Способ искупить вину..?

—А ты гладко стелешь, - вдруг усмехается Князь, глядя на Мишу, а после жёстко берет его за воротник косухи, встряхивая, и вынуждая посмотреть в его глаза. Сам же кривит рот в смелой ухмылке, и крепко берет Горшенёвскую руку, чтобы быстро, не давая времени на раздумья, загнуть рукав. Там - точки от уколов, следы от жгута, а ещё отвратительная бледность. Княже хмурится, но ухмылку с лица не убирает. Поднимает взгляд на Мишу, что отвернул голову в сторону, будто он и не при делах вовсе. На это Андрей пальцами жмёт запястье друга, отчего второй всхлипывает, и тут же порывается вытянуть руку из крепких пальцев-клешней. Но Князев не позволяет. Он неодобрительно качает головой, тихо говоря: —Ты же обещал, Миха, обещал, - многозначительно говорит он, бросая взгляд на его вены. Там явно новые, свежие точки, что сейчас рассыпались по синим полосочкам отвратительно-длинной россыпью "веснушек". Хотелось сжать Мишину руку ещё сильнее. До его болезненного вскрика, или хотя-бы, хныка. Потому что терпеть это - было невыносимым. Андрей предупреждал. Андрей уговаривал. Андрей запрещал. И ещё очень много всего, что начина на: "Андрей ...." А продолжается: "...делал что-то, чтобы отгородить Миху от наркоты". В конце концов, все кончалось одним и тем-же. Миша объебанный в край, рядом с ним шприц, жгут, а ещё, если повезёт конечно, какая-нибудь миловидная девушка, что аккуратно наматывала на тонкий пальчик Горшенёвские волосы. И тогда Андрей тяжело вздыхал, выпроваживал девушку, и помогал Мишке справится с ломкой, что следовала позже. Или иногда, просто держал его волосы, пока Горшок беспощадно опустошал свой желудок, прямиком в некогда белый унитаз. В любом случае, князь всегда был спасателем. Или спасательным кругом. А может быть, даже спасательной рукой, что всегда отчаянно, может, радостно протягивалась к Горшенёву(словно сам-то Княже был ебать как рад вытаскивать Горшка из этого дерьма.) Доставала его с самого дна, за шкирку вытаскивала из под толщи воды, словно какого-то беспомощного котенка. И иногда правда казалось, будто Горшенев не мог о себе позаботиться. Не мог взять под контроль собственную жизнь. Будто не осознавал, что это его жизнь. Его, не Князя. Его проблемы. Но его проблемы всегда выруливал Князь. Всегда помогал, всегда поддерживал. И часто, почти всегда, вставал на сторону Миши. Не смотря на то, какое у него было мнение. Конечно споры иногда случались, но обычно они происходили по всяким пустякам, так что тут не могло быть... Серьезных разговоров. А сейчас Миша был... Слегка... Слегка объебанный. И не то чтобы это напрягало.. это было почти повседневностью. Но все же, Княже надеялся, что когда-то Миша возьмётся за голову. На конец начнет выполнять свои обещания. Но пока-что, все это было обычными словами. И это ужасно бесило. Просто до невозможности. Хотелось врезать, хорошенько, а потом, по классике жанра, обнять, прижать к себе, и успокоить, когда тело дрожать начнет, а сам Горшенев взвоет от боли. Иногда Князеву казалось, что он был слишком добрым. Слишком хорошо относился к Мишке, слишком хорошим другом был... Другой бы уже давно бросил эту затею, как и самого Мишку, понимая, что этот человек - это дно. Такие как он, уже не становяться нормальными. Нормальными ... А что вообще значит это слово, нормальный? Порядочный? Красивый, с уложенными волосами? Может ещё и в костюме, емае? Или с чемоданчиком? В туфельках? Ну тогда Горшок точно не нормальный. Он... Он олицетворение сумасшествия. Он - беда, буря, эмоции, гнев, радость, самый безумный в мире панк. Ну, казалось все так ... Посмотря на него - можно сказать одно. Не нормальный. Даже близко не нормальный. Может, безбашенный? Да. Сумасшедший? Конечно. Наркоман? Ещё как! И, на самом деле, князь никогда не думал о том, чтобы бросить Миху. Он не хотел оставлять его одного с наркотиками, бабами, алкоголем. Если пить и поддаваться сумасшествию, то вдвоем! Вдвоем же веселее, верно? Только без наркотиков. Наркотики все портят, однозначно, наркотики тут лишние. И постоянно предаваясь подобным мыслям, Княже даже порывался песню на эту тему написать. Но, увы, быстро забросил данную идею. Понимал, что так не хило друга обидеть может. А тот, глядишь, и ультиматум поставит. к примеру:" либо ты, Дюш, нахуй идёшь, либо я из группы валю!".. и, о боже, тогда Князев видел в Мише маленького ребенка. Капризного, до жути. Будто игрушку у родителей выпросить пытается. Но, увы, не получается ничего. Родители лишь носом вертят, да угомонить свое детище пытаются. В любом случае, всегда когда появлялся данный ультиматум, Андрей делал выбор в сторону Горшенёва. Конечно, куда же ещё? Ведь идти на поводу у Горшка - это именно то, чего хотел Андрей всю свою ебаную жизнь!(сарказм.) На все эти действия со стороны Князева, Миша тушуется, а после невольно опускает взгляд на собственную руку. Кривится. Не доволен увиденным. Кажется, будто он вовсе к этому не причастен. Такую мордочку невинную и отстраненную состорил, что Княже все больше тянет его ударить. Ну, или как минимум шлёпнуть. По руке, по голове, может по ноге. Главное... Как то показать свое недовольство. И Князь показывает. Усаживается рядом с Михой на диван, тяжело вздыхает, а после складывает руки на груди. Таким жестом он как бы говорит: "Ты - ебаный наркоман. И если сейчас ни каким образом не загладишь свою вину, я, блять, обижусь." А в голове вертится фраза: "Ты же обещал... Миша, да ты же Хренов пиздабол!" - но вслух он озвучивает только: —Пиздишь, как дышишь, Миш.-А после отворачивается. Не хочет смотреть за тем, как Горшенёв начинает мыслить всякую чепуху, пытаясь оправдать, отбелить собственное имя. И видит Миша только Князевский затылок, который так и говорит: "пиздуй на все четыре стороны, чтобы я ещё хоть раз получил от тебя ложное обещание". И Миша, будучи все ещё под приходом, расценивает это по своему. Поэтому жмётся к Андрею, руками обхватывая его предплечье. —Княже... Княже, я честно завяжу... Княже, честно... Ну же, Княже... Посмотри на меня..-хнычет Горшенёв, видимо не до конца осознавая происходящее. Не получая ответа, он хмурится, а после приближается к Князю чуточку поближе. Он дышит в нежную кожу под ухом, и секундой позже, резко, больно, а ещё очень зло впивается зубами в чужую шею. Конечно, там остаётся только след от клыков и нижнего ряда зубов, но это ничего не меняет. Князю больно, он тут же поворачивается к Горшку, возмущённо вскидывая брови, и чувствуя как загорается огнем след от зубов. Вспыхивает бордово-красным, а после зудяще жжет. —Ты совсем охренел?-Задает вполне уместный вопрос Андрей, слегка отпихивая от себя Мишку. —Княже... Да ну, ты разговаривать умеешь? Честно, я думал, что ты немой..-пытается пошутить Миша, давясь собственным смехом. На это Андрей даёт наркоманишке подзатыльник, снова отворачиваясь. А Миша снова предпринимает попытку обратить на себя внимание друга. Вот кладёт руку на его живот. И это уже смущает. Даже очень. Чего это Горшенёв его так открыто лапает? Но, решая это не комментировать, он просто смотрит в стену. И на Андрюху сваливается целый шквал тактильных действий. Нет, конечно Миша всякое под приходом вытворял, но чтоб такое... Князь пытается убрать его руки, но тут же замирая, чувствуя как пальцы забираются под тонкую футболку. И Андрей задерживает дыхание, даже моргать себе запрещая. Нет, такого точно ещё не было. И конечно, для виду, он продолжает хмуриться, снова отворачивается, но руки чужие из под футболки не убирает. Сам себе поражается, и на секунду ему кажется, что и он успел где-то наркоты попробовать. Может, подсыпали? Потому-что такую бурную реакцию от себя и от своего тела он не ожидал. Вот сердце быстрым ходом зашлось, а вот тут появилась легка дрожь в пальцах. После и вовсе дыхание сбилось. И секундой позже он издал тяжёлый вздох, отзываясь на поглаживание ребер Мишиными ладонями. Сам себе дивиться, но все так же не решается останавливать друга. А друг-то, только рад. Хихикает, улыбается, да совершенно осознанно продолжает Княже приятно делать. Хотя, как осознанно... Конечно он будет помнить... А вот жалеть.. возможно, жалеть тоже. Но это можно будет узнать только после того, как действие наркотика закончиться. Сейчас же, Мишка все свое внимание на Князева устремил. А сам же Княже, даже руки свои с груди убрал, лишь бы Горшенёву не мешать. Мало-ли, что он задумал. Мишка, понимая какой сейчас уязвимый князь, просто приближается к его уху, дыша в мочку, и обхватывая губами блестящую, а если быть точнее, тускло поблескивающую в тени сережку. Маленькое колечко, что носил Княже в левом ухе. И, как по команде, по всему телу Андреевскому дрожь проходит, да мурашки бегать начинают огромными табунами. Будто все на своем пути снести хотели. Даже руки Мишины. И конечно, это не остаётся без внимания. Мишка сипло смеётся, а после говорит: —Ах, Княже, тебе приятно?-А после своих же слов, снова заходиться в хриплом смехе. Андрей сначала бледнеет, потом краснеет, позже покрывается пятнышками. Он явно не хотел так реагировать... Не хотел быть таким уязвимым перед Мишей. А Мишка-то, заходит все дальше. Его пальцы, что чуть дрожали, крепко( что странно) обхватили чужой, твердеющий сосок. И, конечно, Князь всхлипывает, поддаваясь ближе к спинке дивана. Но молчит. Молчит, сидит молчком, и даже не думает возникать. Странно это все было.. но тем не менее, Горшка такая реакция только забавит, поэтому он начинает тереть сосок между двумя пальцами, четко ощущая то, как вздрагивает от этого тело, к которому он сейчас прижимался. И казалось, будто сам Горшенёв испытывал от этого нездоровое возбуждение и увлечение. Вторая его рука аккуратно обнимает Андрея за плечи, придвигая ближе к себе. И, конечно, будь у Горшка совесть, он бы уже давно покраснел. Но нет же, сидит, как ни в чем не бывало, откровенно возбуждая и провоцирую лучшего друга. —Миша..-Многозначительно вздыхает князь, как бы пытаясь намекнуть, что пора бы остановиться, пока все это действо не зашло слишком далеко. Но Михаил откровенно игнорирует, лишь опускается рукой ниже, а языком выводит непонятные узоры где-то на изгибе чужой, слегка загорелой шеи. Коварные пальцы тянутся к чужой ширинке, что уже немного приподнялась от возбуждения, что сдерживала. Князь стыдливо отворачивает голову в сторону, пытаясь думать о чем-то другом, кроме Миши. О любом другом, кроме Горшка. Но в светлой голове раз за разом всплывал один и тот же силуэт, с каждым разом становясь все более откровенным, или же просто сексуально-эротическим. И везде Миша. Миша, мать вашу, Горшенев, что в данный момент опасно водил кончиками мазолистых и жёстких пальцев по чужому паху. А если быть точнее, по чужому стояку, что был скрыт тканью плотной одежды. И пускай одежда действительно была плотная, Андрей прекрасно чувствовал каждое нажатие, или прикосновение. И это пугало. А ещё возбуждало до жути. Настолько, что вскоре Андрей не выдержал, и сам поддался Мишиной руке на встречу, за что получил новый укус в области шеи. Кажется он понял. Нельзя было двигаться. Сейчас будет доминировать Миша. И чтобы не оттягивать момент на ещё дольше, Княже послушно прикрыл глаза, стараясь не так сильно изнывать от возбуждения и лёгкой боли, что причинял замок на ширинке. Миша, являясь человеком порыва, все таки долго мучить князя не собирается, поэтому вскоре расстёгивает злосчастную ширинку, пытаясь не прищемить ткань нижнего белья, или, чего не хватало, сам половой орган. Хотя все движения его резкие, рваные, так и сквозящие нетерпением. Княже немного хмурится, и чуть позже откидывает голову назад, просто решая наслаждаться. Все таки, не каждый день такое происходит. Он чувствует, как пальцы проходятся по члену через ткань, отчего стонет, кладя одну свою руку на колено Миши, и слегка сжимая. Миша гогочет, довольно дыша в его шею, а после начинает тереть одним пальцем головку члена. Все так же через ткань. Мучает, засранец. И Княже ведь ничего сделать не может. Ему остаётся только покорно сидеть на своем месте, глотая стоны и прикрывая глаза от рвущегося наружу удовольствия. И опять же, долго так не продолжалось. Мишка все таки оттягивает ткань боксеров вниз, облизывает пересохшие губы, и на пробу проводит ладонью по чужому стоячему, твердому члену. Ладонь сухая, грубая, и это довольно неплохо так сказывается на ощущениях, из-за чего Князев хнычет, ерзает, и поджимает губы, сдвигая брови домиком. Сейчас его лицо приняло больше жалостную эмоцию, чем злую или негодующую. Вскоре рука Михаила обильно смазывается природной смазкой Князева, а сам же Дюша учащенно дышит, понимая что с закрытыми глазами, у него мелькают какие-то звездочки-вспышки. И не то чтобы это напрягало, но явно заставляло задуматься. И конечно, когда угодно, но только не в этот момент, потому что рука начинает безжалостно двигаться на члене, то вверх, то вниз, то слегка сжимая, то наоборот разжимая ладонь, скользит мягко, а после цепляется кожей за кожу, и так повторяется по кругу, ровно до того момента, пока Князев не чувствует, что он почти на исходе. И рука все сильнее впивается в мишино колено, слегка даже ногти задействуя. В любом случае, Мишка скоро и очень быстро меняет свою тактику. Он вдруг приподнимается, отнимая руку от чужого члена. И половой орган тут же отдает необъяснимой прохладой, отчего Андрей морщиться, открывая глаза, и не понимая, что послужило такому действию. Почему это Миха прекратил? Князеву оставалось совсем немного, но Миша так быстро обрубил все, что даже как-то досадно стало. Но, прежде чем успеть полностью разочароваться, на его лице появилось искренне удивление. Прямо сейчас его друг, с веселой улыбкой, пьяно-обдолбанными глазами, опускается перед ним на колени. Да так, словно всю жизнь об этом мечтал. Руками приспускает штаны Андрея, конечно, с его же помощью, а после облизывается, приближаясь к твердому члену. Задумчиво глядит на него, разглядывая, казалось, будто в первый раз член видит. Андрей же снова краснеет, после бледнеет, и кажется зеленеет. Он никогда даже подумать не мог, что увидит Мишу так... На коленях перед собой .. ещё и так внимательно разглядывающего его член. Андрей кривиться, поджимает губы, а после немного нетерпеливо ерзает на своем месте. Он понимает, для чего Михаил выбрал такую позу. Значит сосать будет. Элементарно. И Миша, словно в подтверждение Князевских мыслей, проводит широким движением языка по головке, слизывая капельку полу-прозрачной природной смазки. После прокатывает язык по нёбу, словно пытаясь распробовать на вкус. Его лицо приобретает задумчивый вид, а Княже недовольно стонет. Это всего один "лизь" и этого ужасно мало! Но учитывая то, что горшок угашеный, его это ужасно удивляет. Как он все ещё соображает нормально? Да и к тому же пытается что-то распробовать... Взгляд голубых Княжеских глаз падает на темную макушку, а после заглядывает в глаза. Миша снова тянется к чужому члену, снова слизывает капельку, а после обхватывает губами головку, немного посасывая, создавая небольшой вакуум внутри своего рта, и мягко, аккуратно скользя языком. И, о боже, казалось, будто Миша делал это не раз. И уже настолько натренеровался, что Андрей бы с гордостью заявил, что это лучший отсос в его жизни. Ну, как минимум начинается все ебать как хорошо, что уже должно хотя-бы чуточку напрягать. Но Князев не успевает подумать, потому что его рука скользит прямиком в темные волосы, зарываясь пальцами и сжимая пряди. Миша одобрительно мычит, беря член глубже, и взяв его в рот уже на половину. Продолжает усердно работать языком, явно стараясь доставить как можно больше удовольствия. Андрей его не узнавал... Неужели старается на благо других, даже забыв о собственном возбуждении? На свои мысли Князь усмехается, сглатывая вязкую слюну, и внимательно смотря за тем, как в бездне рта то пропадает, то появляется его собственный член. Да, Миша стал двигать головой, плотно обхватывая губами половой орган. Андрей не выдерживает. Княже тянет его за волосы, буквально насаживая, вбивается членом по самое не хочу. А после облегчённо выдыхает, чувствуя сокращение мышц в горле. Приятно и хорошо, но понимая, что Мише может стать плохо, он его отпускает. Горло, да и рот Горшенёва, горячие, словно жерло вулкана, или, быть может, кипяток. А иногда вообще язык казался каким-то "язычком" пламени. В любом случае, его теплота была такой приятной, что князь снова почувствовал, что ещё немного, и он кончит. На самом деле, Миша давно прочувствовал весь вкус, и прекрасно ощущал давление на свой язык головкой чужого члена... И конечно он был не против. Только за. Поэтому начал активничать, снова водя ртом все быстрее. И, вот, из князя вырывается задушенный стон, а после он хрипит: —... Я сейчас... Ох, блять..-не успевает он полностью отдернуть Мишу, или, хотя бы его лицо, как тут же кончает, выпрямляясь, словно струна, которую только что натянули на гитару. Издает звуки, похожие на треньканье, а после опускает взгляд на Горшка. И... И просто открывает рот от удивления. Картина маслом... Будь у него масло, хорошие материалы, и желательно мольберт, Андрей обязательно бы написал портрет Миши. Так, как он выглядел сейчас ... Да ни одними словами описать нельзя было! Стоя на коленях, он крепко держался руками за Князевские Колени, а сейчас смиренно подставляет лицо.. и, конечно, белесая жидкость расплескалась везде. Попала на глаза, на лоб, брови, губы, что блестели от слюны и смазки, даже на нос.. князь задохнулся на секунду, возможно потому что забыл, как дышать... Пускай на картине он это и не запечатлит, но обязательно оставит это в своей памяти. Запихнет в укромный уголок, чтобы никто (не уволок) и никогда его не нашел, а потом будет очень часто его вспоминать... То, какого это было, то, какой вид открылся после... Миша, не смотря на собственное возбуждение, и влагу на лице, все же отрубается, уткнувшись лицом куда-то в княжескую коленку. Андрей бережно перекладывает его на диван, обтирает, а после ждёт пробуждения. Он надеялся, что они не будут разговаривать на эту тему. А если и будут, то хотя бы не на повышенных тонах. Все же, это было сделано под приходом. А, как говорится, что под приходом, под приходом и остаётся. Всё-таки, умеет Мишка тему перевести... Гладко стелет...