сейчас зацикливаться на ее словах, замечая, что ей тяжело держать себя в руках. Я бы тоже не хотел, чтобы о моих тайнах кто-то знал. — Хорошо, — поэтому я сдаюсь, киваю головой и открываю дверь. Естественно, того хорошего настроения у меня уже нет. Когда мы заходим на кухню, Коля задумчиво пялится в приоткрытое окно, покуривая сигарету. Пепельница переполнена, но его это не волнует. Я плюхаюсь рядом с ним, хлопая парня по плечу. Пытаюсь улыбнуться, но выходит криво. Хорошо, что Ромадов этого не замечает. Я выпиваю алкоголь одним глотком, чувствуя, как в этот раз оно обжигает горло. — Наливай, — прошу я друга, а тот кивает головой. Я кидаю озабоченный взгляд на Дарину, которая продолжает прятать свою проблему за широкой улыбкой, — у тебя, кстати, есть что-нибудь поесть? — та вздрагивает, слыша мой вопрос, адресованный Коле. — Проголодался? — усмехается Лида, туша окурок о пепельницу. — Не я, а Дарина, — я смотрю на нее, намекая, что ей лучше не отказываться от еды. Я знаю, что этим я ей вряд ли помогу, но пытаюсь сделать хоть что-то. — Для нее найду, — парень встает с места и открывает холодильник, а я продолжаю смотреть на барби. — Не поешь, — наклоняюсь я к ней ближе, чтобы только она слышала меня, — очень сильно разозлюсь и обижусь. Не будет у нас тогда никаких хороших дружеских отношений, поняла? — Поняла, — со вздохом отвечает светловолосая. В итоге Коля находит в своем холодильнике какой-то салат и пару кусков шашлыка. Я хоть и сам почувствовал себя голодным, но есть не стал, следя за тем, чтобы Дарина поела. Сам я нервно курю сигарету, попутно выпивая. В голове множество разных вопросов, которые хочется задать девушке, но это я сделаю потом. Позже. Наедине. Когда она будет сама готова со мной поговорить. — У меня останетесь? — спрашивает Ромадов, подливая нам еще алкоголя. Я вроде собирался в номер отеля, но мне здесь вполне комфортно и хорошо. Я кидаю вопросительный взгляд на девушку. Если она захочет уехать, то я уеду вместе с ней. Провожу ее до отеля, в котором они остановились, а потом поеду в свой. — Если ты не против, — Дарина улыбается, — я бы осталась. Не хочу никуда ехать, — я с ней согласен. — Конечно не против, я теперь холостяк, поэтому буду только рад компании таких алкоголиков, — я выдавливаю из себя усмешку. — Тогда я тоже останусь, утром уеду. Мы сидели почти до пяти утра. Все мы были пьяными, но никакую хуйню не творили. Несмотря на тяжелый груз, который лег на мои плечи, мы продолжали разговаривать обо всем на свете. И хоть улыбался я уже не так ярко, но мне было по-прежнему хорошо. Дарина, как и ожидалось, не смогла съесть слишком много, но я не стал заставлять ее съесть всю порцию. Предполагал, что ей могло просто стать из-за этого плохо чуть позже. В итоге Коля разместил нас с Дариной в одной комнате, но на разных диванах, чему я был рад. Сам он ушел спать в комнату к себе. Мне хоть и хотелось спать, но думал я совершенно о другом. — Спишь? — шепотом интересуюсь я спустя какое-то время. Я сонно тру глаза, принимая сидячее положение. Замечаю, что барби смотрит на меня, явно не желая разговаривать, — не могу выкинуть из головы то, что увидел, — я запускаю пятерню в свои темные волосы. — Почему тебя так это волнует? — этот вопрос заставляет меня нахмуриться. Я хочу рыкнуть на девушку, но держу себя в руках, — если ты вдруг беспокоишься, думая, что это из-за тебя, то это не так, — а я кстати об этом даже не подумал. Но теперь, когда она это сказала, я задумываюсь. А вдруг барби действительно так сильно похудела из-за неразделенной любви? Такое вообще возможно? — Бля, Дарин, — я вновь кидаю взгляд на девушку, — я просто беспокоюсь о твоем здоровье. Как бы сильно я тебе не ненавидел в какой-то момент, но мне не похуй на тебя. Ты когда-то была для меня близким человеком, мне не поебать, если у тебя проблемы. — Руслан, пожалуйста, — Дарина подминает руку, заставляя меня замолчать, — не надо мне это говорить, — иногда мне хочется ее треснуть. У меня всегда было желание вправить мозги Дарине, но сейчас это желание достигло своего предела. — Я буду тебе это говорить, — грубовато отвечаю я, — потому что это правда. Потому что я правда обеспокоен. Ты же считаешь себя взрослой, тогда почему иногда так сильно тупишь? — возможно, это перебор. Возможно, я не должен с ней так говорить, но она по-другому просто не понимает. Никогда не понимала. — Я не собираюсь реагировать на твои выпады, — она поворачивается ко мне спиной, лежа на соседнем диване, а я раздраженно закатываю глаза. — Но ты же понимаешь, что от разговора ты не уйдешь? — Понимаю, — слышу в ее голосе сарказм. — Барби, — угрожающе зову ее я. — Все, Руслан, я устала и хочу спать. Спокойной ночи.