***
Гаррус делал вид, что калибрует новые пушки, хотя на деле механически вводил одну и ту же команду снова и снова, размышляя о сегодняшней миссии. Он всего лишь напомнил коммандер о протоколе Альянса по обращению с пленными (хотя, зачем, и сам не знал — она больше не работала на Альянс, а он никогда и не работал). И на обратном пути к кораблю она просто размолотила его в кашу по этому поводу, заставив себя почувствовать, как в сраной учебке. Может, хорошим турианцем он и не был, но приказы исполнять умел. Мало того, приказы Шепард он исполнять еще и хотел. Она могла велеть ему облизать пятки Грюнту, и Гаррус бы подчинился (о, Духи, пусть эта мысль никогда не придет ей в голову!). Вот только на поверхность сознания то и дело прорывалась обида — ведь коммандер усомнилась в его лояльности. Возможно, их отношения изменились после ее гибели на Алкере. Шепард стала другой — более напористой, более мрачной. Гаррус давно уже не был трепетным офицером СБЦ, готовым прыгать через горящие обручи, лишь бы произвести впечатление на женщину-Спектра. У него, в конце концов, собственный отряд был (был… проклятье…). Он же вправе высказаться, если считает нужным, ведь так? Грудь турианца приподнялась, словно наполнившись изнутри соответствующей отповедью, но когда дверь в главную батарею со свистом распахнулась, он сдулся и выдохнул единственное: «Блядь.» — Вакариан… Гаррус усилием воли подавил дрожь, которая пыталась прокрасться по позвоночнику к его конечностям. Знакомый тон. Гладкая, медово-сладкая и, пожалуй, самая опасная вещь, которую он когда-либо слышал. Он был поистине чудом, этот сладкозвучный голосок Шепард, но добра не предвещал. «Только бы не заставила лизать пятки Грюнту…» — подумал он, поворачиваясь к своей коммандер. Гаррус знал, что люди улыбаются, когда хотят казаться милыми, но такое выражение лица волей-неволей воспринималось им иначе. В турианской культуре обнажение зубов являлось агрессивным жестом, обычно прелюдией к тому, что тебе оторвут пару-тройку пластин. Он знал по личному опыту, что люди ведутся на улыбку Шепард, особенно — мужчины. На ту самую, что сейчас у нее на лице. А еще Гаррус хорошо знал, что насчет улыбки Шепард его инстинкты не ошибались, и насколько страшно это выглядело, настолько опасно и было: оскаленные зубы, вздернутые губы и жуткие имплантаты Цербера, просвечивающие красным сквозь ее глаза и шрамы. Он подавил желание сглотнуть. — Коммандер, — поприветствовал Гаррус, изо всех сил стараясь казаться естественным, — я вам понадобился зачем-то? Ее жемчужные белки сияли даже в тусклом свете помещения главной батареи. — Просто хочу поговорить, Гаррус. Он знал, что расслабляться перед ней не стоит (может, она и не принадлежала к хищной расе, но определенно восприняла бы это как признак слабости), но ее мягкое заверение все же позволило чуть ослабить напряженную позу. Главное, не забывать выглядеть естественно. — Вы хотели поговорить о чем-то конкретном? — Просто обратная связь по последнему заданию. Шепард заметила, как Гаррус снова напрягся при этих словах. Они оба знали, что коммандер не из тех, кто прощает и забывает. — Хотела убедиться, что мы на одной волне, и что у нас не возникнет… инцидентов в будущем. На этот раз он определенно сглотнул. — Каких инцидентов, коммандер? «Надеюсь, не вышвырнет меня в шлюз…» Она пожала плечами и неспешно подошла еще ближе, но личного пространства не нарушала. Шепард вроде как давала ему простор, позволяла чувствовать себя непринужденно, но при этом внутренне посмеивалась над растущим беспокойством в его глазах и участившимся подергиванием мандибул. Похоже, ей действительно нравилось нервировать турианца. — Я не хочу, чтобы между нами возникали какие-либо разногласия на задании. Ты чертовски хороший снайпер и солдат, и мне нравится, что именно ты прикрываешь мне спину. Она была совершенно искренна в этом, ведь Шепард брала в команду только лучших. И он был лучшим. Все знали, что коммандер не отпускает комплименты просто так, и Гаррус был рад, что произвел впечатление на бывшего Спектра. Благодарность уже готова была вырваться из его рта, и тут она продолжила: — Но… Гаррус почти сразу усвоил, что «но» было одним из самых опасных слов в арсенале Шепард. Что бы ни последовало потом, почти всегда это было последним, что вы хотели бы услышать. — Но… если я не могу доверять тебе в том, что ты будешь выполнять приказы и не станешь дерзить мне… Она позволила повиснуть в воздухе невысказанному намеку. — Коммандер! — фыркнул он, откровенно возмущенный. — Вы намекаете, что я посмею поставить под угрозу вашу жизнь или задание, просто потому, что… — Успокойся, Гаррус, — успокаивающе сказала она, поднимая ладонь, чтобы остановить его. Она изо всех сил старалась выглядеть невинно и даже смущенно тем неприятным оборотом, который принимал их разговор. Конечно, ее жуткие шрамы мало этому способствовали, но Гаррус действительно немного расслабился, пусть и совсем чуть-чуть. — Коммандер, — повторил он, хотя и не так громко и торопливо, как до этого, — я уже однажды последовал за вами в ад, и подписался сделать это снова. Уверяю, я выполню любой ваш приказ. — Приятно слышать, Вакариан, но мне нужно, чтобы ты не просто выполнял приказы, а делал это без тени сомнений. Хреново, если мои бойцы думают, что могут перечить в присутствии пленников или врагов. Если бы Гаррус был человеком, то, вероятно, стиснул бы зубы. Вместо этого он принялся сжимать и разжимать когти, жалея, что поблизости нет наемника, которого можно было бы придушить. — Коммандер. — Он тщательно обдумал свои слова. — Я не знаю, чем поклясться, чтобы убедить вас — я выполню любой приказ. Вы можете безоговорочно доверять мне. Если это означает необходимость молчать… — его лицо слегка исказилось, а жвалы быстро задвигались взад-вперед с дребезжащим звуком, — …тогда, что же, я даю обещание никогда больше не задавать вопросов. Бинго. Смех в ее голове теперь был одуряющим и откровенно злым. — Это все, что мне нужно было знать, Гаррус. Она подождала ровно пять секунд — как раз достаточно, чтобы позволить ему расслабиться и счесть, что разговор окончен. Решить, что он в безопасности. Ровно пять секунд — и ее бархатистый голос вдребезги разбил скорлупу его спокойствия. — А теперь… встань на колени. Бывало, Гаррусу отдавали необычные приказы. Да такие, что большинство солдат в здравом уме подвергли бы их сомнению. Но это…? Серьёзно? На колени? Какого хрена? — К-коммандер? — он заикнулся. Должно быть, он ослышался. Да. Ослышался. Просто услышав нотки тревоги в его голосе, Шепард уже стала влажной. — Я сказала, на колени, Вакариан. Сладость из голоса испарилась ровно настолько, чтобы показать: это приказ. И она расчитывает, что он выполнит этот приказ. Незамедлительно. Гаррус, незнакомый с некоторыми тонкостями человеческой культуры и поведения, был очень смущен. И встревожен. Возможно, даже обеспокоен. — Я… коммандер, я… не знаю, уместно ли это… Она никогда не слышала, чтобы турианец так нервничал. Большой, тяжеленный хищник, который мог разорвать ее на части своими когтями — а уж что он мог сделать с ней в перестрелке! — и выглядел таким совершенно обескураженным. Это. Было. Горячо. — Гаррус, — она знала, что обращение по имени сделает воззвание к гласу его совести более убедительным, — ты же сказал, что будешь беспрекословно исполнять мои приказы. — Я… я знаю, но это действительно… — Любые приказы. Без вопросов. Наступила пауза, в течение которой он осознал, что да — действительно сказал. «Духи, во что я вляпался?» Гаррус предположил, что это такой знак подчинения. Если бы перед ним стоял турианский командир, это было бы определенно так. «Просто нужно подчиниться, и дело с концом. Как только она добьется своего, то уйдет.» Медленно, будто никогда в жизни не делал подобного раньше, Гаррус согнул ноги и опустился перед Шепард на колени. Даже стоя так, турианец держал спину прямо, а подбородок высоко поднятым — он выглядел слишком гордо, чтобы быть побежденным. Гаррус Вакариан, кандидат в Спектры, бывший офицер СБЦ, линчеватель Омеги — стоял на коленях всего в трех футах от нее — чертовски упрямый, даже когда она начала методично унижать, держал голову высоко, как будто это не имело большого значения и никоим образом не умаляло его достоинства. И по сравнению с тем, что ему предстояло сделать в ближайшее время, это действительно было так. Шепард неторопливо приблизилась, уже не сдерживая злорадной ухмылки. Гаррус смотрел мимо нее, как будто ожидая, когда это закончится. Как будто. Шепард положила руку на его здоровую щеку, и Гаррус вполне живо представил себе, как она треснет его башкой о переборку. Он вздрогнул, прежде чем смог остановить себя. Она сделала такое с батарианцем всего пару дней назад, даже брызгами крови похвасталась — так что в воображении она легко провернула такой же трюк уже с ним. — Гаррус? Он молча заставил себя встретиться с ней взглядом, все еще не доверяя голосу. — Что бы с тобой сделал турианский командир, сболтни ты лишнего? При ответе он почувствовал ее большой палец на своей мандибуле: — Зависит от командира… за какую-нибудь ерунду — запретил бы покидать каюту. Ну а если взбесить как следует… надрал бы задницу в спарринге. Шепард улыбнулась, поняв: Гаррус гадает, что уготовано ему. Кончиками пальцев она прошлась по его скуле — будь он человеком, одна ее близость и нежные прикосновения посылали бы ударные волны прямо к его члену. Но человеком он не был. И Шепард решила быть более прямолинейной. — А женщина-командир? Что происходило на турианских кораблях, было отлично ей известно. Сексуальные отношения у них на флоте дозволялись не без причины: и установление отношений в экипаже, и снижение стресса во время сложных миссий… а в редких случаях это применялось как весьма эффективная форма наказания. И когда сей факт, наконец, дошел до сознания Гарруса, когда он сложил два и два — взгляд турианца лихорадочно метнулся к коммандер. Шепард была взволнована: наконец она завладела его вниманием целиком и полностью. И даже более, чем взволнована — ведь он выглядел раза в три более встревоженно, чем раньше. Если бы Гаррус мог краснеть, он был бы таким же красным, как кровь в венах Шепард. Если бы турианцы могли бледнеть, он был бы таким же белым, как ее кожа. Он никогда в жизни не чувствовал себя так неуютно, аж до тошноты. Этого попросту не могло быть. Неужели… неужели люди делали это? Такое было дичью даже на турианских кораблях. Не то, чтобы это было прямо против правил, но и не то, чтобы одобрялось. Случись подобное… что ж, подчиненный предпочел бы смолчать. Гаррус поискал в глазах коммандер какой-нибудь признак того, что он неправильно истолковал ее слова. Что она просто трепала языком, а он сделал поспешные выводы. Внутри все перевернулось, когда он понял — Шепард точно знала, о чем говорила. — Нет. Если бы существовало какое-нибудь более категоричное слово, чтобы выразить полный отказ, он бы его использовал. — Нет? — Ее разочарование определенно было притворным, хотя Гаррус не мог понять, по какой причине. — Нет, — повторил он с большей силой. Даже если бы он был готов принять мысль о том, что он и Шепард — он и человек — делают именно то, что она имела в виду… Абсолютная унизительность ситуации делала ее невыносимой. «Это становится весело», — подумала Шепард, едва сдерживая ликование. Хотя она определенно хотела Гарруса сейчас — больше для того, чтобы доказать, что он принадлежит ей как член команды, что она заполучила его — и была бы не прочь взять его здесь и сейчас, преодоление его сопротивления было таким же приятным, как секс. Другая женщина могла бы обидеться на очевидное отсутствие интереса, но усложнение задачи Шепард только раззадоривало. Приравнивало его окончательное завоевание (и она в этом не сомневалась) к безоговорочной победе. И делало оргазм намного сильнее. Ради всего святого, она уговорила Сарена пустить пулю себе в голову, и уж точно уговорит Гарруса переспать с ней. — Офицер Вакариан. — Он старался не колотиться. — Делай, что велено. Захочешь потом поплакаться в жилетку старпому Лоусон, — ее губы скривились при этих словах, — пожалуйста, мешать не буду. «Этого не может быть. Это просто очень плохой сон. И командир человеческой расы не собирается подвергать подчиненного насильственным действиям сексуального характера.» Но тут Гаррус осознал, что на колени его уже поставили. Пока он обдумывал варианты, то чувствовал, как Шепард сверлит его взглядом. Потребовалось всего около тридцати секунд, чтобы понять: вариантов-то ровно два. Либо делать, что велено, и постараться потом забыть обо всем, либо отказаться, и самое малое, что ему грозит в этом случае — вышвырнут с корабля. «Блядь.» Шепард наклонилась и провела языком по его покрытой шрамами мандибуле, остановилась возле ушного отверстия и промурлыкала: — Готов? Отсутствие ответа она восприняла как молчаливую покорность. Шепард выпрямилась и прислонилась спиной к консоли, заметив, что он наблюдает за ней с таким отчаянием, которого она не видела в его глазах со времен Омеги. Не будь она причиной тому — даже расстроилась бы. Может быть. — Что… что мне нужно… — Гаррус даже не смог закончить вопрос, к горлу подступила тошнота. Знай он, что она собирается сделать или что заставит сделать его… Да что бы это изменило? Он был слишком занят, стараясь держать себя в руках, чтобы заметить, как Шепард нахмурилась. Так-так, и что ж она собиралась сделать-то? Воспользоваться телом турианца, очевидно. И хотя она хотела… кое-чего, этот конкретный момент не совсем продумала. Несмотря на влечение и усиливающееся желание, Шепард забыла о том маленьком факте, что Гаррус-то не человек. Ее охватило беспокойство по поводу того, что там у него под бронекостюмом. С одной стороны все это чертовски заводило — но ведь мог быть и полный облом, если бы существовала какая-то… межвидовая несовместимость. Неудачный секс это не прикольно. Но коммандер достаточно быстро пришла в себя. Может быть, старый добрый секс и отпадал (пока), но оставались же и другие пикантные возможности. Она скинула ботинки, радуясь, что переоделась в униформу «Цербера», и прислонилась спиной к консоли. — Сними с меня штаны, — приказала она. Когти Гарруса медленно поднялись вверх, вцепились в ремень и замерли, прежде чем потянуть вниз. Часть его все еще надеялась, что она блефует, что коммандер рассмеется и скажет, что пошутила. И это было бы достаточным наказанием. Но Шепард пристально смотрела на него, ожидая продолжения, и он понял, что это ни в коем разе не конец. — Давай, Гаррус, все будет не так плохо, — проворковала она, нежно поглаживая его гребень, прежде чем грубо схватить его и притянуть к себе. — Но если я заработаю хоть одну ебаную царапину или ты проделаешь хоть одну чертову дыру на моей одежде, тебе не поздоровится! — Да, коммандер, — он чувствовал себя грязным, просто произнося это. Он уже чувствовал себя униженным, хуже некуда, а стягивать штаны Шепард стоя на коленях не способствовало повышению самооценки. Гаррус даже не удивился отсутствию нижнего белья на коммандер. Он изо всех сил старался сосредоточиться на текущей задаче и не обращать внимания на все большее количество обнажающейся плоти инопланетянки. Он бы попросту умер от унижения, если бы кто-нибудь когда-нибудь узнал об этом. Как только он полностью снял с коммандер штаны, то поднял на нее глаза, как хороший турианец, ожидающий следующего приказа. Шепард улыбнулась, нажала несколько кнопок, чтобы выключить консоль, и уселась на нее. Она закинула ноги ему на плечи и принянула к себе. Неохотно Гаррус повиновался. — Не знаю, делают ли это турианцы, — сказала она, скрестив лодыжки у него за спиной и притягивая его голову еще немного ближе, — но поскольку тебе нравится болтать без умолку, думаю, можно найти твоему языку применение получше. Его голова оказалась у ее лона, так близко, что он почувствовал запах возбуждения. — Теперь оближи. Турианцы этого не делали. Вообще. И дело было даже не в зубах. Турианцы просто не были… так доверчивы к другим, чтобы вот так подставлять кому-то свои половые органы. Неважно, насколько ты доверял кому-то или уважал, таким просто не занимались. К уязвимым зонам хищников не подпускали. Так-то. Поэтому Гаррус действительно понятия не имел, что делает. Или почему Шепард доверила ему такое, особенно учитывая принудительный характер всего происходящего. Но Гаррус хорошо исполнял приказы, а Шепард прекрасно умела их отдавать. Она направила его к своему клитору, довольно точно описав, как ее ублажить, а Гаррус был хорошим учеником. Ему достаточно было постичь основы, чтобы преуспеть. В оральном сексе в том числе. Вскоре он отклонился от ее инструкций и принялся лизать и покусывать внутреннюю поверхность ее бедер, слизывать ее соки, исследовать мягкие складочки и медленно погружать свой язык внутрь. А Шепард смотрела на этого мужчину, который еще сегодня утром думал, что они на равных, а теперь вынужден был обслуживать ее. Эта мысль в сочетании с движениями его языка вызвала у нее мурашки по всему телу. Он этого не хотел. На самом деле. Гаррус старался сосредоточиться на чем-нибудь другом, отвлечься… Но, конечно же, почувствовал знакомую боль в паху, когда пластины разошлись, а член стал упираться в щиток брони. Бронекостюм + стояк = не самые приятные ощущения. Элементарная математика, на самом деле. Возможно, дело было в том, как она стонала — не совсем так, как стонала бы турианка, но смысл передавался достаточно хорошо — и слегка подрагивала. Может быть, потому, что он был причиной ее стонов, стонов самой коммандер Шепард. Какой бы ни была причина, Гаррус был уверен, что теперь стал одним из тех сексуальных извращенцев, о которых говорил его отец. Он то и дело тянулся, чтобы отстегнуть низ брони — что угодно, лишь бы снять или хотя бы уменьшить давление на его окаменевший член — но Шепард каждый раз пинала его пяткой по спине. В первый раз это было легкое постукивание. Предупреждение. Спустя пару секунд он попробовал снова и получил удар уже сильнее. Напоминание. А как там говорилось у людей? Три страйка, и тебе конец? (Возможно, он неправильно запомнил, но если так? У людей такие странные поговорки…) Пусть он ничего не мог поделать со своими собственными потребностями, он ничего не мог поделать и с тем фактом, что ему нравилось происходящее. Прямо сейчас Гаррусу по какой-то необъяснимой причине захотелось наклонить ее над консолью и трахнуть в открытую, но пока он довольствовался тем, что делал это своим языком. Он входил и выходил с нарастающей скоростью, и то, как ее пальцы вцепились в консоль, как побелели ее костяшки пальцев, просто кричало: он бьет по всем нужным местам. Шепард не понимала, откуда он знал, как нужно это делать. Через пару минут он подвел ее к краю и продолжал дразнить со все более болезненной интенсивностью. А потом… началось. Из глубины его горла доносились баритоновые трели, заставшие его скользивший внутри язык вибрировать. Блять, это была лучшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову. Кончая, Шепард выкрикинула его имя и парочку ругательств, а когда ее спина выгнулась от удовольствия, она чуть не свалилась с консоли. К счастью, Гаррус, по-видимому, не был в обиде, потому что удержал ее от падения. Их глаза теперь были на одном уровне, его рука была на ее пояснице, а выражение лица — непроницаемым, когда он спросил: — С вами все в порядке, коммандер? У нее все еще кружилась голова от, возможно, самого сильного оргазма, который она когда-либо имела удовольствие испытывать. — М-м-м-м… Она позволила Гаррусу надеть на нее брюки и ботинки. Ничего не сказала, когда он помог слезть с консоли. Но прежде чем выйти из помещения главной батареи, снова повернулась к нему. — Офицер Вакариан, — сказала Шепард деловым голосом, но с удовлетворенной улыбкой в глазах, — теперь, когда вы понимаете последствия попыток оспорить мои приказы, я полагаю, у нас больше не должно быть проблем. Глядя, как она уходит, Гаррус мог думать только о том, что определенно теперь он будет пытаться оспаривать ее приказы гораздо чаще. Но для начала нужно избавиться к чертовой матери от этого бронекостюма…Злоупотребление властью
9 июля 2023 г. в 12:00
«Черт бы побрал этого турианского выблядка!» — думала Шепард, наматывая круги по своей каюте. Гаррус нелестно прошелся по стилю Шепард вести свои дела. На ебаном задании. В присутствии пленного. Сказал, что пиздить террориста прикладом по башке — неэтично.
Каким бы эффективным ни был снайпер, он, блядь, либо будет подчиняться приказам, либо познакомится поближе с подошвой ее ботинка.
Признаться, агрессивные мужики ее заводили… но ведь Шепард управляла кораблем. А Гаррус, по сути, бросал ей вызов, и это было так чертовски возбуждающе… Особенно после Кайдена, полного ничтожества в постели. Иметь послушную секс-игрушку было тоже неплохо, но все же намного вкуснее добиться подчинения самой.
Внезапно Шепард остановилась. Красные радужки ее глаз блеснули, шрамы злобно засветились… а улыбка озарила лицо.
Она заставит наглого турианца стоять на коленях и умолять.