Захватить сердце ублюдка-учителя

В тот день шёл мерзкий холодный дождь, падающий на грязные улицы с такой настойчивостью и безжалостностью, что напоминал небесную кару. Вода не смывала скверну и нечистоты, а лишь превращала их в месиво под ногами прохожих. Вместо запаха свежести — сырость и вонь. Чёрные облака уже неделю не позволяли увидеть солнце. Ледяные капли со злобой били по перекошенному от ярости лицу маленького раба под номером девять. Мальчик, промокший до нитки и оставшийся всего в одном ботинке, сидел сверху на другом ребёнке, чье лицо было покрыто кровью. Когда Шэнь Цзю собирался взять с земли камень, чтобы нанести последний удар, чья-то тёплая большая рука схватила его и оттащила от жертвы. — Не вмешивайся, Ци-гэ! Этот ублюдок заслужил смерти! — кричал раб, пытаясь вырваться и снова напасть на мальчика, который уже давно потерял сознание. — Сяо Цзю, не брыкайся, — ворчал Юэ Ци, — где твой ботинок? Ты промокнешь, заболеешь и умрешь без него. — Я сдохну, но перед этим утащу эту тварь с собой! — И что он такого тебе сделал? Опять занял твоё место для попрошайничества? — Юэ Ци держал крепко, не позволяя младшему вырваться. — Он сказал, что я грязный! — Он прав, Сяо Цзю. Мы все грязные. — Я чистый! Это остальные воняют собачьим дерьмом. Он умрёт за то, что вякнул, — Шэнь Цзю почти рычал. Юэ Ци устало вздохнул и закинул младшего себе на плечо. Девятый был таким лёгким, что даже истощённый старший брат мог без усилий носить его на руках. Юэ Ци подобрал с земли одинокий дырявый ботинок и побрёл подальше от кровавой лужи. В следующей подворотне он отпустил Шэнь Цзю, который уже успел несколько раз укусить его. — Смотри, что у меня для тебя есть, — Юэ Ци протянул ржавую монетку, чтобы отвлечь младшего от желания вернуться и добить обидчика камнем. Шэнь Цзю моментально вырвал деньги из чужих рук и попробовал на зуб. Он довольно ухмыльнулся и спрятал добычу в секретный карман: — Ци-гэ, ты наконец смог заплакать и разжалобил какого-то простака? Горжусь тобой, идиот. — Я не плакал. Молодой богач сказал, что я красивый и дал мне эту монету. — Он с тобой что-то сделал? Он тебя трогал? — Шэнь Цзю резко перестал улыбаться и подозрительно прищурился. — Я тоже подумал сначала, что он что-то такое хочет, но он просто погладил меня по голове и ушел, — Юэ Ци слегка покраснел. Было непонятно, говорит ли он правду. — Убегай, если он снова придёт. Мутный урод. Юэ Ци, спрятавшись от дождя у борделя, помогал младшему обуться. Звучит просто, но на деле задача почти невыполнимая. Ботинки были ужасно велики, так что ему пришлось перевязать их веревкой несколько раз и обернуть её вокруг лодыжек братца, чтобы обувь не спадала при ходьбе. Ещё и Шэнь Цзю мешал, болтая ногами и всё время приговаривая: «Ты все делаешь неправильно. Слишком слабо. Слишком туго. Я бы сам лучше справился». Крыша дешевого борделя — единственное место, где можно было укрыться от бушующей стихии. Девушки, работающие там, никогда не прогоняли мальчишек-рабов. Иногда можно было даже увидеть, как красавицы сидели у окон и грустно смотрели на дождь, ожидая следующего клиента. Наверное, в этот момент они думали о том, что могли бы спрыгнуть вниз и навсегда обрести покой, пока холодные капли будут равнодушно стекать по их бледным лицам с неморгающими глазами. — Ци-гэ, хочешь смешную шутку? — Давай, — Юэ Ци от скуки топал по луже босыми ногами, забрызгивая всё вокруг. — Тот раб, который каждый день кормил бездомных собак, умер сегодня от голода, — Шэнь Цзю так громко рассмеялся, что схватился за живот. — Совсем не весело, — Юэ Ци уныло опустил голову, вспоминая милого солнечного мальчика, который был готов отдать последнее ради других. — Нет, весело. Просто уморительно. Придурок сам виноват. Теперь сможет своим трупом червей кормить. — Давай лучше я тебе расскажу хорошую историю. Про что ты хочешь? — Про того героя, — Шэнь Цзю перестал злорадствовать над чужой смертью и смутился, прямо как обычный ребёнок. — Опять? Ты про него уже наизусть знаешь, — притворно закатил глаза Юэ Ци, хотя знал, что все равно не сможет отказать младшему. — Заткнись и рассказывай уже. — Ну, там было как-то так, — Юэ Ци напрягся и постарался как можно точнее воспроизвести историю, подражая её сложному возвышенному слогу, — Однажды на свет появился великий герой. Его мать была прекрасной женщиной, чей обаятельный смех был способен растопить даже самое ледяное сердце. Отец же — один из богов, что до безумия любил людей. С самого детства герой обладал невероятным очарованием и удивительным талантом ко всему. Его доброта и милосердие притягивали не только обычных людей, но и самых могущественных богов. Каждый из богов и богинь обратил внимание на его выдающиеся качества и всегда наблюдал за ним. Однако герой не мог просто всю жизнь оставаться счастливым и беззаботным. Боги решили, что он должен пройти через множество испытаний, чтобы встать рядом с ними на небесах. Э, что там дальше было-то? Вроде они оставили его одного на земле и послали ему жуткого врага, огромного трехглавого змея, что по силе был равен даже богам. Змей восстал против небес и желал забрать всю власть себе. Герой вступил в смертельную схватку с ним. Несмотря на свою молодость, он сражался с отвагой и искусством настоящего воина. Каждый его удар был точен и смертельно опасен. Герой прыгнул на змея и своим мечом с одного удара пронзил сердце чудовища. Змей заверещал последний раз и рухнул на землю, оставив навеки мир свободным от его угрозы. Чёрт, какой там конец-то? А, герой после убийства врага сходит с ума и теряет свою чистую душу. Боги, увидев это, не позволяют ему войти на небеса, хотя он и прошел испытание. Всё. — Ненавижу эту концовку, — Шэнь Цзю сплюнул на землю. — А какую ты бы хотел? — спросил Юэ Ци, посмеиваясь. — Боги ублюдки, обманувшие героя. Если бы герой и змей объединились, то смогли бы их всех поубивать и стать главными. — Они бы не смогли. До убийства змея герой был слишком добр и невинен. А когда герой сошел с ума и лишился души, змей уже был мёртв. — Самая тупая история на свете. Просто бред. — Рассказать ещё раз? — Юэ Ци подмигнул. — Да, — Шэнь Цзю покраснел и отвёл взгляд. В тот день тоже шел дождь, как и много лет назад. Вот только теперь ледяные капли не могли добраться до лица могущественного горного лорда пика Цинцзин, держащего элегантный дорогой зонт. Шэнь Цинцю — уже давно не Цзю — с садистской улыбкой наблюдал за тем, как Мин Фань и его дружки избивали маленького зверёныша Ло Бинхэ, пока милая Нин Инъин стояла в стороне и плакала. Настырное животное снова и снова бросалось в атаку, крича что-то про нефритовую подвеску. Шэнь Цинцю не очень внимательно слушал. Ему больше нравилось наблюдать за тем, как белые одежды любимого ученика превращались в лохмотья, а из порванной губы хлестала кровь. Настроение сразу повышалось, а на душе становилось легко и приятно. К сожалению, рассмотреть поближе он не мог. Ради репутации ему приходилось любоваться весельем издалека, прячась, словно преступник. Когда Мин Фань, его прихвостни и даже Нин Инъин ушли, Шэнь Цинцю тоже собирался покинуть укрытие. Однако странные действия зверёныша заставили его ненадолго остаться и понаблюдать. Ло Бинхэ нашёл что-то блестящее в траве и радостно улыбнулся. «Какая гадость», — подумал Шэнь Цинцю. Затем зверёныш взял гнилую палку и неожиданно принял боевую стойку. Он все ещё стоял под дождём, избитый и весь запачканный землёй, но радость переполняла его и давала сил. Ло Бинхэ, с палкой вместо меча, отрабатывал точные и быстрые удары. Шэнь Цинцю готов был поклясться головой, что никто не учил маленького подонка этим техникам. Мин Фань точно дал ему неправильное руководство по самосовершенствованию, а на уроки с остальными детьми его не пускали. Так откуда такие идеальные движения? «Гений…Непревзойденный талант…Любимец Богов», — благоговейно шептал Шэнь Цинцю. Он и сам не заметил, как вышел из укрытия и подошел поближе. — Учитель? — Ло Бинхэ обернулся на звук шагов и вздрогнул от неожиданности. Шэнь Цинцю моментально стёр с лица восхищение и снова стал холодным, бесстрастным и недосягаемым. — Учитель, вы чего-то хотели от этого ничтожного ученика? — Ло Бинхэ нервно улыбнулся, хотя его страх был очевиден. — Как думаешь, почему я все время наказываю тебя? — Шэнь Цинцю внимательно рассматривал чужое потрёпанное лицо. — Учитель делает это, чтобы я стал сильнее, — без колебаний ответил зверёныш, держа спину неестественно прямо. — А если я скажу, что это неправда? — Шэнь Цинцю растягивал каждое слово, получая огромное удовольствие от того, как улыбка ученика медленно увядала. — Что ты почувствуешь, если я скажу, что не забочусь о тебе? На самом деле я ненавижу тебя и хочу видеть твои страдания. Ты до сих пор жив только потому, что я хочу тебя сначала как следует помучить. Я даже имени твоего не помню. Последнее предложение, конечно, было откровенной ложью. Шэнь Цинцю запомнил имя Ло Бинхэ ещё с самой первой встречи, когда ребёнок сидел в грязи и копал ямку во время вступительного испытания. Но зверёнышу об этом знать было нельзя. Пусть думает, что он пустое место. Шэнь Цинцю затаил дыхание, ожидая реакции на свои жестокие слова. Заплачет ли ученик? Было бы прекрасно. Однако нахальное животное спокойно ответило: — Ло Бинхэ. — Что? — Шэнь Цинцю удивлённо поднял бровь. — Моё имя. И вы его запомните, — ученик твердо посмотрел прямо в шокированные глаза учителя. На этот раз никакого страха. Только гордость и сила в этом маленьком избитом ребёнке. — Я никогда не назову тебя по имени, пока ты не докажешь, что способен быть мне равным противником, мерзкий грязный червяк! — Шэнь Цинцю потерял своё прославленное самообладание и в гневе ушел от сопляка, яростно топая по лужам.