***
Мне казалось, что в памяти на века отпечатается мгновение смерти твоей, но оно угасает… я… я не могу вспомнить, как случилось преступление. Вновь и вновь прихожу к роковому месту и кажется, что сердце твое ещё стучало, ещё вздымалась грудь Неревара Индорила, когда Ворин глотал пыль, купаясь в собственной крови. Почему же всё столь размыто? Моя память не так хороша, как прежде. И… прости, Неревар, надеюсь, ты сможешь простить меня. Своими руками я намереваюсь воспользоваться инструментами Кагренака. Не правда ли… это действительно, ха-ха, действительно забавно! Ты доверил их Ворину Даготу, ты верил пепельному демону Дагот Уру… Да, теперь меня зовут ТАК. Слышишь, Неревар, ты ОШИБСЯ. Ты крупно, ничтожно для тебя, великий Индорил, просчитался. Ты совершил ошибку ещё тогда, когда назначил слабого меня охранять их. Я, ха-ха, я позволил твоей смерти случиться, ха-ха-ха… Смех раздирает мою глотку, иссушенную жарой Красной Горы, мне больно, но даже эти ощущения не спасают от нахлынувших мыслей. КАК я мог?! Как я посмел разрешить им забрать инструменты?! Нет-нет, Дагот… Дагот Ур не мог совершить подобного. Только не пока жив. Я прекращаю смеяться, умолкая. Но глаза мои расширились от шока. Да, я наконец докопался до сути. –Это ты убил меня?.. – обращаюсь отчаянно в пустоту, неверяще глядя отвратительными алыми глазами, будто пытаясь найти тебя. –Неревар Индорил… –голос дрогнул, будто я намереваюсь вот вот лить слезы. Вздор! — …Неревар Весь сжимаюсь, обхватывая себя за плечи. Не пристало богу содрогаться в рыданиях, но я проклят, я обречен на эту силу. Она не моя, нет, она принадлежит сердцу Лорхана. Мне кажется, я медленно схожу с ума, верно подходя к пику безумия. Злость начинает закипать внутри моего изувеченного Трибуналом тела, бурлит и поднимается к горлу, обращаясь гневным криком. –КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! Эхо раздается в пустом зале и я закрываю уши руками, царапая голову. Больно. Длинные, слишком острые пальцы в моем нынешнем облике. Кровь стекает по вискам. Горячо и мерзко. Я — Бог… почему же у Бога течет кровь. Нет, так быть не должно! Как этот Неревар осмелился, даэдра его дери, убить меня, посягнуть на течение жизни в порождении божественных сил?! Как мог он вонзить нож мне в спину?! Я тащу свое тело к воде. Нет, не тащу, стремительно бегу, царапая голые ступни о горячий камень. Крови на моем лице быть не должно. Ни в коем случае! Быстрее, вниз, к источнику, что под землёй снабжает эту гору хотя бы малой долей прохлады. Вода немного успокаивает моё воспалённое и израненное мыслями сознание. Глубоко, тяжело вздыхаю. Мне нельзя срываться. Методично. Да, я должен быть сосредоточен. Не будет места чужеземцам. Я изгоню их из Морровинда вместе с имперскими шавками, что посягнули на наши земли. Дом Дагот возродится, и поможет мне во всём Акулахан. Клянусь. Клянусь всем, что у меня осталось.***
Нереварин. Да, действительно настоящий, не как те, ложные. Ты совсем не похож на Неревара, но я знаю, данмер, вижу, что в тебе несомненно есть его душа. Не могу не видеть, когда наблюдаю за тобой. Я забыл, практически бы и не вспомнил уже всего так ярко, связанного с ним, но в мимике и словах твоих узнаю Индорила. Ты не доверяешь мне, и правильно. Верность ослепляет. Я усвоил этот урок, когда был убит тем, чей дух пробужден в тебе. В глазах вновь вижу тот же огонь. Неревар, это действительно ты. Почему же не согласился встать на мою сторону? Мы бы вместе правили этим миром, разделив власть. Моя борьба ради лучшей жизни темных эльфов. Разве ты не хочешь этого?.. Мы могли бы вновь быть товарищами. Нет, я сказал неверно? Или да? Я не должен этого хотеть. Мои мысли спутаны окончательно. Может быть, я действительно рехнулся? Впрочем, уже не важно. Уже ничего не важно. Ты должен исполнить данное тебе предназначение. Дом Дагот возродился. Нет места в этом мире сердцу Лорхана, как нет места и пепельному демону. Я вижу смену выражения твоего лица. Ты прикрываешь глаза, сведя брови к переносице, сжимая руку, облаченную в Призрачного Стража, на Разделителе. Знаешь, что я не посмею убить? Так уверен? Я хочу выбить это могучее оружие из твоих рук прямо сейчас, прямо сейчас прикончить, впиться в темное горло, чтобы по пальцам моим потекла твоя кровь. Но нельзя, нельзя, знаю. Я стараюсь дышать медленнее, успокоиться, и у меня получается. Не тяни же с ответом так долго, прошу, быстрее. –Ворин… Вздрагиваю. Давно так меня никто не называл. Ворин Дагот… Вопросительно смотрю на тебя, не понимая, зачем зовёшь меня именем того, кто давно мертв. Я чуть приподнимаю подбородок, пытаясь мнимой надменностью спрятать своё смятение. –Я сделаю это, Ворин, — окидываешь меня тяжёлым взглядом перед тем, как обойти и ступить на подвисной мост, ведущий к Сердцу Лорхана. Тебе надо столь много усилий сделать, чтобы убить меня вновь? Я смотрю на отдаляющийся силуэт Нереварина, хмурясь. Опять отдаю в эти руки свою жизнь? Мне придется отвернуться, извини, не могу наблюдать за твоим великим подвигом снова, ведь ты, по сути, уничтожаешь и меня. Я не хочу провоцировать свои силы, которые в беспамятстве сразу же брошу на то, чтобы прикончить посмевшего разрушить Сердце. Как в былые времена, хотел бы помочь тебе с этим сам, видеть, как ты свершаешь великое дело. Что? Я хочу вернуть то время? Нет, неправильно, конечно, же нет… с тем, кто убил меня… Я резко хватаюсь за грудь, которую пронзило адской болью. Ты уже ударил по оболочке Разделителем. Тело болит и зудит будто изнутри, призываемое Сердцем, чтобы кинуться в сражение, но мысли распутываются… будто? Мне действительно легче. Ненависть моя затихает, убаюканная лёгким спокойствием. Влияние Сердца слабеет, точно. Я сажусь на колени, чтобы, когда вспышка гнева одолеет меня, подъем занял некоторое время. Может, стоит подумать о чем-то хорошем? Пока разум еще подвластен мне. Да, смертные же думают о том, что их радовало, когда умирают? Мне ужасно осточертела эта пещера, эти каменные своды и потоки лавы, жаром изничтожающие любую прохладу. Кажется, когда-то мне действительно нравилась она. Я уже… не помню. Наверное, сейчас я бы хотел прогуляться по ночным дорогам, оглядывая небосвод, на котором рассыпаны звезды. Вдохнуть свежего воздуха, наблюдая за качающимся и слабо светящимся голубым грязехвостниками… Снова боль, еще сильнее, чем была в прежние несколько ударов. Почему всё обернулось так? Почему они предали тебя, Неревар? Они? Трибунал. Трибунал убил Неревара Индорила. Я ошибался? Сошел с ума? Проклятое Сердце… я воспользовался твоей несоизмеримой силой, но оказался рабом, чья воля подчинена источнику божественной энергии. Не правда ли смешно? Божество-невольник! Да, таковым я и являюсь, по сути. Мой болезненный стон отдается эхом в пещере, когда ты практически доламываешь оболочку. Тело поднимается само. Сопротивляться до безумия тяжело. Сейчас мне спокойно, сейчас я сделал то, к чему стремился всю свою проклятую жизнь после смерти рядом с тобой. Мне лишь жаль, что обернулась судьба наша именно так. Надеюсь, Неревар, ты вновь совершишь множество славных деяний. И Нереварин тоже. Вы, ставшие единой сущностью. Я резко соскакиваю с места, не отдавая себе отчета в действиях. Мои самые сильные заклинания сверкают в руках разноцветными огнями. Мышцы напряжены до предела, натянута каждая жилка, а кровь будто вот-вот вскипит и свернется. Стремительно уворачиваюсь от твоей магии и клинка, поблескивающего в свете Сердца и лавы. Наношу рану за раной, когда ты отвлекаешься, Разрубателем оставляя полосы на том, что контролирует волю мою сейчас. Мне больно, будто ты исполосываешь мечом моё сердце, а не сердце Лорхана, но боль эта не затмевает силы пепельного демона. Не подавляет энергии, хоть и угасающей, но действительно неистовой. Будто загнанный зверь, я дерусь в последний раз, не обращая внимания, что со мной и с моим телом. Тяжёлая золотая маска слетает с лица и я остаюсь перед тобой совершенно ослабший, мягко улыбаясь. –Ты справился. Ты выполнил своё предназначение, — ноги мои уже не держат это тело и я падаю на колени, глядя на лицо Нереварина. – Избавил этот мир от сердца. Канул в пепле Дагот Ур, ты возродил Ворина Дагота. Вновь обвожу тебя взглядом и встречаюсь с такими же алыми глазами, смотрящими на меня. Тоска? Не стоит, Неревар. Мы оба знаем, что это необходимо. Но, к сожалению, я постепенно слабею окончательно, времени не столь много. –Я покину эту пещеру. Она опротивела мне, — быстро продолжаю говорить, вновь поднимаясь на подрагивающие ноги. — Когда-нибудь мы обязательно увидимся. Береги наш народ, береги себя. –Я полагаю, прощай? — негромко продолжаешь ты, задушенно и тяжело. Слова тебе даются с болью. –Прощай, мой друг и соратник, Неревар Индорил. –Прощай, Ворин Дагот, мой верный советник и товарищ.